Вольно, студент Чон

      Всю следующую неделю его состояние металось от полнейшей уверенности в достижении цели до чёрного отчаяния, потому что нихрена у него не выходило. Чонгук тренировался ежедневно по вечерам, утаскивая ворчащего Чимина в зал, несколько раз приходил на индивидуальные занятия с Тэхёном, где настаивал на том, чтобы они отрабатывали один и тот же бросок. Даже на выходные не поехал домой, остался в казармах вместе с ребятами, которые живут не в Сеуле. Честное слово, за эти дни он столько раз улетел на маты, которые уже не казались мягкими, что спина и бока превратились в сплошную гематому, и так часто кидал на них Чимина, что тот уже посылал его прямым текстом. И даже умоляющие взгляды и обещания каждое воскресенье водить того в кафе и кормить мясом за счет Чонгука не помогали.       — Дружище, я скоро не то что драться — ходить не смогу. Так что нет!       — Ну, Чимин, ну, пожалуйста. Мне очень надо.       — И чего тебя так зацепило? Только не говори, что тебе из принципа хочется хоть раз победить Ким-сонсэннима, я в жизни не поверю.       Раскрывать истинные причины собственной настойчивости Чонгук не мог. На самом деле прежде выдать что-то типа «мне за это пообещали свидание, а если повезет, то и секс» для него не было проблемой. Но отчего-то именно в случае с Тэхёном у Чонгука просто язык не поворачивался. Это как-то… ну, оскорбительно по отношению к омеге.       Сам Тэхён, что интересно, все меньше проезжался по неудачам Чонгука, чаще хвалил, чем ругал, а если уж брался упрекать в том, какой он безрукий, то эпитеты выбирал в общем-то не обидные. Или Чонгук уже просто привык к его манере разговора? Он теперь и сам не знал, чего ему хотелось больше: чтобы его назвали ничтожеством, прижимая коленом к матам, или чтобы похвалили, вынуждая на этих самых матах растекаться бесформенной лужей.       А ещё омега перестал избегать его на занятиях и снова каждый раз ставил в пару с собой. Довольный Чонгук усиленно размышлял: то ли его окончательно простили за те неосторожно брошенные слова, то ли Тэхён таким образом даёт ему пускай призрачную, но возможность победить. Как бы то ни было, оба варианта согревали изнутри, и это заставляло его стараться ещё сильнее. И на одной из пар ему показалось, что всё получится. Он сумел увернуться от мощного удара кулаком и поймать руку Тэхёна. Дело оставалось за малым — используя инерцию, лишь задать направление и перекинуть омегу через плечо, но… Спустя секунду именно Чонгук был тем, кто со смачным хлопком об маты, оказался лежащим на спине. Всё произошло настолько быстро, что он даже понять толком не успел, как Тэхён извернулся, чтобы избежать броска!       — Тебе почти удалось, — омега стоял над ним и улыбался, глядя сверху вниз.       — Почти не считается, — ответил недовольно, хватаясь за протянутую руку и поднимаясь на ноги. — Я был так близок, чёрт! — выругался негромко, чтобы окружающим не было слышно.       Разочарование так сильно накрыло, что захотелось что-нибудь разнести. Или с психу въебать кулаком в стену. Да хоть что-то сделать, лишь бы унять снедающее его раздражение на самого себя. Не смог. Опять. В который раз провалился!       — Хм, — от Тэхёна наверняка не укрылось его состояние, да тот вообще прекрасно умел считывать чужие эмоции, а Чонгук и не думал их скрывать. — Я буду разочарован, если ты так легко сдашься.       Это его сейчас что?.. Подбадривают таким образом?       — Говорите так, словно сами хотите, чтобы я победил, — заметил Чонгук.       — Кто знает, студент Чон? — с едва заметными нотками лукавства ответил тот, чуть качнув головой и растягивая губы в короткой усмешке. — Всё возможно.       Тэхён отошел, чтобы понаблюдать за тем, как занимаются остальные, а Чонгук так и остался стоять на месте, улыбаясь собственным мыслям. Кажется, ему только что признались в симпатии — пускай и такими вот тонкими намеками.

