Song masterpieces. Реванш

      — Итак? — Главный Мастер поправил галстук и улыбнулся своему отражению в зеркале.       — Дезу толкнул, — ответил Шпион, закидывая в рот последний, чудом уцелевший орешек со сгущёнкой. Жуя, он продолжил: — Доктор думает, что мы задумали какую-то пакость в момент выступления.       — Я тоже порядочно присела на уши второму Доктору, — добавила Мисси, поправляя шляпку. — Детализировала и сгустила краски. Они сопоставят то, что мы им сказали, и решат, что лучше уступить свою очередь записи кому-то другому.       — А чтобы они точно не пошли впереди нас, — Премьер-Министр улыбнулся самодовольно: — Мы с Его Величеством сделаем штуку.       — Как насчёт дырявых барабанов? — Король Тракена победно поглядел на других Себя. — И прочего, прочего, прочего. Я подумал, это не такой уж плохой вариант развития событий. Пока государственные инструменты меняют — в эфир можно пустить кого-то со своими инструментами. Вроде нас.       — Или кого-то, у кого есть записанная музыка, — Министр протянул Мисси список номеров в порядке выхода на площадку: — Красным обведён некто «М. Магомаев», у него явно будет музыка в записи. Перед ним — Докторская кучка и мы. Если удастся поменять местами Магомаева и Докторов — мы выступим в свою очередь и закончим точно в тот момент, когда молнией выбьет все пробки. И пусть Доктор потом хоть голос сорвёт.       — Что ж, звучит действительно красиво, — кивнула Мисси, пробежав взглядом по строчкам. — Когда начнёте портить инструменты?       — На выступлении «Самоцветов», — отозвался Его Величество. Они точно перед Докторами в очереди, и пока они бренчат на своих глупых гитарах, у нас будет время поколдовать над местной электротехникой.       — Кажется, моя дорогая, — Мастер наконец перестал пугать зеркало и повернулся к Мисси: — В этот раз нам ничто не помешает.       — А мне не кажется, — Мисси обворожительно улыбнулась. — Я знаю точно.       Многоэтажность и вариативность плана Мастера не уступала многоэтажности и вариативности плана Доктора. Таймлорды договорились о плане действий в случае, если вокабулярно-графический гипноз у них реализовать не получится, если директор «Песни Года» всё же не внемлет гласу Коробова рассудка и попытается выключить камеры, или если Мастер обесточит помещение как раз перед выступлением группы. А также как именно, в каком порядке и за какие места хватать противников, когда они наконец-то окажутся в полном составе и в зоне досягаемости.       До их очереди оставалось около пяти песен, когда ушедшие по своим делам Доктора появились в студии. Доктор с гитарой тащил блондинку за локоть. Он уже высказал ей всё, что о ней думал, а потом она его отчитала. В общем, они успели поссориться и теперь воротили друг от друга носы.       — Наконец-то, — проворчал коротышка, ковыряя зонтом пол. — И что всё это значило?       — Она на свидание бегала, — наябедничал Доктор.       — Кто бы говорил! — буркнула Трина. — А сам-то!       — Я с Мисси не целовался, — парировал Доктор.       — А хотелось? — Трина попыталась улыбнуться, но почему-то не получилось. Чем больше она двигала губами, тем страннее себя чувствовала. Рот словно стягивало, как после одного земного фрукта на «х». Она один раз попробовала его на спор, больше не хотелось.       — Хватит вам, — попросил, закатив глаза, Денди. — Нам нужно в последний раз всё проверить.       — Кстати, по поводу этого, — Трина немного нахмурилась. Рот её переставал почему-то слушаться, потому она подумала: «Мастера задумали какую-то гадость, и мне на неё очень жирно намекнули».       «Мне тоже», Диско огляделся вокруг и продолжил: «У меня есть информация, что в момент нашего выступления ударит молния».       Шарф громко фыркнул, но тоже перешёл на мысленный диалог с самим собой:       «Скорее всего, это попытка нас запугать и отговорить от выступления».       «А если предположить, что это правда?» Бабочка нахмурился. «Не будет ли лучше подставить под эту теоретическую молнию самих Мастеров?»       Пять пар глаз уставились на него. Джо непонимающе взглянула на Доктора, но он лёгким жестом остановил её от вопроса, который она пока даже не успела задать.       «Ты предлагаешь… Выступить позже и уступить им опасное место?» уточнил Зонт.       «А лучше выступить намного раньше и сделать упреждающий блок!» возразил Денди. «И нужно как можно скорее это сделать, пока Мастеров тут нет».       «И как ты это предлагаешь сделать? Нам пока даже не привезли наши костюмы!» напомнила Блондинка. «Этот местный Бригадир перестраховывается почём зря. Хотя я его немного понимаю.»       «Выступим без костюмов», решил Денди. «Мы и так довольно представительно выглядим.»       Он имел ввиду, конечно, только себя.       — Найди Бригадира и скажи, что мы готовы выступать сейчас. В смысле, прямо сейчас, то есть в момент получения им этого сообщения. Немного изменить сетку вещания ему труда не составит.       — Хорошо, Доктор, — Джо кивнула и умчалась.       «Мне кажется, мы не сможем», когда Джо ушла, Блондинка поглядела на свои прошлые лица с ноткой тревоги. «У меня только что полностью онемел рот и часть голосовых связок.»       «Доцеловалась», с каким-то мстительным удовольствием заключил Диско.       «Вообще-то, это настоящая проблема», заметил Зонт.       «Я петь не буду!» на всякий случай Бабочка отошёл на пару шагов назад. Нет, он, конечно, мог петь, но не тогда, когда на кону судьба половины планеты. Пусть и коммунистической половины.       «Я буду!» успокоил его Шарф.       «Один ты не потянешь», Денди приложил палец к губам и задумчиво его прикусил: «Только если мы не поменяем песню».       «Может..?» Диско вспомнил несколько нот одной очень милой песни.       «Нет!» хором подумали Зонт и Денди.       «Да!» восторженно отозвались Блондинка, Бабочка и Шарф. Численный перевес мгновенно решил, какую песню будут петь лишившиеся вокалистки «Айболиты-60».       «У нас даже нет инструментов!» Денди честно попытался воззвать к разуму своего оптимистично настроенного будущего.       «Я всё найду! Пойдём!» Бабочка сцапал Блондинку за руку и потащил прочь от Докторов: «Я буду твоими голосовыми связками! Вместе всё достанем.»       «Тебе лучше пойти с ними», Диско приспустил чёрные очки, чтобы посмотреть на Шарфа. «И найти синтезатор поприличнее»       «Одолжу у «Самоцветов», они ребята не жадные», беспечно отозвался Шарф. «Хотя я бы хотел освоить терменвокс…»       «У меня уйма времени», заверил его Зонт.       Джо вбежала в будку звукорежиссёра и замерла у двери. Сидевший за оборудованием Бессмертнов не обратил на девушку ни малейшего внимания, а вот сидевший рядом с ним Бригадир вмиг весь выпрямился и резко дёрнул головой с немым вопросом.       — Доктор готов выступать сейчас. Совсем сейчас, в этот самый миг, — сообщила Джо громким шёпотом.       Бригадир взял со стола список номеров «Песни Года» и пробежал по нему глазами.       — Через две песни, перед Магомаевым, после Пахоменко, — прошептал он. — Предупреди ведущих. С ними уже поработали.       Грант кивнула и побежала к стоящим вне поля зрения камер ведущим. С ними лично переговорил майор Коробов, потому известие, что иностранные гости выступят вне своей очереди, они встретили без неприязни и отторжения.       Когда девушка вернулась к Докторам, их было не узнать. Игривый настрой Бабочки улетучился, Шарф серьёзно щурился в сторону сцены, оценивая стоящую на сцене ионику «Самоцветов». Её подключили заранее, и Доктор уже договорился, что сыграет на ней разочек до очереди её хозяев. Зонт чуть притопывал и беззвучно что-то шептал, Блондинка поигрывала смычком, разминая запястье, Диско внимательно осматривал свою гитару сквозь стёкла очков, и Джо показалось, что она слышит свист звуковой отвёртки Доктора. Но Доктор стоял, сложив руки на груди, и следил за выступающими. Грант аккуратно коснулась его руки своими пальчиками и проговорила:       — Всё улажено. Вы выступите перед Магомаевым, после Пахоменко.       — Отличная работа, Джо, — Доктор улыбнулся, и его напряжённое лицо собралось в тысячу добрых морщинок. — А сейчас иди к Бригадиру и смотри наше выступление оттуда. Думаю, он ужасно заскучал в компании Бессмертнова.       — Ты никогда так не заботился о настроении Бригадира, — Джо обиженно вздохнула. — Зачем ты меня прогоняешь?       — Просто там будет лучшее качество звука и отличный вид, — Доктор подмигнул Джо. — Такое ты вряд ли когда-нибудь ещё увидишь.       Грант вздохнула снова. Спорить было бесполезно. Но всё же она улыбнулась и кивнула:       — Хорошо. Удачи вам.       — Спасибо, — кивнул Доктор совершенно серьёзно.       Мастера учли всё. Всё, кроме одного — они не представляли, что Доктор полезет вперёд. Потому, когда они вышли из гримёрки и добрались до студии, они были немало удивлены тем, что на сцене настраивают инструменты их давние знакомые, а ведущие под камерами с патетикой и пафосом сообщают, что сейчас перед зрителями выступит ВИА «Айболиты-60» с песней «Игрушка для Волшебника».       Король зашипел, напоминая одновременно взбешённого кота и раскалённые камни в парилке, на которые только что плеснули ковшик воды. Губы Премьера поджались в досаде, очевидно, удерживая громкие ругательства. Бородка старшего Мастера нервно задёргалась. Мисси икнула. О по причине полностью парализованного рта сохранил глубокомысленное молчание.       — И что… Это всё… Значит? — там, где между словами стыдливо притаились паузы, должны были быть оскорбления, нецензурные эпитеты и древние проклятия. Но Мастер сдержался неимоверным усилием воли. — Вы что наделали?       «А что я? Я никаких деталей не давал!» — подумал О, поднимая руки и отступая на пару шагов назад, готовый бежать. Получить от самого себя в нос — невероятно унизительно, и он не хотел такое перенести.       — Предсказать, что они так поступят, мы не могли, — добавила Мисси торопливо. — Но в этом есть и плюс. То, что они выступают раньше, позволит нам подобрать «ключ» к их защите и вскрыть её.       — Что ж, может, ты и права, — процедил венценосный Мастер, поджимая губы. — Но теперь ты точно должна спеть лучше них.       «Сложно спеть хуже отсутствия пения», — О попытался реабилитироваться в глазах своих товарищей и напомнил, кому именно они обязаны тем, что группа Докторов лишилась вокалистки.       — А ну тихо! — шикнул на своё будущее Мастер. Доктора начинали выступление.       — Ну, пошли, родимые, — Бессмертнов щёлкнул парой кнопок, и теперь картинка и звук с камер шли не только в эфир, но и на его личный видеомагнитофон. Кассета мирно заурчала, разматывая и тут же сматывая плёнку. Бригадир покосился на мужчину, но промолчал. Сейчас ему было не до вопросов. Самое главное, чтобы эта дурацкая затея выгорела. Опять.       Шарф прошёлся пальцами по клавишам, вырывая из инструмента электронный скрип. О страдальчески застонал. Он узнал композицию.       А спустя секунду вступили скрипка и электрогитара. Девушка вышла на передний план, легко оттесняя в сторону солиста, и повторила незамысловатый риф. К ней присоединился старик в модных очках, играючи проходящий по струнам гитары медиатором. Они приковали к себе внимание всей студии и миллиардов простых товарищей, слушавших радио и смотревших телевизор. Некоторые плевались и выключали звук, некоторые судорожно искали корвалол, некоторые, преимущественно, молодёжь, в приятном шоке делала громче.       А потом ворвались барабаны, бас-гитара, клавиши, и не осталось ничего, кроме шести человек на сцене.       В соседней комнате директор «Песни Года» попытался было обесточить студию и прекратить безобразие, пока никто не успел никого арестовать за возмутительное попрание идеалов социализма не одобренной партией музыкой. Но его быстро успокоил остановившийся в миллиметре от виска «Макаров» майора Коробова:       — Я же предупреждал, товарищ… — проговорил он устало и немного расстроенно. — Не мешайте операции.       Пока Бессмертнов не даст ему отмашку, что ситуация вышла из-под контроля, Коробов продолжит разыгрывать оговорённый сценарий с выступлением иностранцев. Даже если для этого сценария придётся арестовать пару десятков человек.       Если Доктора не могли использовать прежнюю песню с заранее разработанной вокабулярно-ритмической кодировкой, они могли только надеяться на лучшее и делать ставку на совершенно другой вектор воздействия. И на эту мысль натолкнуло Доктора воспоминание об уроках телепатии в Академии.       