Пироман и Фея.

      Утро выдалось не то, чтобы тёплым, а скорее свежим. Парень проснулся без одеяла, оно лежало на полу. Окно, видимо, из-за ветра распахнулось на всю катушку, поэтому по всей комнатке гулял слабый, жаркий сквозняк. Солнце озаряло небесный простор, подбираясь к центру небосвода, что говорило о том, что вот-вот наступит полдень и давно пора вставать. Отто с большой неохотой оторвал, как ему показалось, тяжеленную голову от подушки и поднялся на ноги. От резкого подъёма во лбу закололо и вески словно тесками зажало, но почти сразу прошло. Солнечные лучи уже успели прогреть пол. Вроде такая невзрачная и практически незаметная мелочь — касаться с утра ногами тёплого пола — но зато как приятно стало: на этом моменте рождается очередная надежда на то, что день пройдёт замечательно.       Парень закрыл распростёртое окно, призадёрнул шторы. Голова его постепенно наполнялась различными думками, напоминаниями, какие обычно посещают человека после пробуждения. У Отто обычно всегда много мыслей в голове. Бывает и такое, что их становится слишком много и каждую он слушать попросту не успевает. Они кричат, вопят, визжат, шепчут, смеются, ведут между собой не всегда высокоинтеллектуальный или хотя бы доступный для элементарного понимания диалог. Похоже на дополнительный недуг в его психике, хотя, может, не у него одного так происходит? Кто знает, авось такой беспорядок в голове — норма? Никто не читает мысли. А если бы и читал, то скорее бы с ума сошёл, прежде чем рассказал кому-либо, что он якобы вычитал.       Переодевшись из сорочки в повседневную одежду, парень стал заправлять кровать настолько аккуратно, насколько он умеет и насколько позволяет это словно непослушное одеяло, которое вечно морщится, задирается. Но как бы то ни было, в любом случае, делает он это от скуки. Странно, ведь обычно Игнис как будто бы чувствует пробуждение Отто и тут же спешит к нему. На сей раз тишина, даже за окном как-то мёртвенько, хоть и не раннее утро. Закончив с кроватью, Отто в конце концов принял решение покинуть почевальню и разобраться, в чём дело.       За дверью он сразу встретил какую-то девушку, по всей видимости, уборщицу. Она пожелала парню доброго дня и мило улыбнулась ему, смешно оттопырив губы вперёд. Девушка сделала это неспециально, ведь у неё просто губы такие пухлые, что кажется, будто она их выпячивает. Отто кивнул и, уточнив у неё, где находится комната Игнис, затем направился туда.       Несмотря на довольно узкий для дворцов коридор, обустроен он вполне себе уютно, торжественно. Когда Отто шёл куда-то по этому коридору, он каждый раз засматривался на оригинальные узоры на стенах, которые казались ему больно знакомыми. Не помнил их, к сожалению. Всматриваясь, он каждый раз замечал то один, то второй узор, который уже видел до попадания в Канкордию. Вспомнить откуда произошли закорючки настенные не удалось.       Добравшись до двери принцессы, парень, как воспитанный мальчик, постучался, прежде чем войти. Услышав разрешение, Отто приоткрыл дверь и просунул голову в комнату. Он увидел крылья, водящие пальцами по мольберту с прикреплённой на него вместо холста дощечкой. Пройдя дальше, дверь за ним громко захлопнулась.       — Ой, Отто! Это ты! — воскликнула не то испуганно, не то радостно, его подруга. По её голосу и выражению лица прочитать эмоцию в большинстве случаев не представляется возможным, остаётся лишь угадывать и действовать по ситуации, — Извини, пропустила момент, когда ты проснулся, не пришла.       — Ничего, сегодня я сам к тебе наведался. — поняв, что ему рады, он полностью прошёл в комнату и осторожно подкрался к Игнис.       — Я тут занята просто немного… — с какой-то грустной ноткой произнесла девушка в своё оправдание, — Исправляю старый рисунок.       — Рисунок? — с интересом переспросил Отто, мигом оказавшись над Игнис. Действительно, на дощечке выжжен портрет какой-то улыбчивой и, вероятно, доброй леди с длинными прямыми волосами, сосредоточенные на груди. Некоторые элементы и штрихи особо подчёркнуты, выделены, чрезмерно жирные, словно их пытались исправить или закрасить таким образом неправильные черты. Хотя в целом рисунок состоит из тонких линий. Сама девушка с рисунка обнажена по пояс, волосы закрывают интересные места её тела. Фигура её, мягко говоря, сочная, привлекательная. Стройная, ни худая, ни толстая. Лицо изображено заметно аккуратно, даже удивительно ровно и ловко, красиво, особенно.       — Познакомься, это Мендачия. — теперь в голосе Игнис чувствовалась явная печаль, отчаянность. Отто видел, как она безуспешно пыталась выдавить из себя улыбку, — Подруга всей моей жизни.       — Мендачия… — задумчиво повторил за ней парень, — Та, которая с книжкой, да?       — Именно, с книжкой… — шмыгнула Игнис, — Когда я нашла этот портрет, она выглядела не такой весёлой, милой, какой я её помню. Поэтому сижу, исправляю…       — А по-моему тебе пора прекращать думать о ней. — его фраза больше походила на приказ, чем на рекомендацию, — Мне кажется, ты не отпустила её.       — Не кажется, — сказала Игнис, скрестив руки, — Я… я не могу простить себя.       — Да прости уже! Нельзя вот так жить одним моментом! — чуть не кричал Отто. Поняв, что, между прочим, он сам пришёл в не свою комнату, что выглядит со стороны его поведение как минимум неадекватно и нелогично, он тихонько откашлялся и продолжил на спокойных щах, — Пойми, Игнис, твоей подруги не существует уже. Ну и зачем тебе выдуманная подруга?       Игнис бросила на парня сначала озлобленный взгляд, но вдруг мышцы её лица расслабились и она снова стала никакая.       — Мне обидно, что я слишком жестоко расправилась с ней. У неё парень же был… У них много планов друг на друга было… и плевать, что тот даже не пришёл к ней на похороны… — Игнис теребила заусенцы на пальцах, выдавая, что говорить её на эту тему не легко, волнительно.       — Ужас. — лаконично выразился Отто, — И сказать нечего… Хотя, нет, погоди-ка, есть чего…       — Отто, перестань… — вдруг оборвала его девушка, — я пыталась уже поменять к ней отношение и забыть её, но, как ты понимаешь, ничего не вышло в итоге.       — И ты остановишься на этом, Игнис? — парень нарочно акцентировал её имя, чтобы та обратила внимание и призадумалась в кои-то веке, — Ты, крылатое создание! Ты — принцесса, королева этого шикарного мира, тебе огонь подвластен, у тебя друг пират! — с восхищением и некоторой искрой в глазах говорил Отто, много жестикулируя руками, — У тебя куча знакомых, друзей, родных! У тебя дом вон какой здоровенный! Ты великая! И ты позволяешь себе просто взять и остановиться?       — Ты несёшь бред. — вымолвила Игнис после небольшой паузы.       — Знаю. Но иначе же не доходит? — почесал затылок парень. В какой-то момент он подумал, что говорит неправильные вещи. Однако ему очень хотелось помочь девушке, — Тебе не стоит… постоянно… оглядываться назад, чтобы, как бы, взлететь что ли… — произносить каждое слово становилось всё труднее, — Когда взлетаешь, э-э, ты же не оглядываешься на свои… следы? Наоборот, ты смотришь вперёд, верно?       — Ну, верно… — спорить с Отто у Игнис не было никакого желания, поэтому она сухо соглашалась и кивала на его попытки вразумления. Хотя с иной стороны она прекрасно понимает, что парень хочет до неё донести. Понимала каждое слово и значение этих слов. Проблема кроется в другом — ей неоднакратно говорили об этом такие же помощнички и помощницы. Да и не только они, Игнис сама себе мозги вправляла, тщетно.       — Ну вот и перестань уже вспоминать эту… воровку. Правда ведь, зачем? Что было, то было. Усвой урок и иди дальше, не зацикливаясь.       — Ага. Не хватает ещё: «Иди за своей мечтой», «Не сдавайся», «Будь собой». — огрызнулась девушка.       Отто немного застыдился, ведь вот-вот собирался сказать первые два совета. Он опустил голову, нахмурив брови, начал о чём-то мыслить, выпытывать у себя, что говорить дальше.       — Быть собой… — подал он голос наконец, — Это… не совсем правильно…       — Да ты что? — сделав несколько новых штрихов в своём рисунке, наигранно удивилась крылатая.       — Да, я то… Быть собой можно по-разному… И не всегда это хорошо, улавливаешь мысль? Все мы разные, и «быть собой» тоже. Но одно в нас должно оставаться всегда.       — И что же это, мудрец? — на секунду Игнис прекратила рисовать.       — Человечность. Быть человечным, — всё также задумчиво и неуверенно произносил Отто.       — Ха-ха, ты прям такой великий философ в разговоре, а сам-то что? Не припоминаешь былое время? А как девчушку трубой? — насмехалась над парнем Игнис.       — Хе-хе… — усмехнулся Отто, но вдруг перестал смеяться, поняв, что в данной ситуации по просту неуместно. Растерявшись в ответе, но быстро подобрав его, он застал рогатую врасплох, она даже возразить ничего не смогла, — Учись на моих ошибках.       На какое-то время рогатая совсем перестала рисовать, начав просто пялиться на портрет, сложив руки в замок. Может, ей в голову пришло какое-то новое осознание.       — Сегодня теплее обычного, не находишь? — сменила тему Игнис, отложив мысли об их непривычном разговоре на потом.       — Нахожу. Даже чувствую себя как-то… странно. — парень отвёл взгляд в сторону, медля с продолжением ответа, — Никогда не чувствовал себя настолько хорошо… Не ментально, а физически хорошо. Ничего не болит, не ноет…       — Тотальное умиротворение, да? — усмехнулась девушка, прикрыв глаза.       — Да! — она помогла Отто подобрать нужные слова, — Может это влияние чмырицы?       — Ха-ха, а что, может, вполне может! — рассмеялась девушка, вновь продолжив обжигать доску. Чтобы выжигать рисунки, ей совсем не нуждались инструменты. Ей они были даны с рождения — пальцы рук. Так странно было наблюдать, как из-под пальца идёт дымок и остаётся чёрный след. Но, если честно признаться, по сравнению с другими вещами, которые им доводилось видеть в этом мире разве выжигание пальцами всё ещё кажется странным? — Кстати, ты русалок не забоялся?       — Э-э… Ну, они опасны… Нет, не забоялся, а чё такое?       — Предложение есть. Сегодня довольно жарко; как на счёт того, чтобы с Римом, Вассой и остальными отправиться покупаться где-нибудь в укромном местечке?       — Звучит заманчиво… — медленно кивнул Отто, — А «с остальными» — это с кем?       — Эада, Каэли, например.       — А, понял. — ещё раз кивнул парень, — Чтож… если поход представляется возможным, то почему бы и нет?       — Отлично, тогда иди умывайся, завтракай, а я тем временем схожу, приглашу всех. — отодвинувшись от своего рисунка и, убрав его на дальнюю полку, вместе с парнем удалилась из комнаты.       Сегодня действительно жарче, чем обычно. Наверное, именно поэтому на улице почти никого нет. Испеклись все к чёртовой бабушке.       По улице если кто-то и ходил, то обязательно полураздетый. Мужчины с оголённым торсом и в шортиках, девушки с открытым животом, в распашонках и кто в юбках, кто тоже в шортах. Многим, ласково выражаясь, не шёл такой образ, а большинство мужчин были похожи на моржей. А что им ещё делать, неужто ль страдать? Пусть так, но зато хорошо, комфортно.       