Свойство времени

Сяо поёжился и с силой потёр плечи. Он не представлял, как уборщики могли в этой одежде выполнять свою работу зимними ночами, когда чёрная ткань не обладала хоть каким-то подкладом, хотя бы из гусиного пуха. Маска плотно облегала нижнюю половину лица, и его дыхание быстро обращалось тёплой испариной на подбородке — он надавил пальцами на нижнюю губу, и влага впиталась в ткань. — Не выходи из роли, — шепнул ему Тун Цюэ, обводя пустую улицу прищуренным взглядом. — Шисюн, вашему изяществу позавидует покойная Владычица морей, но сейчас лучше от него избавиться. Сяо поджал губы и чуть ускорил шаг. В такой поздний час их могли видеть лишь редкие торговцы, засидевшиеся в своих лавках, да уборщики, которые вели безучастных ослов, а следом поскрипывали телеги с обёрнутыми телами — в последнее время их стало больше. Уборщики здоровались с ними едва заметным кивком, и Сяо отвечал им тем же, стараясь не обращать внимание на раздражающее жжение на руке, там, куда был пришит новый порядковый номер. Он с самого начала был против того, чтобы посвящать кого-либо в их с Тун Цюэ план, но иначе невозможно было раздобыть порядковые номера уборщиков — как назло, они были вотчиной Бонанас, мнение которой о политике господина Моракса Сяо помнил до сих пор. Он был прав, полагая, что Бонанас будет решительно против их идеи проследить за Ло Фу, чтобы узнать о настроениях среди его последователей, об их количестве и чём-либо, что может им показаться полезным. Этот десяток человек на торговой площади сильно его встревожил. Похоже, Бонанас считала, что даже протестные настроения являются частью долгоиграющего плана господина Моракса, что всё находится под его полным контролем и Сяо незачем волноваться. А если она знает об их с Тун Цюэ идее, то всегда может рассказать кому-то ещё. Но уже поздно об этом думать. Негласная граница торгового и бедняцкого районов Сяо особенно не нравилась: ярко освещённые улицы сворачивали в тёмные переулки, откуда доносился резковатый запах, где были навалены друг на друга странные лохмотья, не поддающиеся определению, и иногда раздавался надрывный кашель и другие пугающие звуки. Пусть квартал удовольствий кишел людьми разных сословий и достатка, всё вокруг него казалось заунывным и умирающим — даром, что существовало немногим больше года. До «Дома Пяти Блаженств» осталось пройти не больше одного ли, и Сяо уже мог видеть его в отдалении. Несмотря на возвышенное название, эта таверна скрывалась в простеньком покосившемся доме из дерева, в окнах мерцал свет пары десятков свечей, а стойло для лошадей оказалось погребено под стогом сена. Как правило, в этом стоге засыпали пьянчуги, которые были не в состоянии добраться до дома. Сегодня кто-то распахнул одно из окон таверны, сквозь появившуюся прореху лился приглушённый гомон посетителей. — Э, мужики! — окликнул кто-то позади, и Сяо медленно развернулся; слишком медленно, чтобы со стороны казалось естественно, но не настолько, чтобы сразу что-то заподозрить. К ним с Тун Цюэ спешила троица уборщиков. На рукавах болтались потрёпанные отрезы ткани с почти неразличимыми номерами. Может, поддельными. — Закончили уже? Сяо медленно угукнул, краем глаза заметив короткий кивок Тун Цюэ. — Они, походу, новенькие, — заговорил второй уборщик. Голос его был не настолько грубым и низким, как у первого, но явно простуженным. — Первый день, а? — Да, точно, — разлился Тун Цюэ, не моргнув глазом. — Мы вообще братья. Приехали из Цинцэ недавно. Не знаем пока никого. Вот и решили на первое время сюда устроиться. Какие-никакие деньги платят. Третий, самый хмурый из незнакомцев, фыркнул. — Миска плесневелого риса и ломанный медяк. Лучше бы вы в Цинцэ и дальше штаны просиживали. — В Цинцэ все друг другу родня, — подал голос Сяо, внутренне кривясь. — Вот и заплатят по-родственному. Большое спасибо и рисовая лепёшка. Лучше уж медяк. Уборщики хмыкнули. Похоже, своих имён они называть не собирались — этого должно быть достаточно, чтобы Сяо заподозрил неладное, но он не знал, насколько распространена такая практика среди них. Вдруг Тун Цюэ уже рассказал им больше, чем позволяли внутренние порядки. — Вы в «Дом Пяти Блаженств»? — спросил первый, и Тун Цюэ активно закивал. — Мы тоже. Говорят, Ло Фу с какой-то идеей выступать будет. Вот и послушаем. Под пятью парами ног заскрипел снег. — Ло Фу — это какой-то местный поэт? — запоздало спросил Сяо. — Не слышал о нём. — Ещё б ты из Цинцэ о нём что-то слышал, — хмыкнул третий уборщик. По какой-то причине Сяо показалось, будто его подневольный собеседник всеми фибрами души ненавидел всё, что было хоть как-то связано с горной деревней — и понять не мог, почему. — Тем лучше. Поймёшь хоть, на какую овцу променяли свою корову. Сяо поджал губы и замолчал. Двое других незнакомцев о чём-то переговаривались тихо и неразборчиво — Сяо при всём желании не сумел бы их расслышать. В «Доме Пяти Блаженств» было не протолкнуться: скамьи с соседних столов плотно прилегали друг к другу, шумные компании оглушительно гоготали, проливали на пол довольно некачественную байцзю из чарок, — а некоторые плевались и ругались на какое-то питьё. Принюхавшись, можно было различить резкие запахи пота, острой капусты и алкоголя. Наверное, в «Таверне тётушки Лисбет», где он впервые встретился с Венти во сне, пахло похожим образом. — Мужики, давайте сюда, — подозвал их один из уборщиков, с которыми они с шиди успели познакомиться по пути сюда, и указал побелевшей на холоде ладонью на свободный стол перед собой. Сяо упустил момент, когда перед ними появилось свободное место и был готов поклясться, что несколькими мгновениями ранее здесь сидели какие-то пьяницы. Тот же уборщик махнул рукой, и к ним, протискиваясь между столами и разгорячёнными от выпивки телами, приблизился хозяин таверны. — Лаобань, нам как обычно, — протянул он, перекрикивая голоса других посетителей, и хозяин «Дома Пяти Блаженств» с прищуренными глазами и налепленной улыбкой закивал. — Вам, мужики, чего? Сяо не успел рта раскрыть, как вклинился Тун Цюэ: — А что тут есть? Лаобань, простите, мы в первый раз. Владелец ответить не успел; тот же уборщик хохотнул и качнул головой. — Лаобань, им то же самое. Мужики, чё напряглись-то? Как бордельные девки в первый день работы! Он заржал, и Сяо порадовался, что всё ещё не стянул с носа маску — так никто не смог заметить его скривившееся лицо. Тем временем один из уборщиков, самый неприветливый, сорвал маску — первым в глаза Сяо бросился кривой сплющенный нос, будто его неоднократно ломали в драке, и морщины под глазами, какие появляются ближе к старости. — Клянусь, мужики, если я ещё один день понюхаю все эти гниль и дерьмо, то точно уволюсь, — прошипел он, бросая кусок чёрной ткани на край заляпанного едой и выпивкой стола. Вряд ли владелец таверны хоть раз протирал его, но Сяо, помедлив, всё равно положил на деревянную поверхность локти. В конце концов, Тун Цюэ говорил ему не выходить из роли. Другой уборщик, тот, что простуженный, рассмеялся и почти тут же изошёлся кашлем. — Ага, ты так уже месяц увольняешься. Скажи, нравится по карманам трупов лазать, а? — пихнул он того локтем, и Тун Цюэ явно распахнул глаза в удивлении, ведь неприветливый зыркнул на него исподлобья и заговорил мрачно: — Им ни к чему всё равно уже. А мне монетка-другая пригодится. И вы, молодые, не стесняйтесь так делать, если до лета прожить хотите. И