Однажды на уроке преподаватель в начале лекции попросил учеников не думать о белом сонтаранце. И, как ни в чём не бывало, начал занятие. А в середине оного попросил учеников прочитать мысли друг друга. И оказалось, что абсолютно все в классе думали о белом сонтаранце, и совершенно не слушали лекцию. Так Доктор выучил одну уловку: если о чём-то нельзя думать, то это обязательно привяжется к тебе, а если ты чего-то будешь избегать, оно скорее всего будет тебя преследовать. Если сейчас люди отворачиваются и затыкают уши, они всё равно будут думать — а что, если песня всё же хорошая? Почему запрещают подобные песни, привозимые с Запада? Не послушать ли нам такое же запретное, но своё? И, таким образом, вся дальнейшая «Песня Года» превратится к саундтрек к титрам после фильма — каким бы приятным он ни был, люди его не запомнят. Не запомнят ни любимчика-Магомаева, ни Селезнёва с его «Самоцветами», ни Мастеров. Даже Мастеров. Особенно Мастеров!       Действительно, вид с рабочего места звукооператора был великолепен. Джо в подробностях видела начало выступления и слышала каждую ноту. Правда, с этого ракурса она не видела, как кипят от злости Мастера, оттеснённые якобы обычными охранниками в угол сцены.       А потом Доктор в шарфе поднёс ко рту микрофон, и студию огласили первые строки старой-доброй классики панк-рока:       — Тёмный мрачный коридор, я на цыпочках, как вор, пробираюсь, чуть дыша, чтобы не спугнуть…       Бригадир испытал резкое желание зажать уши руками и с воплями убежать назад в Великобританию. Мисс Грант была в восторге от советских песен — ведь чётко слышала, что песня исполняется на чистейшем русском — в стиле «рок». Бессмертнов напряжённо следил за происходящим на сцене и считал такты, чтобы не обесточить звукоусилители раньше времени, но чтобы одновременно не допустить их взрыва от перегрузки.       — Давайте ворвёмся на сцену и сорвём им выступление? — предложил венценосный Мастер, нервно притопывающий ногой мимо мелодии.       — Нас оттуда выволокут за шкирку, и нам придётся наделать всякой грязи, — цыкнул главный. — Ждём. Пойдём в их очередь, это уже скоро.       Премьер покривил губы, пытаясь определить тип вокабулярно-ритмической кодировки, какую заложили Доктора в эту песню. Мисси тяжело вздохнула. О нервно огляделся, оценивая физическую подготовку стоящих рядом людей. Ему это всё не нравилось.       А Доктор на сцене отрывался. Размахивая длинным шарфом, давно швырнув шляпу на стойку микрофона, он завывал:       — Как бессонница в час ночной меняет нелюдимая облик твой!.. — ему явно льстило то, что он стал звездой шоу, а его прошлое чахнет за клавишами и иногда поёт вместе с ним, чтобы дать глубину вокалу.       Скрипачка не отставала от товарищей. Уроков у Вивальди она взяла всего два, да и то, от нечего делать, но этого хватало, чтобы на слух подбирать и играть мелодию песни, что должна будет спасти мир. Зонт тоже втянулся и бодро отстукивал ритм, правда, почему-то хохломскими ложками вместо барабанных палочек. Даже Бабочка освоился с бас-гитарой и покачивался в такт, всей мимикой показывая, как крут тот или иной аккорд, что извлекал из инструмента его сосед в зеркальных очках.       Проходивший мимо с конвоируемым директором «Песни Года» Коробов приостановился на миг, хмыкнул, кивнул одобрительно и пошагал дальше. Иностранные специалисты неплохо звучали — пением он это называть всё же не рискнул.       — Почему мы не можем повязать Мастера и его команду сейчас? — спросила Джо, сидящая рядом с Бригадиром, чуть склонившись к начальнику. Музыка ей, конечно, нравилась, но о деле она тоже не забывала.       Вместо Бригадира ей ответил Бессмертнов:       — Как думаете, мисс Грант, легче будет повязать вашего начальника сейчас или после… скажем, марш-броска на тридцаточку миль? — он передвинул пару тумблеров, чтобы заглушить нижние частоты и чтобы усилитель не вспыхнул от перегрузки. — Гипноз, как и всякое действие, отнимает определённое количество сил. Если мы накинемся на эту группу «Шапокляк» сейчас — потеряем кучу народа. А если сделаем это после — ещё не факт, чья возьмёт.       — Но они же загипнотизируют вашу страну! — напомнила Джо. Спокойствие Бессмертнова сбило её с толку.       — С моей страной ничего не случится, я вам гарантирую, — ответил мужчина, чуть подаваясь вперёд. Песня приближалась к концу.       — Всё происходит будто в страшном сне, — хрипел Шарф в микрофон. Он взглянул в угол студии, где торчали, как тополи на Плющихе, Мастера, подмигнул им и продолжил: — И находиться здесь опасно мне-е-е-е!       Бессмертнов щёлкнул тумблером, отключая микрофон. Отлично, даже не было скачка напряжения. Всё же рановато рок пришёл в Советский Союз, пока что техника не выдерживает такое направление музыки.       Теперь всё осталось на откуп инструменталистов. И они отлично справлялись. Солировала скрипка, и на какой-то миг даже Мастер мечтательно вздохнул, слушая пение этого самого романтичного инструмента на планете. Но когда на него покосились все его предыдущие воплощения, Мастер быстро отозвался:       «Ну сейчас-то мы им наконец наваляем!»       И подумал так, чтобы никто не прочитал его мыслей: «А я ещё кое-кого поваляю…»       Трина сняла смычок со струн, поклонилась и подмигнула в камеру прежде, чем та переключилась на ведущих. Ей оставалось надеяться, что теперь-то, когда на сцену идёт звезда советской эстрады Магомаев, Мастеров повяжут стальным канатом и закатают под надёжный присмотр КГБ лет на пятьдесят. Для начала.       Но Мастера стояли в очереди, очаровательно улыбаясь. О даже помахал ей.       Денди пристально посмотрел на своего давнего оппонента. Тот самодовольно ухмыльнулся. Он был уверен в победе несмотря на то, что особенности кодировки в песне они так и не смогли разгадать.       Бессмертнов достал из видеомагнитофона кассету, достал другую и всунул в прибор. Тот заурчал, перематывая плёнку к началу.       — А что вы делаете? — спросил наконец Бригадир, которому действия Бессмертнова нехорошо напоминали штучки из будущего, которые иногда приносил в лабораторию ЮНИТ Доктор.       — Личную видеозапись, — ответил Бессмертнов, пожимая плечами. — Точнее, я её уже сделал. Но есть ведь ещё одна кассета…       — И что на ней? — уточнила Грант. Этот дружок майора был явно из тех, кто любит расспросы. Как Доктор порой.       — Пока что ничего. Но будет запись выступления гипнотизирующей шайки. В эфире в это время вместо них будет… — Бессмертнов посмотрел на коробку, из которой достал вторую кассету, — ансамбль «Искатели». Правда, запись их номера в итоге не сохранится, а жаль. Но спасти мир от гипноза важнее, думаю, они войдут в положение.       — Кто вы? — спросил Бригадир, хмурясь. У него закрадывались очень нехорошие подозрения.       — Александр Иванович Бессмертнов, — ответил мужчина, возвращаясь к работе со звуковым пультом. — Старший учёный в подразделении майора Коробова. А если я скажу что-нибудь ещё, меня расстреляют. Вы знаете, какие нынче патроны дорогие? Я до конца жизни не рассчитаюсь.       Бригадир закатил глаза и уставился на сцену, где старался вовсю Магомаев. А Джо поспешила к Доктору.       Доктора остались в студии, правда, на противоположном от Мастеров конце. Они слушали выступление местной звезды и рассуждали, почему КГБ бездействует.       — Если Бригадир не бегает, потеряв фуражку — всё в порядке, — Зонт достал из кармана яблоко и, потерев румяный бок о жилетку, откусил от фрукта знатный кусок. Протянул яблоко своим будущим и прошлым, но те отнеслись к предложению негативно, и Доктор продолжил трапезу в гордом одиночестве. — Я ему доверяю.       — Мы тоже, но это не отменяет тот факт, что Мастер будет всех гипнотизировать, — возразил Денди.       — Мы всегда можем ворваться на сцену и подраться в рукопашную, мистер «Венерианское Айкидо», — напомнил Шарф.       — Не забывайте о гипотетической молнии, она вырубает не хуже удара в челюсть, — парировал Доктор.       — Доктор, всё в порядке? Всё прошло как надо? — Джо, даже не добежав до компании Докторов, начала засыпать Доктора вопросами.       — С нашей стороны всё прошло не совсем так, как мы рассчитывали, но, смею надеяться, не хуже, — ответил Доктор. — Что с Мастерами? Почему их никто не хватает?       — Бессмертнов сказал, что они сначала устанут от гипнотизирования, а потом их схватят, пока они не могут гипнотизировать от усталости, — ответила Джо тихо, чтобы никто не мог слышать её, кроме стоящих рядом Докторов.       «О, о, это отличная идея! Мне нравится Бессмертнов! Он умный парень, люблю умных парней!» — Трина похлопала в ладоши, будто профессор мог услышать её аплодисменты.       — Он действительно выдвинул дельную мысль, — кивнул Зонт. — Если предположить, что в своём номере Мастера действительно используют все свои гипнотические ресурсы, то их захват будет значительно легче.       — Тем не менее мы должны быть начеку, — добавил Диско, поправляя очки. — Когда теперь их очередь?       — Скорее всего, там, где была наша — после песни про Россию, — ответил Шарф. — У нас три минуты, чтобы придумать что-нибудь в помощь КГБ.       — У меня прекрасная идея — просто не мешать, — ответил Бабочка. — Чтобы нас не посадили вместе с Мастерами.       Денди хмыкнул и приобнял Джо, закрывая её собой от взглядов Мастеров. Он уже поставил ей максимально возможный блок от гипнозов, как и Коробову с его ребятами, Бригадиру и Бессмертнову (последнему — с большим трудом, у него была своя природная резистентность к гипнотическим воздействиям), но всё же было немного беспокойно за ментальное состояние ассистентки в опасный момент. Возможно, её стоит отправить куда-нибудь подальше?       — Джо, ты не могла бы принести мне из нашей гримёрки то небольшое стёклышко на рукояти, которым я приручил пеладонского зверя? — спросил таймлорд, склоняясь к ассистентке.       Она взглянула на Доктора, нахмурилась и спросила:       — Ты пытаешься отправить меня подальше, пока сам подвергаешься опасности?       Шарф хохотнул:       — Тебя раскусили, дружище. Ты же знаешь Джо, она тебя не оставит в беде.       — Это-то и плохо, — ответил Доктор, тут же отводя взгляд от ассистентки. — Ей совершенно необязательно быть в беде вместе со мной.       — Одна беда на двоих — уже не так много, — заметил Диско. Трина поглядела на него искоса и аккуратно коснулась его руки. Таймлорд покосился на неё, чуть улыбнулся и продолжил: — А нас, как минимум тут — целых семь. Для нас беда — вообще чих.       — А вот сейчас и увидим, — Доктор указал кончиком зонта в сторону сцены.       Слово на сцене взял ведущий.       — Дорогие товарищи, — объявил он с патетической улыбкой, — сейчас вашему вниманию будет представлено творчество молодого, но подающего надежды музыкального коллектива. Их песни полны добра и твердой веры в светлое коммунистическое будущее, а дружба народов — их главный девиз. Встречайте вокально-инструментальный ансамбль «Мастерская Шапокляк»!       Зал огласили нетерпеливые овации. После неординарного выступления «Айболитов» публика жаждала узнать, какие еще сюрпризы приготовил им фестиваль.       Сюрпризы, однако, были рассованы по подсобкам, пожарным лестницам и поворотам коридора, и зрители их увидели бы не раньше, чем товарищ майор даст отмашку.       На сцену вышла, любезно улыбаясь и раскланиваясь, дама средних лет, которая действительно очень походила на старуху Шапокляк, только в ее более молодые годы, а именно — в позднем бальзаковском возрасте. В стильном юбочном костюме сливового цвета, черных остроносых ботильонах и лихо сдвинутой набок плоской шляпке-канотье, украшенной красными ягодками, она выглядела до неприличия, прямо-таки на грани с буржуазностью, модной.       За инструментами расположились музыканты: тот, что смуглый и чернявый, за бас-гитарой, тот, что с бородой-эспаньолкой (и весь он какой-то до неприличия испанский — может, он родом из дружественной социалистической Кубы?), взял простую электрогитару, еще один бородатый уселся за барабанную стойку, а самый плюгавый и невзрачный из них встал за синтезатор Ионика. Оркестр в оркестровой яме тоже помогал — дирижер кивнул гитаристу, и на счет три заиграла музыка.       Вокалистка взяла микрофон и раскачивалась в такт вступлению, будто перезрелая школьница-комсомолка на выпускном вечере. Когда пришло время, она поднесла микрофон к ярко накрашенным губам и запела чисто и невинно:

