С истошным криком я расправлю крылья

            Уилл бросал мяч собакам прямо в желтую листву, наслаждаясь громким радостным лаем. Агата бегала рядом, собирая шишки. Иногда Бастер подбегал к ней и лизал ее ручки, вызывая тем самым заливистый смех.       — Хочешь поговорить о статье Фредди Лаундс? — спросила Алана Блум, внимательно смотря на профиль мужчины. Синий платок на ее шее прекрасно подчеркивал глубину ее глаз.       — Нет, — легко ответил Уилл, продолжая наблюдать за собаками.       — Уилл, — девушка тяжело вздохнула. — Мы не знаем, как отреагирует Подражатель на эту статью. Его может разозлить намеренное отрицание его авторства.       — Еще как, — Уилл усмехнулся. — Он хочет, чтобы его перерождение заметили, но имя Потрошителя затмевает его. И разумеется Потрошителю это не понравится. Работам Подражателя не хватает… Изящности. Слишком грубые мазки.       Алана закусила губу и поджала плечи. Уилл знал, что это значит.       — Фредди Лаундс почти натравила Подражателя или, еще хуже — Потрошителя, на тебя. Они будут считать тебя ответственным за ее слова.       Уилл посмотрел под ноги, а затем на Алану. Между его бровей появилась морщинка.       — Ты думаешь, я их следующая жертва?       — Я не знаю. Я знаю, что статья может спровоцировать кого-то из них.       — Только не Потрошителя. Он хочет убить Подражателя. В этом я уверен. Но он никогда не руководствуется личными мотивами. Подбираться близко ко мне — слишком опасно.       — Подражатель слишком импульсивен, Уилл. Ты знаешь это.       — Возможно, ты права, — сдался Уилл. Он посмотрел на свою дочь.       — Ты мог бы пожить у меня, пока все не кончится. У меня достаточно места для всех, — девушка красноречиво обвела взглядом стаю. — Я не хочу, чтобы ты считал это шагом в наших отношениях. Я бы хотела, чтобы это расценивалось, как дружеский жест.       Уилл почесал затылок. Чтобы Алана не говорила, они оба прекрасно понимали, что переезд, пусть даже вынужденный и временный, может многое изменить в их отношениях.       — Я подумаю об этом, — сказал он. Уилл поднял одну руку в приглашающем жесте и девушка прильнула к нему в объятия. Он поцеловал ее в лоб. — Спасибо.       Агата бегала за Бастером, радостно крича. К игре присоединились и другие собаки. Только Уинстон подошел к хозяину с мячиком в зубах, как будто это была его добыча. Уилл наклонился и погладил пса за ухом, нахваливая его. Это мог бы быть приятный день.

