Life Anew

— Коннор! Коннор ловит Стефани, когда она прыгает на него. Он кряхтит, пытаясь не упасть навзничь под её весом, и делает шаг назад, чтобы сохранить равновесие. — Ты в порядке? Я слышала, что произошло. Где-нибудь болит? Стефани берёт Коннора за обе щеки. Она поворачивает его лицо из стороны в сторону, открыто изучая. — Я, — Коннор тщательно подбирает слова, — я в порядке. Стефани молчит после его ответа. Коннор свободно обнимает её за талию, сцепив пальцы у неё на спине. Он не волнуется о личном пространстве, пока Стефани смотрит на него так. Он не уверен, что заставило её замолчать, возможно, его ответ, состоящий из более чем одного слова, но Коннор не знает. — Лучше бы так и быть, — шмыгает носом Стефани. Она убирает руки от его щек, не раньше, чем погладила, а затем делает небольшой шаг назад. — Ты знаешь, как сильно я волновалась? Коннор наклоняет голову. Как сильно она волновалась? — Мисс Стефани, я вынужден настаивать, чтобы вы отошли от двери, она загораживает путь другим нашим гостям. Стефани бросает взгляд на Альфреда. Они стояли в столовой, прямо у входа, и Стефани налетела на Коннора, как раз когда он делал шаг внутрь. Вся семья, за исключением одного своенравного сына, уселась за стол. Любимый стул Коннора рядом с Дэмианом оставалось пустым. Дэмиан сидел слева от стула, наклонившись вперед и возясь со своим телефоном, а Дик с сияющей улыбкой сел справа. Он наблюдал за всем взаимодействием Стефани и Коннора. Казалось, он нашёл в этом что-то приятное, и Коннор задаётся вопросом, что именно. Было ли это поведение Стефани? Находил ли он его забавным? Когда-то Коннор мастерски читал язык тела. Однако теперь бывают временя, когда он не может разобраться вообще. Этот раз был один из них. — Ладно, — уныло соглашается Стефани, тащась к свободному месту справа от Тима. Коннор следует её примеру, усаживаясь на свой пустой стул. — Ты опоздал, — протяжно произносит Дэмиан. — О, — говорит Коннор. — Оставь его в покое, Дэмиан, он понятия не имеет, что здесь происходит, — смеётся Дик. Он похлопывает Коннора по плечу, и Коннору это нравится. Это заставляет его чувствовать себя частью чего-то. Это заставляет его чувствовать, что он является центром разговора, что довольно приятно. Коннор выпрямляется на своём стуле по стойке смирно, когда Дик заводит отдельный разговор с Тимом, который сидел напротив него. Дэмиан молчал, поскольку был занят тем со своим телефоном, и это позволило Коннору понаблюдать за столом. Было два часа дня, и после легкого завтрака Коннор внезапно столкнулся с настоящим пиршеством, накрытым на стол. На блюде посреди горы еды лежала огромная индейка. Коннор видит еду, которую он никогда раньше не пробовал. Белое, сливочное, кашеобразное блюдо выглядит интересно. Там также был яблочный пирог с начинкой, странная коричневая слоёная смесь, оранжевая морковь, увенчанная зелеными листьями (зачем?), и тарелка с множеством разноцветных овощей. — Я всё ещё не вижу в этом смысла, — ворчит Дэмиан, засовывая телефон обратно в карман и меняя позу на стуле. Коннору пришлось согласиться. — Ну, этого следовало ожидать, не так ли? — говорит Тим, останавливая взгляд на раздражённом лице Дэмиана. — Я не думаю, что Лига фанаты праздников. — Ты был бы прав в этом предположении, — отвечает Дэмиан. — Подожди секунду, это значит- — ахает Стефани. Дэмиан вздыхает и пощипывает переносицу. — Ты никогда не праздновал День Благодарения? — Единственные люди, которые празднуют День благодарения, — раздражённо произносит Дэмиан, — это американцы. — А как же Рождество? — бросает Стефани. Она наклоняется вперёд на своём стуле, положив руки на подлокотники. — Рождество - бессмысленный, материалистичный праздник, который романтизирует мирские