Под ногами часто можно было заметить прозрачные лужицы, говорящие о том, что местное население обожает играться с водой в жаркие дни. И правильно делает. Жара стояла невыносимая, а ко всему прочему ещё и водоёмов нет поблизости. Какие-то люди нашли выход из ситуации, купаясь в фонтане. Конечно, это неправильно… но их никто не остановит. Стражникам порядка сейчас тоже не сладко.       Нормальные люди сидят дома под вентиляторами, но только не наша банда. Девчули, бриллиантовы сёстры, разодетые в купальные костюмы, идут позади мужиков. Пират Рим, как и все, не стал терпеть эту чёртову жару, поэтому оголил свою волосатую грудь и пёрся в одних плавках длиною до колен. Парень Каэли пытается завести разговор с Отто, но у него мало что получается — тот огрызается много. Они оба идут с голым торсом, давая Солнцу подпалить им плечи. Игнис заставила Отто надеть такую себе косынку, как у разбойника, под предлогом не позволить солнцу расплавить оставшиеся мозги. Парень Эады старался идти вровень с девушками, но в то же время постоянно молчал. Васса, которую всем было непривычно видеть без рыбьего хвоста, вела активную беседу с Игнис, они разговаривали обо всём, что видят.       Так и шли они до самого порта. Рим сказал, что неподалёку есть островок, где нет никого, кроме мелких зверушек, и там можно хорошо провести время. Ну, забравшись на свой корабль и пригласив на него гостей, они туда и направились. У корабля Рима была небольшая особенность: на носу красовалась уродливая русалка, почти потерявшая образ человека, у которой из шеи торчали жабры, изо рта рыболовный кручок, а волосы поросли водорослями; хвост был схвачен в сети, в руках русалка держала «оторванный» штурвал.       — Вы, милые дамы, проходите, но учтите, что корабыльня моя тоже дама! Так что постарайтесь у неё зависть-ревность не вызывать, а то ж обидется и в дальнем путешествии подведёт! — серьёзно заявил Рим, при этом беззубо улыбаясь, как дурачок. Почти никто не обратил внимание на просьбу Рима, один лишь Отто ласково погладил ствол мачты, сказав: «Не подведи, корабыльня». Игнис застала его за этим делом и повторила за ним. Остальные тусовались на корме.       Палуба была выдраена до блеска, над чистотой корабля позаботились как следует. Рим повествовал им о том, как он бороздил морские просторы на своей «КраснОй Кочевнице», сколько штормов они пережили, а то и потопление, крушение. Слушая каждый его рассказ душа наполняется каким-то чувством, похожим на бодрость. Сразу хочется делать так же, быть таким же. Тоже хочется кому-нибудь рассказывать о своих приключениях, об историях, из-за своей странности, необычайности и в то же время прекрасности и поразительности, похожих на выдуманные. Несмотря на всю сложившуюся картины жизни Рима, почему-то далеко не все могут жить подобно, хоть и возможности, и желание имеются. Все предпочитают оставаться восторженными зрителями и внимательными слушателями.       Проведя определённые махинации с кораблём, он стал подаваться вперёд. Рим и остальные мужики помогли ему поднять паруса, а затем Рим отправился в трюм за бочонком, похоже, чмырицы, и стаканами к ней. Отто и Игнис, хитро переглянувшись, приняли вызов пирата, наплевав на то, что недавно о повторном выпивании они думали совсем иначе. Да и опрокинули они немного: пару стаканчиков до половины. Суммарно один стакан каждый. Накрыло не сильно, но дало о себе знать. Или это палуба так шатается? Или это волны так интенсивно волнуются?       