так весь Тейват знает, что в Ли Юэ этих, как их, поборников морали не найти… — А тебе знать-то откуда, хрен лысый? — хохотнул первый, чем Сяо внезапно понравился. Возможно, больше потому, что защищал сейчас его дом. — Помирать тебе скоро, а сам даже до Сумеру ластами своими не дошлёпал. И при том знает, что о нас в других королевствах говорят, ну-ну! — Волновать тебя не должно, откуда я это знаю, пёс облезлый, — выплюнул второй и перевёл на него недобрый взгляд. — Не забывай, я в порту работал раньше и с моряками общался… Пока они осыпали друг друга ругательствами, выясняя, кто больше прав, к их столу вернулся хозяин таверны и опустил сразу несколько одинаковых внешне, но разных по содержанию кувшинов. Пять чарок он достал из кармана замызганного передника, чем отбросил у Сяо даже призрак желания выпить здесь хоть что-то. Тун Цюэ разлил им всем байцзю и для верности пнул своего шисюна под столом, будто в мыслях прочитал, насколько сильно Сяо не хотел здесь ни к чему притрагиваться. Не успел он оттянуть маску, чтобы сделать глоток, как к их столу приблизилась какая-то девушка. Она была одета в непонятное ханьфу, где смешивались довольно дорогие и дешёвые ткани, на лице живого места не осталось от макияжа, а тёмные волосы были собраны деревянной заколкой. Она опустилась на свободные несколько цуней скамьи рядом с Сяо и прильнула к его боку, точно кошка. Уборщики затихли и вперились в неё глазами. — Гэгэ, — томно вздохнула она чересчур нежным голосом, чем вызвала восхищённые вздохи троих присутствующих за столом. Тун Цюэ прыснул, а Сяо едва не подавился. — Гэгэ, угостишь меня чем-нибудь? Тун Цюэ едва не завизжал от смеха и зажал себе рот ладонью, и только это не позволило Сяо расколоть глиняную чарку у себя в руках одними пальцами. — Не интересно, — процедил Сяо, и Тун Цюэ, слишком сильно вжившись в роль, отвесил ему подзатыльник. — Мэймэй, не злись на него, — затараторил он девушке, которая едва не расплакалась от враждебного тона. — Ему нельзя тебя угощать, красавица, его… невеста ждёт! В Цинцэ. Первый уборщик, самый дружелюбный из троих, опомнился быстрее всех и махнул рукой: — Я тебя угощу, красавица, иди сюда. Не расстраивайся, милая моя, всех красивых псов разбирают ещё щенками. — То-то я говорил, что ты пёс облезлый, — пробурчал другой уборщик и махнул рукой. Всё больше Сяо хотелось уйти отсюда. Возможно, их с Тун Цюэ план с самого начала был глупым и бесполезным, и права была Бонанас, когда просила их не лезть в это дело. В «Доме Пяти Блаженств» не было и следа Ло Фу, а они впустую тратят время за разговором с беспринципными уборщиками и заставляют себя пить дешёвую байцзю, по вкусу больше напоминающую спиртовую воду из лужи. В какой-то момент дверь таверны распахнулась, и на пороге, наконец, появился растрёпанный Ло Фу. Его щёки раскраснелись от холода, а лицо пересекала гримаса чистой злости. Завидев его, хозяин таверны достал из-под прилавка маленький медный гонг и несколько раз ударил по нему деревянной ложкой. Разговоры стихли. Ло Фу стянул с плеч меховую накидку и бросил её в руки пьяниц за ближайшим к нему столом, и те как будто привычно сложили ткань у себя на коленях. — С нас довольно! — заорал Ло Фу, и по таверне прошлись редкие выклики согласия. — Я, знакомый всем вам Ло Фу, когда-то приближенный самого Бога Удачи Хоу Дэмина, попытался добиться встречи с известным нам лжецом, дорвавшимся до власти! И знаете, что произошло? Толпа постепенно обретала голос. Даже их с Тун Цюэ спутники повернулись к Ло Фу и принялись подбадривать его. И Сяо с ужасом осознал, что чисто сторонников того пьяницы, который на торговой площади каждый день рассказывал о балансе ци неба и земли, не десять