Не Генри единым или дочь Злой Королевы

      Утро у кухонных слуг Ее Величества Реджины Первой начинается с первыми петухами. Сначала надо прибраться, если вчера после шумной пирушки, не успели этого сделать. Если же никаких пиров и балов не было, надо развести огонь, ощипать и випотрошить свежих индюшек: очень уж Королева любила блюда из нежной индюшатинки. Потом закипятить воду в огромном чане и начать хитромудрое приготовление черепашьего супа, которое ненавидела принцеса Лагерта, и казалось, только поэтому королевский завтрак дважды в неделю включал в себя это блюдо. Дальше шли свежие булочки с осетровой икрой и крепкий душистый чай. На этом хлопоты по завтраку можно было считать законченными - Королева не любила плотный завтрак, считая, что излишне сытная еда с утра делает человека малоподвижным и сонливым.       Негромкий стук вырвал из утренней дремы Фрэнсис, и королева, еще не проснувшись толком, сначала не могла понять где она и что происходит. Воспоминание вчерашнего вечера пронзило ее, и женщина быстро вскочила с узкой и твердой кровати, уютно расположившейся в углу комнаты, неподалеку небольшого камина.       Наспех пригладив волосы руками, бывшая королева накинула теплу накидку и бросилась открывать дверь. Стук настойчиво повторился. Фрэнсис-Реджина торопливо открыла дверь и во все глаза уставилась на своего раннего визитера. В костюме для верховой езды перед ее дверью стояла высокая и стройная девушка. Ее светлые, цвета пшеницы, волосы были убраны в нарочито небрежную прическу, и несколько прядей по-бунтарски обрамляли радостно улыбающееся лицо.       - Лагерта! - Радость взорвалась счастливым фейерверком и женщина не отдавая себе отчет, сграбастала в объятья свою дочь. - Моя дорогая...ты здесь...ты...       - Конечно, здесь, где мне еще быть, - пробормотала девушка удивленная такими жаркими объятьями. - Я зашла поблагодарить тебя, тетя Фрэнсис. За вчерашнее...       Эти слова отрезвили Реджину и она резко отстранилась: сейчас она для Лагерты просто кухарка из королевской кухни, а не родная мать... Та же расценив поведение кухарки по-своему, мягко улыбаясь, сказала:       - Но я скучала по твоим обнимашкам... - Лагерта смутилась и попыталась спрятать расстроенное лицо: мать давно не дарила своей ласки и девушка уже привыкла к тому, что ее ненавидит единственная кровная родственница.       - Ты...проходи... Мать...сильно била? - Участливо посмотрела на нее женщина. Лагерта вспыхнула. Румянец стыда украсил щеки.       - Откуда? Я...молчала... - Фрэнсис покоробило: да что с ней случилось, что она порет родную дочь, а та...чтобы не стать посмешищем для двора, молча терпит...       - Нет никто не слышал ничего, но...я-то знаю... - Перед глазами всплыло ее собственное воспоминание: искривленный в гневной гримасе рот Коры, поднятая рука и жгучая боль в области ребер...       - Не сильно, сегодня смотр, - Лагерта поморщилась, - я должна быть в форме. Лекарь обработал следы и...думаю, я выдержу...       - За что она тебя так? - Девушка взглянув на кухарку наморщила лоб: говорить или нет?       - Я отказалась выйти замуж за барона Диспенсера.       Память Фрэнсис подсказала Реджине, что этот полноватый и лысый мужчина вечно потеющий, обладал прескверным нравом и был очень охоч до женщин. Даже в бреду она никогда не заставила бы свою дочь выйти замуж за это подобие человека... Что же случилось между ними, что мать так возненавидела свою дочь?       - Боже...он...же...       - Да, он гадкий. Когда я смотрю на него и представляю...меня рвет... Пусть лучше запорет до смерти, но я не выйду за этот копченый окорок!       Принцесса гневно сжала кулаки и резко втянула в себя воздух.       - А еще она разозлилась потому что я обыграла ее, - в душе Реджины-Фрэнсис шевельнулась гордость за свою дочь. Внезапно она осознала, что не отожествляет себя с этой Реджиной, которая довольно таки отличается от нее настоящей и больше походит на Кору в моменты ее самых больших кризисов.       - Что ты сделала? Как обыграла? - Лагерта хитро усмехнулась. Взяв свою воспитательницу за руку, она притянула ее к себе и прошептала:       - Я подписала брачный договор с герцогом Алексом Сеймуром... Мать впала в ярость... Ты бы видела ее. Я уж было думала с жизнью прощаться...       Память снова подсунула ей необходимую информацию: мужчина был не особо богат, но зато родовит. Последний в своем роде и обладал на редкость страстным характером, что являлось причиной его особой популярности в стране. Он ввязывался во все авантюры и всегда выходил сухим из воды.       - Девочка моя... - протянула жалостливо Фрэнсис, окончательно сграбастав принцессу в крепкие объятия, - это совсем не выход...       - Нет, это выход. Брак будет фиктивным. Он только для двора и матери. Через два годы мы разведемся. У нас обоих есть причины желать этот брак. Я хочу вырваться из-под опеки матери. Мне очень нужна свобода действий. Конечно, повсюду будут рыскать ее соглядатаи. Но я сумею регулировать их численность, а некоторых перетяну на свою сторону. Как тебя Фрэнсис, и всю стражу... Ты ведь знаешь, что вся стража на самом деле верна мне?       - Ты...задумала мятеж? - Женщина во все глаза смотрела на дочь. Та вымучено прошептала.       - Она убьет меня. Рано или поздно. У нее ведь есть Генри...она не думает, что это приведет к концу королевства. Он чужак, заложник. К тому же внук Белоснежки, правительницы Белого королевства. Та давняя вражда закончиться с моей смертью. Ведь только я отделяю их от желанного трона...потому что мать сделает его наследником престола после моей смерти...Но она словно ослепла от любви к нему. Словно не понимает... - Лагерта перевела дыхание и поморщилась - раны саднили и ныли. Но она продолжила. - Мой отец Леопольд не успел изменить завещание и поэтому сестра претендует на мой по праву трон. Генри - мечтатель, а из него хотят сделать государственного мужа... Он здесь заложник, пленник. Но привилегий имеет больше меня. После того как я вернулась из провинции, она не возрадовалась моим успехам, а наорала и приказала выпороть. Мы не виделись пять лет, а она даже не обняла...       Покрасневшими глазами Лагерта обвела небольшую каморку и глухо закончила.       - Я не могу иначе. Не могу предать тех, кто в меня верит. Не могу предать свой народ!       Воцарилась тяжелая тишина. Реджина-Фрэнсис переваривала всю информацию полученную от дочери и помалу ситуация ей стала ясной. Что-то не клеилось в отношениях между матерью и дочерью. С какой-то уж поистине звериной жестокостью относилась к своей дочери Реджина. Решив подумать об этом после, женщина вернула свое внимание настороженной Лагерте.       - Я поддержу тебя во всем, моя милая, - девушка расцвела от нежности, подаренной ей кухаркой и бережно приобняла ее за плечи.       - Я часто мечтала о том, что именно ты - моя мать... Особенно в детстве, - грустно улыбнулась девушка, - ты прости, что втягиваю тебя во все это...просто у меня больше никого нет...       - Что ты... - нечеловеческими усилиями сдерживая свои слезы, бывшая королева провела рукой по шелковистым волосам девушки и не удержавшись поцеловала ее в лоб, - ты мне как дочь, Лагерта. Твои обиды - мои обиды, тебе радостно - и мне хорошо...       - Ой, мне пора! - Лагерта, бросив взгляд в окно встрепенулась и напоследок обняв свою названную мать, осторожно ступая, покинула ее комнатку.