***

      День проходил за днём. Воодушевленный Чонгук въёбывал как проклятый, каждую свободную минуту тратя на отработку навыков борьбы, припахав к этому делу не только Чимина, но и нескольких других ребят. Одногруппники поглядывали на него сочувственно-недоумённо, разве что пальцем у виска ещё не крутили, но это не сильно волновало Чонгука. Он должен победить Тэхёна. Господи, да хотя бы один раз! А там пускай снова швыряет его, как тряпичную куклу.       Он убился. Но какую бы тактику Чонгук ни выбирал, омега всё равно находил способ размолоть её в пух и прах, при этом из раза в раз делая это играючи.       И, честное слово, в очередной раз улетая на спину, он бывало подумывал о том, чтобы дать хотя бы синякам зажить. Но потом вспоминал, что на кону стоит свидание с Тэхёном — недоступным, красивым и пиздец каким горячим, — и вновь соскребал себя с матов, чтобы попытаться ещё раз.       Но всё было бесполезно.       Как вообще можно победить того, кто в сотню раз опытнее тебя?! Это ещё полбеды. Как можно победить того, при виде кого кровь от мозга оттекает к члену, и ты превращаешься в пускающего слюни идиота?..       По итогу, он старался, пыхтел, матерился, периодически жалел себя и сокрушался над невыполнимостью задачи, но продолжал пытаться. Потому что оно того стоило.       — Пиздец, — выдал Чимин, как-то в общей душевой увидев его спину. — Честное слово, если ты сейчас пойдёшь тренироваться, то я позвоню твоему папе и расскажу, что ты творишь. На сегодня никаких тренировок, ясно тебе?       Чонгук поморщился недовольно, но условие переживающего за него друга принял и дал себе один день на то, чтобы выдохнуть. Только вот незадача — он привык к ежедневным тренировкам и в какой-то момент осознал, что ему просто нечем заняться. Так и лежал весь вечер на кровати, размышляя, как же все-таки извернуться, чтобы одержать победу. Хм… Если он не может одолеть Тэхёна физически, значит, нужно сделать это, используя голову, а не силу. Логично? Правда, сказать проще, чем сделать… Ему пришлось изрядно пошевелить извилинами, чтобы наконец прийти к выводу: такого омегу, как Тэхён, нужно брать хитростью.       Так как выдвинутое условие было всего одно — уложить на лопатки — Чонгук решил, что всякие детали можно удачно опустить, поскольку обговорены они не были. Никто не заикался — когда и при каких обстоятельствах будет выиграно пари, поэтому, придя на очередную пару по боевым искусствам и в который раз залипнув на слишком сексуального преподавателя, он понял: либо сегодня, либо никогда.       На протяжении всей пары Чонгук, проклиная всё на свете, бесконечное количество раз поднимался с матов, куда его так небрежно отправлял Тэхён, и ловил на себе его насмешливые взгляды. Раздосадованный, он отрывался на однокурсниках — за неделю настолько поднаторел в единоборствах, что ребята летали ещё похлеще, чем он сам, но всё было не то. Не нужны ему были обычные студенты. Он хотел одного конкретного преподавателя, который, ей-богу, казался ебучей бетонной стеной, потому что сдвинуть того с места было задачей со звёздочкой. И как только слегка запыхавшийся после тяжёлой тренировки Тэхён отдал приказ проваливать из спортивного зала, Чонгук осознал, что настал его час.       Хитростью, так хитростью. Видит бог, он пытался играть честно.       Чонгук подождал, пока в зале останутся только он и Тэхён, и, нервно дёрнув плечом, направился в его сторону. Тот сидел на матах, что-то быстро печатая в телефоне, и выглядел очень расслабленным, что было очень на руку. Так шанс отхватить знатных пиздюлей за то, что он собрался сделать, значительно сокращался. Чонгук вообще-то далеко не из пугливых, но он хорошо помнил, насколько умело и, сука, больно Тэхён умеет скрутить, а потому немного переживал.       — Ким-сонсэнним, разрешите обратиться? — подойдя чуть ближе, будничным тоном спросил Чонгук.       — Разрешаю, — Тэхён поднялся на ноги, положил телефон в карман и едва заметно улыбнулся.       — Я хотел… — Чонгук замялся, потому что он уже и забыл, блять, чего хотел. Ему чуть улыбнулись, и он тут же потёк, фигурально выражаясь. А ещё этот горький запах полыни, который сейчас мешался с потом и заполнял легкие, напрочь отключая мозги. Весь его план катился к чёрту, и было принято спешное решение импровизировать и сделать уже хоть что-то. — Я хотел спросить, как будет проходить аттестация в конце курса. Ну, знаете, чтобы быть готовым… — ляпнул он в итоге первое, что пришло на ум.       На самом деле, скользя взглядом по покрытой испариной коже омеги, по его пухлым и чуть приоткрытым губам, по поджарому телу, Чонгуку хотелось быть готовым уж точно не к предстоящему экзамену.       — Эту информацию я сообщу ближе к концу семестра, — расслабленно ответил Тэхён. — Ты такой прилежный студент, Чон, — хмыкнул и, вдруг, облизав губы, поинтересовался: — Ко всему так тщательно и заранее готовишься?       Блять. Ну и как с ним разговаривать вообще? Внизу живота сладко заныло, но Чонгук упорно отгонял от себя пошлые мысли. Он, немного растерявшись, поплывшим взглядом следил за губами Тэхёна, который продолжал что-то говорить, и всё думал, как же так поймать момент, чтобы…       — …или просто хочешь произвести впечатление? — донеслось до ушей, но Чонгук уже ничего не соображал. В голове что-то громко щёлкнуло и он, резко подавшись вперёд, довольно быстро, но очень звонко чмокнул омегу в губы. Этот звук разнёсся эхом по всему немаленькому залу, а Чонгук, который и не думал отодвигаться, с замиранием сердца следил за реакцией на чужом лице.       Брови Тэхёна взметнулись вверх, рот слегка приоткрылся, тот явно не ожидал ничего подобного, а потому опешил. Ждать было нельзя. Воспользовавшись жалкими мгновениями замешательства, Чонгук ловко схватил омегу за руку, дёрнул, правой рукой крепко обнял за шею и, развернув корпус, бросил его через себя прямиком на маты.       Всё произошло за считанные секунды, Чонгук и сам не понял, как смог всё это провернуть, он пришёл в себя лишь тогда, когда услышал тихий хохот снизу. Тэхён лежал, сцепив руки в замок на груди, и, прикрыв глаза, искренне смеялся, пока Чонгук, задрав футболку, протирал пот со лба и висков.       — Разве это честно? — отсмеявшись, Тэхён открыл глаза, но так и продолжал лежать на матах. — Это был не спарринг.       — Урок первый: всегда нужно быть готовым к бою, — нервно хихикнул Чонгук и, подойдя ближе, протянул омеге руку, чтобы помочь подняться.       — Подловил. И что теперь?       — Свидание, Ким-сонсэнним. В эту субботу в восемь вечера.       — В эту субботу я не могу, — пожал плечами Тэхён.       — В воскресенье?       — Тоже не получится.       — Издеваетесь? — Чонгук нахмурился. Это его сейчас кинуть пытаются?       — Нет. Дежурю, — улыбнулся Тэхён. — На этих выходных я дежурю в казармах.       Чёрт. Но Чонгук не готов ждать ещё целую неделю! Он так лелеял мысль, что сможет стать ближе к Тэхёну, сможет взять его за руку, а в конце вечера, возможно, и поцеловать, что сейчас буквально готов был поджечь к чертям грёбаные казармы, лишь бы освободить его от дежурства. Он ведь так ждал…       — Хорошо. Ладно, — недовольно буркнул Чонгук. — Я что-то придумаю. И, надеюсь, Ким-сонсэнним, вы, как опытный преподаватель, тоже всегда заранее и тщательно ко всему готовы, — хмыкнув, он развернулся на пятках и, едва удержавшись от того, чтобы ещё раз чмокнуть эти слишком сладкие губы, ретировался в душевые.

