Красная тинктура

      Когда Виктория впервые услышала историю про близнецов Итана и Эдгара, она, конечно, похихикала ради приличия, но на самом деле не была удивлена ни на йоту. Было в Итане что-то такое… двуличное, что ли. Виктории не нравилось это слово, потому что Итан явно был искренен в дружбе с ними, да и в дружбе с Еленой, по всей видимости, тоже, но все же иногда проскакивало что-то непонятное.       В такие моменты Виктории казалось, что тот лишь выдает себя за подростка. Итан был слишком умным, слишком невозмутимым и слишком рассудительным. И если первое, и второе она ещё могла списать на характер и постоянное чтение, а читал Итан все без разбора, то рассудительность так просто не выработаешь. Не поддавались объяснениям и странные метаморфозы его облика, точнее метаморфозы его поведения: в одну минуту это, определенно, был их ровесник, сутулящийся и отводящий глаза, когда на него наезжаешь, а в другую — он становился вот таким же, как сейчас, ведущим их куда-то между деревьями, полагаясь только на свое почти волчье чутье и знания.       Виктории, несмотря ни на что, нравился этот второй Итан — от него разило величественным спокойствием, как от старых руин, нравилась его расслабленная, неторопливая походка человека, привыкшего рассчитывать свои силы, потому что он знает куда идет, и какая дорога его ждет, но больше всего ей нравилось, как незаметно для самого себя Дамиано время от времени начинал синхронизироваться с ним (и вовсе не потому, что она читала слишком много фанфикшена!). Сейчас, когда их компания поднималась по крутому склону, устланному папоротниками и обломками камней, похожих на куски помятого вилкой тирамису, каждый шёл своим комфортным шагом, но, когда они еще следовали за стрелой серого, комковатого и потрескавшегося старого асфальта, сандалии и кроссовки настолько дружно шаркали, что можно было подумать, что путников двое, а не трое.       В светлом перелеске гудели жуки, пищали комары и молчаливо вилась мошкара. Виктория перестала пытаться понять к какому именно источнику они направляются уже очень давно — карта в телефоне ответ на вопрос не знала. Они точно не шли к Буликаме, и к Писцине Царлетти они тоже не шли, даже третий, вокруг которого был построен отель, был в другой стороне.       Невидимая никому кроме проводника тропинка с высокого холма почти скатилась по склону какой-то балки, заросшей густым кустарником. Итан, не останавливаясь, перекрестился у покосившейся груды известняка и, перепрыгнув тощий ручеёк, двинулся дальше.       — Здесь когда-то была часовня, — пояснил он, поймав на себе удивленные взгляды.       Вот, именно в такие моменты Итан не походил на подростка! Откуда знание? Откуда почтение к старине? Откуда тяжелый, усталый взгляд? Мгновение, и перед ними снова был привычный Итан, который смутился от того, что сказал лишнее, и теперь нервно теребил пуговицу. Маска вернулась на место, будто ее и не приподнимали.       — Знаешь, если ты хотел помочь нам с Вик сбежать и обвенчаться, то не следовало… — начал Дамиано, но прикусил язык, когда Итан на него как-то не по-доброму зыркнул через плечо. Виктория, не столь щепетильная в воспитательных методах, добавочно ущипнула разошедшегося товарища за мелькавшую впереди нее задницу. Для профилактики.       — Эй, за что? — с плохо прикрытым смехом обернулся Дамиано.       — Думай головой!       Повисла тишина. Преодолев ещё не меньше, чём пару тысяч шагов, их троица оказалась у наклонной гранитной плиты, края которой терялись из виду. Скала высотой метра в два напоминала гнилой зуб, торчащий из кровоточащих дёсен огромного, но мирного спящего монстра.       — Нам туда, — не давая даже оценить возможные способы вскарабкаться на почти отвесную стену, Итан наклонился и подхватил взвизгнувшую скорее от неожиданности, чем от недовольства Викторию под колени, — Уцепиться можно слева.       — Я знаю дорогу, сказал он! Это не дорога, это бездорожье! — притворно-возмущенно ответила она ему, уже протягивая вниз руку за чужими вещами.       Итан решил было и Дамиано подсадить, но тот заупрямился, за что тут же поплатился: когда он попытался подтянуться, держась за край, пальцы соскочили. Слабо охнув, Дамиано упал, как куль, и растянулся на зелёном ковре из мха.       — Живой?       — Да.       — Помочь? — Итан склонился над ним, закрывая собой солнце, но руку не протянул.       — Сейчас встану.       Действительно встал, отряхнулся и со второй попытки все же влез, хотя и содрал кожу на коленях. Не до крови, но было неприятно. Дамиано лизнул пальцы, тут же принявшись отплёвывается от грязи, попавшей на язык, но до ссадины слюну все же донес.       — А ты как?       — Два шага назад.       И Виктория, и Дамиано послушно отступили. И даже с запасом. Итан вытер ладони об себя, наметил траекторию, и, коротко разбежавшись, взлетел к ним почти акробатическим трюком.       — Ого, — присвистнула Виктория.       — Городские дети.       Как будто это что-то объясняло! Итан забросил на плечо рюкзак и носом указал новое направление. Вся плита была исчерчена кракелюрами в полшага шириной, из которых торчали чахлые деревца и пучки травы. Чем дальше Итан их вёл, тем шире оказывались разломы, что напоминали уже не морщины на лице земли, но рваные раны — стали уходить куда-то вглубь, к основанию плиты. Даже птиц перестало быть слышно. Виктория сунула нос в телефон. Сеть пропала.       — Псс, Дами. Мне это не нравится, — она показала ему непривычную надпись «Только экстренные вызовы» в углу экрана.       Дамиано лишь пожал плечами. Околдован Итаном — все с ним ясно.       — Эй, король эльфов! — повысила голос Виктория, — Если ты ведёшь нас к Звездным вратам, то стоило предупредить!       — Ты определилась бы с фандомом…- не поворачивая головы, ответил ей Итан.       — У нас кроссовер. Далёко ещё?       — Почти пришли. Спуск вниз находится метрах в трёхстах на северо-северо-запад.       То, что было названо спуском, на самом деле спуском совершенно не являлось, просто трещина, которая была по левую руку, стала расширяться пока не превратилась в расселину шириной шага в два. Дойдя до какого-то ему одному известного ориентира, Итан уселся на край и нырнул вниз. Следуя за ним, — вот здесь уступ, сюда лучше поставить ногу, а вот за этот камень не хвататься, — они достигли дна. Внизу противно пахло затхлостью и сыростью.       — А что делать клаустрофобам? — Дамиано дотронулся обеими ладонями до шершавых стен — развести руки не получалось.       — Немного потерпеть… — Итан включил фонарик на телефоне, подсвечивая гранитную крошку и лесной мусор у них под ногами. Через несколько метров пути яркая лента голубого неба сузилась в щель вместе с проходом, в который удавалось протиснуться только боком. Длиннопалые тени плясали на всех поверхностях нефа этого природного готического собора и перешептывались на незнакомом языке.       — Я хочу назад, — пискнула Виктория, — по-моему я слышу змей.       — Змеи здесь не водятся. Это звук источника… Берегите головы.       Вовремя предупредил. Небо окончательно пропало, отсеченное огромной глыбой, готовой вот-вот сорваться вниз и придавить собой доморощенных спелеологов. Под нависшим потолком, согнувшись, пришлось идти довольно долго, но зато ход начал постепенно расширяться, и в итоге обернулся каким-то подобием высокой стрельчатой пещеры, освещенной рассеянным светом, льющимся через провал в метрах четырех над головами.       — Вот же гады. Опять добрались…       Фонарик выхватил на одной из стен отвратительное вандальное граффити, нарисованное прямо поверх… фрески? Виктория присмотрелась: нет, просто рисунок, не столько схематично, сколько концептуально изображавший в известной сцене Афину и Нептуна, внутрь которого был вписан ключ, бьющий из стены где-то на уровне колена. Вода, с тихим шелестом падала на гранит, стекала по нему, как по плитке, скапливаясь в явно рукотворной чаше, грубо вырубленной прямо в камне вместе с косыми ступенями. Из переполненной чаши вытекал ручей, уходящий куда-то под груду камней, оставшихся после благоустройства, и там терявшийся.       — Твоя работа? — спросил Дамиано, кивая в сторону наскальной живописи.       — А? Нет… я только с эскизами помогал. Рисовала Андреа.       Итан опустил свой рюкзак у одной из неотесанных глыб, и пока остальные оглядывались, вытащил из бокового отделения медицинские перчатки. По очереди надел их, а следом выудил аэрозольную краску и принялся активно ее трясти.       — Ни у кого аллергии на акрил нет?       — Серьезно? Ты сейчас будешь реставрировать?       — Здесь махнуть пару раз всего, Вик. Немного чёрного сюда, — красная линия на силуэте Афины исчезла под новым слоем. Итан поменял флакон, — и сюда пшикнуть белым.       Дело действительно заняло не более пяти минут.       — А в городе ты тоже?       — Нет. В городе — это другое.       Убрав баллоны, Итан достал пакет с полотенцем и принялся раздеваться, скрупулёзно складывая одежду.       — Не надо только выкладывать, — попросил он, заметив, что Виктория снова достала мобильный и примерялась сделать парочку кадров, — Попадет в сеть, и место потеряет своё очарование.       — Этого места вообще на карте нет.       — Источник забил в две тысячи девятом после землетрясения. О нём знает только пара десятков человек, в основном те, кто помогал здесь все сделать. Ну и вы двое теперь.       — В жизни не найду дорогу ни сюда, ни отсюда, — Дамиано бросил свою скомканную футболку у ближайшего валуна и, наступая задники, снял кроссовки, — так что беспокоиться не о чем. А сам то откуда узнал?       — Долгая история, — уклончиво ответил Итан, аккуратно сворачивая свои носки, пока Виктория пробовала воду большим пальцем правой ноги.       — Горячая.       — Насколько?       Дамиано, уже скинувший с себя все, что полагалось скинуть, ответа дожидаться не стал, отправившись к ступеням. Зайдя по пояс, пустил волну в сторону тут же отскочившей Виктории.       — Да никакая не горячая, чуть за тёплую.       — У тебя просто кожа, как у слона! Скажи ему, Итан! Итан, как обычно, ничего говорить не стал, только отвёл глаза, когда Виктория развязала узел на своём сарафане и стащила его через ноги, чтобы небрежно кинуть его на сумку. Нет, чтобы смотреть, как нормальный парень! Вот, Дамиано же пялится и разве что не дрочит!       Так и не дождавшись даже взгляда украдкой, Виктория села на край чаши и соскользнула в воду, что тотчас обволокла ее тело с головой. Вынырнула, отфыркалась.       — Ну, что ты там стоишь? Иди к нам! Вода — чудо.       — Я знаю. Просто…       Итан стоял в растерянности над своими стопочками и бесконечными пакетами и решал какой-то очень серьёзный вопрос.       — В чем дело?       — Я, кажется, трусы забыл.       Дамиано, ушедший под воду от смеха, поднял огромный столб брызг.       — Ну как так? Значит, кучу бесполезной фигни ты не забыл, а трусы забыл? На тебя даже не похоже.       — С любым случается.       — И что будешь делать?       — Ну выхода два, — Итан говорил спокойно и без тени смущения, — Первый — поехать обратно без трусов. Второй — купаться нагишом. Третий — не лезть в воду — я не рассматриваю.       Вода из ключа в повисшей паузе стала журчать особенно звонко.       — Как будто у тебя духу хватит на второй, — принялась подначивать Виктория, чтобы разрядить обстановку, и ей сначала даже показалось, что Итан смиренно опустил плечи, принимая свое поражение, но потом он вскинул голову и, посмотрев ей в глаза, шагнул вперед.       — Это ты зря, Вик… Он сейчас разденется, — донеслось из-за спины. У Дамиано в словах сквозила совершенно ненаигранная уверенность в том, что это произойдет, — и я тоже, пожалуй, из солидарности.       Ни его тон, ни стальные искорки в глазах Итана, все еще державшего руки на поясе плавок, не сулили ничего хорошего. Капкан сработал против самого охотника, и смена тактики здесь уже не могла помочь: тут или сдаваться, или снимать купальник. Виктория нервно замотала головой и позорно зарычала, понимая, что этот раунд непонятного противостояния был ею проигран. И главное — кому!       — Меня, значит, можно не стесняться? — бросила она напоследок.       — А чего нам тебя стесняться? — рассмеялся все же решивший даровать пощаду Итан, и с тяжелым «Ух!» опустился в воду в том месте, где та доставала лишь до плечей, — Все свои, да и потом ничего проивоестественного в том, чтобы купаться обнаженными нет.       Но он все равно щелкнул Викторию по носу плавным и неосознанным жестом привыкшего ни в чем себе не отказывать человека.       Горячая вода обволакивала тела, обнимала, ласкала и убаюкивала. Белый шум воды тоже пел свою колыбельную. Слов у этой колыбельной не было, но мелодия точно была. Однозначная, грустная и призывная одновременно, она будто звала куда-то. Закрыть глаза, прислушаться… Громкий всплеск. Крепкие руки выдернули кашляющую Викторию на поверхность.       — Тебе хватит. Уже засыпаешь.       — Мамочка Итан, — обиженно заканючила она, уж слишком было хорошо в этой густом полумраке, так не похожем на гудящий Рим, но ее уже подталкивали к ступеням в четыре руки, — ну ещё пять минуточек.       — Ты сейчас реально под воду ушла, — решил встать на сторону Итана Дамиано, но все же подсластил пилюлю, выбравшись из чаши следом. Его босые ноги оставили цепочку мокрых следов. И Итан тоже вылез.       — Будем собираться назад? — спросил он.       — Угу, — Виктория выкрутила свои волосы прямо на камни, — Подержишь полотенце пока переодеваюсь?       Вернуть услугу ей не позволили, когда до Итана дошла очередь перебираться в сухое, Дамиано почти с боем отобрал из девичьих рук махровый полосатый кошмар и, демонстративно отвернувшись (изгиб его шеи был даже болезненным), расправил его как ширму.       — Ты сейчас окосеешь, — прошептал Итан, после того как раздался мокрый шлепок упавшей снятой одежды. Виктория, нарочито внимательно рассматривавшая спор богов на стене, слова точно не могла услышать.       — Я…а, — пойманный с поличным Дамиано весь вспыхнул.       — Можешь посмотреть, если хочешь. Я знаю, что тебе любопытно.       Увидеть что-то удалось лишь мельком, рассматривать не позволила совесть, пусть Итан и специально замер с шортами в одной руке, позволяя это сделать. В целом кардинальной разницы между им голым и им поутру курящим у распахнутого окна в одном исподнем не было. Картины были схожи. Та же небрежность по отношению к человеческой наготе в общем, и к своей в частности.       Но речь шла не только про наготу — с ней то все было понятно, учитывая теперь уже известные факты — поведение Итана было ненормальным даже для художника с барабанами, а для музыканта и подавно: пригласить жить к себе, уложить рядом с собой в одну постель, раздеть, теперь ещё и раздеться самому. Как тут не думать «ничего такого» и не подозревать его в недвусмысленных намерениях?! И всё же даже как флирт не ощущалось. Итан как-то очень тонко чувствовал и не пересекал границу, которую Дамиано никак не мог даже нащупать. Стеклянные стены, калейдоскопы… Неужели нельзя просто сказать?       Обратно к железнодорожной станции, несмотря на жуткий подъем из тайного хода на плиту, шлось легче из-за едва заметного уклона. К источнику, оказывается они все время поднимались в гору. В поезде разморенная дальней пешей прогулкой Виктория мирно посапывала до самого Рима, используя плечо Дамиано, как подушку… Он же просто притворился спящим, чтобы наблюдать из-под опущенных ресниц как Итан, сидящий напротив, читает. Тени под его глазами каждый четверг были особенно темными — будто он их тушью намазывал. Но появлялись они всегда под вечер среды вместе с бледностью измученного чем-то человека и особой вялостью в движениях. Этот вечер не был исключением.       Даже ключ в замке Итан поворачивал медленно, закрывая дверь в студию.       — А теперь, сделай милость, Дамиано. Ответь мне на два вопроса. Зачем ты вытащил мои трусы из рюкзака и куда ты их дел?       — Положил обратно в коробку.       — Хорошо. А первый?       — Если бы это были мои трусы — Виктория поняла бы, что это подстава.       — Ты ведь понимаешь, что она тебе не по зубам?       Итан поплыл по студии призраком: включил плитку, забрал пустой ковшик, завернул за ширму налить воду, и Дамиано пришлось следовать за ним по пятам.       — Да с ней никто совладать не сможет.       — Я бы смог. Но не хочу, потому что, если я ее трону, то это уже не будет наша Виктория. Будет совершенно другой человек с ее лицом.       — Не много ли самомнения?       Итан закрутил кран до отказа.       — Мы даже вдвоем с ней не справимся.       — Предлагаешь попробовать развести ее на секс втроем?       Слова сами выпрыгнули из гортани. Дамиано испугался и едва не опрокинул ширму, к которой решил прислониться, чтобы скрыть шок от того что он сейчас ляпнул. Итан только скосил глаза, точно ждал, что ему что-то еще скажут. Спустя мгновение его губы дрогнули, обнажая кривые резцы.       — Чай или кофе?       — Ромашка осталась?       — Должна была. Проверь в банке.