Жена для Цзян Чэна

После их разговора Цзян Чэн будто переменился. Нет, вёл он себя также, как и прежде, от чего казалось, что план Цзинъи провалился, но дело было во внутреннем мире главы. Он незаметно для себя ловил взгляд юного Ланя, иногда пытался вновь погладить его по голове, а после тут же отдергивал руку, будто молнией ударенный и так продолжалось несколько дней, пока Лань Цзинъи не выдержал и не утянул глупого Саньду Шеншоу. — Простите меня за грубость, глава! — Сложив руки в извинениях восклицал он: — Но я не могу смотреть, как вы показываете другим такое лицо! — Какое лицо? Щенок, ты в край обнаглел! — Вскипятился сразу Цзян Чэн, но Лань прикрыл его рот ладонью. — Простите еще раз, но когда вы смотрите на меня ваше лицо становится настолько нежным и добрым, что старейшины клана косо смотрят на вас, а адепты шепчутся у вас за спиной. — Голос Цзинъи медленно проходил сквозь Цзян Чэна, пока смысл слов доходил до него. О них шепчутся, обсуждают, он теряет авторитет — вот, что говорил ему адепт клана Лань. Мужчина вздохнул и посмотрел на парня абсолютно спокойным взглядом, что могло насторожить даже самого Вэй Усяня, что был известен, как человек, что читал мысли брата лишь по малейшему движению брови, а тут глава Юньмэн Цзян не выражал ни одной эмоции: ни положительной, ни отрицательной. Цзинъи подумал было, что лидер хочет его наказать или, что еще хуже, лишить возможности обучаться в Пристани Лотоса, но тот лишь вздохнул и, положив руку ему на плечо, произнес: — Если мой авторитет можно потерять лишь одним нежным взглядом, то я предпочту убрать из клана косо смотрящих, чем перестать смотреть на тебя. Такие слова поражали воображение брюнета. Он никогда бы не смог подумать, что такой человек, как Цзян Ваньин может говорить такие вещи мужчине, учитывая его отношение к обрезанным рукавам. Цзинъи зарделся от собственных мыслей и, взяв руку главы в свою ладонь, благодарно улыбнулся: — Благодарю, Саньду Шэншоу, но будьте осторожны. Я не хочу чтобы вы пострадали из-за меня. — Смотря в миндалевидные глаза, Лань медленно начинал таять. Казалось бы, ранее испепеляющий взгляд, не мог быть таким нежным, но его, светло-серого оттенка, рушили все границы ранее построенных убеждений по поводу Саньду Шэншоу. Цзинъи нравилось в них смотреть, хоть и было ощущение, что его в любой момент могут выбросить за наглость и хамство по отношению к главе, но, несмотря на это, он готов был пойти на жертвы. — Господин, помните вы дали мне обещание? — Робко, будто прощупывая почву, спросил парень. Цзян Чэн слегка нахмурился, раздражаясь: — Да и я его выполнил, поэтому… — Не злитесь, просто мне мало того маленького поцелуя…можно ли попросить у вас еще один? — Быстро прерывая его, Цзинъи, изображая невинность, касается своих губ, показывая куда надо поцеловать. Глава Цзян был в легком шоке. Наглый юнец не только отнял у него покой и самообладание, так еще и хотел отобрать у него еще один поцелуй. Что дальше? Отдаст свою девственность? Почему-то Цзян Чэн считал, что, если бы такое было возможно, он решил бы переспать с адептом клана Гусу Лань, то именно малец был бы снизу. Мысли о другой своей позиции его нервировали. — Ты считаешь, что можешь проявлять такую наглость по отношению ко мне и тебе все сойдет с рук?! — Произнеся это более грубо чем хотелось, Цзян Чэн вздрогнул от промелькнувшего, в глазах адепта, страха. Такое он видел впервые в этом наглом брюнете. Это очаровывало и в тоже время загоняло в тупик. Ваньин не знал, что ему делать, поэтому наклонился к его лицу и мягко провел губами по лбу, отвлекая внимание того от слов к действиям. Лань Цзинъи пребывал в ступоре. Его одновременно и испугали слова главы, но также и восхитили, ведь такое могло значит лишь то, что Саньду Шэншоу хранит свою гордость