валюта счастья

      идея с обычной одеждой для вручения диплома сейчас кажется крайне скучной. шутки Серёжи про яркий макияж и серьёзное предложение Кати прийти в парных костюмах в виде пива изначально не вызвали ничего, кроме огромного непонимания и прямого отказа. это же, грубо говоря, выпускной, да и нет никакой вероятности, что одногруппники, с которыми Шастун имеет более-менее хорошие отношения, не решат до него докопаться. он кидает укоризненный взгляд в сторону ничем не провинившегося Абрамова. живёт себе спокойно, шутит без каких-либо границ, хотя Катя считает его шутейки тупыми, а Антон боится в костюме пива приходить. что же за жизнь такая.       возможно, согласись бы Шастун, Катя правда бы заказала смешные платье и костюм, но сейчас она блистает на сцене, забирая красный диплом, в изумительном белом платье и с белыми декоративными цветами в волосах. Катя шикарна, это факт. Шастуну скучно сидеть в горчичном костюме и ждать, пока его вызовут, это тоже факт. Дмитрий Позов: Сейчас собаку-сосиску встретил На тебя похожа       Шастун усмехается новому сообщению и не успевает ничего ответить, как звучат его имя и фамилия. выход на сцену с улыбкой, принятие поздравлений и становление рядом с Катей в шеренгу. они переглядываются, Катя загадочно поднимает брови, и остаётся ждать конца прекрасного и волнующего дня.       но от созерцания прекрасного и волнения одни названия. то ли у Антона уже защитный механизм выработался в сторону ситуаций, вызывающих сильные эмоции, то ли Антон слишком погружён в свои мысли и примерное составление расписания на ближайшее время. двадцатого июля он должен приехать на собеседование в здание, неподалёку от кабинета Арсения, стойко выстоять все вопросы и дождаться итога, а до этого подзаработать: полная смена в ресторане, редкие и короткие подработки, возможно, промоутер? без разницы, что угодно. родителям снова задерживают зарплаты, так что попросили занять.       он понимает, что уже долгое время рассматривает ботинки, и поднимает взгляд. официальная часть скоро подойдёт к концу, с небольшого концерта Антон очень красиво удерёт ноги, потому что ему этого добра точно не надо. он ещё с друзьями договорился собраться и отпраздновать, следовательно, хоть из пальца высоси, но нужно добыть где-то хорошее настроение. и, как уже стало понятно, на праздновании он его лишь ухудшит.       Антон разочарованно вздыхает, не понимая, прикалывается ли Питер или просто чудит, потому что на небе скопились дождливые тучи, попавшие капелькой дождя Антону на голову. он мнётся под карнизом университета, не смея подходить к намокающим ступеньками, и проверяет баланс на карте. до зарплаты ещё жить, благо, с долгами разобрался оставшейся десяткой, которую Антон хотел пустить как подушку-безопасности. ну, если Арсений всё-таки потребует деньги обратно, то пусть катится далеко и надолго, последний вагон уехал.       но Антон всё-таки не верит, что Арсений в принципе может попросить вернуть то, что скинул, кажется, в апреле. и Антон так же не верит, что будет рад услышать точку зрения Арсения в этой ситуации, потому что, цитата, «за всё нужно платить». и чем, интересно, должен платить Шастун за скинутые задаром деньги? и должен ли вообще, если он их не просил? у Антона кипит мозг от несостыковок, и он рад бы постоять под дождём, изобразив настоящую драматичную королеву, и влюбить в себя редких прохожих, но костюм просто так не снять, а совесть мучает его хоть как-нибудь заляпать. даже обычным дождём.       хотя как заляпать костюм дождём? Антон же не возиться в грязи собирается. он мнётся ещё с секунду, вздыхает и спускается уже под начавший лить по-нормальному дождь. подставляет лицо, прикрывает глаза. особое расслабление не накатывает волной и не обдувает ощущением свободы, но дышать становится легче. он справится. и никакой ветер перемен не заставит его слечь с простудой.       старые крыши домов не достигают серого полотна над головой, ресницы постоянно дёргаются при попадании капель в глаза, но Антон стоит. благо существует Катя, решившая отпустить Шастуна в такую погоду и пообещавшая занести его диплом потом. он иногда поражается, какие у него охуенные друзья. и жизнь, вроде бы, прекрасна должна быть, он сильный, окончивший университет, имеющий за плечами не одного родного человека, но какая-то удавка стягивает горло и заставляет стоять под дождём напряжённым и разглядывать деревянные окна здания напротив.       Шастун чётко осознаёт, что он хочет просто жить и чувствовать, и искренне не понимает, почему для этого приходится и придётся въёбывать так, что и жить, и чувствовать перехочется. он рвано вдыхает. как же он устал.       