***

      Родители ничуть не удивились тому, что он в очередной раз решил остаться в казармах на выходные — уже, видимо, привыкли за последнее время. Свидание в спортивном зале — не совсем то, о чём он мечтал, но с другой стороны не особенно важно где, намного важнее с кем.       Сама мысль «у него свидание с Ким Тэхёном» заставляла нелепо хихикать и безотчётно улыбаться, даже Чимин подметил, что он то и дело витал в облаках. А витал Чонгук потому, что голова была забита, как ему это самое свидание устроить. Пришлось попотеть, чтобы незаметно притащить в казармы мягкий плед, организовать доставку фруктов, и самое трудное — пронести вино.       На руку играло то, что в выходные преподавателей, кроме дежурного, не было — все расходились по домам, да и студенты разбегались, за исключением тех, кому совершенно негде было остановиться в Сеуле, а значит, шанс, что его поймают, значительно снижался. Был ещё вариант, что сам Тэхён его хорошенько отхуесосит за нарушение правил внутреннего распорядка, но кто не рискует, тот… не ходит на свидания с недоступным омегой. Честное слово, он готов был получить по шапке, лишь бы Тэхён не отказал.       — Сегодня в одиннадцать, — как можно увереннее произнес Чонгук, поймав Тэхёна в коридоре. — В спортивном зале. Только… — он выжидательно потоптался на месте, — могу я взять у вас ключи?       Поначалу Чонгук раздумывал над тем, чтобы просто украсть их на вахте, но в итоге решил, что, если его поймают, то прилетит по самое небалуйся. Куда проще попросить у самого Тэхёна.       И, честное слово, у него сердце грозилось пробить грудную клетку за те несколько секунд, что омега смотрел на него, удивлённо вскинув брови.       — Ты чертовски упрямый, студент Чон, — незло ответил и, нырнув рукой в карман, достал оттуда связку ключей. А он, затаив дыхание, следил за чужими действиями, смотрел, как тот ловко отцепил один ключ с кольца и едва не застонал от облегчения, когда Тэхён протянул его Чонгуку. — Но мне это нравится.       — Спасибо, — внезапно севшим голосом поблагодарил он.       — Ты заслужил, Чонгук-и.

