Наследник

Тренировки у первокурсников проходили сносно. Драко еще на первом занятии оценил весь фронт работ и предположил, что первые результаты он сможет увидеть через неделю, не больше. Так и произошло. Сын Маркуса намного увереннее стал набирать высоту и скорость, хотя все еще неумело тормозил на поворотах. А Филипсон уже мог держаться на метле, лишь одной рукой цепляясь за толстое древко. Еще немного — и летать в таком положении научится. Не обошлось и без зрителей. Мистер Уилкинс, безусловно, был одним из первых, кто приходил на тренировочное поле. С ним, как правило, крутилась и девчонка Флинт. По ней было видно, что квиддич ее не интересовал, а вот за братом она наблюдала, не отрываясь. Видимо, привычка волноваться за родственника была основной причиной ее нахождения здесь. До Драко часто доносились насмешки со стороны старшекурсников с других факультетов. Он чувствовал, как в такие моменты внутри закипает злость и появляется желание бросить что-нибудь едкое им вслед. Однако, за него это делал Жозеф. — Чего вы смеетесь? Они уже сейчас летают лучше некоторых из вас, уроды. — кричал он, вскакивая с места, чем вызывал улыбку у Малфоя. — Мистер Уилкинс, я бы попросил вас ругаться не так громко, — каждый раз одергивал его Драко, подмигивая ученику. Так проходили их тренировки вот уже две недели. Из-за вовлеченности Малфоя в процесс подготовки, он не заметил, как прошёл Хэллоуин. Не то, что профессор сильно расстроился из-за этого, но в его планах было напугать своих первокурсников парочкой страшных легенд. Упустив эту возможность, Драко невольно подумал, что в следующем году точно воплотит свои планы в жизнь. А потом осекся — его приглашали в школу лишь на год. Это осознание заставляло Малфоя все усерднее тренировать будущих игроков и объяснять всю теорию сидящему на скамейке мистеру Уилкинсу. Драко заметил, что уроки Зельеварения он начинал чуть раньше, а отпускал детей позже — уж очень хотелось продлить эти славные моменты передачи знаний. — Профессор Малфой, я все придумал! — Жозеф выскочил перед ним однажды с хитрой улыбкой на лице. — Мне уже стоит волноваться? — усмехнулся Драко. — Нисколько. Вам лишь нужно лично поговорить с моей мамой, чтобы она разрешила мне тренироваться. Уже две недели все было хорошо, никто из ребят не свалился с метлы, я думаю, она теперь разрешит! — на одном дыхании пролепетал мальчик. Услышав это предложение, Драко нисколько не изменился в лице, однако внутри него раздался истерический смех. Малфой уж точно не был готов ни уговаривать беспокойную мамашу мистера Уилкинса, ни просить встречи с ней. — Не думаю, что у вашей мамы есть время на все это, — нужно было как-то разубедить ученика. — А если она будет здесь, вы же договоритесь? — умоляющий взгляд ребенка мог убедить любого. Поэтому, Драко подумал, что если дать невнятный ответ по типу «возможно», Жозеф успокоится. Все равно заставить прибыть родителей в школу не так-то просто. Малфой даже не подозревал, что у мистера Уилкинса уже созрел план в его маленькой, непослушной голове.

***

— Почему ты не предусмотрел это заранее? — Реджи начинал раздражаться. В круглой комнате помимо голоса мальчика раздавался непрекращающий жужжащий звук, который действовал на нервы. Кабинет директора иногда затихал. Виной тому было ворчание Альбуса Дамблдора, доносившееся со стены. Как только он подавал голос, все движущиеся предметы, населяющие комнату, резко замолкали. А вместе с ними и двое мальчишек в слизеринских мантиях испуганно замирали. — Я не думал, что она пишет такими закорючками! — Жозеф, кажется, тоже терял терпение. Его шепот оказался достаточно громким, чтобы привлечь внимание старика с картины. — Кхм… Кто… хмр-хр… здесь? — сквозь сон вновь начал бормотать предыдущий директор школы. Кабинет Минервы Макгонагалл погрузился в неестественную тишину. Жозеф еле заметно вжался в деревянную опору для стола. Благо, этот жест укрылся от едва приоткрытых глаз Дамблдора. Мальчик мысленно поблагодарил дизайнера этой комнаты, ведь стол, который тот выбрал, как нельзя кстати подходил для пряток. Это был массивный, неуклюжий предмет интерьера, по краю столешницы которого был пущен резной узор, где всегда хранилась куча пыли. Однако, несомненным плюсом этого неказистого стола были его ножки, а точнее заменяющие их три деревянные панели. За ними-то и укрылись несносные ученики. Завесив открытую сторону их «пещеры» своими мантиями, мальчики зажгли лампу. Свет, если и проникал наружу сквозь плотную ткань, до сих пор так и не привлек внимание портрета. А значит, что это убежище можно было считать вполне надежным. — Это уже восьмой пергамент. Тебе не кажется, что за ближайший час ты израсходуешь всю бумагу Хогвартса? — Реджи не унимался. Он вообще не понимал, как согласился на эту авантюру. Хотя, когда Жозеф рассказывал ему свой план, он не казался Флинту таким уж безнадежным. На словах все звучало просто: чтобы профессор Драко смог поговорить с мамой Жозефа, она должна появиться в Хогвартсе, а письмо от директора с просьбой посетить школу должно было убедить Мисс Грейнджер явиться незамедлительно. К счастью, сама директриса отбыла куда-то на несколько дней. Поэтому мама Жозефа, если и заметит подвох, то только тогда, когда сам Жозеф будет тащить ее к Малфою. Сейчас, сидя под столом в кабинете Макгонагалл, Реджи разочарованно наблюдал за тем, как его друг безуспешно пытался подделать почерк директрисы. Перо то и дело проскальзывало, оставляя кляксы, а если с ним и удавалось справиться, то закорючка над буквой Г выходила совсем уж смехотворной. Спустя тридцать минут пыхтения Жозефа над письмом, Реджи, не выдержав, выхватил перо из рук друга. — Дай я попробую! — Жозеф, увидев нахмуренное лицо Флинта, возражать не стал и покорно пододвинул черновик письма и образцы почерка директора. Когда тридцать восьмой пергамент был испорчен, Жозеф ненароком подумал, что от идеи все-таки придется отказаться и продолжить уговаривать маму прибыть в школу от своего лица. Правда, предыдущие попытки успехом не увенчались. «Я не могу сейчас навестить тебя, Джей–Джей, на дорогу до Хогвартса у меня нет времени, а камин в личных целях я использовать не могу» — отвечала ему Гермиона из раза в раз. В голове Жозефа не укладывалось: для чего кому-то рассказывать о цели своего визита в школу? Мама могла сказать, что это необходимо по работе, но, видимо, не хотела… А вот Реджи хотел. Хотел помочь другу. Поэтому он вот уже третий час сидел вместе с Жозефом под директорским столом и вырисовывал нелепые буквы. На тридцать девятом пергаменте Реджинальд тяжело вздохнул и уставился на Жозефа. — Готово, — твердо заявил он. Время точно перевалило за полночь, отчего глаза невольно слипались у обоих. Но хоть мягкая кровать манила мистера Уилкинса, он не мог допустить ошибки в письме, отчего принялся скрупулезно проверять написанное. Когда сомнений в идеальной подделке не осталось, мальчики осторожно выбрались из своего укрытия и под жужжащий шум неизвестных предметов пробрались к серой сове директрисы. Та покорно протянула лапку и улетела прочь с письмом от «Минервы Макгонагалл» после того, как получила несколько совиных лакомств.