Арсению снова не спится. он втыкает в окно, наблюдает двигающиеся серые тучи и слушает звенящую пустоту у себя в голове. стоило бы, наверное, вспомнить слова отца, что у каждого человека наступает трудный период в жизни, и Арсений на то и Арсений, чтобы с этими периодами справляться. только в голове скользит искреннее «я заебался» голосом Антона, хоть Антона он не видел с середины июня, а материться не любит.       заочно подписывает бумаги, электронно высылает отчёт обратно с просьбой подкорректировать пару моментов, поливает цветы на подоконнике и вызывает доставку. Арсений устало плюхается на диван, разглядывая картину на стене. как только он съехал от родителей, то она, как и всё остальное, лежала именно так. Арсений снова ощущает себя не в своей тарелке, поправляя перстень на безымянном пальце.       рука незаметно тянется к телефону и на автомате открывает мобильный банк. перелистывает на историю, крутит вниз и замирает, находя июньский перевод. курьер меняет статус заказа. палец зависает в невесомости. Антон просил звонить, если в голову взбредёт снова перевести деньги. Антону некомфортно. у Антона в ближайших числах должно быть вручение диплома. на улице начинается дождь. Попов медлит, переходит в контакты и находит Шастуна.       неуверенно жмёт на трубку, замедленно и рывками подносит телефон к уху и, поджав губы, слушает долгие гудки. лишь бы не взял.       — алло? — тихий шум проезжающих машин и постукивание дождя. Антон убирает уже мокрую чёлку с лица, надеясь, что телефон не выйдет из строя.       — привет, — Арсений хмыкает, избавляясь от еле заметной хрипотцы в голосе. — ты сейчас занят?       — смотря для чего, — Антон проводит непонятную параллель между Поповым и Питером и понимает, что они даже похожи.       — подъехать, — выдаёт Арсений, облизывает губы и кидает взгляд к окну. дождь только начался.       — зачем? — Антон оглядывается, не начали ли выходить одногруппники, хотя, скорее, бывшие одногруппники. на той стороне напряжённое молчание. — ладно, в любом случае сейчас не могу.       — хорошо, прости за беспокойство, — Попов почти облегчённо выдыхает, определённой частью разума понимая, что ему получилось избежать последствий спонтанного решения. конечно, Антону доверять странное дело.       — а это срочно? я могу сейчас смотаться переодеться и подъехать, — конечно, Антон странный по природе своей, поэтому, услышав облегчённый выдох, заинтересовался. а интерес — настоящий спускной рычаг для многих механизмов.       — переодеться? — Арсений вмиг переключается и поднимает бровь, наконец-то обращая внимание на постукивание дождя. — ты что, на улице?       — ага, — Антон поднимает голову к нему, прикрывая глаза. — только диплом получил.       — а что ты под дождём забыл?       — Арсений Сергеич, ну дайте драму разыграть.       — Шастун, ты свихнулся? — Попов, видимо, не удивлён, но брови ползут наверх. — я тебе такси вызову.       — не надо, мамуль, я ща до общаги добегу.       — Шастун, — Антон смеётся, разворачиваясь и всё-таки заходя под каменный навес.       — ну что? — шутливо отзывается, поправляя чёлку. — кто меня вообще возьмёт? весь салон изговняю.       — возьмёт, — Арсений переключается на громкую связь и переходит в другое приложение.       — Арсений Сергеевич, я же говорил.       — послушай, непутёвый мистер Шастун, на улице скоро ливень начнётся, а ты с дипломом наперевес пойдёшь до общаги? тебя кто простывшего-то возьмёт?       — во-первых, мой диплом у подруги, во-вторых, мокрого тем более не возьмут.       — Шастун.       — Арсений.       пальцы застывают над дисплеем. Попов поджимает губы, прокручивая обращение в голове.       — если я говорю, что не стоит, значит правда не стоит.       спокойный и размеренный голос через динамик распространяется по всей комнате, окутывает и заставляет отвести взгляд от телефона, будто там не приложение по вызову такси, а лицо Антона. лицо со светло-зелёными глазами.       — я хочу помочь.       — я просил? Арсений, я ценю, что ты переживаешь за мою задницу, но давай ты своими действиями не будешь выводить меня из зоны комфорта.       — зоны комфорта? Шастун, разве стоять под дождём входит в твою зону комфорта?       — да, — просто отвечает Антон, поправляя прилипшую футболку.       — это просто такси. оно недорогое.       — с этого и надо было начинать, Арсений. я взрослый мальчик, я могу соглашаться на выгодные предложения и принимать помощь людей, не нужно ставить меня перед фактом, буду ли я то делать или нет.       — тебя смутила форма подачи?       — меня смутил приказ в виде факта.       — хорошо, я учту, — Арсений сглатывает, нажимая на строку место отправителя. — улица?       — Лоцманская.

