Ты бываешь серьезным?

— Всем всё ясно? Коноплёв затянулся айкосом и кивнул, даже не подняв головы на режиссёра. Костя всматривался в сценарий и всё ещё не мог поверить, что он в команде, что он утверждён. На главную роль! Косил глаза, высматривал, нет ли у Мосафира ещё экземпляров — для других «Горшков», чтобы сравнить, кто лучше справляется: Костя или ещё десяток отобранных актёров, которых почему-то на совещание не пригласили. Влад выглядел уверенным в своих силах и будто ментально давил на него — опыта за плечами у пацана явно побольше, чем у Кости. И, если Косте удастся с ним сконнектиться, он сможет почерпнуть у Влада той уверенности и профессионализма, которым пышет весь его внешний вид. Разумеется, Костя не сомневался, что ему удастся намутить химию с этим парнем. Никто не мог устоять перед его природной харизмой, юмором и эрудицией в области мемов, увидевших свет за последние десять лет. Плотников был уверен, что любого, даже самого закостенелого засранца вроде мажорного Коноплёва, что носит шапку в помещении и штаны-алладины, можно покорить мемасами. Причём чем кринжовее они будут, тем лучше. Потому что человек может уехать из Ливен, но Ливны в человеке останутся навсегда. Едва команда поднялась со своих мест, Коноплёв врубил инсту. Его лицо мгновенно переменилось со скучающе-отстранённого на дурашливое и доброжелательное. Он увлечённо лепетал что-то там про свою, видать, очередную фотосессию, про невкусный латте на кокосовом молоке, испортивший его утро, и загадочно намекал на новый проект, в который его таки утвердили. А потом он повернул камеру чуть левее, чтобы в кадр попал Плотников. — Вот тут мой коллега. Но вы не подумайте, что он похож на бомжика, уж мы его щас в Москве приоденем! Костя скрутил сценарий в трубочку, сунул в задний карман и, нацепив придурковатую улыбку, подвалил к Владу, панибратски забросил руку ему на плечо: — Да-да, щас ливнинская полиция моды меня арестует! — Туше, — Влад оценил шутку, усмехаясь в камеру. — Костя ведь из Питера, а мы знаем, что там даже бомжи с тремя высшими. Очень вхарактерно с его персонажем, так что давайте пожелаем Костяну удачи на съёмках! Влад подмигнул в сториз и отпустил кнопку записи. Тут же уткнулся в экран, чтобы оформить видос всякими интерактивами, типа наклейки с вопросом «Как думаете, что за проект?» и всратых анимированных смайликов. Костя разочарованно отошёл. Видать, Влад из тех придурков, кто смотрит на людей свысока. Конечно, разница в восемь лет и не меньше штуки баксов в стоимости их одежды устанавливает дистанцию, но Костя был уверен, что эти вещи имеют значение только для полных мудозвонов. Он уже успел окрестить Влада тем самым мудозвоном и собрался свалить побыстрее. Чем пресмыкаться перед московскими язвами, надо заняться насущным: заехать в гостишку, выспаться и утром успеть на сапсан до Питера. Но Влад, закончив оформлять сториз, вдруг повернулся к Косте и расплылся в той же щербатой улыбке, какой сверкал минуту назад в камеру: — Чё, в бар? Вот это вот его лёгкое, смешливое «чё, в бар?» вкупе с наивно распахнутыми глазами, будто всегда удивлёнными и немножко невыспавшимися, и добродушной улыбкой, доказывающей, что приколы про питерских бомжей — это именно приколы, а не пренебрежение, тут же растопили Костины сомнения. Да, они сойдутся. Потому что Влад решил сыграть с ним в войнушку шутками для дебилов, не зная, что это Костя эти игры придумал. Каким же невероятным удивлением было то, что бар закрыт. Несколько ближайших кафешек, где можно закинуться карбонарой и безалкогольным мохито, тоже. Ничего не понимающие Влад с Костей стояли на полупустой улице, будто попав в мир апокалипсиса: парикмахерские, табачки и боулинг через дорогу тоже были закрыты. Даже машин стало меньше. Центр Москвы будто вымер. — Бля, может, тут какое-то городское мероприятие запланировано? Или ща пронесётся