***

      Студенты, негромко переговариваясь, покидали аудиторию, пока Мистер Грэм занимался выключением проектора. Джек Кроуфорд, обтекаемый потоком молодых людей, бросающих благоговейные взгляды на их «Гуру», стоял в проеме, сложив руки в карманы. Уилл заметил его, но усиленно игнорировал, потому что прекрасно понимал для чего он здесь. Проклятый замок на проклятой сумке не хотел поддаваться, от чего движения мужчины казались несколько дерганными.       Даже, когда все ушли, Джек продолжал стоять, как молчаливое осуждение. Это стало порядком раздражать Уилла.       — Что ты хочешь от меня, Джек? — не выдержал он.       Кроуфорд пожал плечами, напуская на себя беспечность. Уилл чувствовал, каждым волоском на затылке жадность, с которой ему хотелось получить от него, все, что тот только может дать. Это было бы грубостью, если бы не кристальная ясность их отношений.       — Мне казалось, что мы с тобой хотим одного и того же, — наконец сказал Джек.       Уилл поджал губы и покачал головой, не поднимая взгляда от своего стола.       — Я с самого начала был против выхода в поле, Джек, но ты не услышал меня.       — Ты можешь вернуться домой. В любое время. Я никого здесь не держу.       — Вот только ты знаешь, что теперь для меня это невозможно, — Уилл забрал сумку и направился к выходу, оставляя Джека за спиной. — Прошу прощения, — с плохо скрываемой язвительностью, сказал он. — Мне нужно забрать дочь.       — Ты знаешь, как Потрошитель отреагирует на статью, не так ли? — громко спросил Кроуфорд в спину Грэма, оставаясь на месте. Он никогда ни за кем не бегал.       Уилл развернулся и сказал:       — В твоей голове, ты уже все подготовил. Осталось только расставить сети.       — Вот как? Просвети же меня о происходящем в моей голове.       Уилл тяжело вздохнул, и отведя взгляд, продолжил:       — Ты хочешь использовать эту возможность. Ты думаешь, что Потрошитель не сможет устоять. Ему необходимо опровергнуть авторство. Только вот… — Уилл снова поджал губы и прямо посмотрел на Кроуфорда, разведя руками. — Это не сработает.       — Почему?       — Я не знаю, я просто… Просто не вижу этого в Потрошителе. Он мыслит гораздо тоньше и прекрасно понимает, как обстоят дела. Он знает, что мы знаем о Подражателе. Не можем не знать. Потрошитель слишком последователен и интеллектуален, чтобы бросаться на кость.       — Ты понимаешь, как он мыслит. Вот только Подражатель — не понимает, — Джек подошел ближе и склонился к лицу Уилла, инициируя зрительный контакт. Грэму ничего не оставалось, кроме, как уступить. Он моргнул несколько раз и все же посмотрел в черные глаза Кроуфорда. Образы и тени мыслей, которые Уилл увидел за ними, не позволили ему оторваться от собственного хода мыслей. Его решительность скорее помогла Грэму тверже стоять на земле материального мира. Он кристально увидел замысел Кроуфорда.       — Ты хочешь выманить Подражателя? — Уилл нахмурился в удивлении.       — Как ты думаешь, что Подражатель ожидает от Потрошителя? Чего он жаждет больше всего? — довольная улыбка коснулась губ мужчины, как будто он заприметил крупного оленя, и все, что ему оставалось — сделать правильный выстрел.       — Ты хочешь, чтобы Потрошитель связался с ним.       — В этом нам поможет «обожаемая» Мисс Лаундс. И твое воображение.