человек и даже не двадцать. Все эти битком занятые столы, сидящие друг у друга на коленях люди, даже местные повара покинули свои рабочие места, чтобы послушать очередную историю некогда уважаемого в павшем государстве человека. Кто-то распахнул окна, и в проёмах появились ещё лица — считать Сяо не брался, но не сомневался, что в «Доме Пяти Блаженств» собралось не меньше сотни человек. Он повернул голову и увидел на лице Тун Цюэ то же выражение, что наверняка прослеживалось и у него самого. — Они даже не позволили мне пересечь порог Дома собраний! — вскричал Ло Фу, и по таверне прокатился возмущённый гомон. — Мне! Тому, кто желает избавить это королевство от смертей, кто может найти нам того, кто заполучит мандат Неба, который был отнят у беспринципного Властелина Камня и его сторонников! У Сяо едва не заложило уши от враждебных воплей. — Но я отличаюсь от этих демонических выродков, — вскинул указательный палец Ло Фу, когда крики стихли. — Я попробую снова с ними договориться. А если не выйдет… Он замолчал ненадолго. Люди вокруг вытянулись в ожидании. — То мы заставим их нас выслушать! Все вместе! — таверна задребезжала от восторженных криков. — Мы заставим их делиться с нами нормальной едой, которую они, властью избалованные, уплетают каждый вечер! Мы заставим их подчиниться нашим требованиям, ибо ни один Архонт не способен пойти наперекор своему народу! Народ орал, аплодировал, верещал и топтал ногами. Хозяин таверны бил ложкой по медному гонгу, повара позвякивали ножами, а к горлу Сяо поступила тошнота. Если он ничего не сделает, то позволит восстанию — тому самому, которого так боялся Тун Цюэ, от которого он отмахивался поначалу, полагая невозможным — случиться. Один из сопровождавших их уборщиков склонился к уху второго, натянул повыше маску и что-то прошептал. Тот кивнул и залпом осушил свою чарку с байцзю, прежде чем встать со скамьи. — Нам пора, мужики, — сказал он, и остальные, как по приказу, поднялись вслед за ним. Девушка в последний момент легко огладила грудь уборщика и улыбнулась, когда ей в руку вложили несколько медяков, и растворилась в толпе. — Послушайте моего совета и валите обратно в своё Цинцэ, вот что я вам скажу. Целее будете. Тун Цюэ подскочил, когда они вывалились из-за стола и побрели стройной линией к выходу из «Дома Пяти Блаженств», а Сяо хмуро глядел им вслед. Что-то показалось ему странным: то, как они оставили свою выпивку, едва ли к ней притронувшись, как все вместе встали, только-только речь Ло Фу подошла к концу, как они смотрели на него ранее — решительно и выжидающе. Словно что-то замышляли. — Отправляйся к остальным, — решил Сяо, вставая тоже и пряча лицо под маской. — Расскажи им всё, что мы здесь услышали. И убедись, что это дошло до господина Моракса. Хоть сам к нему врывайся. Он должен узнать обо всём прямо сейчас. — А ты куда? — быстро проговорил Тун Цюэ, устремляясь за ним к выходу из «Дома Пяти Блаженств». Когда за ними закрылась дверь, трое уборщиков сворачивали в один из переулков бедняцкого района. — Они что-то задумали, — пробормотал Сяо, ёжась от облепившего его ночного холода. — Я узнаю, что именно. Тун Цюэ захныкал. — Шисюн, может, мы наоборот? Ты всегда общался с господином Мораксом лучше меня, я же не смогу ему ничего сказать!.. — Учись. Тун Цюэ заныл было с новой силой, но Сяо к тому моменту уже сбежал по небольшому холму и завернул в подворотню квартала удовольствий. Три почти одинаковые фигуры постепенно растворялись в ночной темноте, но слишком сильно к ним приближаться было нельзя — Сяо чуть прищурился и отточенной бесшумной походкой двинулся за ними. Он едва успел нырнуть за нагромождение разъеденных термитами бочек, когда один