***

Гермиона прибыла в Хогвартс поздним утром. Ее заметно встревожило сообщение от Минервы с просьбой «срочно явиться в школу». Причину, однако, директор решила не упоминать. Какого же было удивление мисс Грейнджер, когда в кабинете она не обнаружила никого, кроме спящего портрета Альбуса Дамблдора. Прождав Макгонагалл около получаса в ее кабинете, Гермиона все-таки решила пройтись по замку и поискать директрису. Еле слышными шагами она добралась до выхода из комнаты, а когда тяжелая скрипучая дверь издала протяжный уставший звук, то женщина про себя извинилась перед мило сопящим Дамблдором. Практически сразу Грейнджер чуть не снесла толпа учеников. Видимо, сейчас был перерыв между занятиями, и оживленные студенты то и дело иногда наступали на ноги женщине. Однако, эта суета ничуть не портила приятное ощущение комфорта. Замок до сих пор ассоциировался у нее с домом. Наблюдая за учениками, веселыми и беззаботными, Гермиона почувствовала укол ностальгии в области сердца. Они с Гарри и Роном были такими же на первом курсе. И если бы ей тогда кто-то сказал, что через шесть лет школа будет практически разрушена, она бы не поверила. Со стороны казалось, что стены Хогвартса забыли о страшной битве, но это было не так — замок помнил, как и Гермиона. Она знала это, потому что школа словно помнила и ее. Факелы начинали гореть чуть сильнее, согревая, каждый раз, когда она проходила мимо. А солнечные лучи, струящиеся сквозь до блеска вымытые стекла окон, то и дело нежно обнимали женщину, уговаривая остаться подольше. Она бы осталась, с удовольствием. Легкая зависть овладела ею, когда Жозеф сел в Хогвартс-экспресс. Он тоже полюбит школу всем сердцем, будет бегать по ней с друзьями, пойдет на Святочный Бал. У него впереди счастливые семь лет, а у нее остались лишь воспоминания. И все же, Гермиона была рада за сына, ведь ему не придется воевать за этот замок, за свою жизнь и жизнь друзей. — Мама! — родной и знакомый голос раздался где-то рядом. Она толком и не успела поприветствовать сына, как тот схватил ее за запястье и потащил куда-то. — Мне столько нужно тебе рассказать, ты не представляешь, — затараторил мальчик. — Вчера Уинни на Астрономии перепутал звезды. А они, между прочим, находятся рядом, и названия у них похожи. И профессор Синистра так посмотрела на него, — Жозеф явно куда-то торопился, и Гермиона даже не заметила, как они оказались на движущейся лестнице. Суетливые ученики то и дело толкали ее и отвлекали от рассказа сына. Гермиона правда пыталась уловить всю суть, но, видимо, студенты Хогвартса были против. Как только ей удавалось поравняться с Жозефом, так толпа относила ее чуть назад. — Так вот, я и говорю ему, что баллы факультета и наши личные баллы — это не одно и то же. А он спорит со мной. Так и получается, что Реджи уже заработал для Слизерина тридцать восемь баллов, а оценки у него еле дотягивают до удовлетворительных, — продолжал безостановочно тараторить мальчик. Видимо, Гермиона упустила суть предыдущей истории и не услышала начало новой. Однако, тема оценок ее сына интересовала женщину больше, чем баллы других учеников. — Это, конечно, интересно, — женщина только сейчас заметила, что они направлялись в другое крыло школы. — Но что у тебя по успеваемости? — О, все вполне неплохо, — Жозеф наконец немного замедлился, выходя во двор, чтобы затем попасть в дальний коридор. — По Полетам, Зельеварению и Заклинаниям у меня «Превосходно». Все остальное держится на уровне «Выше ожидаемого». Разве что Астрономия иногда подводит и скатывается в «Удовлетворительно». Но я уверен, все будет хорошо. — Молодец. Не расслабляйся, если сейчас себя хорошо зарекомендовать, потом будет легче, — она потрепала волосы