Не случалось такого, чтобы когда-то Васса радовалась очередному разу, когда её Рим пил. Стоит ему напиться, он начинает обычно то ли бредить, то ли стремиться совершить ещё один подвиг, подтянув за собой остальных выпивох. Рим своей меры не знал. А остальные свою знали. Поэтому у них в маленьком общество образовался беззубый и чумазый шут, который теперь будет их веселить до конца путешествия, пока, как выразился парень Каэли: «к вечеру Чмырица не отпустит его». Впрочем, никто не против. Кроме Вассы.       Могут ли у Рима забрать корабль за «вождение» в нетрезвом состоянии?       Игнис сидела у носа корабля и с большим интузиазмом пыталась словно что-то разглядеть в полосе горизонта. К ней незамедлительно примкнул Отто, отвалив от кучки жаждущих видеть зрелища.       — Что делаешь? — спросил он невзначай, лишь бы языками сплестись на какую-нибудь тему.       — Наслаждаюсь. — неоднозначно ответила Игнис, взгляд её тот час наполнился тоской.       — Мне кажется, что ты всё время пытаешься кого-то разглядеть. — прямо высказал Отто свои подозрения.       — Я хочу разглядеть знакомые места… — продолжала таинственно говорить девушка, поглаживая пёрышки своего крыла.       — Например?       — Ну, например… островок какой. — вздохнув, сказала девушка. Парню показалось, что она врёт, однако придираться не захотел.       Образовалась неловкая пауза. Отто сидел рядом с Игнис и тоже стал вглядываться в горизонт. Полоса, как полоса. Он в ней ничего не видел такого, на что можно смотреть неотрывно около получаса.       Какие-то доски у корабля выглядели очень старыми, а какие-то наоборот очень новыми. Наверное, было крушение и то место, где новые доски — это подлатали кораблик. Остальные по ясным причинам не заменили. Ну и ладно, как говорится, и так сойдёт. Повсюду пахло солью, гнилыми водорослями, свежим воздухом без каких-либо примесей города. От высокой влажности постоянно потеют ладони, а солнце предательски печёт плечи, которые и без того уже красные.       — Знаешь, а ведь мы с тобой относительно долго общаемся, верно? — снова начала говорить девушка и, не дожидаясь ответа, продолжила, — Понимаешь… хотя нет, наверное не понимаешь… я хочу увидеть тех, с кем не смогла нормально попрощаться или попрощаться вообще. Маму, папу, Мендачию… и знаешь… всё равно, что они все мне никто. Не родные.       — Чего? — немного в изумлении переспросил Отто, — Ты же говорила, что вы семья?       — Не говорила. А если таки говорила, то наврала… от недоверия. — Игнис стала говорить уверенней и тише, чтобы остальные не обратили на них внимание.       — То есть… и сёстры твои тебе… не сёстры?       — На счёт этого не знаю. Мы… как бы яснее выразиться… не из чрева.       — Что? — всё ещё недоумевал Отто.       — Никто из нас четверых не был в утробе ни одной женщины. Нас создал мир. — снова недосказанно, недопонято… говорит как хочет, и все должны понимать, как хотят!       — То есть… как?       — То есть мир копил, копил энергию и, когда пришло время, мы стали появляться по очереди. Ударила в пучину молния — появилась крохотка Васса и в тот же момент умер тот, кто был до неё. Взросло дерево со светящейся корой прямо у подножья крепости — появилась крохотка Эада, замурованная в корнях. Прошёл в поле смерч — появилась в его эпицентре крохотка Каэли.       Игнис резко замолчала.       — А ты как появилась? Пожар или взрыв? — с ласковой усмешкой и интересом задал вопрос Отто.       — Не знаю… То время у меня помнится периодами. Появление своё я не помню. Кто-то говорит, что я образовалась, как ты говоришь, из-за взрыва или пожара, а кто-то говорит, что в день моего рождения извергался вулкан, спавший около тысячи лет.       — Ого. Теперь я больше верю в вулкан, — рассмеялся парень.       — Неудивительно, что я тоже, — рассмеялась девушка.       Парень хотел поделиться с Игнис какой-нибудь из своих думок, своих глубоких тайн, но при одном лишь её взгляде все мысли рассыпались и он успешно забывал, что только что хотел сказать. Отто заметил, что уже свыкся с местными «приколами». Он перестал шугаться, видя причудливый образ Игнис, перестал впадать в немой шок от её рассказов. Более того, он даже стал понимать, что сейчас отношение к этой особе у него кардинально изменилось с непонятно какого момента. Видна же ясная, как день, разница между началом их отношений и тем, что у них сейчас.       — Игнис… — подал вдруг голос парень, — Вот сейчас мы сидим с тобой и можем говорить на сокровенные темы, понимая или хотя бы пытаясь понять друг друга. Мы смеёмся над нашими шутками, придумываем что-то, нам хорошо… ты согласна?       — Ага, и какой вывод из этого? — улыбнулась она, бросив на Отто странный, смешной и милый взгляд.       — Ты должна чувствовать контраст между тем, с чего у нас всё начиналось, и тем, что у нас сейчас. Мы же ненавидели друг друга! — Отто выпучил глаза и тут же зажмурился, смеясь над своими словами.       — Чувствую! — подхватила смех Игнис, — Небо и земля, небо и земля! Эх… а вот мне кажется, что на этом мы не остановимся. — вдруг загадочно произнесла она.       — Хм, — перестал смеяться парень, — Куда дальше-то? По-моему, у нас и так уже хорошие отношения. Разве нет? Разве может быть лучше?       — Хм… Может, и не может, — Игнис помрачнела, как смерть. Она опустила голову и сжала руки в замок, — Ты прав, лучше уже не будет.       — Жизнь покажет, Игнис, а вдруг я всё-таки не прав? — подбодрил её Отто. Его точно взволновала резкая смена настроения его подруги.       — Да. — ожила крылатая, подняв голову и устремив взор в тот самый безначальный и бескрайний горизонт, — Жизнь покажет.       Не согласиться было не возможно.       — Игнис, я что-то не то сказал? — не в первый раз происходило такое, что от слов Отто девушка отворачивалась, видимо, пряча свои глаза, сквозь которые в те моменты проще простого прочитать, что у неё на уме. Каждый раз парень не внимал этому, но сейчас он решил возникнуть.       — Нет-нет. — как будто очухалась девушка и повернулась к парню, неестественно улыбаясь и нервно хихикая, — С чего ты вообще это взял?       Глупая ситуация. Вероятно, парню показалось. Тогда он помотал головой и взглянул на веселящихся с пиратом людей. Их лица выглядели так беззаботно и пусто. Особенно у Каэли. Вроде она такая веселушка, но в то же время будто бы не живая. Хотя, остальные мало чем отличаются. Один Рим живее всех живых. Конечно, он же самый пьяный из всех. Когда он набухается, смотреть на него равно смотреть на разъярённую свинью: и смешно, и противно. Страшно подумать, что в такие моменты чувствует Васса, супруга его. Внешнемало что можно разглядеть. Видно только то, что явно. Например, стыд, страх и гнев. Несмотря на это, она продолжает улыбаться. Ухмыляться. Выдавливать улыбку. Наверное.       — Почему ты сидишь здесь? — спросила Игнис с опаской на то, что получит грубость в ответ.       — Не место мне среди них. Чужды мне такие компашки. — завистливо или грустно произнёс Отто. Может быть, на самом деле это была гордость, — Как обезьяны, ей-Богу.       — Ха-ха. — издала смешок крылатая, — Мне тоже. Всегда чувтсвую себя лишней.       — И если ты всё-таки оказываешься там, то тебе кажется, что все на тебя смотрят с осуждением, пусть даже это и не так. — продолжил её мысль парень.       — Ага. — кивала рогатая, — Ты меня понимаешь. Хоть кто-то в белом свете.       