Точка перелома

Трансгрессия отразилась на Гарри не самым хорошим образом. Потребовалось время, чтобы отдышаться, скоординировать себя в пространстве на подрагивающих ногах и понять, что Волан-де-Морт перенёс их в чью-то гостиную с шикарным, дорогим интерьером. — Где я? — первым делом спросил Поттер. — В поместье Малфой. Если замёрз, мы выпьем чаю. Пока тёмный маг не упомянул, Гарри и не задумывался, соответственно и не замечал, насколько сильно продрог на крыше башни. Кожа не просто была холодной, она, казалось, заледенела, и трясло парня словно в лихорадке. — Д-да. Пожалуй… Тёмный лорд призвал домовика и отдал приказ немедленно приготовить горячий чай с закусками. Накрыть прямо в гостиной, за небольшим столиком. И как только домовой эльф исчез, с лёгким хлопком, Волан-де-Морт впервые за время встречи с ребёнком достал волшебную палочку. Мальчик тут же напрягся и встал в боевую стойку, готовый выхватывать собственную палочку, несмотря на пробивающую тело дрожь. Но тёмный маг всего лишь пододвинул огромное, мягкое кресло с высокой спинкой, ближе к камину. — Садись. Он ходил по грани. Пускать в ход магию требовалось очень осторожно. Одно лишнее движение — и нестабильный мальчишка, не боясь запрета колдовать вне школы, откроет бой, что обернётся целым ворохом крайне неприятных последствий. Поттер сел в кресло у зажжённого камина, зябко потирая руками плечи, а после нескольких глотков чая, сделанного буквально за минуту домовиком, он почувствовал себя гораздо лучше. Дрожь отпустила его тело и наступило долгожданное тепло. Волан-де-Морт не подгонял и не нарушал воссоздавшееся молчание. Давал мальчику согреться, успокоиться и собраться с мыслями. Ему понадобится способность мыслить холодно и быстро усваивать информацию. Вскоре её поднимут из-под пластов лжи, увёрток и недопонимания. Тёмный маг уже предрекал разрыв далеко не одного шаблона. — Ты согрелся, дитя? Обращение, которое звучало и раньше, на той крыше, но явно было не понято до конца, сейчас выбило Поттера из колеи. Непривычно после ледяного «Гарри» или злобного, ненавистного «мальчишка» получать вдруг спокойное, почти ласковое «дитя». Оно казалось странным… но уточнять, к чему такое обращение, и уж тем более кипятиться, Гарри не стал. С употреблённым чаем к нему пришло расслабление. Оно давало прекрасную возможность начать разговор без лишней эмоциональности. — Да. Тёмный лорд сел в кресло, что стояло по правую сторону, немного дальше от камина. Им не требовалось сидеть напротив друг друга, чтобы иметь возможность смотреть в глаза собеседника. Достаточно сократить небольшое расстояние и держать ухо востро. — Те подробности, в которые я тебя посвящу, могут привести к потере контроля над ситуацией. Поэтому спрашиваю — хочешь ли ты заранее принять успокоительное? — Мне казалось, ты уже подмешал его мне в чай, — недоверчиво прищурился Гарри, а после перевёл мрачный, уставший взгляд в пламя. — Контроля над ситуацией у меня никогда не было, так что терять мне нечего. Говори. — Чай был с успокаивающими травами, но его может быть недостаточно, в отличие от зелья, — добавил тёмный маг. Он установил для себя, с момента перемещения, ничего больше не скрывать. Ребёнок имел права знать всю правду — без утайки и без приукрашивания — раз уж пожелал заполучить Поттера, став единственным, кто всегда был и остаётся честен в своих намерениях, не прикрываясь «ради всеобщего блага». — Что ж, давай ненадолго окунёмся в прошлое. Пророчество предсказывало мне смерть. Пасть от рук ребёнка, рождённого в конце июля. Глупость какая, — тёмный маг исказил бескровные тонкие губы в неприятной усмешке. — Никто не в силах свергнуть меня. И мне долго удавалось убеждать себя в этом. Но внутри сидел паразит сомнений. Я всегда всё просчитываю на несколько шагов, и потому избавиться от опасности, пока та ещё в зародыше, стало логичным ходом. Твои родители попытались мне помешать. Их смерть — их выбор. Позволь они мне убить тебя — я не тронул бы их, как и обещал. Но в конечном итоге, твоя мать прибегла к древней магии, которая спасла тебя от смертельного заклятья ценой её жизни. Заклятье ударило по тому, кто его наложил. Благодаря этому я оказался развоплощён и обратился в прах. А отбитый осколок моей души проник в тебя, тем самым, сделав незапланированным крестражем. Парень замер, почти не двигаясь. Хаос, разворачивающийся в его голове, мог поглотить и довести до головной боли любого легиллимента. Тёмный лорд на расстоянии ощущал «смертоносный вихрь» и даже не пытался притронуться к открытому для вторжения разуму. Мальчику требовалось время, чтобы разложить по полочкам полученную информацию, разобраться в ней и понять. Без какого-либо вмешательства. И оно, возможно, пошло бы быстрее, лучше, если бы Поттер подключился к разговору. Если бы попробовал что-то уточнить, задать вопрос. Но он молчал. Молчал и никак внешне не реагировал. Слова пропали в бездне без единого отклика. Мысль, попробовать заглянуть в голову