заботы. — Я не могу в это поверить, — выдыхает Стефани. — Мирские заботы, говорит он, — фыркает Тим. — Воу, прости, Дэмиан, — извиняется Дик. — Я думал, ты знаешь. Я не подумал учесть, что ты можешь не знать, что такое День Благодарения. — Я знаю, что это такое, — неловко произносит Дэмиан. — Я просто не практиковался праздновать. Дэмиан легко устанавливал зрительный контакт с остальными за столом, заметил Коннор, но на Дика он намеренно старается не смотреть. — Не волнуйся, Дэмиан, — говорит Стефани. — Мы позаботимся о том, чтобы у тебя остались только положительные впечатления от всех праздников, которые у тебя никогда не было возможности отпраздновать. И это будет впервые не только для тебя, но и для Коннора! Мы сделаем эти праздники особенными! — Как вы думаете, почему у нас на столе вишнёвый пирог? — раздаётся весёлый голос Альфреда. Он стоял рядом с открытым входом, заложив руки за спину. Коннор ловит взгляд Альфреда. Дворецкий подмигивает ему. Коннор удивлённо моргает. Я никогда раньше не задумывался об этом, но как подмигивать? — Это просто выглядит как повод потакания обжорству, — жалуется Дэмиан. — При таком количестве людей, не будет никакого 'обжорства', — наконец вмешивается Брюс, сидящий во главе стола. — Повезёт, если отхватишь вторую порцию. — Это верно, — соглашается Дик. — Тим - свинья. Он загребает всё себе. — Чт- — Тим, — жалуется Стефани. — Стоять. Я не свинья, — защищается Тим. — Вы всё придумываете. Просто пытаетесь отвлечь других от собственных манер. — Я знаток кулинарии, — утверждает Дик. Правда? думает Коннор. Он этого не знал. Дик и Тим продолжают перебрасываться репликами. Коннор краем глаза замечает движение, и когда он снова обращает внимание в сторону Альфреда, то замечает съёжившегося человека, прячущего руки в карманах своей красной толстовки. Глаза Джейсона встречаются с глазами Коннора. Они застывают. Коннор не уверен, как долго они смотрели друг на друга. Однако этого хватило, чтобы Альфред проявил инициативу и отвёл Джейсона к свободному стулу, слева от Стефани. Прямо рядом с их отцом, сидевшим во главе стола. Напротив Дэмиана. Джейсон выглядел относительно здоровым. Он не был зол, как, казалось, было постоянно. Язык его тела кричал о подчинении. Его плечи были опущены вперед, взгляд прикован к столу, а руки засунуты в карманы толстовки, даже когда он сел. Появление Джейсона заставляет что-то всплыть в сознании Коннора. Он помнит, как стоял в саду, он помнит слова Джейсона, но также он помнит, как прижимался к нему. Он думает о полусознательном признании Джейсона, и Коннор задается вопросом, какая часть Джейсона является ‘настоящей’. Это разгневанный подросток или дрожащий беззащитный мальчик? — Барбара! Взгляд Коннора возвращается к входу, где стояли двое людей в зимней одежде. Барбара была женщиной с рыжими волосами, тонкими черными очками и худощавым лицом. Её сопровождал мужчина, у которого были некоторые похожие черты лица, и Коннор вскоре узнает его имя. — Джим. Рад, что вы здесь. — говорит его отец. — Спасибо, что пригласили нас, — говорит Джим. — Мы не часто посещаем подобные встречи. — Вам здесь всегда рады, — отзывается Брюс. — Итак, — говорит Барбара, когда Альфред забирает у неё пальто, — не хотите нас представить? Брюс кивает. — Конечно. Барбара, Джим, это мои сыновья, Коннор и Дэмиан. Они новички в нашей семьи, и я стараюсь не привлекать к ним внимания общественности, пока они не освоятся. Дэмиан ворчит. Коннор не знает, что делать. — Ах, — произносит Барбара, садясь справа от Тима. — Я не удивлюсь, если количество твоих детей удвоится, когда я приеду сюда в следующий раз, — усмехается Джим, занимая своё место рядом с дочерью. — У тебя пунктик по поводу семьи. — Ты не