сына, которые, на удивление, были аккуратно уложены. — Джей–Джей, ты не знаешь, где Минерва Макгонагалл? — Гермиона начала выглядывать директора в коридоре возле кабинета Трансфигурации. — Неа, — отмахнулся Жозеф и тоже принялся кого-то высматривать в толпе. — Она мне писала… — Профессор Малфой! — неожиданно для Гермионы выкрикнул Жозеф, перебив ее. Он все еще крепко держал ее запястье и тянул в сторону появившейся белой макушки. — Что ты делаешь? Зачем? — она не могла отвести взгляд от стройной фигуры, натянутой как струна. Малфой стоял спиной к ним, и пока он не обернулся, у Гермионы был шанс избежать встречи. — Идем, — твердо скомандовал мальчик, отвечая на попытки Гермионы вырваться из хватки сына. — Профессор Малфой, — теперь между ними и Драко оставалось не больше двух метров. Поэтому требовательный голос Жозефа он не мог не услышать. Темная напряженная фигура медленно начала поворачиваться. Малфой даже не взглянул на Гермиону. Он вопросительно уставился на мальчика, слегка приподняв брови. Гермионе казалось, что она забыла, как дышать. Где-то на подкорке сознания начала зарождаться мысль, что ее заманили в ловушку. Прямо в пасть к зверю — к Малфою. Возможно, не нарочно. Возможно, она не должна была становиться жертвой. Но женщина чувствовала себя загнанной в угол. Она не планировала встречаться с Малфоем сегодня. Она не планировала встречаться с ним в ближайшие лет сто. Ей сполна хватило прошлого раза, после которого Гермиона отходила еще несколько дней. Малфой зарождал в ней ощущение, что ее тайна почти раскрыта. Он являлся угрозой, как ей казалось, их мирного существования. — Профессор Малфой, теперь вы можете обсудить с моей мамой то, что хотели, — Жозеф расплылся в хитрой улыбке. «Тебя заманили…» — вновь пронеслось в голове у женщины. Она осторожно продолжила наблюдать за Драко. Он, кажется, был слегка растерян и зол. Губы его сжались в тонкую, еле заметную линию, а ноздри несколько раз раздулись сильнее, чем обычно. Малфой мимолетно взглянул на рядом стоявшую женщину и вновь вернулся к Жозефу. Затем, словно не веря своим глазам, неохотно обратил свое внимание на нее. Гермиона чувствовала, как он медленно крадется взглядом сначала по ее руке, сжатой Жозефом, потом переходит на шею, к счастью, спрятанную под шарфом. Кажется, слегка останавливается в миллиметре от глаз самой Гермионы и затем все-таки встречается с карими радужками женщины. Он смотрит долго, пристально. И Гермиона чувствует, как шестеренки в голове Драко начинают невольно крутиться. Кажется, еще миг — и его мозг построит логическую цепочку. Еще секунда, и Малфой учует след. Мгновение, и Драко обо всем узнает. Он хмурит брови, его ноздри вновь раздуваются чуть шире. И так напряженные плечи будто становятся еще шире и крепче. Уголки его губ еле заметно дергаются. А затем он издает нервный смешок и переводит взгляд на Жозефа. «Он все знает, он не идиот» — шептал таракан в голове Грейнджер. — Вы, Мистер Уилкинс, времени зря не теряли, — задумчиво произнес Драко. Гермиона все еще продолжала пялиться на него с недоверием, отчего он пару раз бросил на нее подозрительный взгляд. — Да-а, — самодовольно протянул мальчик. Он одернул рукав мамы, заставляя ту обратить на него внимание. — Профессор Малфой хотел с тобой поговорить. Теперь Гермиона поняла, что ее загнали в угол сразу две пары серых глаз. Одна выстреливала в нее озорством и хитростью, другая просто прожигала недоверием. Однако, Драко небольшим, но четким поворотом головы обозначил, что теперь его внимание приковано к мальчику. В глазах Малфоя читался вопрос, который Гермиона понять не могла. Но, видимо, это понял ее сын. На его лице читалось заметное превосходство. Жозеф прикрыл