из них кратко обернулся. Почему-то страшно быстро колотилось сердце, хотя какого-то особенного страха Сяо не чувствовал. Под горлом встал ком от неприятного запаха — где-то здесь забился от отходов водоканал, но его почему-то до сих пор не прочистили. Со стороны уборщиков послышался сдавленный хохот, который быстро прервался возмущённым вскриком; возможно, смеющемуся отвесили оплеуху. Сяо осторожно выглянул из-за бочек, но никого не увидел. Тихо цыкнув, он оттолкнулся обеими ногами от земли и подхватил себя потоками ветра — в следующий миг его стопы коснулись покатой черепичной крыши. Опустившись на корточки, он выглянул на другую сторону улицы — уборщики приближались к какому-то деревянному зданию, больше похожему на склад. Когда за ними закрылась кривая дверь, Сяо с сомнением прикусил губу и вытянул руку. Он видел, как Венти так делал — притягивал со всей округи ветра и среди них выцеплял тот, что приносил звуки из нужного ему места. С помощью этого умения они могли слышать разговор с Владычицей морей у границы будущих Тростниковых островов, а позднее — найти Ганса в компании Лу Люйи в Мондштадте. Вроде бы, он чуть прокручивал запястьем и манил к себе ладонью вверх — в Ли Юэ так собак подзывали, наверное, именно поэтому Сяо запомнил движение. Он сосредоточился, попробовал, но ветра разве что врезались в его лицо и едва не сорвали маску из тонкой чёрной ткани. На второй провальной попытке Сяо сдался. Осознав, что ещё далёк от такого уровня мастерства, он помялся немного и спустился с крыши. Если он сумеет незаметно пробраться к разбитому окну сарая, то, возможно, ему удастся услышать чужой разговор. Или подсмотреть, если получится. Подошва обуви шоркнула по покрытой наледью крыше, раздался хлопок резкого порыва ветра, и в следующий миг Сяо бесшумно опустился на твёрдый снег. Он пригнулся, вжался спиной в деревянную стену сарая и издал медленный вздох. По ту сторону разбитого окна раздавались три голоса то поочередно, то одновременно, наслаиваясь друг на друга или прерывая. Этот гомон едва ли позволял понять основную тему разговора, ведь, казалось бы, только что один из уборщиков жаловался на возросшие цены у какого-то торговца в квартале удовольствий, как другой тут же перебивал его россказнями о недавней победе в сянци. Несмотря на свою горячность, эта болтовня по какой-то причине клонила в дремоту. Сяо крепко зажмурился и съёжился от порыва холодного ветра и почти тут же встрепенулся, когда из сарая раздался звонкий стук, словно кто-то ударил кулаком по дереву. — Совсем идиот?! — завопил тот самый уборщик, который показался Сяо самым приветливым. — Забыл, что здесь раньше муку хранили? Да одна искра, и весь этот сарай взлетит на воздух! Сяо попытался прислушаться к вялым, пристыженным возмущениям, но ничего внятного не расслышал. — Слушай, а красивая-то какая трубка, — заговорил третий уборщик. — Откуда ты такую взял? Стоит, поди, как хороший дом. — Где взял, там уже нет, — пробурчал второй. Сяо с силой растёр плечи и задумался, стоит ли ему оставаться здесь и дальше в надежде, что его предчувствие его в этот раз не подвело. Он не знал, как долго выжидал хоть чего-то, но его тело всё сильнее замерзало, а ногами пошевелить стало и вовсе трудно. Быть может, он и в самом деле до того вымотался, что стал во всём подряд видеть злой умысел? Эти уборщики вполне могли посетить «Дом Пяти Блаженств» лишь ради речи Ло Фу, а прийти в заброшенный сарай в надежде, что в ящиках найдутся какие-то продукты. И к выпивке своей они едва притронулись, потому что самим не слишком радостно пить что-то, что по вкусу напоминало спиртовую воду из лужи — а денег не жалко, потому что один из них наверняка на