***

      Агата сидела на мягком ковре и расставляла кубики в правильном порядке, чтобы получилась такая же картинка, как и на коробке. Рядом в кресле сидел Доктор Лектер, наблюдая за процессом. Иногда девочка оборачивалась, чтобы проверить смотрит ли он на нее. Перед ней было разложено множество игрушек, в которые доктор разрешил поиграть.       — Вы играли в эту игру раньше? — спросил Доктор Лектер.       — Нет, — не отрываясь ответила Агата.       Очень скоро девочке надоели кубики или какие-либо игры, и она поднялась на ноги и подошла к креслу Лектера. Маленькие ручки крепко сжали кожаный подлокотник. Агата немного отклонилась назад и стала раскачиваться из стороны в сторону. Доктор с весельем посмотрел на нее, обнаруживая в ее глазах детское любопытство и нерешительность.       — Папа сказал, что, если я буду себя хорошо вести, вы придете к нам в гости еще.       — Я буду счастлив поужинать с вами вновь, Мисс Грэм.       Девочка покраснела.       — Папа сказал, что я плохо себя вела, — она перестала раскачиваться.       — Почему ваш папа так сказал?       — Я ударила глупого мальчика, — Агата крепче сжала подлокотник и внимательно следила за реакцией Доктора Лектера.       — Почему мальчик был глупым? — Ганнибал не переставал улыбаться.       — Они все глупые. У него была мама, и… — Агата замялась в нерешительности. Она наклонилась ближе к уху Доктора Лектера. — Я не говорила папе. Папа бы расстроился. Вы не скажите папе?       — Все, что будет сказано в этой комнате, останется в этой комнате. Я могу обещать вам это, — таким же серьезным тоном, какой был у его юной пациентки, ответил Ганнибал.       — У нас нет мамы. А у мальчика была. А я гораздо лучше этого мальчика. Папа говорит, что я прекрасно рисую, танцую, очень послушная и никогда не расстраиваю его.       — Уверен, ваш отец совершенно прав.       — А мальчик ел песок и был очень грязным! — возмущенно сказала Агата. — Его мама увидела бы какой он грязный и плакса, и сразу стала бы моей мамой.       — Поэтому вы так поступили в песочнице?       — Я сильнее него и я совсем не плакала! — поспешила уверить Лектера девочка. — Но его мама этого не увидела.       — В таком случае, если бы мама мальчика увидела все ваши достоинства, она непременно бы выбрала вас?       — Да, — уверенно заключила Агата, приняв очень серьезное выражение лица.       — Тогда мальчик бы остался без мамы.       — Ну и пусть! Он глупый, а я умная!       Ганнибал обдумывал слова юной Мисс Грэм совсем не долго. Агата расслабилась и отцепилась от кресла, обняв себя руками, ожидая, когда ее похвалят. Лектер задумчиво кивнул для выразительности.       — Но, что если бы вам не понравилась новая мама?       Лицо Агаты вытянулось в удивлении. Такой вариант она явно не рассматривала.       — Разве мама может не понравится? — спросила она очень взволнованно.       — Разумеется. Мамы тоже бывают очень глупыми.       — Я не знала этого.       — Для вас, несомненно, нужна самая лучшая мама. Я в этом уверен. Впредь, вам нужно быть более избирательной, — Ганнибал смотрел с каким сосредоточенным вниманием его слушает Агата, отмечая, что нисколько не разочарован в ней. Ему очень хотелось узнать, почему Алана Блум не подходит под определение «мамы», в понимании девочки, но знал, что иногда лучше проявить терпение, которое в будущем будет вознаграждено с избытком. Ганнибалу казалось, что это именно такой случай. — Ваш папа очень расстраивается, когда вы убеждаетесь в глупости других детей.       — Папа сказал, что я не должна так делать, потому что им больно.       — По вашему, этого недостаточно?       — У них есть другие папы, а мой папа не должен думать о других девочках и мальчиках, потому что у папы есть я. Папа сказал, что я самая лучшая дочка на свете!       — Я нисколько в этом не сомневаюсь, — подтвердил Ганнибал.       К окончанию сеанса, Доктор Лектер узнал почти все, что ему было нужно, чтобы составить психиатрическую оценку ребенка. О своих наблюдениях, разумеется, Уиллу он не скажет. Последний ожидал их в коридоре, проверяя на коленках работы студентов, потому что нагрузка со стороны Кроуфорда, почти не оставляла времени для преподавания. Как только дверь кабинета открылась, Уилл подскочил на месте, неуклюже роняя бумажки на пол.       Ганнибал тепло улыбнулся и наклонился, чтобы помочь ему все собрать.       — Прошу прощения, — сбивчиво начал Уилл, ползая по полу, в поисках исписанных кривым почерком бумаг. — Я сам всю соберу, не стоит.       — Папа неуклюжий, — весело заметила Агата и рассмеялась.       — К сожалению, это правда, — Уилл смутился, глядя, как Ганнибал помогает ему собирать листы. Он задержался на изящных тонких пальцах мужчины.       Когда оба поднялись на ноги и Грэм убрал все бумажки в сумку, Агата бросилась на его руки.       — Тебе понравилось в кабинете Доктора Лектера? — спросил Уилл, крепко держа дочь.       — Очень! У Доктора Лектера много игрушек!       Уилл с благодарностью посмотрел на Ганнибала, чувствуя, как отступают страхи за дочь, которой могла бы не понравиться терапия доктора. Обычно Агата относилась очень настороженно ко всему новому, но, очевидно, Ганнибал сумел найти к ней подход. Уилл чувствовал легкое волнение и нетерпение, несмотря на заверение Лектера в тот вечер, когда он впервые встретил Агату, что его дочь прекрасный и нормальный ребенок. Ганнибал, ожидаемо, был предельно спокоен и даже в слегка приподнятом настроении. Улыбаясь, как объевшийся рыбой кот, он предложил семье Грэм прогуляться в прекрасном парке неподалеку, в качестве вознаграждения для Агаты за прекрасное поведение на сеансе. Все это было предлогом к более или менее приватной беседе Ганнибала и Уилла, пока девочка бы играла на площадке.

