Не по уставу

       Дред с головы Мишонн — и записка. Лаконично и жутко. Всё ухнуло куда-то вниз внутри Рика, пульс подскочил.              — Хотят тебя, — добавила Мариса мрачно, протягивая бумажку.              Рик читает содержимое, хмурясь всё больше с каждой строчкой. Он напуган — и зол. Он обещает себе, что внутренности того, кто посмел это сделать, неизбежно станут его наружностями.              — Поедешь со мной, — чеканит Рик. — Пусть подготовят-              — Уже готовят. Аарон и Габриэль тоже будут.              Рик прикрыл глаза; Мариса знает его так хорошо. Она достойна считать себя его правой рукой, думает он.              — Подготовься, встретимся у оружейной через семь минут.              Рик взлетел по ступеням на второй этаж, надел протез и пояс. На полпути к оружейной он замирает, думая, предупреждать ли детей. Ему не хочется пугать их, но и не сказать он не может… Рик замечает Марису, выскочившую из дома в тактической куртке, замедляется, чтобы подождать её.              — Я должен сказать детям, — произнёс Граймс, когда она оказалась рядом с ним.              — Пошли.              Рик не отказывает и на мгновение возводит глаза к небу. Там и так знают, насколько он благодарен судьбе за это сокровище, которое вырвал из лап смерти. Джонатану повезло застать её в нужный момент, а Рик сознательно пожелал, чтобы она осталась жить. И добился, чтобы она жила.              Р-Джей начинает плакать. У Рика сжимается сердце, когда он слышит надрывное «папа, пожалуйста, верни маму». Это первый раз, когда Р-Джей зовёт его папой, не поправляя себя на первой букве имени — Рик в ярости, что это произошло при столь ужасных обстоятельствах.              — Мы найдём её и вернём, — произнёс он, прижав сына к себе, — даже не сомневайся. Твоя мама вернётся целой и невредимой.              Граймс тратит ещё пару минут времени, пытаясь его успокоить. Мариса стоит у стены безмолвной чёрной тенью. В голове Рика возникает мысль о железобетонных опорах, которые удерживают многотонные мосты. Она такая же: всегда готова поддержать там, где ему это требуется. Она может быть эластичной, даже хрупкой — а может затвердеть во мгновение ока. Сейчас Рику нужно, чтобы она была твёрдой.              — Мы найдём твою маму, Р-Джей, всё будет хорошо, — добавляет она, когда мальчик немного успокаивается. — Я прослежу, чтобы эти похитители больше никого не смогли похитить.              Они вместе нашли Джудит, сообщили неприятную новость и ей. В отличие от Р-Джея, она не заплакала, а разозлилась.              — Я хочу идти с вами! — потребовала она и развернулась в сторону дома. — Я сейчас соберусь, подождите меня!              Рик преградил ей путь.              — Не может быть и речи! — отрезал он. — Это опасно! Оставайся в поселении. Ты нужна мне здесь, приглядывай за младшим братом!              Мариса вспоминает, как просила Джедис взять её с собой, когда разбился вертолёт с Риком и Мишонн; она прекрасно понимает девочку. Даже больше, она знает, что Джудит в состоянии постоять за себя, потому что не первый день её тренирует. Но также ей понятно решение Рика: он уже потерял одного ребёнка. Если бы она была родителем, то поступила бы точно так же.              Джудит с надеждой взглянула на свою наставницу.              — Мариса, скажи ему! Это же мама!.. Я могу себя защитить, я хочу помочь!              Мариса посмотрела на Рика, и он вперил в неё свою голубую сталь.       — Рик-       — Не желаю ничего слушать! Исключено.       Она знала, что он откажет — просто решила попытаться ради малявки.              — Прости, Джудит… — выдохнула Мариса. — Но твой папа прав. Мы понимаем, что ты можешь себя защитить… Но нам не известно, ни кто похитил Мишонн, ни зачем, ни сколько их. Это может быть очень опасно.              Особенно в свете того, что требуют Рика. Это наверняка что-то личное, месть за что-то — и Граймс попал в перекрестие прицела.              — Но я уже не маленькая! Я могу быть вам полезной!              — Джудит, я сказал нет! — сердито бряцнул Рик и взглянул на Марису. — Возьми в оружейной, что нам может понадобиться, я задержусь на несколько минут.              Мариса вновь кивнула, и Джудит посмотрела на неё так, что ей стало стыдно.              — Прости, малявка, — выдохнула она, — но нам так будет спокойнее.              И ушла. Джудит крикнула ей вслед, что она не малявка. Мариса приходит на место встречи, обвешанная оружием, почти как шерпа-торговец. В руках у неё несколько магазинов и пара коробок с патронами, на плечах по автомату, а в сердце — тяжесть. Аарон и Габриэль уже ждут рядом с лошадьми, тоже вооружённые до зубов.              — А Рик? — спросил Аарон.              — Говорит с детьми, скоро будет.              Мариса подошла к лошади Рика, стала складывать припасы в седельную сумку.              — Знаешь, кто это может быть?              За всё время, что она тут, не было и одного месяца, чтобы что-нибудь не случилось. Нападения мародёров на караваны, попытки рейдов Александрии и Хиллтопа, просто случайные стычки с враждебно настроенными выжившими. Другое дело, что забрали именно Мишонн, причём как раз в тот момент, когда она была плохо защищена: знали, когда ударить. По возвращению придётся шерстить своих же. Мариса уже предвкушает эти «восхитительные» часы допросов, которые Рик прикажет ей устроить.              — Ни малейшего, — она жмёт плечами и подходит к своему коню, повторяет с оставшимися припасами то же самое. — Кто-то, кому Рик насолил.              Вспомни солнце… Граймс приближался к ним с хмурым видом. Вероятно, разговор с Джудит был неприятный. Отцы туго принимают тот факт, что их дочери не такие же сговорчивые, как жёны.       Мариса накинула ремень автомата на его плечо.              — Поругались? — спросила она.              Граймс нахмурился и чуть кивнул.              — Помиритесь, — заверила Мариса. — Она уже взрослая и прекрасно понимает, что ты оберегаешь её из любви.              — Потом, Мариса.       — Конечно… Мы готовы, можем ехать.       Злость продолжает бурлить внутри Рика. Никто не имеет права угрожать его семье и похищать его жену, даже если он нарушил верность ей. Он найдёт всех и каждого и просто сотрёт их с лица земли.              «Это наказание, — не утихает подлый голос совести. — Это наказание за то, что ты посмотрел в другую сторону. Не ценишь, что имеешь? Смотри, как бы плакать не пришлось».              — Поехали!