Вольно, студент Чон

      — Привет, — выдал тот, пряча руки в карманы. — Я, эм… ты сказал, что поедешь домой, вот я и подумал, что найду тебя здесь.       — А адрес откуда? — ляпнул Чонгук и тут же мысленно влепил себе подзатыльник. Какая, блин, вообще разница откуда?       — В личном деле посмотрел, — нервно хохотнув. — Внаглую пользуюсь служебным положением, знаю.       Тэхён нервничает?.. Такое бывает вообще? Его омега — строгий, властный, всегда уверенный в себе, — сейчас стоял с потерянным взглядом, переминаясь на пятках, словно подросток на первом свидании.       — А я к тебе ехать собирался, — отчего-то шёпотом.       — Чонгук…       И страшно так стало в мгновение. А если тот здесь, чтобы расстаться с ним?       — Подожди, Тэхён, — остановил, боясь, что не успеет попросить прощения, прежде чем услышит роковой для себя приговор. — Я хотел перед тобой извиниться, — виновато глядя в глаза. — Ты же знаешь, что я чемпион в том, что касается проёбов. И в этот раз снова отличился… Я настолько загорелся идеей узаконить наши отношения, что совсем забыл спросить — надо ли тебе это, хочешь ли, уверен ли во мне и всё тому подобное… Снова поступил как эгоист. Но в свое оправдание могу сказать, что я просто влюблён, пиздец как сильно на самом деле. И совсем не хотел ничего плохого, правда, — покаянно заламывая брови. — Простишь меня? — с надеждой в голосе.       Тэхён как-то неоднозначно хмыкнул и, опустив голову, сжал пальцами переносицу. А вот Чонгук всерьёз заволновался. Неужели уже поздно? Вдруг Тэхён решил, что ему не нужен такой импульсивный и неопытный альфа, поэтому приехал, чтобы сказать это лично, а не по телефону? Ведь так поступают взрослые люди.       — Ты иногда бываешь таким дурачком, — со смешинкой в голосе ответил Тэхён. — Боже, какой же ты хуйни натворил, Чонгук-и. Серьёзно, я иногда поражаюсь тебе, — как-то обречённо. — Ты умудряешься создать проблему на ровном месте, действуешь порывисто и необдуманно. Как мне с тобой справляться? Я поседею скоро от твоих выходок.       Ну вот. Приплыли. Сейчас Тэхён точно скажет, что на хую он вертел такие отношения с постоянными эмоциональными качелями. Сразу так больно и тоскливо стало… Разрушить первую, искреннюю любовь своими же руками — надо постараться.       — Тэхён, прости, я…       — Но и я тоже хорош, — перебили его. — Ты слишком импульсивен, а я — слишком спокойный и часто равнодушный, поэтому не всегда могу отреагировать на ситуацию так, как ты от меня ждёшь. Но это не потому, что я ничего не чувствую, просто не умею реагировать так же ярко. И… — в эту секунду Тэхён выглядел так беззащитно, что Чонгук только и мог, что смотреть на него расширившимися глазами, боясь лишний раз вдохнуть. — Я тоже влюблён в тебя, Чонгук. Сильно. — Ему кажется, или у него сердце биться перестало? — Чёрт возьми, почему это так сложно, а? В общем! Я был не прав, сказав, что вообще не собираюсь замуж, и что ты натрахаешься и уйдешь — знаю, что это не так. Прости меня за резкость. Понимаю, что со мной тоже сложно, я часто грублю и бываю холоден, — Тэхён замолчал, прикусив нижнюю губу, словно не мог найти слов, чтобы продолжить.       А Чонгук не был уверен в том, что услышал. Он снова накосячил, крепко так, основательно, и впервые настолько сильно боялся последствий. Ведь всё, что связано с Тэхёном — для него слишком ценно и дорого, и терять это совсем не хотелось. Тэхёна терять не хотелось. И ещё минуту назад он был уверен, что его просто пошлют, но вместо этого…       — Ты меня не бросаешь? — тихо спросил Чонгук, разглядывая носки своих массивных берцев. — Ну, я имею в виду, если ты влюблён, значит, я тебе тоже нужен, да? И ты никуда от меня не уйдёшь? — Ему просто жизненно необходимо удостовериться, что он всё понял правильно.       — Ну дурачок же, — мягко рассмеялся Тэхён. — Куда ты меня спровадить собрался? — подошёл ближе и поднял опущенную голову, сжав пальцами подбородок. — Желаешь знать, чего я хочу? — а в ответ кивок. — Хочу, чтобы ты простил меня, а я тебя. Хочу быть рядом с тобой, глупый, взбалмошный альфа. Уяснил?       