Мука

      Всю неделю я бросал тревожные взгляды на дверь, едва на ней звенел колокольчик, и теперь начинаю думать, что Оля, возможно, всё-таки отговорила Бяшу подсылать ко мне Чиполлино. Но надеялся я зря. В понедельник, после обеда, в магазин заходит девушка со стопкой бумаг в руках.       У неё длинные, чёрные, прямые волосы и светлая кожа. Горизонтальный пирсинг брови ещё больше притягивает внимание к её большим, выразительным глазам. Одета она в красную юбку в клетку, белую рубашку, а на ногах у неё большие ботинки на шнуровке. Не хочется этого признавать, но она и правда очень привлекательная. И слишком красивая для меня. — Привет, — говорит она. У девушки ласкающий и тихий голос. — Бяша сказал, что вы не против разместить у себя на стойке флаеры с рекламой нашего следующего концерта, — она осматривается. — Уверен, пожилым дамам понравится рок-концерт, — с усмешкой поправляю очки.       Она удивляется: — Да-а-а… Бяшенька, похоже, думал… — она замолкает, рассматривая фарфорового малыша в колыбельке. — Наверное, я зашла не в тот магазин… — Нет, все нормально. Просто положи их сюда.       Она подходит и, положив на стойку небольшую пачку, осматривает меня. И ей, должно быть, нравится то, что она видит, так как она показывает на флаер и говорит; — Ты должен прийти! — она ярко-ярко улыбается и тихо хихикает.       На флаере изображена жаба, которая выглядит так, будто только что повстречалась с решёткой радиатора на грузовике. И кто этот ужас придумал? На животе у неё написано «Красти Тодс», а внизу приписка: «Вечер пятницы, десять часов, «Скрим Шаут».       На кончике языка уже вертится саркастическое замечание о флаере, но я сдерживаюсь. — Хорошо, я постараюсь. — Звучит так, будто на самом деле тебе меньше всего на свете хочется туда идти, — она ставит руки в бока и сердито смотрит, но видно, что это выглядит больше как шутка. — Я солистка. Может, теперь, тебе чуточку больше хочется?       Я улыбаюсь и заправляю волосы назад: — Хах, может, немного больше. — Тогда, будем знакомы. Я Полина.       Что-ж, это гораздо лучше, чем Чиполлино. — Антон, — мило смотрю ей прямо в глаза, а после протягиваю руку. — Приятно познакомиться, Тошенька, — она кладёт свою маленькую ладошку в мою и пожимает её. У этой девочки очень бархатные и аккуратные ручки, от чего мои щёки покраснели, явно не ожидая этого. — Каковы шансы, что я действительно увижу тебя в пятницу?       Я смотрю на флаер, затем снова на девушку: — Довольно неплохие. — Скажи пожилым дамам, что будет круто. — Обязательно, — уверяю её и искренно улыбаюсь.       Она начинает уходить, но, увидев, что через чёрный ход заходит мама, останавливается. — Привет, — здоровается моя маминька. — Мам, это Полина. Полина, это моя мама, Карина. — Здравствуйте, Карина, приятно познакомиться, — приветствуется девочка, а после хлопает глазками. Вежливая, что очень радует. — Взаимно, — отвечает она сухо, но выглядит впечатлённой. — Антон, если понадоблюсь, я наверху. Мне надо сделать несколько звонков, — мама скрывается за лестницей.       Я киваю. Провожаю её взглядом, а потом поворачиваюсь к Поле. Она постукивает ноготком по стопке флаеров, лежащих на стойке. — Увидимся в пятницу! — девушка машет рукой и выходит за дверь.