***

      осознание, что его не спросили про место назначения, приходит при посадке в такси. Арсений понимает это примерно тогда же. они оба втыкают: то в телефон, то в окно — и не особо понимают, надо ли звонить и как-то перенаправлять водителя. Антон же, когда у него уточнили, куда ехать, бездумно кивнул. как-то всё выходит по-тупому, но выходит.       задумка глупа, к гадалке не ходи, оправдания рассеиваются перед глазами при подъезде к многоэтажке. поднимаясь на этаж и подходя к нужной квартире, номера которые скинуты сообщением, Антон продолжает сомневаться. он окидывает взглядом мокрый пиджак, промокшую футболку, прилипшие штаны и не особо понимает, что он тут забыл. голым точно не походишь, одежда будет сушиться пару часов. о чём думал Арсений, ставя свой адрес в место прибытия? о чём думал Антон, не поворачивая водителя в другую сторону? Арсений почти моментально открывает после слабого нажатия звонка.       — проходи, — Попов отходит и, пока Антон сверлит взглядом промокшие кроссовки, возвращается со стопкой одежды, которая сразу же получает укоризненный взгляд от Шастуна. — шуруй в душ.       — шуруй? господин Попов, вам точно тридцать? — посмеивается Антон, снимая всё-таки кроссовки, и, вставая поверх них, поднимает вопросительный взгляд.       — давай-давай, завтра клининг должен прийти, — Антону готовы поджопник дать, чтобы он закрыл свой рот и отправился в ванную. — прямо и налево, лети давай.       пытаясь не шлёпать мокрыми носками, Шастун скрывается в белоснежной ванной комнате, где, о, боги, есть джакузи. сдержав восхищённый свист, он оставляет комплект одежды и полотенце на корзине и снимает пиджак. освобождённая сушилка, помещённая чуть ли не посередине комнаты, видимо, сделана специально для него. ай, Попов, умеете удивлять.       он только что стоял под дождём, промокая до нитки, а сейчас — в душевой малознакомого человека. вот так перемены, особенно в моральной составляющей: спокойствие накатывает одновременно с каплями из душа. всё внимание сосредотачивается на мирно бившемся сердце и сходившем ощущении холода. при прочтении этикеток на бутылках, стоявших на отдельной полке, странное чувство, смешанное с спокойствием, растёт в груди. зависть? Антон чуть ли не морщится, отставляя, видимо, дорогой шампунь в сторону.       как там говорила Оксана? что бы не чувствовал — прими? хорошо, он правда завидует белому потолку и горячей воде, потому что при вспоминании душевых в общаге волосы встают дыбом. там не совсем отвратительно, но, выбирая между общагой и душем в родном Воронеже, он бы сломя голову помчался домой. а тут разве что золотых ёршиков нет. но зависть-то белая, поэтому можно сосредоточиться на другом.       спокойствие. Антон чувствует себя спокойно в рабочем офисе и наставленной квартире Арсения. от самого Арсения пахнет спокойствием, хоть и уставшим. может, поэтому Шастун так легко к нему докапывался? хотя, вспоминая скептически настроенного Попова поначалу, странно было бы поговорить, что с ним спокойно. но сам Попов не ощущается типичным богачом, готовым пустить тебя на мясо, только попробуй своровать цент. он сам отдаст тебе гору центов, галлеонов, долларов, только... только что?       Шастун промокает волосы. если заёбанность и хронические мешки под глазами у Арсения обусловлены муторным ведением бизнеса, то почему заработки, идущие с этого бизнеса, он может легко потратить в фонды и благотворительности? даже если предположить, что туда перепадают лишние деньги, — хотя, вроде, нихуя себе, деньги бывают лишними, — то почему ему так легко переводить Антону беспричинно десятки и больше? время — деньги? а если Попов так заёбывается, то почему не облегчит как-то себе нагрузку бизнесом? чёрт его знает, он не выглядит отцом, хотя как отцы выглядят?       хмыканье вырывается самостоятельно, стоит Антону надеть чёрную свободную футболку и такие же штаны. при его росте одежда почти впритык, но и за это большое спасибо. всё-таки Попов воду мутит небывалую, а Шастуну лишь бы не угодить в этот сумасшедший водоворот. грудной клеткой дышать то легко, то щемит. мозги кипят, Антон выходит из ванной, предварительно повесив костюм на сушилку.       