Уяснил?! Ещё как! Впитал каждое слово, запечатлел на внутренней стороне век, пропустил через кровь, сохранил в сердце, потому что Тэхён никогда не говорил ему ничего подобного. Слишком редко его омега бывает настолько нежным и ласковым. Его омега. Всё ещё его, чёрт возьми!       — Я сейчас тебя сожру, — поражённо выдохнул Чонгук и растянул губы в глупой, безумно влюблённой улыбке. — Вот возьму и сожру от любви, понял?       — Это я тебя сожру, если опять хуйню какую-то сотворишь, — привычно закатил глаза тот. — Мои нервы не железные, Гук-и, запомни это, пожалуйста, — устало и без былой нежности в голосе. Но Чонгуку плевать — он и так получил сегодня больше, чем рассчитывал. Намного больше. И, наверное, даже рад, что Тэхён не продолжил лить розовые сопли, а вновь вернул себе уже полюбившийся образ холодного, неприступного омеги.       Для остальных неприступного. Но не для Чонгука.       — Тебе нужно что-то забрать из квартиры родителей? — Тэхён отступил на шаг назад, лишив Чонгука необходимого ему тепла, и достал ключи от машины из кармана.       — Нет, я налегке, — пожав плечами.       — Тогда поехали домой, — тот развернулся и зашагал в сторону парковки. А Чонгук так и застыл на месте.       Домой?.. Тэхён сказал домой?..       Господи, звучит-то как… Словно они живут вместе, словно их отношения — нечто поистине серьёзное и ценное для него. И как Чонгук посмел усомниться в своём омеге? Накрутил себя, что это и правда интрижка, а он просто мальчик для секса. Пиздец, какой же он мнительный придурок…        — Ну и чего ты там застрял? — донеслось до ушей укоризненное. И правда, чего медлит-то? Они ведь домой собрались ехать.       Блять, как же сильно он влюблён!       Тэхён только взялся за ручку дверцы, но Чонгук, догнав, дёрнул того на себя, вынуждая развернуться, и, вжав в машину, впился в губы жадным поцелуем. Его переполняло эмоциями, которые до безумия хотелось выплеснуть, разделить со своим омегой. Он цеплялся за чужие плечи, сминая пальцами куртку, тянул на себя, плавясь от того, что Тэхён точно так же голодно отвечал, постанывая в поцелуй. Не по-омежьи крепкая хватка идеально правильно ощущалась на талии и безумно нравилась Чонгуку.       — Честное слово, — разорвав поцелуй, но и не думая отодвигаться, сквозь сбитое дыхание прошептал Чонгук, — я с тобой не ради секса. Но при этом хочу тебя, кажется, постоянно.       Тэхён хмыкнул.       — Я заметил, поверь, — и, просунув своё бедро между ног Чонгука, дёрнул его за талию, вынуждая чувствительно проехаться уже начавшим вставать членом, зажатым одеждой. — Что поделать? Молодой, горячий… — издевательски так, явно делая акцент на их разнице в возрасте.       — Ой, заткнись, — они же не в академии, можно забыть о субординации. Хотя, когда он вылизывал Тэхёна в спортивном зале на матах или в очередной раз зацеловывал в пустой аудитории, вряд ли соблюдал эту самую субординацию. — Ты возбуждён не меньше меня, я чувствую запах. — Полынь ощущалась ярче, даже несмотря на то, что они находились на свежем воздухе, Чонгук улавливал тяжёлые горькие феромоны. — Уверен, что ты уже потёк.       — Наглый альфа, — пророкотал Тэхён, снова проезжаясь по его стояку. А Чонгуку пришлось сжать губы, чтобы вырвавшийся стон не прозвучал на всю улицу. — И как ты разговариваешь со старшим по званию, м?       И тон такой строгий, что по позвоночнику вниз обдало горячей волной. Вот оно, то, что он так обожал в Тэхёне — способность приструнить Чонгука лишь парой слов и тяжёлым взглядом. Это возбуждало. Рвало крышу просто, каждый же раз.       — Прости…те, сэр.       Как его самого выламывало от этого, кто бы знал. Да и взгляд Тэхёна полыхнул, каким бы сдержанным тот ни пытался казаться. А Чонгук был готов скулить только от того, как на него сейчас смотрели — жарко, раздевающе, собственнически.       — В последнее время только и слышу от тебя одни извинения, студент, — елейно протянул Тэхён. — Может, начнёшь уже отвечать за свои поступки? — и резким движением поменял их местами, да так, что Чонгук оказался вжатым грудью в дверь авто.       — Сэр, я…       — М, студент Чон? — не дал договорить, прижавшись вплотную, и толкнулся бёдрами вперёд. Блять. Стояло у Тэхёна крепко — Чонгук хорошо это ощущал собственной задницей. — Считаешь, тебе всё и всегда будет сходить с рук? — ещё один толчок. — Думаю, нам пора ввести систему штрафов и поощрений, — хрипло так, и не совсем понятно: в шутку или нет.       — Ш-штрафов?.. — переспросил.       Соображать получалось из рук вон плохо, Чонгук не мог сконцентрироваться ни на одной мысли — лишь подавался назад, нелепо пытаясь насадиться на член сквозь одежду. Уж слишком скучал…       — Именно, — утвердительно-задумчиво ответил Тэхён, проезжаясь твёрдым членом по его ягодицам, обтянутым такими ненужными сейчас джинсами. — Извиняться теперь будешь своим горлом, — хмыкнул, сжав пальцами торчащие сквозь ткань футболки соски.       — Могу извиниться прямо сейчас, — как в бреду зашептал Чонгук, жалобно постанывая.       Сейчас? Блять, они на парковке у дома его родителей, а он собрался встать перед своим омегой на колени и заглотить член до самых яиц?       — Хочешь, чтобы все вокруг увидели, кому принадлежит этот болтливый рот? — Тэхён вжался в его тело так сильно, что дух перехватило, а затем и вовсе добил — без прелюдий засунул два своих невозможно длинных и сексуальных пальца ему в рот, заставляя смачно их обсасывать. — Ох, так вот в чём дело, Чонгук-и? Ты просто так сильно любишь сосать мне, что специально ввязываешься в неприятности?       — Мгм… — запротестовал он, и только спустя несколько секунд осознал, что его протест прозвучал, как безропотное согласие. Блять!       — Покажи, как глубоко ты можешь взять, Чон, — довольно пророкотал Тэхён и медленно двинул рукой, коснувшись подушечками самой стенки горла, заставив закашляться и подавиться.       — Я буду стараться лучше, — тут же пообещал он, стоило тому только достать пальцы, — сэр, — чувствуя, как слюна скатывалась по подбородку и капала вниз. Так грязно, но так приятно и правильно.       — С-сука… — не выдержал Тэхён и отодвинулся. Похоже, не одному Чонгуку сейчас было ой как сложно не спустить в штаны. Влажными от слюны пальцами тот обхватил лицо Чонгука и, приятно-больно сжав, потребовал: — Садись в машину. Или, клянусь, мы займемся сексом прямо здесь. Перед своими родителями будешь объясняться сам.       Крыть было нечем. Он знал, что в салоне автомобиля станет сложнее сдерживаться от концентрирующегося в замкнутом пространстве запаха, но предстать перед родителями альфой, которого трахает его омега прямо на парковке — был не готов.       На нетвёрдых ногах обойдя машину, Чонгук запрыгнул на переднее пассажирское и осторожно закрыл дверь. Чувствуя, как предательски подрагивают руки, пристегнулся и, отчего-то нервничая, взглянул на Тэхёна. А у того лицо такое… лукавое — в расширенных зрачках опасный огонёк горит, на припухших от поцелуев губах насмешливая улыбка, словно задумал что-то. Буквально минуту назад был непреклонен и гнал в машину, а сейчас выглядел так, будто в этом и состоял его коварный план.       Он поёрзал на кресле — низ живота всё ещё болезненно тянуло, а твёрдый член неприятно упирался в жёсткую ширинку. Мало того, что Чонгук скучал страшно по своему омеге, так теперь, когда его чуть не выебали прямо на улице, и вовсе едва сдерживался, чтобы не наброситься с поцелуями в машине. Тэхён же вообще не помогал — облизывал таким жадным и помутневшим взглядом, что хотелось либо тут же оседлать его, либо сбежать — иначе сожрут.       — Ты смотришь на меня, как удав на кролика, — просипел.       Тэхён хмыкнул, проигнорировав замечание, и закусил нижнюю губу, предварительно смачно облизав её языком. Сука… Как же было сложно сдерживаться рядом с таким мужчиной, да ещё и после того, как тот его сначала закомфортил, а потом едва не отдоминировал прямо у подъезда, заставив возбудиться до зудящей боли в паху. Так и хотелось щедро отблагодарить и показать, как соскучился: опуститься на колени и отсосать, по-хорошему, чтобы давиться, задыхаться и хлюпать слюной. Да только вряд ли Тэхён позволил бы сделать это, пока тот за рулём и увлечённо следит за дорогой. В очередной раз поёрзав на месте, Чонгук сжал собственный член через одежду в попытках то ли унять вспыхнувшее возбуждение, то ли получить хоть какую-то стимуляцию, но стальной голос слева заставил замереть:       — Убери руку, Чонгук.       — Да я просто поправил, ну, знаешь, — проблеял, — неудобно немного было.       