президентский кортеж, и нас ликвидируют? — Костя поймал обеспокоенный взгляд Влада, и в душе зашевелилась тревога. — Ты прав. Давай затаримся пивасом с чипсами и ко мне поедем? У меня впишешься. Костя не успел забронировать себе гостиницу для ночлега. Как-то не сложилось: с вокзала прямо с сумкой с несколькими футболками и одной парой трусов он сразу поехал на встречу с режиссёром. — Гоу. Влад оказался очень гостеприимным. Попав в стерильную квартиру, Костя почувствовал себя немножко неуютно, будто в музее: разулся в уголочке, стараясь не ступать грязными ботинками мимо коврика, и застыл соляным столбом, ожидая разрешения сдвинуться с места. Даже зеркало в коридоре было идеально чистым — ни одного пятнышка. Костя засмотрелся в своё отражение, улыбнувшись контрасту их жизни: низ коридорного зеркала в доме Кости всегда был заляпан множеством отпечатков малюсеньких ладошек вперемешку со слюнями и, возможно, соплями: Ева недавно начала ходить, и зеркало было её любимым местом для игр. — Эй, проходи, проходи! Вот тут можно руки помыть… Машинально выполнив свои ритуалы: снять куртки с крючков, спрятать в шкаф, обувь — и свою, и Костину — сполоснуть в раковине, поставить сушиться на какую-то корейскую приблуду, руки и лицо помыть с мылом — Влад только потом двинул на кухню. Он увлечённо устроил Плотникову рум-тур. Тот хвостиком следовал по пятам, оглядываясь: «вот это гостевая», «вот это спальня с плазмой, тут и засядем», «а вот тут ванна, смотри, этот тюбик — обычное мыло, а вот этот — интимное, не перепутай». — Я понял, Владос, письку мыть тем, где нарисована лаванда. — Ну, в общем, да, — добродушно сверкнув щербинкой, Влад, разок промахнувшись по выключателю, вырубил свет в ванной, а потом быстро его снова включил, потому что Костя не успел вымыть руки. Костя понял, что Влад нервничает.

***

— Бля, я эту гадость хавал в последний раз, хуй знает, ну, может, полгода назад. — Нихуя, — присвистнул Костя, — я без остреньких крылышек жить не могу, раз в неделю обязательно хожу. — По тебе заметно, — усмехнулся Влад. — Э! — возмутился Костя. — Типа я толстый, или чё? — Да не, — расплылся в улыбке Влад, — фастфуд — еда плебеев. Костя просиял, всосав целое крылышко. Прежде чем он придумал, что бы такого ответить, Влад нахмурился, опустив взгляд на загоревшийся экран айфона. Костя не стал возвращаться к диалогу и продолжил наслаждаться стримом Куплинова, набивая рот крыльями. И наслаждался, пока Влад, громко сглотнув, не гаркнул охуевшим голосом: — Чё, блять? Костян, видел? Костя отвлёкся от стрима и даже жевать перестал, вчитываясь в новость на телефоне Влада. Его щёки смешно раздулись, как у хомяка, а сам он побледнел, медленно пережёвывая пищу. Пока он втыкал в телефон, Коноплёв вырубил Куплинова и быстро вбил в поиск ютуба на плазме: «обращение президента про пандемию». С каждой секундой обращения президента к стране с Кости лицо будто сползало, он грузно сглотнул всё, что было во рту, и нервно разблокировал свой коцаный ксяоми, чтобы проверить билеты. Перенесено на неопределённый срок. События стали развиваться бешеными темпами. Пока Костя матерился, пытаясь купить билеты на самолёт, на обычный поезд или хотя бы забронировать вонючий Бла-бла-кар, Влад, среагировав на дверной звонок, потопал открывать. В квартиру вошли двое врачей в защитных костюмах. Костя, не найдя билетов до Питера, вышел вслед за Владом и понял, что дела обстоят ещё хуже, чем ему казалось. — Коноплёв Владислав Сергеевич 1997 года рождения, вы контактировали с больным ковид-19. Вы помещаетесь на карантин и должны сдать тест. А вы, простите, кто? Влад беспомощно повернулся к Косте. — А где я, простите, контактировал с ним? — С кем? — Ну, с больным. Вид у Влада был подавленный: как будто в обморок сейчас упадёт, лицо — восковая маска, вся кровь от него отхлынула. Даже руки дрожали. Копошащийся у шкафа в