***

      Прикусив губу, я смотрю на изображение жабы на флаере. Мне нужна новая одежда. Что-то новое. Убеждаюсь, что в магазин никто не идёт, и топаю наверх. Я смотрю в большое зеркало, которое висит в моей комнате. Сама комната настолько маленькая, что даже если отойду от зеркала так далеко, как смогу, всё равно не увижу себя целиком. Я надел свои лучшие чёрные брюки, такого же цвета водолазку и кожаные ботинки на шнуровке. Чёрт, ничего нового. По-моему, идти на концерт не очень хорошая идея, ведь всего через восемь часов мне нужно будет вставать и готовиться к работе. В сотый раз говорю себе, что не обязательно задерживаться в клубе, можно просто отметиться и уйти.       Мама проходит мимо моей комнаты, а потом делает несколько шагов назад: — Я думал, ты уже ушёл. — Нет, и я могу остаться, если нужен тебе. — Антон, всё в порядке. Тебе нужно отдохнуть.       Преодолевая пять кварталов до «Скрим Шаут», я рассматриваю окрестности. Старый город выглядит как в вестерне. Фасады одних магазинов украшает вертикальная дощатая обшивка, другие выложены красным кирпичом. Тротуары вымощены булыжником. Не хватает только для полного счастья стойла для лошадей.       Сегодня на концерте полно местных. Я узнаю некоторых ребят из школы и киваю им в знак приветствия. Сценку и сценой-то не назовёшь, это больше похоже на шаткую платформу. Возле неё расставлены разномастные столы, а вдоль одной из стен растянулся бар. Здесь так много людей, что мне приходится искать Ольку. — Привет, — говорит она, когда я присоединяюсь к ней. Сегодня она была в ослепительно розовом платье, и рядом с ней я чувствую себя невзрачным. — Привет. Сегодня много народу. — Знаю. Так круто. А ты, похоже, произвёл впечатление на Чиполлино, она только что о тебе спрашивала, — она кивает на дверь с краю сцены, где, судя по всему, готовится группа. — Нам обязательно её так называть? — я ещё не составил полное мнение о Полине. Но что-то в ней есть, иначе я бы не стоял здесь, отказываясь от сна. — Да, обязательно, Гантон, — хихикает Оля. — Ой-й, пожалуйста, только не ты, Зеля.       Она смеётся: — Знаю, ужасные прозвища, верно? Хотя мне становится смешно, когда ты называешь Бяшу Балбесом. — Кстати, как у вас дела с Балбесом? — Очень хорошо, — улыбается мне по-родному сестричка.       Оленька исключительно преданный человек. Бяше придётся совершить нечто поистине ужасное, чтобы они расстались. Но мне кажется, ничего подобного он не сделает. Если закрыть глаза на его отвратительную привычку раздавать прозвища налево и направо, а также его быдловатый стиль речи, то он славный парень.       Я смотрю на сцену в ожидании группы: — Думаю, сегодня ты влюбишься в него до одурения, потому что он задаст жару, — имею в виду Бяшу. — Само собой, — она улыбается. — А ты влюбишься до одурения в Чиполлино, потому что её голос как мёд.       И Оля права. По крайней мере, насчёт мёда. Когда Полина начала петь, я не мог отвести от неё взгляд. Мягкий пронзительный голос, что мне хочется покачиваться в такт. Отдалённо слышу хихиканье Ольки и наконец выхожу из транса. — Я же тебе говорила! — ликует она, едва перевожу на неё взгляд. — Что? Я просто слушал. Невежливо не слушать. — Она снова смеётся.       Когда заканчивается последняя песня, Полина спрыгивает со сцены и исчезает за ней вместе с ребятами. Первым выходит Бяша, и они с Олей какое-то время целуются прямо передо мной. Фу! Почему мне вдруг хочется тоже с кем-нибудь поцеловаться? А мне и одному хорошо. Я уже привык. Так что же изменилось? В голове всплывает образ Ромы с его кривоватой улыбкой. Боже, а это как здесь появилось?! Нет, нет. Молодой человек, я натуральный. Отметаю эту картинку прочь.       Разозлившись на собственные глупые мысли, я прерываю их слишком резко: — Всё достаточно! Оля, ты еще маленькая, я, как брат — против!       Сестрица, хихикая, отстраняется, а Бяша притворяется, будто только что меня заметил. Ну конечно. — Как жизнь, братан? — спрашивает он, затем перегибается через барную стойку и просит воды со льдом.       