Попов находится почти сразу: он, прикрыв глаза и закинув голову, сидит на диване. на столе перед ним открытая бутылка виски и пустой бокал. брови озадаченно ползут вверх. его пожалеть, может? мученик, бля.       — Арсений Сергеич? — Арсений Сергеич отдирает голову от спинки после произнесения отчества.       — то господин Попов, то Арсений Сергеич, то Арсений. Шастун, определись, — он усмехается, замечая нервный жест Антона в виде прокрутки кольца.       — а-э, простите, вспылил, — Антон немного виновато улыбается. видимо, его реакция на вызов такси ему самому не особо нравится.       — забей и проходи. или уже уходишь? — Попов снова как-то скучающе глядит на него, подперев голову руками. что же, блять, он всегда то скучает, то устаёт.       — вы отправили таксиста к себе, чтобы меня обмыть и дать новую одежду? — риторический вопрос, Арсений молчит. — нет, конечно, вы просили подъехать. вышло, кстати, что вы меня подвезли, но не суть, — Антон уже в наглую или по-хозяйски проходит в комнату и садится на диван, боком к Попову.       — суши будешь?       — не, у меня аллергия на рис, — легко кидает Антон и боковым зрением провожает Арсения из комнаты. Джек Дэниэлс заслуживает лишь один взгляд, а дальше Шастун осматривается. всё по-минимальному: абстрактные картины и цветущие растения не спасают от холода стен. интересно, а самому Попову-то уютно?       — если голоден, то можешь на кухне взять ту же пиццу. думаю, не заблудишься, — кидает Арсений, ставя на стол бутылку белого вина.       — вы не за сушами ходили? — легко интересуется Шастун, концентрируясь на витиеватой надписи на этикетке.       — некомфортно есть одному, — Арсений достаёт пробку без проблем, бутылка уже открыта.       — так зачем мне надо было подъезжать? — в бокал напротив Антона любезно наливается полупрозрачный напиток. Шастун, поднеся его к носу, принюхался. а это уже по его теме. ожидаемое молчание повисает, ведомое от Арсения, который настойчиво не смотрит на собеседника. в молчанку играем, значит. — кстати, спасибо за помощь, кажется, пройдясь под дождём ещё немного, и простыл бы, — Попов молча кивает, отпивая вино. взгляд пробегается по его белой футболке. пустим в ход привычную артиллерию. — я могу вернуть деньги?       — нет, — резкое отсечение всяких вопросов. Антон прячет слабую улыбку за бокалом.       — нет так нет, — Антон достаёт телефон и проверяет уведомления. Катя уже вернулась.       Арсений следит за движением и лёгким свайпом ненужных сообщений. кошки на душе проводят по грудной клетке отросшими когтями. вот человек, готовый его выслушать, не поменявший направление водителя и сидящий в его одежде, пока его самого сохнет. зачем он вообще вышел под дождь?       — а ты что под дождём-то делал? — Антон поднимает голову на голос, убирая телефон, и встречается взглядом с снова чисто-голубыми глазами. голова пустеет.       — пытался расслабиться, — Шастун усмехается и снова отпивает вино. натыкаясь на непонимающий взгляд и поднятую бровь, продолжает: — дождь расслабляет почти как душ, только эффект и ощущения другие. стоп, вы никогда не выходили под дождь специально?       — нет, зачем? — Арсений выглядит таким искренне непонимающим, что Антон некоторое время тупо хлопает глазами. дождь за окном всё ещё льёт.       — давайте? — лёгкий кивок в сторону выхода сопровождается растущей улыбкой Антона и смятённым выражением лица Арсения. — давайте-давайте, это охуенное чувство.       — Шастун.       — ой, да что вы заладили со своим Шастун-Шастун, прям как мама моя. давайте, честно, это не будет противно. может, поймёте меня, — Антон вскакивает с дивана, машет руками, зовя к себе будто бы маленького ребёнка, и переступает порог комнаты.       — а если противно? — доносится вслед неуверенный голос, врезаясь уже в спину Шастуна, одевающего мокрые кроссовки.       —не попробуешь — э-э... не попробуешь! — Антон уже выходит на лестничную клетку, поворачиваясь с такой улыбкой, что Попову остаётся лишь вздохнуть и, выложив телефон, обуться. может, прав этот Шастун? в голову никогда не приходило собственноручно попадать под дождь.       парадная дверь открывается навстречу самому настоящему ливню. от прошлой жары и высоченной температуры и след простыл, позволяя дождливым тучам разбушеваться по полной. Антон с довольным хохотом выпрыгивает из безопасного укрытия, ловя капли лицом, одеждой и изначально мокрыми кроссовки, и оборачивается на замявшегося Арсения.       светлые локоны, не успевшие высохнуть, снова намокли и потемнели, чёрная одежда постепенно пропитывалась влагой и водой. Шастун ведёт бровями вверх, растягивая губы в улыбке, и смотрит так открыто, что Арсений теряется окончательно. чужая рука, обвешанная кольцами и браслетами, протягивается навстречу, зовя и призывая ступить. мах кистью, и Попов сдаётся. ступает кроссовками в лужу у парадной, выходит из-под занавеса и почти ёжится от попавшей воды за воротник. каждая капля по голове — лёгкий стук природой-птицей. как это может нравиться?       — попробуйте отвлечься, — голос Антона складно ложится на гул дождя и постукивания капель об асфальт. — представьте, что вода смывает с вас повседневную грязь и умывает за собой проблемы. вы — всего лишь человек, счастливый или нет, но обязательно им будете, — тембр завораживает, ведёт и заставляет вслушиваться в каждый звук. Арсений прикрывает глаза. по предплечьям течёт вода, капает с носа и перемешивается с общим потоком. футболка на плечах промокла и липнёт к телу, но вместе с этим: водой, каплями и дождём, — утекает всё, что его беспокоит.       проблемное детство, строгие родители, неудачи за неудачами, не приводившие к никакому успеху, неоправданная боль за плечами, гора проблем перед носом и булыжник ответственности на плечах — всё утекает вместе со струями воды на асфальт, впитывается в траву, землю, и исчезает в подземных трубах. Арсений может дышать спокойно, живя и ощущая. двигает плечами на пробу, и, действительно, легче.       — знаете про Очистительный дождь? ну, или же Очищающий, — Арсений отрицательно качает головой, медля, потому что слышит, как тембр Шастуна ложится на тембр дождя, только первый говорит, а второй — поёт. — это что-то вроде художественной детали, устоявшегося образа, фразеологизма, на худой конец. в литературе и искусстве дождь, он же Очистительный или Очищающий, приносит жизнь. если идёт дождь, значит, с главным действующим лицом происходит что-то важное. к примеру, даже те же романы, где парочки признаются друг другу в вечной любви под дождём, — Антон усмехается, вспоминая любимые мамины фильмы. — а вот теперь представьте, что каждый дождь — Очищающий. это не просто природное явление, это куда более весомый знак судьбы, мол, ты ещё тот раздолбай, но ты справишься.       Антон прыскает от смеха, разглядывая возвышающиеся здания напротив, закрывающие горизонт, и вовсе не замечает взгляд Арсения. у Шастуна волосы прилипли, по лицу нескончаемым потоком льётся вода, одежда промокла до нитки, а он улыбается, обнажает зубы и задумчиво смотрит вперёд. он как будто видит весь мир на ладони, хотя на самом деле — пару старинных зданий. и Арсений чувствует. он чувствует небывалое облегчение, забвение от проблем, а такое спокойствие он даже не помнит. сердце свободно бьётся, напоминая, что, чёрт, он жив.       он живой.       и Антон рядом с ним не менее живой: улыбается, смаргивает влагу с ресниц, поправляет неприятно прилипшую чёлку и задирает голову к небу.       Антон рядом. вышел с ним второй раз под дождь, чтобы показать Арсению силу природы. он поворачивает голову и натыкается на забвенный голубой блеск глаз. и успевшая ослабиться на пару секунд улыбка снова сияет на чужом лице, а зелёные глаза смотрят с таким тёплым прищуром, что дождь теплеет. и нет надоедливых постукиваний, только добродушное поглаживание по голове потоком воды.       — вы как?       — ты. давай на ты. и я Арсений, — Антон теряется с секунду и снова расходится в радостной улыбке.