***

      Желтая листва хрустела под ногами. Агата, наконец имея возможность выпустить свою неуемную энергию, бегала вокруг идущих рядом папы и Доктора Лектера, то убегая далеко вперед, то возвращаясь с впечатлениями о высоких деревьях, пробежавшей мимо белке и желудях на земле. В итоге она повисла на руке Уилла, периодически прыгая через маленькие трещинки на дорожке.       — Папа, папа, нам надо будет привезти сюда собак! Им тут очень понравится, правда ведь?       — Конечно, дорогая, — мягко отвечал Уилл, привычный к активности дочери.       Вскоре девочка переключилась на Лектера, который, по ее мнению, был слишком обделен ее вниманием. Она быстро поменяла руку папы, оказавшись таким образом между двумя мужчинами. Агата внимательно смотрела на доктора и встретила его взгляд.       — А мне еще можно будет прийти к вам в гости? — спросила она очень уверенно. Вопрос удивил Уилла. Агата никогда не высказывала такой пылкости в отношении какого-либо другого человека.       — Разумеется. Я буду с нетерпением ждать вашего следующего визита, — ответил Ганнибал очень серьезно, но от Уилла не ускользнула, как дрогнули его уголки губ перед ответом. — Разумеется, если ваш папа не будет против.       Агата повернула голову в сторону отца и посмотрела на него с такой надеждой и почти со слезами в глазах, что он не мог сопротивляться.       — Если расписание Доктора Лектера позволит, — сказал Уилл. В этот момент ему совершенно не хотелось смотреть на Ганнибала, потому что он чувствовал всем естеством его самодовольство.       Девочка радостно воскликнула и стала с еще большей силой кружить вокруг мужчин, но в этот раз уделяя особое внимание Доктору Лектеру. Она еще не решалась касаться его или донимать вопросами также, как отца, но Агата периодически делала известные только ей танцевальные выпады, которые казались ей особенно удачными, и поглядывала на Ганнибала, ожидая его одобрения и похвалы. Все это приносило ей огромное удовольствие. Ганнибал стойко переносил весь ее всплеск энергии и нисколько не выглядел утомленным, чего бы мог ожидать Уилл. Лектер был взрослым мужчиной, старше него самого, и разумеется не привыкший к детскому обществу и их неуемности.       Когда они наконец добрались до пустующей детской площадки, Агата быстро забыла об обоих мужчинах, умчавшись к качелям и горкам. Наконец, Уилл и Ганнибал могли поговорить.       Уилл внимательно следил за дочерью, не решаясь переводить взгляд на Лектера, что дало второму прекрасную возможность наблюдать, как в голубых глазах отражается отеческая любовь и нежность.       — Тебе не о чем переживать, Уилл, — начал Ганнибал первым. Грэм посмотрел на него куда-то в область его шеи. Он был заметно смущен. — Агата очень привязана к тебе и, возможно, от этого требовательна к другим. Весь ее мир заключается в тебе, также как и твой в ней.       — Пожалуй, я слишком сильно ее оберегаю, — согласился Уилл.       — Я не увидел никаких причин для серьезного беспокойства. Тем не менее, ее уровень социализации требует коррекции. Агату нужно всего лишь направить в правильном направлении.       — Боюсь, я не лучший пример для воспитания социальности, — Уилл робко посмотрел в глаза Ганнибала.       — Путь «кнута и пряника» не для Агаты. Она слишком умна, чтобы поддаваться на подобного рода манипуляции.       — Агата отличается от других детей.       — Черта ее отца, — Ганнибал красноречиво посмотрел на него. Уилл глухо рассмеялся.       — Кажется, ты покорил ее сердце, — сказал он, чтобы перевести тему.       — Могу с уверенностью ответить, что это взаимно, — искренность в голосе Лектера, удивила Уилла.       Он полностью развернулся к Ганнибалу и тот снова почувствовал, как его, тщательно сшитый для окружающих, костюм разбирают по ниткам. Слова мужчины были последним кусочком мозаики, которую профайлер пытался собрать. Картинка предстала перед ним так ясно и четко, что казалось удивительным, как он не догадался раньше.       — В твоей жизни был ребенок, — сказал Уилл, выгнув одну бровь. Он скорее инстинктивно уловил, чем увидел, как промелькнула неуверенность в глазах Лектера. Сначала эта неуверенность показалась профайлеру страхом, но он быстро отбросил эту мысль, решив, что страх посещает Ганнибала почти никогда. — Ты был отцом? — голос Уилла дрогнул.       