Золото раздора

      8 февраля, вторник. Возможно, один из самых важных вторников в жизни Кондратюка, который выспал полноценных десять часов и уже был доволен хотя бы этим. Но вставать всё-таки пришлось. Открыв телеграм, парень долго умилялся со слов поддержки от ребят из его команды в "золото наше", ещё ему лично написала Валиева, чему Кондратюк был очень удивлён. Сообщение от "Камилка-Этери": – Маркуш, и тебе утречко доброе:) Давай, всё в твоих руках, чтоб меньше сотки мне не приносил! Я верю, что ты выполнишь всё так же, как видит в своих снах Трусова. Ещё раз удачи, и помни, что вся Россия с тобой. Сообщение для "Камилка-Этери": – Ками, и тебе доброе. Честно, не ожидал услышать от тебя слова поддержки, спасибо, что веришь в меня. Ещё встретимся сегодня.       Марк отправил ответное сообщение Камиле и пошёл приводить себя в порядок. В коридорчике уже стоял Женя и ждал, когда из ванной выйдет Мозалёв. – Андрей, ну выходи, пожалуйста! Вон, уже наш Олимпийский Чемпион проснулся, – кивнул Марку Семененко. – Да я сейчас выйду, дай хотя бы собраться нормально, а не выглядеть, как буба. – Знаешь, кто ещё долго собирается? – подал голос Марк, шутливо приподняв брови. – Валиева? – усмехнулся Женя. – Где? – тут же из-за двери высунулась голова Мозалёва.       Марк и Женя засмеялись, глядя на хлопающего глазами Андрея. – Да что смешного?! – уже начал злиться парень. – Ну во-первых, тебя вообще не волнует, что ей всего пятнадцать лет? – удивлённо спросил Кондратюк. – Подожду, – сказал Андрей, улыбаясь и выходя из ванной.       Но тут Семененко не смог удержаться. Он грохнулся на пол и, катаясь по нему, смеялся как не в себя. – Ну всё, приступ чайки? – спросил Андрей. – Да я же пошутил. – А..га, коонечно..ахахах – сказал Женя, всё ещё не успокоившись.

***

      Саша проснулась ещё в 4:30 от противного "Валиевского будильника" и уже начала волноваться, так как Марк выступал сегодня, и, если страх овладевал даже ей, она не могла представить состояние её рыцаря. Видимо, Камила пришла недавно, переговорила с Аней и оставила телефон с будильником. Еле-еле поднявшись с кровати, она выглянула в коридор. Там уже была видна дверь в ванную, в которой горел свет, и раздавались приглушённые звуки из динамиков наушников Камилы. – Валиева.. – потянувшись, проговорила Саша охрипшим ото сна голосом. – Зачем тебе триста пятьдесят будильников, если ты всё равно просыпаешься по первому..? – спросила Саша, понимая, что подруга сейчас её не услышит.       Сев по-турецки, Трусова закрыла лицо руками, пытаясь справиться с подходящей тревожностью, уже надоедающей девушке с самого её пробуждения. Это чувство Саша постоянно испытывала, и как же от него избавиться? Только идти на лёд, это помогало всегда.       Медленно ступая белыми носками по полу, Трусова дошла до ванной, в которой уже с четырёх утра сидела Валиева. Она что-то напевала, докрашивая ресницы. Заметив Сашу, Камила вынула один наушник из уха и нахмурилась, понимая, что с Сашей снова что-то не так. – Что опять случилось? – укоризненно спросила девушка Сашу. – Да я не знаю, Ками, понимаешь, не знаю!.. – во время этой фразы её голос перешёл с тихого почти на крик. – Если Кондратюк не возьмёт сто баллов, он получит лично от меня, – пробормотала Валиева. – Саш, успокойся, накануне он откатал всё на отлично, я слышала, как Соколовская говорила с Этери, и даже она подтвердила, что у него всё получится.       В ответ на её слова Саша уставилась в пол и ничего не говорила. – Так, а сейчас иди ещё немного поспи, я тебе чай заварю, у меня где-то был, – успокоила её подруга, выходя из ванной.       Валиева убедилась, что Трусова улеглась ещё поспать, и пошла заваривать чай. Открыв свой огромный чемодан, который был больше её раза в три, она осмотрела содержимое и со вздохом ссутулилась.       "Так, что тут у нас: обычный чёрный с чабрецом, красный, зелёный улун, матча?" – усмехнулась Камила.