следующий день вытащит из карманов мертвецов столько, что за раз покроет все их расходы на таверну. А Сяо просто стал слишком мнительным, вот и заподозрил в трёх закадычных друзьях великих заговорщиков. — …Надёжно спрятал? — донёсся до его слуха приглушённый голос. — Не хватало только, чтобы какой-то случайный работник Дома собраний их нашёл. — Да будто он что-то поймёт… В голове Сяо раздался испуганный голос Тун Цюэ: — Шисюн, срочно приходи в Дом собраний. Господин Моракс хочет тебя видеть. Сокрушённо потерев лоб, ведь из-за Тун Цюэ он прослушал, возможно, самую важную часть разговора уборщиков, Сяо накрыл ладонью губы и тихо зашептал: — Не могу сейчас. Это может подождать пару минут? — Сяо. Срочно. Кажется, это был первый раз за очень долгое время, когда Тун Цюэ обратился к нему по имени, и в голосе его была такая напряжённость, будто в Доме собраний сейчас происходило что-то, что решало судьбу мира, не иначе. Это настораживало, вызывало чувство, будто господин Моракс захотел поговорить с ним отнюдь не о погоде. В голове заворошились предположения, одно мрачнее другого, и ни к одному у него не было толкового оправдания. В конце концов, он уже давно не был тем юнцом, чьё видение мира казалось истинно верным. И Сяо, сам не осознавая до конца серьёзность, стоял перед выбором: лишиться возможности выяснить, что на уме у трёх уборщиков, для чего они прибыли в заброшенный сарай, что запрятали в его недрах и как связаны с протестными настроениями среди народа в целом и с Ло Фу в частности, или обречь себя на пробирающий до самых костей взгляд глаз цвета самого холодного в мире золота. И что-то ему подсказывало, что одним взглядом дело не ограничится. Помявшись, Сяо вновь шепнул в ладонь: — Иду. Он мог в любой момент вернуться сюда и отыскать спрятанное уборщиками нечто. Он не знал, как это способно помочь ему пресечь грядущее восстание на корню, но одна мысль звенела храмовым гонгом: в запыленных ящиках и шкафах запрятали что-то важное. И всё равно его преследовало ощущение, будто сделанный им только что выбор оказался в корне неверным. И всё же мир вокруг него заволокло чёрным дымом, чтобы вновь обрести ясность очертаниями коридора Дома собраний. На расстоянии вытянутой руки его ждала закрытая дверь в покои господина Моракса — изнутри лился свет не одного десятка свечей. Вокруг не было ни одной служанки, и Сяо отчасти был рад этому, ведь его внезапное появление могло обернуться чьим-то смертельным испугом. Не давая себе времени на размышления, он тихо постучался и открыл дверь только в тот момент, когда услышал приглашение войти. Он сразу же увидел Тун Цюэ, посреди комнаты замершего подобно лани на прицеле охотника, и господина Моракса, который по какой-то причине стоял к ним спиной и с завидным интересом рассматривал вид за окном, который нисколько не изменился за этот год. Сяо поклонился и опустил взгляд. — Господин Моракс, вы хотели меня видеть? Послышался шелест плотных одежд, за которым последовал усталый вздох. Сяо медленно выпрямился и поднял голову. На лице господина Моракса среди усталости проглядывалось что-то, что напоминало лёгкое разочарование. Таким же образом на него иногда смотрел его бывший наставник, так что Сяо давно научился различать именно эту эмоцию. — Сегодня я хотел воспользоваться своей ритуальной курильницей. Тун Цюэ замер на долю секунды, а затем по его щекам расползлись красные пятна, и он тут же принялся увлечённо разглядывать мыски своих ботинок. Сяо постарался оставить своё выражение лица таким же безучастным, как обычно. — Помню, несколько месяцев назад вы обращались ко мне с просьбой её одолжить на некоторое время. Вероятно, вы знаете, что с ней произошло после