Корабль постоянно шатался из стороны в сторону, это по началу раздражало и пугало, но сейчас стало ко всему прочему и подташнивать. В животе всё скручивалось с каждой секундой более тугим узелом. Развяжет его лишь твёрдая опора, не качающаяся опора.       Вдали внезапно показалась земля. Игнис, завидев её, крикнула капитану: «Прямо по борту земля!». Рим опомнился и с закипающим смехом схватил с бочки подзорную трубу. Затем он что-то непонятное (на пиратском жаргоне) завопил и примчался к штурвалу, отодвинул рулящего — парня Эады, такого же отчуждённого чудака — и стал рулить сам.       — Как думаешь, нас съедят на острове или мы сдохнем, не успев добратсья до острова? — рассмеялась Игнис, заметив пьяного Рима у штурвала.       — Думаю, сначала мы утонем, а потом прибьёт к берегу и там уже сожрут, — предложил свой вариант исхода событий Отто.       — Вполне может быть, — громче засмеялась девушка, но быстро умолкла, не привлекая к себе внимания толпы.       Отто уж было подумал, что его вырвет. Оказавшись на берегу, он успокоился в том плане, что не утонул — на этом плюсы заканчиваются. Чувство подташнивания никуда не ушло. Ещё и оставалось такое странное ощущение, будто бы он до сих пор на борту. Его качает, хоть он уже на ровной поверхности.       Игнис убедилась, что у Отто всё в порядке, после чего сняла свои сандалики и выбросила их к кустам. Сама она залезла по колена в воду и заулыбалась, как маленькое дитя, получившее игрушку. Вода здесь обретала изумрудный оттенок и казалась прозрачнее той, что у города. Возможно, такой эффект создался за счёт того, что здесь дно наступает постепенно, а там, у города, ступаешь в воду и сразу глубоко. Там и песка особо нет, кстати, в основном одни булыжники.       Васса крикнула девушке что-то на подобие «рано ещё в воду, сначала надо разжечь костёр». Сразу же возбудился Отто и вымаливающими понятно что глазами уставился на Игнис.       — Отто, это только моя забота. Если хочешь помочь, то лучше поищи дров и палочек, желательно сухих.       — Игнис, а ты дашь мне разжечь-       — Нет. Я сказала, это только моя забота.       — Ну… ну пожалуйста! — взмолился парень, подойдя к девушке так близко, что со стороны это действо показалось таким моментом, на котором озабоченные мамочки обычно закрывают своим детям глаза.       — Да чем ты разожжёшь-то? У меня нет спич… у меня нет твоих этих штучек. Выбросила всё к чёртовой матери.       — Да что ты наделала… — опечалился парень, — Я за них едва ли душу дьяволу не продал… а ты выбросила.       — Поговори мне тут ещё. — смеялась Игнис, приняв его слова за шутки, — Иди уже.       — Дашь?       — Дашь, дашь! Иди отсюда! — громче сказала Игнис, не замечая проходящего мимо Рима.       — А не рано ли, Игнис? — влез он в разговор.       — Не рано что? — отвечала вопросом на вопрос пока что не понявшая смысл вопроса девушка.       — Не рано ли уже давать кому попало? Вы вроде не так долго друг друга знаете.       — Рим, пень ты трухлявый! — когда до Игнис таки дошло, в чём соль шутки, она стала толкать и легонько лупить задыхающегося от смеха пирата.       — Господи-боже-мой… — выругался Отто, насупившись. Он отвернулся ото всех, весь из себя такой угрюмый и злой, и направился в лес за сухими веточками.       — И как ты собираешься огонь разводить? — нависнув над усердно возящимся с чем-то Отто, недоумевающе спросила Игнис.       — Вот сейчас я буду тереть палочку о деревяшку и получится дымок, на который я подую и появится огонь. — не отвлекаясь от своего занятия, объяснял девушке Отто свой незамысловатый план.       