***

      Весьма необычный случай произошёл, когда она один раз выпила матчу, как раз, чтобы остаться подольше потренироваться и не уснуть. После общей тренировки у Ками была индивидуальная с Этери Георгиевной, которая была опять чем-то недовольна и явно находилась не в хорошем расположении духа. Поэтому, чтобы не упасть на ровном месте, она забежала в кабинет к своей любимой медсестре, попросила у неё кипятка и заварила матчу.       Через силу, через боль, Валиева, давясь горькой матчей, выпила её. По пути от кабинета медика до льда она почувствовала некое состояние счастья, когда ты хочешь горы свернуть, достать своими вопросами абсолютно всех и даже слетать на Луну в кастрюле. Сменив медленный темп, Ками добежала до льда в припрыжку и была встречена недовольной Тутберидзе, которая ждала от ученицы занебесных результатов.       Переизбыток энергии дал о себе знать. За всю тренировку девочка упала всего два раза, да и то из-за невнимательности. Но потом, после прихода домой, Камиле поплохело. Жутко разболелась голова, даже тошнило немного. Организм мучительно требовал отдыха, а у мозга была вечеринка ещё целую ночь. Провалявшись, так и не уснув, Ками улеглась на пол, раскинув руки и закрыв глаза, мысленно прогнала свою произвольную и чудом уснула, когда время было примерно семь утра. "Никакой матчи, Трусова с ума сойдёт. Её ещё вынесет куда-нибудь, Кондратюк прибежит, Этери, им не до неё сейчас," – подумала Ками и с укором закрыла чемодан, взяв чёрный чай с чабрецом.

***

      Время уже пожимало, первая разминка уже началась, и Марк волновался не по-детски, придумывая себе огромное количество ошибок и недокрутов, но лишь одна мысль успокоила его: "Трусова смогла прыгнуть идеально, значит смогу и я..".       На завтраке Марк молчал, только после перекинулся парой слов с Тутберидзе, у которой сегодня было приподнятое настроение. Она настроила Кондратюка максимально, как он хотел бы уметь настраиваться сам, но, к сожалению, не мог.       Потом к нему заходили ребята из команды, пытаясь хоть как-то поддержать разволновавшегося Марка. Собрав все необходимые вещи для проката, парень осмотрел свою комнату и, сказав куда-то в потолок "Докажи!", последовал на выход.       Около автобуса его уже ждала Светлана Владимировна, которая была настроена очень серьёзно. – Ну, Марк, вот и дорос ты до Олимпийских Игр. Смотри, запорешь аксель - убью! – отшутилась тренер, пропуская своего подопечного вперёд. – А если всё-таки я чуть-чуть запорю, может, не надо меня казнить? – обернулся на Соколовскую Марк. – Всё равно, "Казнить, нельзя помиловать!", поэтому сделай всё, чтоб я переставила запятую в нужное место, – улыбнулась Светлана Владимировна, садясь напротив Марка.       На протяжении всей дороги они много говорили, и Кондратюку стало даже легче от разговоров с тренером. На то они и тренера, что не только гоняют тебя из угла в угол, а ещё и сумеют поддержать.       Саша наблюдала за отъезжающим автобусом, в котором находился Кондратюк. Чай Камилы и правда помог совладать с эмоциями, но тогда его нужно пить постоянно, чтоб вообще ни о чём не думать. Остальная команда должна была приехать в качестве поддержки примерно за час до выхода Кондратюка, и Саша еле упросила Этери Георгиевну, чтоб она разрешила ей поехать вместе с ребятами командника. На завтрак Саша даже не ходила, чтоб излишне не переживать за Кондратюка, который в то время тоже был слегка взволнован.       Саша со вздохом отошла от окна и села к себе на кровать, на которой спокойно восседала Валиева и быстро что-то печатала, бегая пальцами по клавиатуре. Временами она даже улыбалась и закрывала лицо руками, чтоб не видно было, как она смущалась. Это поведение подруги заметила Саша, которой хватило пятнадцати минут наблюдения за Камилой. – И кто это тебе там пишет? – хитро спросила Трусова, заглядывая в телефон к Камиле, на что та, в свою очередь, закрыла рукой экран. – Так, так, Мозалёв? – Нет! Точно не Андрей, и вообще, сама подумай, для чего мне ему писать? Мы толком не общаемся даже, – невозмутимо говорила Валиева. "Вот зараза, я точно видела иконку Мозалёвского телеграма. А Валиева - врушка, ну ничего, её потом совесть замучает". – Ладно, не будем, – прищурила глаза Трусова, отворачиваясь. Было слышно, как Ками еле заметно выдохнула и снова открыла телефон, зайдя в какую-то другую социальную сеть.