глаза, ехидно улыбнулся и пару раз кивнул. Теперь же взгляд Драко был острым и слегка гневным. Он в тон мальчику ухмыльнулся и помотал головой в отрицательном жесте. Что-то явно происходило. Вот только Гермиона не могла разобрать смысл этой игры в гляделки. Нервно взглотнув, она решила прекратить поединок. — Ты что-то натворил? — это не был серьезный вопрос. Она задала его просто так, чтобы обратить на себя внимание и хоть немного прояснить ситуацию. Впрочем теперь, когда обе светлые головы были повернуты на Гермиону, она пожалела о своем решении. — Нет, мамочка! — с улыбкой воскликнул Жозеф — Пройдемте в мой кабинет, Мисс… — Драко запнулся. Но Гермиона этого будто и не заметила. Неожиданно уверенный и спокойный голос Малфоя привел ее в чувство, чему она была несказанно рада. — Мисс Грейнджер. Профессор, мы вам потом расскажем, почему у нас разные фамилии, — непринужденно произнес Жозеф. — У меня скоро урок, — он отпустил запястье матери и улыбнулся. — Пока. Молодой человек исчез за ближайшим поворотом, и Гермиона невольно позавидовала ему. Все еще не решаясь взглянуть на Малфоя, она принялась изучать внутренний двор любимой школы. Драко чувствовал себя обманутым. И этот факт вызывал желание нервно рассмеяться — его обвел вокруг пальца первокурсник. Обыграл его. Что же, придется признавать поражение. — Грейнджер, — от растерянности не осталось и следа. Твердый холодный голос прервал повисшую тишину. — Ты помнишь, где кабинет преподавателя Зельеварения? Вот так, не церемонясь, немного небрежно, но не грубо. Как-то по знакомому, без переходов на «Вы» и другой ненужной мишуры. Так их общение принимало привычную форму. За что Гермиона мысленно поблагодарила Малфоя. — Конечно! — гордо вздернув подбородок, она обошла профессора и направилась к лестнице в подземелье. Драко, оставшийся стоять на месте, расплылся в самодовольной улыбке. Уловка сработала. Хоть немного отыгрался перед самим собой. — Грейнджер, неужели всезнайка не в курсе, что теперь Зельеварение преподают на цокольном этаже? — озорство в его голосе, видимо, не слишком понравилось Гермионе. Она резко развернулась на каблуках и гневно уставилась на него. — Как это произошло? — возмущенный тон еще больше развеселил Малфоя. Мужчина направился к своему личному кабинету, игнорируя вопрос Грейнджер. За своей спиной он слышал частые шаги, и чувствовал, что его прожигают взглядом. Когда же Гермионе наконец удалось поравняться с Драко, он удостоил ее ответом. — Старику Слизнорту стало трудно дышать в сыром подземелье, вот они и перенесли Зельеварение туда, где есть хоть немного солнца, — безразлично проговорил Малфой. — Забавно, — откликнулась Грейнджер. Это слово вызывало у Драко некое замешательство — в его окружении его никто не использовал. Мистер Уилкинс был первым, от кого он это услышал, Грейнджер — вторая. Видимо, семейная причуда — заключил он. Остановившись у двери своего кабинета, Малфой вздохнул, освободившись от своих мыслей. Он придержал дверь, кивком головы приглашая Гермиону войти. Неясное смущение на ее лице вызвало у Драко легкий смешок. Он двинулся сразу следом за ней, и его рецепторы уловили тянущийся от женщины шлейф духов. Этот запах сбил его с толку. Что-то терпкое, но сладкое. Что-то знакомое и одновременно чужое. Сначала запах ему не понравился, и Драко уже был готов закатить глаза из-за неумения Гермионы выбирать духи. Но спустя несколько мгновений ему захотелось вновь вдохнуть аромат. Он словно что-то нашептывал Малфою, но разобрать не получалось. — Малфой, — Гермиона окликнула зависшего в дверном проеме профессора. — Что случилось? Мужчина тут же с силой захлопнул дверь и прошел вглубь кабинета. Пододвинув один из стульев ближе к столу, тем