этого? Пускай в последней фразе господина Моракса слышался вопросительный тон, Сяо точно знал, что его ни о чём не спрашивали. Когда его бывший наставник задавал подобные вопросы, Сяо принимался лихорадочно выдумывать ответ, который казался бы логичным и оправданным, но отчего-то сейчас мысли неохотно ворочались в голове, едва ли сменяя друг друга. Он хотел огородить Тун Цюэ от этого разговора, но складывать очередную ложь был не намерен — в последнее время он лгал чаще, чем говорил правду, и это выматывало больше, чем что бы то ни было. — Мы… — заговорил Тун Цюэ после недолгой тишины. — М-мы просто… — Это моя вина, — встрял Сяо. Господин Моракс обратил к нему незаинтересованный взгляд. — Тун Цюэ ни при чём. Господин Моракс кратко вскинул бровями, поджал губы и повернулся к столу. По какой-то причине в этот раз он не был завален нераскрытыми свитками, черновиками и какими-то документами, а стоящая в углу переносная курильница не источала приторные благовония. Прибранный стол казался непривычно пустым, и только один свиток, перевязанный красной нитью с нефритовой подвеской, сразу привлекал внимание. Господин Моракс поднял его и передал Тун Цюэ. — На завтра у меня назначена встреча с Шбаланке. Займись этим, в письме есть вся информация. Если появятся вопросы, обратись к Ми Ну. Это имя Сяо слышал впервые. Оно звучало странно, неестественно, походило на собачий лай. Вряд ли господин Моракс назначил бы встречу с простым иноземцем — возможно, завтра в Ли Юэ прибудет кто-то важный. Тун Цюэ обеими руками принял свиток, резко поклонился и, старательно скрывая облегчение, покинул покои. Когда за ним закрылась дверь, господин Моракс вновь обратился к Сяо: — Насколько я помню, я довольно ясно дал понять, почему не позволил тебе совершать «Странствие по снам». Сяо следовало прикусить язык, но пришлось напомнить себе, что он и без того достаточно долго молчал, чтобы прийти к этому разговору. — Вы говорили, что я не удержусь, — сказал он медленно и ровно, — но я так и не понял, от чего меня нужно удерживать. Господин Моракс проследил за ним долгим взглядом, а затем вздохнул и вновь отвернулся к окну. Было до умопомрачения странно наблюдать такую незаинтересованность в разговоре, который Гео Архонт сам пожелал устроить. И отчасти это если не злило, то по меньшей мере раздражало, ведь в это время Сяо мог заниматься куда более значимыми вещами, чем стоять посреди комнаты и смотреть в прямую спину. — И вы не хотите рассказывать, — добавил он ещё медленнее, пока неуверенно, словно и сам не до конца понимал, стоит ли ему вообще такое говорить. — Не хочу, — заговорил господин Моракс, всё ещё глядя в окно. — Если мои слова не возымели должного эффекта тогда, я сомневаюсь, что ты прислушаешься к ним сейчас. Тем более, как я наслышан, ни у кого до сих пор не возникло вопросов о качестве твоей работы. Если ты можешь гарантировать, что так и останется и что твои личные дела не пойдут вразрез с твоими обязательствами, то я стану относиться к этому спокойно. Сяо нахмурился. Что-то не давало ему покоя в ответе господина Моракса, но он так и не смог решить, что именно. — В данный момент меня волнуют другие твои дела. Те, которые завели вас с Тун Цюэ в «Дом Пяти Блаженств». Пускай господин Моракс всё ещё стоял к нему спиной, у Сяо отчего-то появилось гнетущее чувство, будто за ним наблюдали со всех сторон. Между лопатками неприятно чесалось, а в горле скручивался тошнотворный ком. Он не знал, что заставляет его ощущать всё это, но почему-то был уверен, что прямо сейчас он должен вести себя более собранно, чем раньше. — Мы выяснили, что на днях в Дом собраний придёт Ло Фу, бывший приближённый Хоу Дэмина, — произнёс Сяо. — Он