ошибаешься, Джим, — говорит Брюс, протягивая руку, чтобы похлопать Джейсона по плечу, делая очевидный жест привлечения внимания, и взгляд Джейсона переводится со стола на лицо отца. — Моя семья много значит для меня. — Приятно видеть тебя, Джейсон, — замечает Барбара. Она улыбается ему, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на него через плечо Тима и Стефани. — Я рада, что ты вернулся. Джейсон не отвечает. ———————————— Когда все расселись, начали разносить еду. Пока Дик разговаривал с Барбарой, рассказывая что-то о том, как им удалось рассмешить своего отца так сильно, что он подавился водой, он передал Коннору стеклянную тарелку зелёной фасоли. Коннор берёт предмет со всей возможной осторожностью, а затем созерцательно держит его перед собой. Он понятия не имел, что с ней делать, он не знал, зачем Дик передавал ему целые тарелки, но Коннор решил, что должен последовать его примеру. Он передает её Дэмиану. Дэмиан бросает один внимательный взгляд на тарелку Коннора, когда получает зеленую фасоль, а затем поднимает на Коннора хмурый взгляд. — Предполагается, что ты должен положить себе часть, — говорит он ему довольно несчастным тоном, и Коннор не уверен, то ли это потому, что он этого не сделал, то ли потому, что Дэмиан просто сердитый мальчик с проблемами общения. — О, Коннор, — сочувственно произносит Брюс с переднего конца стола, как будто он только понял, что Коннор был единственным, кто не положил себе на тарелку ни кусочка, — Тебе нужно поесть. Дик бросает взгляд на тарелку Коннора. — Извини, приятель, — извиняется Дик. — Вот. Позволь мне помочь. Я должен был догадаться. — Я думал, ты не возишься с обузами? — говорит Дэмиан с некоторой злобой. Рука Дика застывает в воздухе. Тим резко прекращает разговор со Стефани о софтболе. Он понимающе смотрит на Дэмиана. — Коннор не обуза, — медленно произносит Дик. — Я это знаю, — фыркает Дэмиан, — а ты? — Да, — заявляет Дик, отдёргивая руку от тарелки с едой, — Знаю. На Дика снизошло некоторое понимание, когда Дэмиан повернулся и пристально посмотрел на свою тарелку с аккуратно разложенной едой. — Это из-за прошлой ночи? — спрашивает Дик. Дэмиан не отвечает. — Ты же знаешь, что я только сказал тебе это, только чтобы ты перестал следовать за нами, верно? — А что, если бы я не знал? — говорит Дэмиан. Дик, похоже, об этом не подумал. Он удивлённо моргает. — Дик, — говорит Тим с другой стороны стола, — я думаю, тебе следует извиниться. Тим бросает взгляд на Брюса, который смотрит на него с одобрением. — Ты прав, — смягчается Дик, предположительно чувствуя некоторую долю вины, — Я не хотел заставлять тебя думать, что ты обуза, Дэмиан. Ты способный ребенок. Я просто не хотел, чтобы ты пострадал, когда и так всё было сложно. Дэмиан ворчит и втыкает вилку в свою зелёную фасоль. Дик хватает тарелку с овощами. Он прижимает её к груди, использует сервировочные щипцы и начинает выкладывать брокколи на тарелку Коннора. — Кроме того. У меня только один малыш-брат. Я не хочу его терять, — признаётся Дик. Дэмиан почему-то обижается на это заявление. — Я не малыш. — он сердито смотрит на Дика. — Если кто и малыш, так это ты, — не соглашается Стефани. — Я не малыш, повторяет Дэмиан, стиснув зубы. Казалось, он искренне расстроен тем, что все называют его малышом, и Коннор замечает его бедственное положение. Он протягивает руку, чтобы взъерошить волосы Дэмиана, точно так же, как, по его воспоминаниям, делал их отец, когда они играли в 'Жизнь' в гостиной, и Дэмиан вскрикивает. — Только не говори мне, что ты согласен с этими дураками! — плачет Дэмиан. Коннор отдёргивает руку. — Нет, — шепчет Коннор. Потому что малыши это младенцы. Дэмиан не младенец. Коннор не уверен, почему все вокруг, казалось, думали, что