и понять, начал ли Поттер делать какой-то для себя вывод, хотя бы одним глазком, была тут же откинута. Не потому, что «смертоносный вихрь» засосал бы. Нет. Гарри бы почувствовал проникновение и немедленно выставил оборону. Волан-де-Морт должен был построить между ними доверительные отношения. — Когда ты узнал? — почти шепотом спросил мальчик в гнетущей тишине. — Три дня назад. Очень давно я разделил свою душу на несколько частей. Звучит дико, но прими это как данность. Мой дневник был крестражем. Часть души, что могла воплотиться и стать мной. Спасибо нашему дорогому директору. Он открыл мне глаза. С самого начала он готовил тебя для сражения со мной. Чтобы мы убили друг друга. Чтобы я убил в тебе часть себя. Вспомни мою охоту на философский камень. Вспомни Тайную комнату. «Турнир трёх волшебников». Дамблдор ни разу не помог тебе. За исключением недавнего события в Министерстве. Мы должны были встретиться в четвёртый раз. Однако, Дамблдор не позволил тебе вступить со мной в бой, понимая, что при моей нынешней мощи — ты падёшь, не справившись с поставленной им задачей. Ты — пушечное мясо, дитя. И снова молчание в ответ. Поттер сидел в кресле с закрытыми глазами, никак не меняясь в лице. Его будто не взволновало услышанное. Ничего не нарушало спокойствие. Лишь подрагивающее, нарочито глубокое, дыхание показывало, что он на взводе. Что ему очень тяжело от полученной правды. Ребёнок, которым пользовались всю его сознательную жизнь, был в одном шаге от того, чтобы сломаться. — Вот оно как… — хрипло произнёс Гарри, возвращая взгляд на огонь в камине. — Он меня использовал. А я ему верил. Думал, что так и надо. А оказалось, что он меня использовал. Как и ты. Вы оба. ВЫ ОБА ПОГАНЫЕ ЛЖЕЦЫ! Поттер вскочил с кресла бешеной фурией и отбросил его в сторону, сшибая с места столик, на котором стоял чайный сервиз. Зал, в котором они разговаривали, превратился в полигон для срыва эмоций. Парня охватывала по-настоящему смертельная буря, магия вырывалась на волю, скапливая в себе всю его ярость, всё разочарование и боль. — Убить младенца! Украсть пророчество! Сделать чёртовым крестражем! Убить чёрного мага! Всё что угодно можно со мной сделать по вашему?! Делать грязную работу МОИМИ РУКАМИ?! Так ведут себя великие волшебники?! УБЛЮДКИ ВЫ ОБА, А НЕ ВЕЛИКИЕ ВОЛШЕБНИКИ! Тёмный лорд заранее готовился к взрыву и подавил в себе злость от услышанных слов. Эмоции — в них всё дело. Они туманят разум. В них столько же проблем, как и в проклятой любви. — Высказывайся, дитя. Не держи в себе эмоции. — Неужели ты мне позволяешь? А мне не нужно позволение! Ни твоё, ни Дамблдора! Ничьё! Если бы ярость и мстительность в глазах были пламенем — пожар полыхал бы по всему залу, облизывая всё на своём пути. Гарри теперь не просто рычал, уподобляясь символу своего факультета, он кричал что есть сил, напрягая голосовые связки, и не замечал, как горячие слёзы текут по щекам: — Я слишком долго плясал под вашу дудку! Думал, я не пойму, что ты в благородство играешь ради себя?! Даже сейчас ты используешь меня! Хочешь, чтобы я был на твоей стороне, раз во мне часть тебя! — Не отрицаю. Но ты сможешь быть собой, — почти безэмоционально ответил Тёмный лорд. Его эмоции будто высасывал стоящий напротив источник, который был ими переполнен. И благодаря им в гостиной создавалось настоящее мини-торнадо. — Я дам тебе защиту. — Защиту от чего?! Ты всегда был моим врагом! Только ты и больше никто! Но теперь я тебе нужен! Значит и ты теперь не представляешь для меня угрозы! Дамблдору я тоже нужен как инструмент, чтобы тебя убить! Так от кого ты собрался меня защищать?! И как?! Погрузить в кому и спрятать в чемодан?! Такой будет твоя ЗАЩИТА?! У любого мага был предел контроля над своей силой, прежде чем она перехватит контроль над магом. Поттер перешёл за черту. Магический выброс незаметной, но мощной волной разлетелся по всей зале, громя то, что ещё можно было разгромить, туша камин, выбивая стёкла в зале и вызывая слабое локальное землетрясение. И такие выплески не обходились без последствий. Поттер рухнул на пол, лишённый последних сил, физических, моральных, содрогаясь в конвульсиях. Слёзы, всё это время стекавшие по щекам и капающие с подбородка, переросли рыдание и тихое завывание раненного зверя. Мальчик был сломлен. Волан-де-Морт ненавидел слабость. Презирал тех, кто её открыто показывал, а она крылась, в большинстве своём, именно в слезах. Но этот ребёнок… он всегда был не таким. Всегда особенный. Всегда — исключение из правил. Тёмный маг не осуждал. Но и жалость не испытывал. Он приступил к восстановлению гостевой комнаты и оставил по завершению реставрации громко рыдающего ребёнка одного. Со слезами выйдет боль. Выйдет разочарование. Выйдет злость. И тогда они поговорят вновь, опираясь на доводы разума, а не буйство чувств. Болезненно вскрыв рану неведения, Волан-де-Морт позволил вытечь гною лжи и злобы. Теперь он очистит рану правдой. И зашьёт её построением нового союза.