***

      Зал Чонгук подготовил, по его скромному мнению, идеально. На тех самых матах в центре расстелил мягкий плед, выложил на него аккуратно нарезанные фрукты на честно спизженных из столовки белоснежных тарелках, умостил бутылку неплохого вина, а рядом положил бокалы, которые, к слову, пронести в академию было ещё сложнее, чем сам алкоголь. Ну а что? Не позволит же он Тэхёну пить на их первом свидании из пластикового стаканчика!       В планах ещё было по всему периметру расставить свечи, чтобы атмосфера интимности зашкаливала до предела, но пожарная сигнализация явно бы не сказала спасибо. А ну уронят еще? Конечно, было бы очень романтично, если бы та вдруг сработала, и они с Тэхёном сладко целовались под мелкими брызгами воды, но что-то подсказывало, что именно омега стал бы первым, кто дал бы незабываемых пиздюлей. Поэтому было принято волевое решение купить в магазине подарков небольшую гирлянду на батарейках и в творческом беспорядке разместить её у кромки пледа. Не свечи, но тоже очень романтично.       Себя Чонгук подготовил ещё лучше, чем зал. В душевой кабинке на водные процедуры он потратил точно не меньше часа, намыливая себя даже в самых стратегически неожиданных местах и сбривая всё, что можно было сбрить. Потом очень долго выбирал одежду — метался между выбором надеть форму или же не загоняться и одеться так, чтобы было потом комфортно раздеваться. По итогу выбор пал на второй вариант, но, когда Чонгук натянул на себя чёрную приталенную футболку и охренительно обтягивающие чёрные джинсы, осознал, что Тэхёну придётся очень постараться, чтобы избавить его от одежды. Но, так как времени подбирать что-то другое не оставалось, да и гражданской одежды тут было не сказать, что много, он быстро уложил свою тёмную шевелюру и, захватив всё необходимое, направился в зал.       И вот теперь, когда, казалось бы, всё на высшем уровне, Чонгук нервно ходил из стороны в сторону, то и дело поглядывая на наручные часы, и дико волновался. Вдруг Тэхён не оценит? Вдруг отчитает за алкоголь? Или будет насмехаться над его, Чонгука, попытками быть романтичным? Что, кстати, впервые. Ради других омег он никогда в жизни столько всего не проворачивал, начиная от бесконечных тренировок, из-за которых его спину всё ещё покрывали заживающие синяки, заканчивая долбаными гирляндами. Тэхёну очень хотелось угодить. Сделать всё, чтобы увидеть в его глазах восторг и услышать такую необходимую похвалу, произнесённую низким, пробирающим до костей голосом.       За своими переживаниями Чонгук и не заметил, как стрелка часов достигла одиннадцати, а дверь в помещение тихо открылась.       — Нарушаем правила, студент Чон? — хитро щурясь, спросил Тэхён, пройдя вглубь зала и бросив взгляд на выделяющуюся среди фруктов бутылку вина.       — Можете наказать меня за это, Ким-сонсэнним, — самоуверенно ответил он и выжидательно уставился на преподавателя. Он хотел было ещё что-то сказать, но, скользнув взглядом по омеге, едва не подавился слюной.       Тэхён, как всегда, был слишком сексуален и притягателен. Даже в военной форме, в которой сбежал с дежурства, тот выглядел так, будто пришёл на красную дорожку блядского Каннского фестиваля. Или всё дело в грации? Умении подать себя? Чонгук часто залипал на плавные движения омеги, на его лёгкость даже в моменты спарринга, когда, казалось бы, тело должно быть максимально напряжено. И просто не мог не восхищаться. Как и сейчас.       — Ты как всегда куда-то торопишься, Чонгук-и, — ухмыльнулся тот и укоризненно покачал головой, а Чонгука снова поплавило от ласкового прозвища.       Он вообще выдержит целый вечер наедине с Тэхёном?       — Я могу быть очень медленным, если нужно, — ляпнул он, да и ещё таким томным голосом, что самому стало стыдно. Хуёвая тактика — с порога соблазнять того, кому хочешь доказать, что всё происходящее между вами не только ради секса. — Вина? — поспешил исправиться, указав рукой на расстеленный плед.       