All or nothing

Чонгук чувствует, что его уносит куда в сторону, едва ли не к оврагу небольшому, выворачивает едва ли не все триста шестьдесят градусов рулём; пот стекает по виску от напряжения. Скрежет невыносимый, проезжающий по ушам; машина наклоняется слишком резко, тормоза здесь помогать тоже не желают, они бесполезны, тачка совершает пару переворотов прямиком в овраг, пока Гук шипит. «Блять, блять...» — парень ударяется, не успев сгруппироваться для прикрытия лица и головы, лбом о панель скорости. И часто моргает, чувствуя боль в голове цементную, замечая в этом же кувете и тачку чёрта Пак Чимина. Голова гудит из-за чёткого удара, и Чонгук локтем выбивает лобовое стекло, дабы вылезти из автомобиля, который буквально перевернулся на ребро с водительской стороны, что чёрт возьми вылезешь. Парень жмуриться из-за едкого чёрноватого дыма, застилающего окружение в этих метрах, и шипит от дискомфорта в локте, которым выбил стекло и вылез. Если бы не его желание увидеться со своей малышкой, то от бы не выжил, он остался бы там, не пошевелился бы ноющим телом. Но не сейчас, ни сегодня он падёт, как бы не мечтал Пак, выбирающийся из своей побитой тачки и буквально рыча от ненависти к королю дорог Чону. А ему настолько насрать на эмоции этого полуумного, что смахивает капли крови, стекающие к брови и поднимается вверх по оврагу, вылезая на проезжую часть трака. Сердце колотиться так, словно пробъёт дыру в мужской груди, всё настолько безразлично, в голове лишь одно: «Малышка, где ты? Малышка...» — а глаза рыщут по болельщикам, знакомые черты и глаза, являющиеся его личным океаном. Он до дрожи в теле боится, что она ушла или что-то случилось, ведь из-за боли в голове немного пятнами масляными всё растекается. Он хмурится из-за дискомфорта, а потом замечает светлую макушку. «Феликс?» — тщательно зрение настраивает, смотря долго в одно место, а когда удостоверился в своих словах, то сразу же твёрдо направился туда, понимая, что Ликса сюда явно вызвала она. Только она, никто более. * * * Пак рычит, сплевывает кровь, которую слизал со своей губы: — Блядь ты, Чонгук. — Он зол безмерно, он вновь проиграл. Проиграл тому кого терпеть не может, Чимин давно мечтает размазать Чона. Он с самого колледжа его не переносит на дух, а тут он, опять. В университете, но на другом потоке. Мозолит вечно глаза своим побеждающим эго, раздражает парня до мозга костей. — Сукин ты сын... Тот вылезает из пострадавшего авто и утирает выступающую кровь на губе, он не сдастся, пока не добьётся своего. Пак выбирается из оврага со скрежетом зубов от ярости и сверлит массивную спину противника по жизни. Врага. — Ублюдок Чон, это ещё не конец, слышишь?! — как можно громче и агрессивнее цедит парень, замечая, что кому это обращено, совершенно до лампы. Чонгук нежно с трепетом и дрожью внутри любимую девушку обнимает, пока она трясётся, боясь, что он сплошная её нервная галлюцинацинация. — Малышка, моя девочка... — шепчет в её макушку Гук, слегка покачиваясь, словно убаюкивая. — Чонгук, ты, блять... Слов нет, вам обоим к врачу надо. — Хмурит брови Ликс, наблюдая за парочкой, которая друг без друга буквально не живёт. — Со надо успокоительное, чёрт. — Прикрывает глаза парень, чувствуя, как дрожащая девушка вцепилась в его футболку, боясь отпускать, боясь, что это её больная фантазия. И он реально погиб в автомобиле. — Что встали? Гонки окончены, пиздуйте по домам, — огрызается басом блондин, замечая, как на друзей смотрят, — заебали смотреть, словно своей жизни нет. — А потом поворачивается лицом к озлобленному Паку, на которого забили буквально. — А ты тоже вали, ебонтяй. Мал для таких титулов и вообще психованный. — Тварь, — шипит Чимин, — это не конец.