карманах своей куртки Костя, недовольный скорее ограничениями, чем страхом заразиться каким-то там ковидом, который, по его мнению, не так страшен, как его раздувают, понял, что Влад как раз боится. Боится болезни. — Ты чё такой мнительный, Владос? — ухмыльнулся Костя, протягивая одному из докторов свой паспорт. Влад никак не ответил на явно провокационный вопрос. Сдав анализы, оба получили на руки предписание оставаться в квартире Влада под страхом уголовной ответственности. Пока Костя возмущался, что врачи, вообще-то, не имеют на это права, потому что чрезвычайное положение в стране не объявлено, Влад притих на своём стуле, почёсывая саднящий кадык: палку свою анализную засунули глубоко в глотку, и теперь он чувствовал физически, что неизлечимая болезнь, от которой можно сгореть за пару дней, дышит ему в затылок. Врачи покинули квартиру, хлопнув дверью, но Костя будто расслышал звон тюремной решётки, лишившей его свободы на ближайшие две недели. Выданная по паспорту бумажка заперла его в чужом доме, послав к чёрту все его театральные постановки, деловые встречи и съёмки «Чистого двора». — Ну чё, Владос, будем как в общаге ближайшие две недели. Я постараюсь стонать потише и обещаю вешать галстук на дверную ручку, — горько пошутил Костя, набирая смску Любе. Влад рвано выдохнул, откинувшись на спинку стула. — Ага. Только без зубной пасты на лице, пожалуйста.

***

— Так, Костян, вот смотри. Я тут тебе шкаф освободил. Влад принялся с энтузиазмом организовывать для Кости личное пространство, с лёгкой руки освобождая целый шкаф в гостевой комнате. Он, вообще-то, и так был полупустым, а комната эта, скорее, походила на необжитый рабочий кабинет с удобствами для ночёвки его множественных друзей, но всё же Косте было приятно, что не придётся ютиться на коврике у входа. — Ещё тумбочку щас опустошу, для твоих вещей, — Влад продолжал увлечённо выносить себе в комнату лишние, по его мнению, вещи, что могут стеснить Костю. — Владос, ты это, угомонись немножко. У меня с собой зубная щётка, две майки и трусы. У меня нет столько вещей. — Так я тебе щас выдам! — улыбнулся Влад. — Домашнее там, халат у меня ещё есть запасной. Щас, Кость, щас. Вот тебе ещё подушка особая, под себя клади, когда сидеть будешь. Она принимает форму жопы — и очень удобно, поясница не болит. И вот тебе ещё тапочки, это новые, никто не носил! Влад расплылся в счастливой улыбке, сгоняв кабанчиком за «жизненно необходимыми Косте вещами». — А вот, смотри, какое полотенце есть пушистое, тоже бери. Костя умилился. — Владос, спасибо. За подушку — отдельное. В моём преклонном возрасте это очень актуально, — он положил ладонь на плечо Влада, складывающего банное полотенце в аккуратный треугольник. — Ну а что, тебе две недели тут жить, а жить, Костя, надо комфортно, — посмеялся Влад и утопал на кухню, крикнув. — Чем ужинать будешь?! В душе разлилось мягкое тепло, даже немного сдавило в груди: давно никто не заботился о Косте вот так. Ему тоже захотелось что-то сделать для Влада. Подобная опека в других обстоятельствах могла бы даже разозлить его. Мама часто квохтала над Костей, и потому первые пару лет было особенно приятно жить с Любой: она никогда за ним особо не ухаживала. А теперь, получив ответ на «я на карантине на две недели» в виде лаконичного «ок.», — именно с маленькой буквы, с точкой и даже без паршивого смайлика — он понял: Любе просто похуй. И на фоне безразличия жены, с которой они, вообще-то, решили попытаться спасти брак, опекающий его Коноплёв оказался глотком свежего воздуха. Надо же, о моём комфорте заботятся. Переодевшись в выданные Владом божественно пахнущие кондиционером треники, Костя поспешил на кухню, развлекать его, пока тот колдует над их ужином. Плотников прихватил из комнаты Влада расстроенную гитару, вознамерившись во что бы то ни стало снова поймать на себе щербатую улыбку, увидеть