Тэхён кивнул и, расстегнув рубашку, под которой была любимая Чонгуком белая майка, присел на краешек их импровизированного стола.       — Здесь уютно, — подметил тот, проведя ладонью по мягкой ткани. — Ты умеешь удивлять.       — Ох, я ещё и не такое умею! — самодовольно заявил Чонгук. И только когда понял, что сморозил и как, крепко зажмурился и на выдохе признался: — Чёрт, простите… Я просто нервничаю, вот и несу всякую чепуху.       Да уж. Таким нелепым Чонгук не чувствовал себя очень давно. Ей богу, как школьник.       — Расслабься, — успокоил Тэхён, легонько сжав его лежащую на пледе ладонь. — Лучше расскажи мне, как тебе удалось протащить в академию алкоголь, — улыбнулся тот и, нанизав на шпажку кусочек яблока, закинул его в рот.       — Только если вы не используете эту информацию против меня, когда я в следующий раз захочу пронести сюда вино, — лукаво заметил он. — Или что-то другое. Какой вообще алкоголь вы предпочитаете?       — Вино подходит, — лениво протянул Тэхён. — Ещё виски люблю. А ты?.. Чёрт, о чём я спрашиваю своего студента, а?       — Пиво люблю. И соджу, — взялся перечислять он.       — О, значит, бомбочки делаешь? — спросил Тэхён с неприкрытым интересом.       — Конечно! Вкуснее всего получается, если…       Тэхён необыкновенный. Мало того, что обычными, повседневными вопросами отвлёк от нервозности, так ещё и с течением вечера открылся для Чонгука с новой, ещё неизведанной стороны. Они болтали без умолку, узнавали друг о друге всё, вплоть до мелочей, пусть омега и со скрипом вдавался в подробности своей жизни. Но с каждым узнаваемым фактом Чонгук пропадал в своём восхитительном преподавателе всё больше и больше. Оказалось, что Тэхён очень любит зарубежную литературу, а некоторые произведения английских и американских классиков даже читал в оригинале. Для Чонгука это было поистине удивительным, потому что с иностранными языками у него никогда не ладилось. Ещё Тэхён очень любит музыку. Особенно джаз. И вот это открытие для Чонгука стало ещё более интересным, потому что перед глазами сразу замелькали картинки, как обнажённый омега, держа в руке бокал с вином, плавно двигается под мелодию саксофона и томно смотрит из-под пышных ресниц… Это было бы лучшее, что он когда-либо видел в своей жизни, Чонгук уверен.       О семье и прошлых отношениях Тэхён говорить не захотел. Тактично увёл разговор в другую сторону, хотя ревнивому Чонгуку очень хотелось знать всё о бывших партнёрах, которыми тот когда-то хвалился, как и в целом о том, почему омега так сильно не доверял альфам. Его точно кто-то обидел в прошлом, и для Чонгука было важно знать кто и как, чтобы не допустить подобных ошибок со своей стороны, поэтому, возможно, не до конца осознанно, но он давил своими расспросами, желая выведать правду.       — У вас были уже отношения с кем-то со службы? — пытаясь зайти издалека, спросил он.       — Ты хочешь знать, спал ли я со своими студентами? — хмыкнул тот. — Нет, не спал.       Чонгука прошибло волной облегчения. Значит ли это, что он у омеги первый такой? Особенный? Или Тэхён просто не считал всё, что между ними было, за полноценный секс? Но, чёрт с ним, вопрос сейчас стоял в другом.       — Нет, я о серьёзных отношениях.       — Чонгук, — предупреждающе отрезал омега. — Мы не будем об этом говорить.       — Почему? — получилось как-то обиженно.       — Потому что это личное.       И правда стало как-то обидно. Разве люди не для этого на свидания ходят? Чонгук вот готов всем, чем угодно делиться с Тэхёном, лишь бы тот понял, насколько серьёзны его намерения, и тот факт, что это работало только в одну сторону, его действительно расстраивал.       — Я вот делюсь с вами личным… — пробубнил Чонгук, даже не осознавая, насколько по-детски выглядел сейчас со стороны с оттопыренной нижней губой.       — Да? — ухмыльнулся Тэхён. — И что же ты такого личного мне рассказал? Что по выходным в Overwatch играешь?       Чонгук задумался. По сути омега прав. Чонгук сейчас требовал вывернуть перед ним душу, хотя сам, кроме обыденных вещей о себе, ничего не рассказывал. Пораскинув мозгами и порывшись в памяти, Чонгук, сделав большой глоток вина для храбрости, решил рассказать то, о чём, если честно, навсегда хотел бы забыть. Ведь если поделиться чем-то постыдным, о чём мало кто знает, то, может, это потянет за собой ответную откровенность?       — Когда мне было семь, отец впервые взял меня с собой на военный полигон, — начал альфа, прочистив горло. — Он предупреждал, что будет очень громко и просил не снимать наушники, чтобы я не испугался, но я его не послушал. Мне было интересно знать, как звучит выстрел настоящего автомата, поэтому я их снял, — чуть тише продолжал он, не зная, радоваться тому, что Тэхён его так внимательно слушал или же нет. — Когда прозвучал первый выстрел, я пересрал так, что, отбросив эти наушники, побежал в ближайший ангар. Хотел спрятаться там. Я бежал и рыдал в истерике, хотя всю дорогу до полигона хвастался отцу, какой я смелый и сильный. Мне было очень стыдно, но… Пока я бежал, не заметил на своём пути альфу. Здорового такого дядьку, страшного на вид, как моя жизнь, — Чонгук запнулся и прикрыл глаза, помня, что было дальше. — Я влетел ему головой прямо в пах, что, видимо, очень его разозлило, поэтому совсем неудивительно, что он начал орать. А я поднял голову, увидел перед собой громилу с калашом в руке, который буквально слюной брызжал, и… Описался, — последнее слово он произнёс совсем тихо.       — Мне… Мне жаль, Чонгук, — произнёс Тэхён как-то сдавленно, а когда Чонгук поднял на него смущённый взгляд, понял, что тот едва сдерживается, чтобы не заржать вслух.       — Это ещё не всё, — решив идти до конца, выдохнул он.       — Плотину пробило со всех сторон? — кашлянув в кулак, спросил омега.       Если бы Чонгуку не было так стыдно, возможно, он тоже посмеялся бы.       — Нет. Этот мужик… Это наш декан. Он до сих пор, когда мы наедине, называет меня «Гук-и мокрые штанишки», потому что хорошо дружит с отцом.       На короткое мгновение в зале повисла мёртвая тишина. Чонгук лишь видел, как мелко трясутся плечи Тэхёна, который отвернулся в сторону, и всё ждал, что тот тоже сходу вывалит на него всю правду, но этого не происходило. Получается, ему этого мало? Хорошо. Ладно. Чонгуку терять уже нечего. Он только что буквально признался мужчине, на которого запал, что обоссал штаны от страха.       — А в мой первый раз я завёлся так сильно, что кончил ещё до того, как мы толком начали, — добил он и без того едва сдерживающегося Тэхёна. — Кончил в штаны, от одного только трения. Опять-таки, мне стало стыдно, и я решил сбежать, надеясь, что омега не догадается.       — Чонгук… — сдавленно прохрипел Тэхён, видимо, таким образом умоляя остановиться.       — Оказывается, я очень ранимый, — нервно хихикнул он, почесав затылок. — А ещё, когда мне было девять…       — Блять, — внезапно громко выругался Тэхён и зашёлся в таком ржаче, что Чонгук от неожиданности дёрнулся, испугавшись. — Остановись, пожалуйста…       Наверное, действительно стоило бы остановиться. Должна же в нём остаться какая-то недосказанность и изюминка, верно? Но, по правде говоря, слушая сейчас раскатистый, слегка хрипловатый низкий голос Тэхёна, Чонгук был готов выложить на стол все свои самые постыдные и позорные случаи из жизни, чтобы слушать его и дальше. Потому что Тэхён даже смеётся слишком красиво и сексуально. А мысль, что именно он, Чонгук, заставил его так искренне смеяться, тепло грела изнутри.       — И всё же ты не перестаёшь меня удивлять, — отсмеявшись, Тэхён потянулся за бокалом вина, тут же делая щедрый глоток.       — Ну, я рассчитывал на ответную откровенность, — как бы невзначай заметил он.       — Неужели тебе так интересно моё прошлое?       — Прошлое, настоящее, будущее, — уверенно заявил Чонгук. Пара бокалов алкоголя, видимо, развязали ему язык. Да и чего скрывать-то? Только время зря потеряет.       — Я уже говорил, что ты чертовски упрямый, да?       — Было дело.       Тэхён вздохнул.       — Ладно, хорошо. Что ты хочешь обо мне знать?       — Почему не заводите отношений? Почему не подпускаете к себе никого?       — Если ты думаешь, что я перенёс какую-то тяжёлую психологическую травму, связанную с расставанием или предательством, то это не так, — ровным тоном начал Тэхён. — Ты же и сам всё видишь. О каком доверии может идти речь, когда буквально каждый в академии считает, что я пришёл сюда за тем, чтобы удачно выйти замуж? Каждый из них видит во мне лишь омегу. Никто даже не задумывается, сколько я впахивал, чтобы дослужиться до своего звания. Никто не берёт в расчёт то, в скольких я горячих точках побывал, воюя наравне с альфами. Как думаешь, если бы я продвигался по службе через постель, тянуло бы меня туда? — Чонгук на это лишь отрицательно мотнул головой, чувствуя, как от стыда заливает щёки красным. — И ты думаешь, что такая ситуация происходит только здесь, в академии? Где бы я ни служил, Чонгук, невзирая на мой опыт и звание, большинство альф видят во мне лишь течного омегу, ищущего себе мужика повыгоднее. Мне каждый раз, на каждом новом месте приходится доказывать окружающим, чего я стою. За примерами далеко ходить не надо, ведь даже тут большинство альф, будь то старый хрен или мелкий пиздюк с ещё не обсохшим молоком на губах, пытаются предложить мне свой член, считая, что я здесь именно за этим.       — Но я не такой! — тут же возмутился Чонгук, но, заметив скептически вздёрнутую бровь Тэхёна, мигом поспешил исправиться: — Вернее, был таким, да… Но не сейчас. Правда.       — И что же изменилось? — беззлобно хмыкнул омега.       Многое. Для Чонгука за время знакомства с Тэхёном изменилось многое. Начиная с того, что он обнаружил внезапное желание ощутить в себе член собственного преподавателя-омеги, да ещё, чтобы его при этом здорово унизили и пристыдили, и заканчивая тем, что этого самого омегу хотелось ото всех защитить. Он же… влюбился. Прямо по-настоящему. Влип, как муха в паутину, и делал всё, чтобы ещё сильнее в этой паутине запутаться. Потому что Тэхён восхищал и, честное слово, да будь тот хоть альфой, Чонгук бы всё равно увяз в нём по самое не балуйся — он был в этом уверен.       — Сначала я относился к вам снисходительно. Потом до безумия хотел вас. А теперь, — он сглотнул вязкий ком и нервно вцепился пальцами в плед по бокам от себя, — теперь я влюблён.       Фух. Сказал.       — Чонгук… — начал было Тэхён.       — Я не требую от вас ничего, правда. Просто не отшивайте меня. Позвольте быть рядом, приглашать на свидания, дайте шанс понравиться. И, честное слово, я сам теку от вас не хуже любого омеги и чуть ли не каждую ночь дрочу на воспоминания о том, как вылизывал… — он шумно, дрожаще выдохнул. — Но я готов ждать сколько потребуется, чтобы доказать, что дело далеко не в сексе. Не только в нём.       Чонгук говорил со всей искренностью, на которую был способен и, замолчав, сжал губы, чувствуя, как его мелко колотит.       — А если я не готов?       Сердце пропустило удар.       — К чему? — осторожно спросил он.       — Ждать. Если я хочу взять тебя прямо сейчас, Чонгук?       Полыхнуло. В пах ударило горячей волной, которая прошлась по всему телу, Чонгук судорожно вдохнул носом воздух, подмечая, каким тяжёлым стал горький запах Тэхёна.       — Тогда берите, Ким-сонсэнним.