он был младенцем. — Коннор всегда будет на твоей стороне, — указывает Тим. — Он предвзят. Он скажет всё, что ты захочешь услышать. — В отличие от вас, болванов, он скажет мне правду, — оскорбляет Дэмиан. Дик выкладывает порцию картофельного пюре на тарелку Коннора. — Мне нравится, что Дик сказал, что у него есть малыш-брат, — начинает Стефани, лукаво улыбаясь, — и ты автоматически подумал, что он говорит о тебе, Дэмиан. Изо рта Дамиана срываются слова, которые не имеют никакого смысла, когда он краснеет. Коннор не знал, что люди могут так краснеть. В конце концов он наклоняется к Дэмиану, чтобы рассмотреть поближе, и Дэмиан в замешательстве мягко его отталкивает. ————————————— — Я так объелась, — стонет Стефани, кладя голову Барбаре на колени. Она прижимала одну руку к животу, словно защищаясь, в то время как Барбара перебирала пальцами её светлые волосы. Вся семья перешла из столовой в комнату развлечений. Брюс поставил фильм под названием 'Поддержите своего шерифа!', но Коннор не слишком интересуется им. Он больше сосредоточен на том, что Дэмиан мёртвым сном уснул в объятиях Дика. Коннор видел, как они боролись. Дэмиан набросился на Дика, когда тот продолжал дразнить его, а потом они катались по полу, пока Дик не придавил Дэмиана под собой. Дик ждал, что Дэмиан сдастся, он прислушивался к сигналу Дэмиана, но, к своему большому удивлению, обнаружил, что Дэмиан решил внезапно вздремнуть. Итак, Дик сделал то, что делают все старшие братья, и подхватил Дэмиана на руки. Он откинулся на спинку дивана, вытянул ноги перед собой, а затем обнял Дэмиана, словно защищая его. Коннор хотел этого. Коннор прижался спиной к стене. Он сложил руки на коленях, как делал Хэнк в галлюцинации, когда прятался в пекарне, и Коннору пришлось отвести взгляд, чтобы не чувствовать тянущую боль в его сердце. Рядом с ним кто-то садится. — Привет. Джейсон сидит всего в нескольких дюймах от него. Он скрестил ноги, нахмурился и уставился в телевизор. Коннор моргает. — Привет. — тихо говорит он. Они оба замолкают. Звук скачущей лошади исходит из телевизора, и мысли Коннора уносятся в его собственный мир. Он воображает, что скачет на лошади, путешествует по миру и убегает от ночных кошмаров. — Я просто хотел кое-что сказать, — снова втягивает его в разговор Джейсон. — Я был огромным ублюдком. Коннор поворачивается, чтобы посмотреть на него. Джейсон по-прежнему не отрывал глаз от экрана, но у Коннора было ощущение, что он знает, что тот наблюдает за ним. — Я наговорил тебе настоящего дерьма. Я выместил на тебе свой гнев. Я был придурком. Я знаю, что слова не сотрут весь этот бред, но я всё равно хотел извиниться за то, что был подонком. Коннор подтягивает колени к груди. Он обхватывает их руками. — Всё- Коннор хмурит брови. Помни. Одно слово за другим. Одно слово за другим. — Нормально, — запинаясь, заканчивает Коннор. — Нет. Это не так. — морщится Джейсон. Коннор смеётся. Это удивляет его. Смех не искренний. Он холодный. Бесчувственный. Джейсон, должно быть, понял это, потому что внезапно его голубые глаза прикованы к лицу Коннора. — Нет, — хихикает Коннор, чувствуя себя опустошенным, — ты- Ты можешь это сделать. Ты можешь говорить. — -был… ты был... Коннору хочется дать себе пощечину. Это не должно быть сложно. Почему это сложно? Почему? — Ты был прав. Джейсон бросает на него долгий взгляд. — Ты думаешь, всё то, что я тебе наговорил, было правдой? — понимает он. Коннор не кивает. Ничего не говорит. — Это не так, — выпаливает Джейсон, — всё это было неправдой. Я просто пытался задеть тебя. Я просто пытался заставить тебя чувствовать себя так же хреново, как и я. Коннор хмурится. Его брови морщат лоб. — Почему? — спрашивает он. Это было странно. Он чувствовал… чувствовал