даже в такие моменты. Но в душе промелькнула обида за то, что его милое личико пропустили мимо внимания. Благо обида быстро прошла, сменившись шоком от прикосновения к его лобной ленты, хоть и в целях успокоить его и отвести внимание от грубых жестоких слов. Цзинъи взволновано сглотнул и посмотрел на главу снизу вверх, словно пытаясь вымолить прощение, которое было ему так нужно именно от него. Цзян Чэн сразу понял этот взгляд. Его гордость была задета тем, как нагло парень просил его о поцелуе, но в тоже самое время, сердце отбивало в груди последние целые ребра. Стоило ему развернуться и сделать шаг в сторону выхода и никто не посмеет остановить его, ему не придется целовать наглого мальчишку и тогда он сможет сберечь чувство собственного достоинства, которого оставалось мало в последнее время. Ничего другого не оставалось и Ваньин, притянув мальца за воротник одежды клана Цзян, застал того врасплох своим грубым, немного неопытным, но старанным поцелуем истинного главы возродившегося ордена. Цзинъи сначала промычал что-то невразумительное, но что-то сильно похожее на «Глава Цзян!». В последствии это стало не важным, ведь поцелуй становился все более и более ярче, глубже и, казалось, извращеннее, хотя куда извращеннее такого поцелуя может быть у девственного парня из клана с более чем трех тысячами правил, записанными на каменной стене? Только последующее притягивание к себе и горячая рука, что обхватила за талию, чтобы не позволить упасть от, внезапно ставшими ватными, подкосившихся ног. Признаться честно, сам Цзян Чэн был готов осесть наземь от нахлынувших чувств, когда горячий язык парня робко попросился в рот главы, перехватывая инициативу на себя. Позволить отдать главенствующую роль он не мог, но разум с каждой секундой все больше отказывался принимать здравые решения. Было желание только подчинить это белоснежное юное тело себе и больше никогда не отпускать из своих рук. Так хотелось разорвать его ленту, чтобы никто больше не смог забрать ее себе, а самого парня закрыть у себя в ордене подальше от внешнего мира. Агрх! Дурные мысли! Откинув внезапно нахлынувшие собственнические чувства, он отпустил чужой воротник, опуская и вторую руку к тонкой, будто девичьей, талии, не сдержав при этом вырвавшиеся вслух мысли: — Словно девичья…и как ты только смог побить Цзинь Лина… В ответ послышался смешок и поцелуй окончательно разорвался из-за трясущегося от смеха и прижимающегося к груди Ваньина, Цзинъи. Он никогда бы не подумал, что глава ордена Цзян может задать такой вопрос во время такого интимного момента. — Саньду Шэншоу…вы…пхахах…как вы…хахахах. — Красивый юношеский смех, что словно мед растекался по венам Цзян Чэна. Ему на удивление было хорошо от того, что кто-то смеется над его словами, будто он вернулся на много лет назад, когда сам был адептом и еще только учился в Гусу Лань вместе с Вэй Усянем. Воспоминание о Вэй Ине охладило пыл мужчины, но не смогло погасить окончательно. В голове того созревала грешная мысль затащит смеющегося в кусты и там, оставив последние капли самообладания, совратить и испачкать белоснежную репутацию адепта Гусу. Правда возможность стать обрезанным рукавом в кустах, Цзян Чэна не привлекала и с этим нужно было что-то делать, пока на плацу не собрались очнувшиеся от громкого смеха, ученики. Размышлять долго не пришлось и Ваньин, вновь схватив парня за воротник, поволок его в свои покои. Смех, что превратился на секунду в писк, прекратился и Цзинъи заинтересованно следовал за главой, размышляя о том, ждет ли его наказание или же все-таки его просто отпустят спать. Если бы он знал, что на следующее утро он будет чувствовать себя, как от наказания Лань Циженя, то выбрал бы понести наказание от Саньду Шэншоу, чем получить долгожданную минуту любви.