задор в его лисьем прищуре, чтобы снова увидеть, как Владу нравится с ним общаться. Вечер закончился совместным просмотром архивных видосов Балунова — решили впитать в себя, так сказать, дух «Короля и Шута». Костя гримасничал, активно комментируя отсутствие мозга у оператора, что снимал гастроли в Америке. Ну кто, бля, снимает виды из окна на трассе? Только дебил. — Ренегат, — хмыкнул Влад. И если Костя впитывал визуально, то Влад, к огромному удивлению Кости, достал красивый блокнот и стал записывать в нём наблюдения за Князем. Не поверив своим глазам, Костя брякнул: — А ручки цветные у тебя есть? — Есть кое-что получше, — улыбнулся Влад, перелистнул на последнюю страницу, выудил наклейку «срочно» и прилепил её Косте на лоб. Спустя полтора часа Костя вдруг обнаружил приятную тяжесть на плече — Влад пристроился щекой, поддавшись усталости и стрессу, что они пережили за день. Костя боялся пошевелиться. Это же как с котом: если он уснул у тебя на коленках, ты превращаешься в недвижимость. Вот Костя и не двигался, замирая внутри от неожиданно возложенной на него миссии — сохранить сон умаявшегося Коноплёва. Долго он не высидел — тоже уснул, не досмотрев американские гастроли. Утро встретило Костю чудовищной болью во всём теле и спиртовым кумаром. В коридоре что-то пшикало и охало, стенало — Влад, как и Костя, проведя ночь в шмотье, сидя и свернув шею, теперь несчастно хмурился, обрабатывая все поверхности в квартире спиртовым распылителем. — Владос, ты чего устроил? Я аж пьяный проснулся, вонь — пиздец. — Бля, мы тут трогали всё, одеждой уличной касались стен, надо всё обработать. Я твои джинсы в стирку кинул. — Ты чё, реально думаешь, что можно вот так обезопасить себя? Мы и в такси вчера ездили, и с кучей народа здоровались за руки. Если контактировали с «короной», то уже по-любому заразились. Так что успокойся. Влад недовольно скривился, игнорируя Костину критику. — Бережёного бог бережёт. — Да блин, Владос, это же типа только пожилым страшно. Мы, скорее всего, вообще бессимптомно переболеем. Или лёгкое ОРВИ какое будет. Ну ты и ссыкун, конечно… — Да бля! — вскипел Влад. — От этой хуйни люди за пару дней умирают! В Америке статистику видел?! Молодые болеют и умирают! Если я могу хоть что-то сделать, чтобы уберечь себя, я буду это делать! — Да ладно, ладно… Не кипятись, — Костя примирительно вскинул ладони и, заметив общую скованность Влада, уточнил. — Чё, тоже затекло всё? — Да, — уже спокойнее ответил Влад, — шею защемило пиздец. Поворачивать не могу. Костя потянулся к тумбочке за своей сумкой: — Ну, — улыбнулся, выуживая тюбик «Кеторола», — у меня есть мазь обезболивающая. Таскаю на случай, если спину защемит. Но с моей спиной всё будет окей благодаря твоей поджопной подушке, так что давай сюда свою шею! Чуть ли не насильно отняв у Влада пульверизатор с тряпкой, Костя усадил его на стул. Нанёс мазь на шею, мягко растирая пальцами. — Тут? Влад кивнул слегка и добавил шёпотом: — Ближе к холке, туда… Костя стал сосредоточенно втирать мазь, что уже больше было похоже на массаж. Влад поскуливал на особо больных местах, а Костя, как заворожённый, продолжал мять деревянные мышцы, ощущая лёгкую неловкость. Они посторонние друг другу люди, вчера только познакомились, но как приятно было касаться его, сминать покрасневшую кожу, слушать болезненно-облегчённые стоны. И как приятно было услышать хриплое «спасибо» сбежавшего к себе Влада, что пытался скрыть от глаз Кости румяные скулы. Тот и сам чувствовал, что лицо у него горит. Смущение или поднимающаяся температура? Плотников не знал, что хуже. Подумал, было бы здорово, будь то температура. А ведь впереди две недели самоизоляции, и таких неловких моментов будет ещё сотня. Интересно, как сильно можно смутить Влада? Чтобы снова посмотреть, как тот мечется, краснея, Костя решил проявить весь свой гений изобретательности.