самым предлагая Гермионе сесть, он направился к своему креслу. Но заметив, что бывшая однокурсница не собирается отходить от окна, Драко невольно принял правила стоячего разговора и поясницей оперся о стол. — Ничего не случилось, — он невинно пожал плечами. — Зачем меня вызвали? — женщина нарочито медленно произнесла каждое слово — кажется, она начинала раздражаться. — Без понятия, — это было правдой. Он не имел никакого понятия, как и почему Грейнджер оказалась в Хогвартсе. Сам Драко ее не ждал. — Ты издеваешься? — повысив голос, Гермиона тут же громко выдохнула. Она не станет устраивать сцены — не здесь и не с Малфоем. — Нет, это ты издеваешься! — в тон ей выбросил Драко. А затем резко вернул своему голосу спокойствие. — Это ты издеваешься, не давая своему, на удивление способному, сыну учиться играть в квиддич. — Ты сейчас оскорбил моего сына? — эту усмешку она не смогла сдержать. — Нет, я оскорбил тебя, — невинно протянул Малфой. — И на том спасибо, — безразличие в ее голосе означало, что перепалка окончена. Драко это заметил и тут же сосредоточился на теме из разговора. — Серьезно, Грейнджер, в чем проблема? Почему ты против? — Так все-таки для этого вы затащили меня в школу? — Клянусь, — он вскинул ладони в примирительном жесте. — Я не имею к этому никакого отношения. Это все твой сын. Но раз уж ты здесь, то давай обсудим, — Драко деловито скрестил руки у себя на груди. — Ладно, — спорить не было смысла. — Я не уверена, что это то, что сейчас ему нужно. Джей–Джей не достаточно освоился в учебе, и я знаю, что некоторые предметы даются ему с трудом, — Грейнджер будто прорвало, она тараторила без остановки. — У него хорошая успеваемость, — парировал Драко в короткую паузу между ее словами. — К тому же, это травмоопасно. — Гермиона словно не заметила фразу Малфоя и продолжила. — Он в первую неделю в школе оказался в больничном крыле, упав с метлы. Я не хочу, чтобы это повторилось. Они стояли друг напротив друга, на расстоянии двух метров. Точнее, подпирали собой мебель. Малфой — стол, а Гермиона оперлась на подоконник, скрестив ноги. Эта поза вызывала у Драко интерес. Тонкие лодыжки немного выглядывали из-под свободных брюк, а худые пальцы сжимали пальто. Малфою показалось, что Грейнджер стала еще меньше с их последней встречи. На фоне просторного кабинета она была слишком худой, маленькой, словно пятикурсница. Знание, что она является чьей-то матерью не укладывалось в его голове. Что-то было не так, он чуял подвох. Однако никаких оснований для беспокойства не было. — Грейнджер, хочешь я разобью все твои доводы в пух и прах? — он сделал небольшой шаг вперед. — Я не то, что сильно против, — все, что ее волновало — это Жозеф и его благополучие. — Во-первых, с учебой у него сейчас все в порядке. И если это настолько важно, то я могу заключить с тобой сделку: если он начнёт забивать на учебу, — он сделал еще шаг к окну. — Я прекращу его тренировки. — Допустим, а что делать с переломанными конечностями? — она видимо чувствовала себя намного меньше Драко, отчего вздернула подбородок и расправила плечи. — Брось, Грейнджер, разве ты не знаешь своего сына? — запрещенный прием, поэтому Малфой его и использует. — Я за эти месяцы понял, что его ничего не остановит. Мистер Уилкинс слишком часто бывает на тренировках команды без присмотра, ему ничего не мешает сесть на метлу и подняться в воздух. Не лучше ли будет, если я начну контролировать этот процесс? — он вновь сделал шаг ближе. Теперь между ними оставалось меньше полуметра. Увидев замешательство и смятение на лице собеседницы, Драко задумался, для чего он подошел настолько близко. Естественно, чтобы надавить на нее. Ни в коем случае не ради приятного аромата.