красное. Его пальцы сжимают кожу на руках. Они впиваются в неё с неумолимым нажимом. — Я жалел себя, — говорит Джейсон, отводя взгляд. — Я хотел, чтобы кто-нибудь чувствовал себя таким же, как и я. Несчастным. Коннор стискивает зубы. Его челюсть напрягается. Разве я недостаточно несчастен? Коннор не может доверять себе, чувствуя, что хочет схватить Джейсона и швырнуть его вперёд. Есть что-то в красном, окрашивающим мир, что заставляет Коннора чувствовать, что он может навредить кому-то. Не только Джейсон заставляет его чувствовать себя так. Это его обстоятельства. Это Дэмиан на руках у Дика. Это Стефани на коленях у Барбары. Это всё несправедливо. Коннор не может доверять себе. Он встаёт. Джейсон удивленно смотрит на него. — Коннор? Коннор не утруждает себя ответом. Он держит рот закрытым, опасаясь того, что может сказать, и направляется в коридор. Он проходит мимо Альфреда, который бросает на него обеспокоенный взгляд, но, должно быть, его язык тела достаточно даёт понять, что он не хочет, чтобы его останавливали. Он хочет побыть один. Он хочет быть подальше от своей боли. Коннор не успевает далеко уйти, как ударяется лбом в грудь своего отца. После столкновения он понимает, что смотрел в землю. Он не отводил своего хмурого взгляда, пока отец не заставил его переключить внимание. — Коннор? — грохочет его отец, возвращающийся в комнату развлечений. — Что случилось, сынок? Тебе не понравился фильм? Коннор чувствует, как гнев покидает его. Он стекает всё ниже, ниже, ниже, пока ничего не остаётся. Только оцепенение. Только физическое желание. Коннор, не долго думая, обхватывает отца двумя руками за талию. Он наклоняется, чтобы прижаться щекой к груди. Он молча молит об утешении. Брюс, казалось, почувствовал, что что-то не так. Он возвращает жест лёгким сжатием, недостаточно сильным, чтобы Коннор почувствовал себя пленником, но просто идеально-защитным, чтобы напомнить Коннору, что его любят. — Плохо себя чувствуешь, приятель? — спрашивает Брюс, потирая спину Коннора. Коннору это нравится. Ему это очень нравится. Он хочет, чтобы его отец не останавливался. Коннор кивает ему в грудь. Он поднимает глаза, чтобы увидеть лицо своего отца, а Брюс, в свою очередь, пристально смотрит на Коннора, пытаясь его понять. — Хм, — напевает Брюс, убирая одну руку с Коннора, чтобы поправить его челку. Он наклоняется, целует Коннора в лоб, а затем отстраняется, чтобы понаблюдать за его реакцией. Коннор просто не мог оставить это так. Он хочет дать отцу понять, что ценит это. Что Коннор любит его. Коннор поднимается на цыпочки. Он изо всех сил пытается поцеловать отца в лоб, и ему каким-то образом удаётся это сделать. Помогло то, что Брюс опустил лицо, чтобы посмотреть в глаза Коннору. — Как насчёт того, чтобы пойти посидеть перед камином? — предлагает Брюс с улыбкой, и, должно быть, из-за ответной реакции Коннора. — Мы можем остаться там, пока тебе не станет лучше. Коннор обдумывает варианты. Он планировал просто вернуться в свою комнату и посидеть в тишине, но идея побыть с отцом была гораздо предпочтительнее. — Да, — соглашается Коннор. Брюс ведёт Коннора в библиотеку. Он мягко направляет Коннора туда, положив руку ему на спину, и Коннор позволяет ему вести себя. Когда они наконец добираются до библиотеки, звуки скачущих лошадей полностью приглушаются, и Брюс устраивается на диване, расположенном перед камином. Коннор сидит рядом с ним. Он ничего не говорит, когда отец обнимает его сильной рукой за плечи, и его отец также решает сохранять тишину, притягивая Коннора ближе к себе. Коннор находит утешение в наблюдении за потрескивающим пламенем, и когда проходят пятнадцать минут абсолютного бездействия, Коннор понимает, что его решение было правильным.