Тогда рогатая со вздохом покачала головой, мол, ничего у него не выйдет. Тогда она села рядом с ним и стала любоваться сие зрелищем. Она ожидала хотя бы то, что получится довести дело до появления дыма. Но прошло около десяти минут, а дым так и не появился. Даже гарью не завоняло. Остальной народ давно уже был занят своим делом: Рим бухал, сёстры купались и брызгались, парни со своими грязными ухмылками наблюдали за ними, обсуждая что-то между собой.       — Уже вот-вот… — в который раз приговаривал парень. В какой-то момент это надоело Игнис и она решила ему незаметно «помочь». Устремила свой взгляд в кончик растираемой палочки и тут же из-под неё пошёл дым. Обрадовавшись, что не перестаралась, девушка отвернулась от Отто, чтобы тот не догадался в чём дело. Тогда Отто стал дуть на место образования дыма и тогда Игнис снова среагировала — подожгла палки. Парень мог бы догадаться тогда, что не могли палки так быстро разгореться, но, видимо, его мысли были не там. Он с облегчением вздохнул и упал на песок.       — Труженик ты наш! — задорно вскрикнула девушка, стукнув парня по колену. Они оба рассмеялись, — А теперь подкинь ещё немного брёвнышек и пошли купаться.       — Купаться? — приподнялся парень, — Дай мне побалдеть ещё немного.       — Ага, поторопись. — сказала девушка и встала на ноги.       Расправив крылья, она побежала в воду. Брызги разлетелись во все стороны. Девчонки хохотали, парни продолжали обсуждения, а Отто перестал наблюдать за огнём и почему-то стал смотреть именно на Игнис. Она вынырнула и стала выглядеть смешнее, чем обычно: мокрые волосы стали то торчать, то прилипать к лицу и шее девушки. Крылья, разумеется, тоже стали мокрыми и будто подрезанными. Платье её насквозь промокло и стало облегать тело. Васса направляла на неё струи воды и Игнис приходилось тонуть, а потом выныривать и смеяться вместе со всеми. Милое зрелище. В сердце вновь кольнуло. Возле костра показалось то чёрное существо, которое обычно появляется в моменты, когда Отто начинает думать и что-то решать. Сущность схватила его за руки, не давая ему встать. А потом и вовсе глаза закрыло, чтобы тот не видел девушку. Конечно, наяву никих сущностей не было. Он сам закрывал себе глаза, чтобы отвлечься от своих чувств. Он старался, очень хорошо старался не отвлекаться от наслаждения костром, но постоянные визги девушек в море мешали ему. Чтож, Отто старался хорошо, да, но не достаточно. В конце концов его глаза снова стали наблюдать только лишь за Игнис. Они видели, как заразительно она улыбается, как мило смеётся… Остальных они не замечали.       Позже к девушкам присоединились парни. Они стали приставать к своим дамам, щекотать их, брызгаться, топить. Тогда Игнис стала резвиться сама с собой и в этот момент Отто что-то понял для себя. Словно щёлкнуло что-то внутри него. Он мигом поднялся на ноги, успешно сопротивляясь своим мыслям, всяким тёмным сущностям. Сняв обувь, бросив её в сторону, он пошёл в сторону воды.       Ноги почти полностью погрузились в холодную солёную воду, как вдруг Отто обернулся. Возле костра находилось то создание, которое мелькает на протяжении всей его жизни. Порою, а точнее всегда, ему с трудом удаётся сопротивляться ему. И зачастую тщетно. Как и сейчас.       Парень оставил свои затеи и стал выходить из воды. У него появились новые планы. Он столько успел придумать, шагая к костру. Но не успел он выйти из воды, как Игнис забрала его обратно.       — Хмурь-хмурь. — окунув парня по горло в воду, она провела рукой у него над головой, как бы проводя некий обряд, — Нечисть изыди, очища-а-аю бестолковку души несча-а-астной… о-о-о…       — Игнис, перестань, я всё понял! — вырывался раздосадованный Отто. Секунду спустя он весь оказался под водой.