Берёт стакан, и мы отправляемся на поиски столика, но свободных мест нет, поэтому просто отходим в угол и разговариваем.       Вскоре выходит Полина и кладёт мне сзади руки на плечи. — Тоша, ты пришёл. — Как видишь. — Понравилось выступление? — заправляет прядь волос за ухо девушка. — Безусловно, юная леди, — смеюсь я. — Ты привёл с собой пожилых дам? –она оглядывается по сторонам, будто и в правду существует такая вероятность. — Почти, но одна из них в последнюю минуту всё отменила. Думаю, сегодня в центре выступает какая-то группа металлистов. — Что за группа, на? — спрашивает Бяша, и Полина начинает смеяться. — Это была шутка, дурачок, — отвечает она. — Не называй меня дураком, — закатил глаза бурят, начиная дуться, и Оля тут же лепечет ему: — Ты не дурак, солнышко.       И они снова начинают целоваться. Гадость. Серьёзно. — Хочешь что-нибудь выпить? — интересуется Полина, подводя меня к освободившемуся столику. — Да, пожалуйста.       Я сажусь, и она, вернувшись с двумя бутылками гаража, протягивает одну мне. Я поднимаю руки: — Ой, я не пью. Мне семнадцать. — А мне девятнадцать, –хихикает Полинка. — Мама говорит, что до моего совершеннолетия она имеет полное право меня убить. — Мама всегда советует мне в щекотливой ситуации валить всё на неё. И кажется, это хорошо работает. Полина хохочет: — Понятно, это круто, — девушка садится рядом со мной.       Около минуты я наблюдаю за тем, как она пьёт, а потом говорю: — Пойду возьму воды. — Ох! — она подскакивает. — Сиди, я принесу.       Глядя ей вслед, не могу решить: я так взволнован то ли из-за того, что общаюсь с солисткой группы, то ли потому, что это Полина. Но когда к ней подходят два парня и она поворачивается поговорить с ними, понимаю, что всё дело в первом варианте. Как-никак, я едва её знаю. И от этого я чувствую себя гадко.       Бармен передаёт ему стакан воды со льдом, но мисс Аполлинария продолжает болтать.       Я резко встаю. Мне нужно идти. Утром рано вставать. Подхожу к Оле и похлопываю её по плечу: — Эй, я ухожу.       Она отстраняется от Бяши: — Подожди, — осматривается вокруг и замечает Полину. — Нет, не уходи. На неё постоянно набрасываются мальчишки. Это не её вина. — Меня это не волнует. Я не поэтому ухожу, — по крайней мере, в этом я пытаюсь убедить себя. — Просто утром мне на работу. Скоро увидимся.       Только я отхожу, чтобы попрощаться с Полиной, как слышу слова Оли: — Подожди, мы тебя проводим.       Мы проходим мимо Поли, и я машу ей на прощание, в том время как Оленька громко оповещает её: — Мы идём провожать Антона домой.       Она просит нас подождать и вежливым кивком завершает разговор с очередным парнишкой. Ставит на стойку стакан с водой, который заказала, и подходит к нам: — Я с вами.       Бяша и Оля, тихонько переговариваясь, идут впереди. Полина повисла на моей руке. Да, она одна из чувствительных девочек. Целый квартал мы молчим. — Не знала, что тебе нужно уйти пораньше, — наконец говорит она. — Да. Утром мне на работу. — Мы выступаем ещё на следующей неделе.       Я не уверен, приглашает ли девчушка меня таким образом или всего лишь поддерживает разговор, поэтому просто киваю. — Спасибо, — благодарю я, когда мы подходим к магазину, и достаю из кармана ключи.       Она встаёт на носочки и тянется ко мне. Мне и в голову не приходило, что она, будучи такой чувствительной, да ещё и при свидетелях, может попытаться поцеловать меня. Поэтому я недостаточно быстро уворачиваюсь и цепенею от неожиданности, когда её на удивление мягкие губы касаются моих. — Ох, эм… вау, — мямлю я, отстраняясь.       Она не отходит, и её взгляд встречается с моим. — Спасибо, что пришёл сегодня.       Её сладкий голос с нежностью оживляет моё сердце, и я вновь поражаюсь своей реакции. — Ладно, увидимся.       Оля улыбается мне так, будто это был самый захватывающий момент в её жизни. А мне просто хочется сбежать.