Ганнибал опустил взгляд, давая себе мгновение, чтобы вновь собрать безукоризненный костюм, который разошелся по швам. Уилл Грэм был немыслимым.       — Я был отцом для своей сестры, — наконец ответил Ганнибал, смотря в голубые глаза. Прежде, чем Уилл мог что-то сказать, он продолжил. — Она умерла много лет назад.       — Мне жаль, — искренне сказал Уилл. — Ганнибал, мне очень жаль, — чужое горе остро ощущалась на языке.       Ганнибал мягко улыбнулся. Он протянул руку, и на мгновение Уилл почувствовал страх, но не мог понять почему. Лектер всего лишь убрал с волос мужчины маленький желтый листик, упавший с дерева, под которым они стояли. Морщинки образовались вокруг его глаз. И тем не менее, открывшийся Уиллу кусочек правды о личности Ганнибала, осел где-то в его нутре, тяжестью стягивая желудок. Это было похоже на страх. Уилл отвернулся.       — Джек хочет отправить послание Подражателю от имени Потрошителя, — сказал он.       Ганнибал посмотрел на Агату и убрал руки в карманы пальто.       — Это может сработать, если правильно расставить ловушки, — после долгой паузы сказал он.       Уилл пожал плечами и тяжело вздохнул.       — Но ты сомневаешься в идее Джека? — заметил Ганнибал. Уилл больше на него не смотрел.       — Подражатель достаточно импульсивен для этого. Он деструктивен и склонен к саморазрушению. Но мы не можем знать какую жертву он посчитает достаточной для Потрошителя. Нельзя ошибиться.       — Однажды сорвавшись с крючка, второй раз рыба на него не клюнет, — сказал Ганнибал. Он с интересом наклонил голову к плечу, почти слыша, как шестеренки с бешеной скоростью крутятся в черепе Уилла.       — Это должно быть что-то значимое для них обоих, по мнению Подражателя.       — Ты считаешь, что Подражатель ошибается?       Уилл покачал головой.       — Потрошитель представляется мне творцом, с неправильными красками, который очень отстраненно смотрит на этот мир, прикасаясь к нему только для того, чтобы привнести в него что-то прекрасное и ужасное.       — Твое представление о Потрошителе близко к представлению о Боге. Возможно, Подражатель не так далек от истины?       Уилл усмехнулся.       — Потрошитель не Бог. Всего лишь его уродливое творение.       Ганнибал моргнул, но его вежливо-отстранённая улыбка не раскололась. Он посмотрел на открытую область задней стороны шеи, которую обрамляли темные кудри. Ему бы ничего не стоило запустить свои пальцы в отросшие волосы и с силой потянуть назад, как провинившегося котенка, еще не приученного к порядку. Ганнибал перевел взгляд на Агату, подбегающую к ним. Она держала в руках два букета из листьев, веточек и желудей. Девочка протянула каждому по одному, очень довольная своими подарками. В благодарность Ганнибал погладил ее по пшеничным волосам, и они направились обратно к его офису, где Уилл оставил машину.       Уилл проверял ремни на детском креслице Агаты, пока та, уставшая, но довольная, покачивала ножками и что-то напевала себе под нос. Она потянулась к отцу и прошептала ему что-то на ухо, но слова ускользнули от Лектера, который стоял чуть поодаль, наблюдая за семьей Грэм. Уилл выпрямился и посмотрел на него, немного сбитый с толку. Он сказал:       — Агата хочет что-то сказать тебе.       Ганнибал подошел ближе и наклонился к девочке.       — Папа, уйди! — возмутилась она.       Уилл смутился, но все-таки отошел подальше, чтобы не слышать предмет разговора. Ганнибал выглядел очень позабавленным и польщенным.       — Я больше не буду бить глупых детей, Доктор Лектер, — сказала Агата очень важным тоном.       — Я рад это слышать.       — Но взамен мы должны быть друзьями, — сразу же добавила она.       — Дружба с вами сделает меня очень счастливым, Мисс Грэм, — ответил Ганнибал, улыбнувшись.       — Просто Агата, — смутившись, сказала девочка.       — В таком случае ты можешь звать меня Ганнибал.       — Только не говори папе, — прошептала Агата. Она протянула ручку и Ганнибал слегка сжал ее в ответ.       — Обещаю, Агата, — прошептал он совсем тихо и подмигнул.