Тэхён бросил на него надменный взгляд, от которого мурашки разбежались по телу, и отвернулся к дороге.       — Ай-яй-яй, обманывать нехорошо, ещё один штраф в копилку, — цокнул. — Что ёрзаешь? Так не терпится на член насадиться, альфа? — глумливо.       Ох, блять. Чонгук и забыл, каким бывает Тэхён. В последнее время в его адрес звучала лишь сладкая похвала, к которой он успел привыкнуть, но, услышав этот насмешливый тон и грязные слова, вмиг почувствовал себя таким жалким, таким нуждающимся в ласке, что ещё немного — и будет готов скулить и умолять.       — Расстегни ширинку, — приказал Тэхён.       — Тэ, я… — начал было Чонгук, но его перебили:       — Ты плохо слышишь? Расстегни ёбаную ширинку, Чонгук.       Он плавился от приказного тона, от той власти, что исходила от его омеги, и особенно сводило с ума то, что Тэхён даже не смотрел на него. Игнорировал, словно Чонгук пустое место, чем лишь сильнее возбуждал, заставляя быть покорным и вымаливать к себе внимание и похвалу.       — Да, сэр, — невнятно ответил.       Звук расстёгивающейся молнии разлетелся по салону авто, а за ним облегчённый выдох. Чонгук привстал, чтобы немного приспустить штаны, и послушно сел обратно, не зная, куда деть руки — вряд ли ему позволят ласкать себя.       Тэхён хрипло рассмеялся, пробежавшись взглядом по паху Чонгука и, видимо, заметив на трусах внушительное мокрое пятно от обилия вытекающей смазки. Стало стыдно. Блять, его будто застали за чем-то ужасно смущающим, отчего щёки тут же вспыхнули румянцем, а на головке члена проступило еще больше предэякулята.       — Посмотри, какой ты мокрый, альфа, — вновь насмешливо. — Хочешь, чтобы я коснулся тебя?       — Очень хочу, пожалуйста…       — Терпи до дома, — издевательски так.       Какое к чёрту терпи?! Чонгуку ведь совсем не много нужно, буквально пару движений руки, и он тут же кончит. В паху буквально пылало, член был настолько твёрдым, что аж больно. До одури хотелось избавиться от одежды и получить желаемое. Его вело только от насмешливых интонаций в голосе, от взглядов, которые ощущал кожей, от ауры властности, исходившей от Тэхёна. Так хорошо. И так мало…       — Прошу, — слезливо, — я так хочу тебя, мне нужно кончить, пожалуйста, сделай хоть что-нибудь…       Ответом ему служило молчание, но, как только машина остановилась на светофоре, Тэхён, одной рукой держа руль, второй потянулся к нему и с силой сжал член сквозь бельё. У Чонгука от прошибающих боли и удовольствия из глаз брызнули слёзы, а сам он звучно заскулил, расставляя ноги шире.       — Так и просишься на член, — прорычал тот. — Может, мне остановиться и выебать тебя прямо на капоте при всех, м?       Чонгук сейчас был согласен на всё, сознание было настолько затуманенным, что он до конца не понимал, о чём ему говорят, лишь толкался бёдрами вверх, гонясь за оргазмом. Тэхён, тронувшись с места, то сжимал, то разжимал ладонь, то скользил ею как можно ниже, касаясь поджавшихся яиц, отчего Чонгука буквально подкидывало, а с губ слетали жалобные стоны.       — Мы почти приехали, Чонгук-и. Как думаешь, хорошей идеей будет перехватить твой член у основания и не дать кончить?       — Нет-нет-нет, — запричитал он умоляюще. — Не надо, не поступай так со мной, я прошу тебя… — блядство, каким же жалким и слабым он сейчас выглядел.       — Тогда в твоих же интересах сделать это как можно быстрее, — усмехнулся Тэхён, натирая его налитую головку сквозь ткань боксеров. Это было так больно, но в то же время так хорошо и приятно, что он едва не плакал, смешивая стоны со всхлипами. — Кончай, Чонгук. Сейчас.       Чонгуку показалось, что он отрубился на какое-то время — таким сильным оргазмом его пришибло. Его тело дрожало словно от дичайшего холода, глаза закатывались вверх, будто он обдолбался чем-то сильным, а с языка срывались невнятные мольбы, неизвестно к кому обращённые. Он плавал на границе сознания и понял, что они приехали, лишь когда Тэхён открыл дверцу с его стороны и подхватил Чонгука на руки. А его хватило только на то, чтобы обхватить чужую талию ногами.       — Кажется, это я должен носить тебя на руках, — едва ворочая языком, пробормотал он, стоило Тэхёну занести его в лифт.       — Успеешь, — ответил тот, неосознанно, а может, и нарочно раскачивая его так, что Чонгук то съезжал ниже, потираясь своим опадающим чувствительным членом о твёрдый, заметно выпирающий член Тэхёна, а затем поднимался выше — на талию. От этих нехитрых телодвижений он заводился по новой, и мутная послеоргазменная нега вновь сменялась желанием. Кажется, он готов любить этого омегу всю ночь напролёт или… что вероятнее — позволять вылюбливать себя. До основания.       Кстати, об этом.       — Знаешь, я придумал лучший вариант для этих твоих штрафов, — сквозь расслабленную улыбку промурлыкал Чонгук.       — М? — выходя из лифта и по-прежнему неся Чонгука на руках.       — Отсосать я и так тебе могу, поэтому давай… — нарочно затягивая паузу. — Давай тот, кто сильнее проебался, — тот и снизу.       — Драть за проёбы? — прижав его к стене около дверей своей квартиры, Тэхён одной рукой удерживал его за ягодицы, а второй рылся в кармане куртки в поисках ключей. — Мне нравится. Только, боюсь, с таким характером ходить тебе с вечно растраханной задницей, Гук-и.       Блять. Опять это «Гук-и», сказанное низким голосом Тэхёна. Да еще и в одном предложении с «растраханной» и с «задницей» — тройной удар по его несчастной психике, ибо, кончив совсем недавно, Чонгук снова начал стремительно возбуждаться. Стоило только представить, как этот невозможный омега берет его сзади за очередной косяк, надавливает на поясницу, заставляя выгибаться, как вбивается до шлепков и его — Чонгука — покрасневших ягодиц. Предполагал ли он когда-нибудь, что сможет быть снизу? Нет. Что ему понравится быть снизу? Еще недавно он бы истерически смеялся и для профилактики разбил бы рожу шутнику, догадавшемуся ляпнуть эту несусветную чушь. А сейчас, обхватывая ногами талию своего омеги и вцепившись в чужие плечи, пока тот, кажется, безо всякого труда, донес его с парковки, Чонгук ощущал себя на своем месте. Идеально. Особенно, если учитывать, что он точно так же сможет поднять своего омегу на руки и тот позволит это сделать.       — Кажется, мне придется специально лажать, — усмехнулся он.       — Дурачок, — Тэхён занес его в квартиру и, ногой захлопнув входную дверь, двинулся в спальню.       — Просто люблю тебя очень.       — Блять, избавь меня от сантиментов, а? — хохотнув, попросил Тэхён. — Иначе, клянусь, вместо секса мы сейчас начнем вести задушевные разговоры.       — Тогда, — Чонгук и не думал отпускать плечи Тэхёна, когда тот уложил его на постель, даже наоборот — вцепился еще сильнее, не собираясь позволять отодвинуться. — Предлагаю абсолютно не сентиментально потрахаться.       Тот нависал над ним, так что выбившиеся из собранных в привычный хвостик пряди волос щекотали лицо. Они оба были полностью одеты, серьезно, и куртки не удосужились снять, но Чонгуку казалось, что он чувствует жар чужого тела даже через одежду.       — Вот это предложение я с удовольствием приму, — усмехнувшись, тот сразу накрыл его губы в поцелуе — мокром и пиздецки развратном. Чонгук приоткрыл рот, впуская наглый язык, и с наслаждением ответил, чувствуя, как омега заёрзал на нем. Руки инстинктивно опустились на скрытые тканью штанов ягодицы, и Чонгук сжал их, вынуждая Тэхёна притиснуться еще плотнее. — Подожди, — разорвав поцелуй. — Мне нужно раздеться, — и, приподнявшись, взялся стягивать с себя куртку.       — И мне, — он начал было вставать следом, чтобы тоже выпутаться из одежды, но Тэхён остановил.       — Нет. Оставайся в одежде, — сказано было таким тоном, что Чонгуку не оставалось ничего иного, кроме как послушно упасть спиной обратно на кровать. — Надо же, — протянул издевательски, — кому-то так нравится быть хорошим альфой, да?       — А у кое-кого, кажется, кинк на секс в одежде, — парировал он, наслаждаясь зрелищем: Тэхён обнажался прямо перед ним, без капли смущения, Чонгук же жадно смотрел, облизывая взглядом каждый оголившийся участок тела. Чертово божество. У него рот слюной наполнялся только от мысли о том, что он может коснуться вязи татуировок на плече и предплечье, а уж глядя на твердый член с поблескивающей от смазки головкой, только и оставалось, что гулко сглатывать. Он вот ни разу не врал, сказав, что хочет сожрать этого омегу.       — О, да, — уже обнаженный Тэхён мучительно медленно поставил на кровать одно колено, затем второе, седлая бёдра Чонгука. — Хочу, чтобы ты трахнул меня, будучи полностью одетым.       Низкие интонации, шепот на выдохе и собственнический взгляд Тэхёна придавливали его к постели. Но даже сквозь мутную пелену возбуждения Чонгук сумел уловить какую-то неправильность в услышанном. Трахнул. Его.       Стоп. Что?!       — Тэ, ты… — Чонгук скользнул ладонями по чужой спине, растерянно и насквозь неуверенно глядя на своего омегу. — Ты позволишь мне?.. Тебя?       — Ну, — тот лукаво улыбнулся. — Мы же вроде договорились, что снизу тот, кто сильнее проебался. Но сначала тебе придется хорошенько меня подготовить, мне давненько не приходилось быть принимающим.       Чонгук настолько охуел, что на какое-то время даже не мог сообразить, что ему делать. Во-первых, Тэхён хочет, чтобы он его трахнул. Тэхён хочет! Это стоило всех страданий и ссор, серьёзно. А во-вторых, его омега только что признал, что был виноват сильнее, и пусть сам Чонгук не совсем был с этим согласен, но об этом он явно поговорит позже, потому что… Ну потому что Тэхён хочет, чтобы он — Чонгук — трахнул его! Какие тут могут быть разговоры?!        — И даже сейчас командуешь, — усмехнулся.       — Смирись, Гук-и, — настолько томно, что аж в ушах зазвенело.       Ситуация повторялась, только теперь всё было наоборот — Чонгук полностью одет, вплоть до кожаной куртки, а перед ним Тэхён — обнажённый, раскрасневшийся и жаждущий ласки. И разве можно ему такому отказать?..       — Подвинься ближе, — попросил, притягивая Тэхёна за ягодицы к своей груди.       — Хочешь отсосать? — лукаво.       — Нет, двигайся ещё ближе, — руками сминая упругую задницу. Блять, какая же она идеальная.       — Чего мямлишь? — недовольно. — Скажи конкретно, чего ты хочешь.       — Да блять! Сядь мне на лицо, Тэхён!       Тот довольно хмыкнул и, сбросив ладони Чонгука с себя, нагло, без прелюдий забрался выше — на уровень его лица — и проехался промежностью прямо по подбородку и губам. Мокро. Чёрт возьми, как же мокро. Тэхён безбожно тёк, заставляя буквально давиться слюной от насыщенного аромата горькой полыни, и Чонгук тоже решил не церемониться — подхватил того за бёдра, чуть приподняв вверх, и впился смачным засосом прямо в блестящую от смазки дырку, за что получил громкий поощрительный стон.       Он вылизывал своего омегу с истинным блаженством и самоотдачей, то всасывая нежную кожу ануса, то кружа по нему языком, едва не кончая от стонов сверху. Выдержки не хватало — только лишь от одной мысли, что Тэхён позволил взять себя, уже хотелось спустить, поэтому Чонгук решил не медлить и добавил к языку пальцы — постепенно, по одному, растягивая тугие влажные стенки под себя.       — Глубже, Гук-и, — требовательно, самостоятельно насаживаясь по костяшки. — Или ты и трахать меня собрался одной головкой?       Сука. Снова этот приказной тон с долей насмешки и надменности. И да, Чонгуку всегда нравилось это, возбуждало, но не в этой ситуации — не когда он у руля, и его альфья сущность настроилась взять своё.       — Хочешь, чтобы я выебал тебя так, чтобы ты завтра ходить не смог? — с рыком вгоняя пальцы по основание. — Этого ты хочешь, м? — со скоростью и сумасшедшей амплитудой трахая ими сочащуюся смазкой дырку.       — Меньше слов… Ах, блять… — срываясь на стоны, — больше дела, альфа.       Чонгук завёлся настолько, что дальше не стал ждать. Тэхён так хотел ощутить в себе член? Да пожалуйста. С силой шлёпнув своего омегу по заднице, он буквально скинул его с себя, — не причиняя боли, но тем не менее довольно грубо. Жаждал показать ему, на что способен.       Перевернув не сопротивляющегося Тэхёна на живот, вцепился в бёдра и приподнял так, чтобы задница оказалась вздёрнута вверх. Идеально. Чонгук никогда не позволял себе ничего подобного, и знал, что ещё отхватит за это по полной; знал, что голос потом сорвёт от того, как Тэхён будет вытрахивать из него душу за такие выходки. Но разве он против? Вовсе нет, поэтому решил идти до конца — схватил своего омегу за волосы, затянутые в небрежный хвост, и с силой вжал его лицо в подушку, демонстрируя свою власть. Временную, но всё же.       — Блять, Гук-и, — приглушённо выругался тот, а затем протяжно простонал. Чонгука буквально заколотило от этого — настолько горячо это было.       Одной рукой всё ещё вжимая голову Тэхёна в кровать, пальцами другой он провёл по его чуть раскрытой дырке, после чего вогнал два из них внутрь, до пошлого хлюпанья, и сам сорвался на громкий стон. Охуенно. В комнате стало до одури душно, запах горькой полыни, смешавшейся с его сандалом, забивался в нос, возбуждая ещё сильнее. Чонгук до звона в яйцах хотел Тэхёна, до боли внизу живота, поэтому больше не мог ждать — чуть отодвинулся и скинул с себя кожанку, чтобы было не так жарко.       — Сними, — потребовал тот, загнанно дыша. — Сними футболку и надень грёбаную куртку обратно, Чонгук.       Он хмыкнул, забавляясь с чужого кинка, но спорить не стал, сделал так, как ему велели. Тяжесть кожаной куртки на голом теле будоражила, был в этом какой-то особенный кайф, но что действительно сводило с ума — это вид Тэхёна, стоящего перед ним в откровенной позе. Спина того поблёскивала от пота, из ануса текла смазка, скатываясь на поджавшиеся яйца, а растянутая дырка так и манила вогнать в неё член.       — Надеюсь, в этот раз ты будешь для меня громким, — сладко протянул Чонгук, расстёгивая ширинку и приспуская штаны с боксерами на бёдра. Он и сам был до позорного мокрый — член буквально тёк не хуже задницы Тэхёна и стоял так крепко, что было одновременно пьяняще хорошо и больно.       — Если ты меня сейчас не трахнешь, я возьму всё в свои руки, выебу тебя и высушу до последней капли спермы, — прорычал тот.       Чонгука такая жажда до его члена тешила, и плевать, что Тэхён всё равно пытался доминировать, даже будучи снизу. В другой ситуации он был бы только рад подобному раскладу — всё-таки его омега всегда держал слово и действительно мог довести до состояния блаженного овоща, — но сейчас хотелось сделать всё с точностью наоборот.       — Сам напросился, — хмыкнул, кружа вокруг раскрытой дырки членом, чтобы смазать его. Но вспомнил, что Тэхён давно не был снизу, поэтому собрал пальцами побольше омежьей смазки, распределяя её по стволу, и толкнулся вперёд, войдя одной только головкой. Он едва сдерживался, чтобы не вогнать член сразу до конца и сходу не перейти на быстрый темп, но вовремя включил голову — причинить боль своему омеге он бы хотел меньше всего.       — Гук-и, блять, чего ты там возишься? — тот сам подался назад, насаживаясь глубже. — Ты же растянул меня, прекрати жалеть!       Ох уж этот омега…       — Довольно приказывать, Тэхён, — схватив того за талию. — Сейчас ты подо мной, забыл? — насадив до основания резким толчком. — Тебя сейчас имеют, смирись, — вернул его же фразу со смешком, плавно раскачиваясь. Пусть пытается командовать, это было уже не важно.       Чонгука хватило всего на минуту в таком неспешном темпе — слишком хорошо, мокро и горячо было в Тэхёне, поэтому спустя короткое мгновение, он уже вколачивался в того с силой, до будущих синяков сжимая крепкую талию. От звуков, отскакивающих от стен спальни, можно было кончить — громкие стоны, шлепки кожей о кожу, пошлое хлюпание омежьей дырки от обильно текущей смазки, — сводили с ума. Чонгук никогда никого не трахал настолько остервенело, резко и не щадя, но и омег таких у него прежде не было.       — Пиздец, — громкий стон, — Гук-и! — Тэхён практически кричал, иногда переходя на высокие ноты, а иногда утробно рыча. Звуча до одури возбуждающе.       Чонгук изо всех сил пытался не кончить настолько быстро, но видеть и слышать своего омегу таким — было за пределами возможного. Он до дрожи в коленях трахал его, но даже этого обоим было мало. Нужно больше, сильнее, грубее, до сорванного голоса.       — Нравится? — чуть нагнувшись и властно схватив Тэхёна за собранные в хвост волосы. — Нравится мой член внутри? — потянув на себя так, что тот выгнулся в пояснице, оперевшись на руки. — Ты течёшь как сука, Тэхён-и, так приятно, когда тебя трахают? — с издёвкой.       — Зат… Заткнись, — уже совсем не зло, а словно бы пытаясь сохранить лицо властного доминанта.       — Ну же, Тэ, скажи, как хорошо ты себя чувствуешь, когда я насаживаю тебя на член, — потянув за волосы ещё сильнее, до лёгкой боли.       — Замолчи, Ч-чонгук, — сквозь стон и подмахивая. — А-ах, блять…       — Говори, омега! — рыкнул Чонгук, другой рукой с силой сжав талию, и перешёл на такой быстрый темп, что даже вдохнуть было сложно. Как же он хотел услышать это, как он хотел, чтобы Тэхён признал, что ему хорошо. Ему было важно знать об этом до того, как он кончит, а желание излиться внутрь своего омеги с каждой секундой становилось всё сильнее.       — Да, блять! Да! — переходя на крик. — Мне нравится, как ты меня трахаешь, мне пиздец как нравится чувствовать тебя в себе, — всхлипывая на особенно сильных толчках. — А если ты заткнёшься и дашь мне кончить, я замуж, блять, за тебя выйду.       Что?.. Что?! Тэхён правда это сказал?!       Чонгук на секунду замер, то ли для того, чтобы осознать услышанное, то ли для того, чтобы тут же не кончить от этих слов.       — Не тормози, — зарычал Тэхён, сам подаваясь бёдрами назад, резко, до звонкого шлепка. И, блять, тот ведь ничуть не лукавил, когда сказал, что в состоянии выжать Чонгука — он только что едва не кончил только от того, как его сдавило.       — Люблю тебя, — выдохнул, мощно толкаясь в такое сильное, но в это мгновение такое податливое тело перед ним. — Как же я тебя люблю.       Он мысленно поставил себе галочку рядом с пунктом «дрочить каждый раз перед сексом с Тэхёном» и возвел памятник, что сегодня уже кончил, иначе вышло бы блядское фиаско. Выпустив из хватки светлые волосы, он смял талию уже обеими ладонями, захлебываясь слюной от того, как потрясающе красиво его омега гнулся в пояснице, выставляя себя. Мышцы забитых тату плеч бугрились от напряжения, спина поблескивала от пота, Тэхён комкал одеяло и низко стонал, задыхаясь точно так же, как Чонгук. Он и сам вспотел, капельки пота стекали по вискам, а волосы липли ко лбу, но так плевать.       — Еще немного, — сдавленно, на выдохе. — Чонгук…       А он уже на пределе. По комнате разносилось их громкое дыхание вперемешку со стонами, звонкие шлепки и смачное хлюпанье смазки. Он вдавливал пальцы в кожу до красных отметин и тянул Тэхёна на себя, с каждой секундой чувствуя, что больше просто не продержится.       — Тэхён… — начал было, но был перебит.       — Кончи в меня, — выдавил, дрожа под его ладонями. — Хочу узел.       — А?..       — Я пью таблетки. Ну же! — поторопил.       Да твою же мать! Ну разве можно так с ним поступать, а? Чонгуку сперма чуть не в голову ударила после этих слов, и он заскулил, кончая внутрь, и все, что смог, это наклониться вперед, чтобы накрыть ладонью чужой, истекающий смазкой член, и довести своего омегу до оргазма несколькими рваными движениями.       — Я и забыл, — Тэхён распластался на кровати, не обращая внимания на лужу под собой, а Чонгук навалился на него, радуясь, что тот такой крепкий, — как сильно распирает от узла.       — Если ты будешь говорить такие смущающие вещи, то я снова заведусь, — хмыкнул Чонгук, покрывая поцелуями заднюю часть шеи Тэхёна и легонько прикусывая за загривок. Он с наслаждением втягивал носом их смешанные запахи, проходясь языком по солоноватой коже, а его альфья натура чуть ли не урчала от удовольствия. Ему сейчас было так одуряюще хорошо — в сцепке с любимым омегой, который сегодня позволил ему так много.       — У нас целая ночь впереди, — тот хмыкнул, — но в следующий заход за проёбы будешь отдуваться ты.       — Согласен, — он улыбнулся и, обхватив Тэхёна за плечи, потянул, чтобы лечь на бок. Выйти из него он пока не мог, да и не хотел. — Слушай, — немного помолчав, набрался смелости Чонгук, — а ты серьезно говорил? Ну… — испытав приступ смущения, — про замуж.       Господи, он только что оттрахал этого омегу до сорванного голоса, а сейчас заполнял своим узлом, но при этом то краснел, то бледнел, говоря о свадьбе.       — Серьезно, — негромко ответил тот, поглаживая руку Чонгука, перекинутую через живот, — я не против. Но, — веско так, что у него аж яйца поджались. — Сделаешь мне предложение только после того, как закончишь академию. Все понял?       — Так точно, сэр! — отчеканил он.       — Ты невозможный, — Тэхён рассмеялся, — студент Чон.