хочет поговорить с вами о проблемах в Ли Юэ, а если ему не удастся, то поднимется восстание. Мы предполагаем, что он является их предводителем, но всё сложнее. Похоже, у него есть последователи среди уборщиков. Я следил за ними в тот момент, когда со мной связался с Тун Цюэ и позвал сюда. Они что-то спрятали в заброшенном складе на границе квартала удовольствий, но я не успел выяснить, что именно. Господин Моракс тихо вздохнул и наконец-то повернулся к нему лицом. Под его глазами пробежала тень. — Сяо, — выдохнул он, — ты должен понимать, что мой объём работы едва ли позволяет мне встречаться с каждым жителем Ли Юэ, которому жизненно необходимо обсудить со мной личные проблемы. У меня есть определённые представления о человеке, которого ты имеешь в виду, и я уверен, что время визита он выберет наиболее неудачное. Не потому, что так сложатся обстоятельства, а поскольку он заинтересован в том, чтобы встреча не состоялась. И приближённым Хоу Дэмина он был не потому, что Бог Удачи видел в нём потенциал, а потому что есть такие люди, которые ради собственного процветания готовы поставить себя в один ряд с Богами. И я не заинтересован в том, чтобы жертвовать куда более важными для государства делами ради встреч с такими, как он. У Сяо в горле пересохло, и он хрипло протянул: — То есть вы всё равно отказываетесь от встречи с Ло Фу, даже зная, что это предотвратит восстание вашего народа? — Восстание — это следствие тех проблем, с которыми мы столкнулись. Ты можешь потратить все свои силы, чтобы, как ты говоришь, его предотвратить, но на самом деле ты лишь отсрочишь его на некоторое время. Пока не будут решены причины их недовольства, тебе придётся с ними возиться снова и снова. — Но мы не знаем, как решить эти причины. Господин Моракс выдавил слабую улыбку. — Именно поэтому завтра я встречаюсь с новым Пиро Архонтом. Это большая возможность для нас, учитывая, что этой встречи мы пытались добиться несколько месяцев. Но даже так это длительный процесс. Сяо замолчал. Теперь он понимал, что именно двигало господином Мораксом при принятии решений, но он не думал, что мог с ним согласиться. Если они осознанно позволят восстанию случиться, то ко всем их проблемам прибавится ещё одна: необходимость заново обрести доверие их народа. И что-то Сяо подсказывало, что ни один природный катаклизм не мог сравниться по степени трудности с этим. Он мог бы сказать об этом, но некстати вспомнил слова Лу Люйи на Священном Призыве, которые так возмутили в своё время Венти: «Ещё понарожают, не вспомнишь, что их когда-то меньше было». У этого был определённый смысл, ведь господин Моракс вполне мог думать, что смена поколений среди смертных сотрёт острые углы былых воспоминаний. И осознание, насколько местные Боги, на самом деле, похоже мыслят, вызывало давящее чувство в груди. А если такое мышление было связано с долгими годами правления, Сяо никогда в жизни не был так сильно рад тому, что его главенство в Уван продлилось всего лишь год. Иначе, быть может, сейчас он с господином Мораксом согласился бы во всём. Но это не означает, что вся информация, которую Сяо и Тун Цюэ выяснили сегодня ночью, вдруг оказалась бесполезной. И в заброшенный сарай он сегодня всё же наведается — вдруг это поможет ему узнать, к чему готовиться. Если ему не позволено предотвращать восстание, то он хотя бы сделает его наименее разрушительным. — Если вы позволите, я пойду, — произнёс он, склонив голову. Господин Моракс слабо кивнул, и Сяо покинул комнату. Ему ещё предстояло объясниться перед Тун Цюэ, а зная Хранителей Якса, ему придётся рассказывать всё и всем с самого начала. Почему-то это страшило гораздо больше, чем мысли о грядущем восстании.