***

      Уилл торчал в конференц-зале с Джеком и Кац третий час, придумывая, как выманить Подражателя. И без того нагнетающая атмосфера омрачалась обществом Мисс Лаундс, через которую и планировалось проводить операцию. Третья чашка кофе за час не спасала Грэма от тяжести усталости и недосыпа, и лишь усиливала нервное состояние.       — Как мы вообще можем быть уверены, что он заметит послание? — спросила Беверли усталым голосом. Она поворачивалась на крутящемся стуле от усталости.       — Подражатель ждет его с самого начала. Он хочет, чтобы Потрошитель вышел с ним на связь, — сказал Уилл, потирая лицо.       Они быстро пришли к выводу, что это должно быть объявление в tattlercrime, потому что точно знали, что и Подражатель и Потрошитель читают его. Но не могли решить каким будет текст объявления.       — Быстрее, парни, следующий номер выходит в печать через два часа, — подгонял Джек. Делу не помогала и его ходьба по залу с самым мрачным видом.       — Это должна быть «их песня». Что-то только для них. Во всяком случае так должен думать Подражатель, — Уилл закусил губу и посмотрел на Беверли. — Повтори, пожалуйста, данные о последней жертве Подражателя.       Беверли покосилась на Фредди Лаундс, которая сидела очень тихо, возможно, надеясь, что про нее забудут и сболтнут чего-нибудь лишнего. Джек кивнул подчиненной, чтобы она говорила.       — Он был школьным учителем. Ничего особенного. Мы проверили его ближайших родственников и друзей — ничего подозрительного. Переписки, бывшие, счета в банке — ничего такого.       — Он мог и не знать, что важен для Подражателя, — разочаровано сказал Уилл. — Он мог быть просто соседом или частым посетителем места, которое посещает сам Подражатель. Ему достаточно любой мелочи, чтобы установить мнимую связь.       — Вам действительно легче поверить в это, чем в бездарность вашего любимого Ф-Б-Р, — мягко сказала Фредди Лаундс, смотря на Уилла. Ему потребовалось много самообладания, чтобы не скривить лицо в отвращении. Он посмотрел в сторону и поправил очки.       Джек закатил глаза.       Еще час обсуждений дал некоторые плоды. Было решено дать объявление под именем древнегреческого бога смерти Танатоса — с железным сердцем, ненавидящий дары. Уиллу показалось это ироничным. В объявлении искали друга-любителя греческой культуры и мифологии и указывались числа, которые образовывали довольно простой шифр с указанием адреса. Грэму эта затея показалась провальной, но у них не было выбора и времени. Объявление отправилось в печать с легкой подачи Фредди Лаундс.

***

      — Пожалуйста, приезжай, как можно скорее, — голос Аланы на другом конце трубки отдавал тревогой и беспокойством.       — Ты сгущаешь краски, — терпеливо сказал Уилл, упаковывая детские вещи. Агата сидела рядом и складывала свои игрушки. Собаки крутились вокруг, с интересом обнюхивая чемоданы. — Я приеду завтра утром и все будет хорошо.       — Джек должен был предоставить тебе охрану.       — Джек, как и я, считает, что Подражатель озабочен Потрошителем. В статье не так много упоминаний обо мне, — даже находясь так далеко от Аланы, Уилл мог чувствовать ее молчаливое упрямство.       — Значит вы оба ошибаетесь, — заключила она.       Бастер заскулил.       — Не переживай, приятель, это не надолго, — сказал ему Уилл, решив, что Бастеру не нравится идея переезда.       Однако, Макс встрепенулся и насторожил уши. Кто-то из собак тихо зарычал и вся стая как будто сошла с ума. Они выли и рычали в неопределенном направлении, неуверенно передвигаясь по гостиной.       — Что происходит? — взволнованно спросила Алана.       — Я перезвоню, — ответил Уилл и бросил трубку.       Агата тоже заметила странное поведение стаи и выжидательно посмотрела на отца. Уилл, криво улыбнувшись, поднял девочку на руки и отнес ее наверх в комнату. За ними последовали собаки. Их всех он запер, взяв с Агаты слово, что она спрячется в шкаф, если услышит что-то подозрительное.       Спустившись вниз, Уилл выключил везде свет и проверил окна. Он долго всматривался в темноту леса, но не обнаружил ничего подозрительного. Собаки наверху притихли. Стало слишком тихо. Уилл прислушался. За окном лил сильный ливень и, при всем желании, он бы не смог услышать шаги.       Уилл подошел к двери, чтобы запереть ее, но увидел, как медленно поворачивается ручка.