***

      Столичный дворец правда поражал своими размерами и это ещё больше угнетало Кондратюка, он просмотрел все кружочки в телеграме в "золото наше" и понял, что его группа поддержки уже на пути к нему, ещё и Саша будет присутствовать на его прокате. Но сейчас Марка заботили только прыжки. В особенности дурацкий аксель, который в последние дни вынес все его силы в мусорное ведро.       Ему выделили маленькую комнату, или как ещё её называли "гримёрку". Сев напротив зеркала, Кондратюк закрыл руками лицо и уронил голову на стол, понимая, что он в тупике и уже никуда отсюда не денется. В помещение зашла Соколовская с костюмом Марка в руках и удивлённо склонила голову. – Так, Кондратюк! Ну-ка собрался, упал, отжался! Я верю в тебя и знаю, что всё получится. Тебе нужно побыть наедине с самим собой, чтоб осознать это, – больше ничего не сказав, тренер покинула гримёрку. Марк остался один и постарался сосредоточиться, чтоб убить хотя бы каплю волнения. Надев свой костюм и зашнуровав коньки, он ещё раз "вырос" перед зеркалом, огляделся и, тяжело вздохнув, вышел из комнаты.       Лёд был отполирован как никогда, блестел. И что-то в этом блеске пугало многих зрителей и самих фигуристов. Но выйти на него и не упасть – очень дорогого стоило. Марк с нетерпением ждал своего выхода, он уже смирился, если упадёт, то упадёт, пусть его потом казнят, но он это хотя бы запомнит. Поэтому ожидание он переживал как-то на веселе. Он видел насупившуюся Камилу в смешной красной шапочке, Женю, который пытался что-то доказать Валиевой, и ещё некоторых ребят и тренеров. На трибуне Марк заметил ярко-красное пятно, конечно, Саша, а это была она, смотрела на лёд не мигая, как бы заклиная его подчинятся Кондратюку. С ним стояла Соколовская, держа его за руки и что-то медленно говоря, чтоб парень смог разобрать, о чём она глаголит. С Трусовой Марк так и не говорил с того самого дня, как она убежала, но взглядами они встречались постоянно. Как и сейчас, прозвучал призыв парня на лёд. Проводив Марка взглядом, Саша прикрыла глаза, чтоб сосредоточиться и успокоиться, не раздавая свою негативную энергию всем подряд.       Марк проезжает два разминочных круга, разворачиваясь, его коньки противно царапают лёд, но он уже ничего не слышит, кроме замеревшей тишины, которая сама ожидает, что же из этого получится. Он встаёт на исходную позицию, выгибая руки как можно ближе к телу, и отворачивает голову в сторону. Звучит музыка, первое и главное: прыжки, только в них опасность и только в них. Заземлишься хорошо, значит всё остальное пойдёт. Начинается заход на прыжок – четверной тулуп, перед ним дорожка, её мы осилим. Марк отталкивается зубцом левой ноги, заходя с тройки, которая всегда была его фаворитом везде. Траектория была выстроена верно, но парень не рассчитал свои силы и немного перекрутил прыжок, из-за этого грубо приземлив. Далее дурацкий аксель. Тут многие оглянулись на трибуны, где сидела Саша и, тяжело дыша, медленно считала до десяти, наблюдая за Марком. До акселя всё было хорошо и очень даже приемлемо. Марк заходит вперёд лицом, вращая три оборота, он видит мелькающее три раза перед его глазами красное пятно, которое место себе не находит, метясь у себя в мыслях, как мышь. Выход с прыжка. Парень слишком поверил в себя и старается вывести аксель быстро и легко, но нога проседает. Был огромный риск падения с трикселя, но Кондратюк удерживается, также грубо приземлив его, как тулуп. Потом идёт череда вращений, они Марку стали подвластны уже давно, правда на одном из них парень немного потерял скорость, но сразу же заменил вращение другим – нижним, которые легче и быстрее раскрутить до сумашедшей скорости. Завершает всё – каскад из четверного сальхова и тройного тулупа. "Тулуп я уже приземлил, значит и Сальхов не устоит под натиском," – сильнее сжал зубы Кондратюк. Каскад и вправду удался лучше всех прыжков программы, завершив действо вращениями и дорожками, Марк ставит точку и резко останавливается, осознав, что он смог, он справился. Он хлопает в ладоши, сцепляя их и возводя над головой с детской радостью лице. Марк проезжает круг с поднятыми руками и выходит со льда, уже начиная что-то нести Соколовской. Та надевает на него белую олимпийку, протягивая чехлы для коньков, и крепко обнимает, что-то говоря. Марк ничего не слышал и уже скорее бежал в зону КиК, чтоб узнать и увидеть, на сколько он накатал и сколько баллов стоит этот бешенный стресс. Там уже сидели Женя и Камила. Девочка вся светилась, и, застав Ками в таком настроении, можно было легко понять, что программа удалась. – Марк, ну куда ты так бежишь! – восклицала Светлана Владимировна. – Набегался уже! Кондратюк только глупо улыбался и немного подрагивал, волнуясь.       И вот, пришло время, результат будет известен с минуты на минуту. Вот объявляют его фамилию, парень затаивает дыхание и... – 95,81! – кричит Валиева, – Ну, Маркуш, не сотка, но тоже хорошо! – говорит Камила, ставя рожки Кондратюку прямо на камеру.