«Сколько песен мы посвятили Доктору и всем остальным, А про Мастера мы не пели, так исправим же это вмиг».

      И тут мелодия стала более задорной и подвижной. Солистка заскакала по сцене козочкой на своих высоких каблуках, распевая:

«Мастер может, Мастер может все, что угодно: Выживать и воскрешаться, себя люби-ить, Мастер может, Мастер может быть кем угодно, Только Доком, только Доком не может быть».

      Темп вновь успокоился для куплета, и она опять закачалась из стороны в сторону:

«Мастер выжил — все удивились, Доктор ведь его тело сжёг. Все проблемы вдруг растворились, Но вернулись точно в срок».

      На припеве она ритмично замахала свободной рукой, побуждая зал пританцовывать вместе с ней и подпевать:

«Мастер может, Мастер может все, что угодно: Выживать и воскрешаться, себя люби-ить, Мастер может, Мастер может быть кем угодно, Только Доком, только Доком не может быть».

      Публике выступление явно пришлось по душе. Люди улыбались и посмеивались, обмениваясь добродушными взглядами, хлопали в ладоши; даже посетившие концерт чиновники из госаппарата выглядели довольными на своих — самых привилегированных — местах. Тем временем зазвучал последний куплет:

«И с планетою трудной самой Мастер справится, дайте срок! А потом прилетает Доктор, Заставая его врасплох. Мастер может, Мастер может все, что угодно: Выживать и воскрешаться, себя люби-ить, Мастер может, Мастер может быть кем угодно, Только Доком, только Доком, не может быть. Мастер может, Мастер может все, что угодно: Выживать и воскрешаться, себя люби-ить, Мастер может, Мастер может быть кем угодно, Даже Мисси, даже Мисси он может быть!»

      На последней строчке солистка неожиданно похабно подмигнула прямо в камеру, снимавшую её крупным планом. Все думали, что песня закончилась, и приготовили руки для бурных аплодисментов, но произошло нечто из ряда вон: освещение в зале сильно заморгало, на сцену пополз кроваво-красный дым, а пионерка-Шапокляк вдруг сорвала с головы шляпку и запустила ею в зрителей, будто легкоатлетическим диском. Шляпка пролетела над головой Коробова, чудом не угодив в его физиономию.       Разнузданно грянули электрогитары, загремели барабаны. От неожиданности у зрителей синхронно отвисли челюсти, а вот челюсти наблюдавшего за этим Бригадира, как и его советского коллеги, были крепко сжаты. Доктора за кулисами не удивлялись ничему — они были готовы к любым эксцессам. В этой какофонии звуков Мисси, выпучив глаза, заорала в микрофон рёвом раненого Тирекса:

«АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!»

      И быть бы тут панике, но все внезапно прекратилось. Свет стал каким-то металлическим и зловещим, но всё-таки он уже не слепил глаза своими дикими вспышками, даже сценический туман немного улегся. Гитарист-«кубинец» достал из кармана детскую резиновую дуделку, похожую на миниатюрный саксофон, и надудел незатейливый, но очень жизнеутверждающий мотив.       Этот мотив тут же подхватили все остальные инструменты в группе, а солистка, сиречь Мисси, принялась воинственно притоптывать ботильоном в такт заданной мелодии.

«МЫ НОМЕР ОДИН!» — прочеканила она в микрофон.

«ХЕЙ, ХЕЙ»! — подхватили со своих мест её товарищи.

      Когда вступление отгромыхало, Мисси взмахнула ресницами и запела как-то очень вкрадчиво и интимно, но в то же время властно, словно обращаясь к одной конкретной персоне и вместе с тем ко всей публике:

«Молчи и слушай! Я тебе раскрою тайны мастерства, Лжи, обмана, ужаса и колдовства. Если хочешь быть ты номером один, Должен конкурентов ты смести с пути-и… (Тише): По сторонам, идя, гляди, Добра ты от меня не жди!»

      Сзади к ней, наигрывая, подкрался гитарист и смачно хрустнул у нее над ухом сухарем из буфета, чем вызвал испуганное: «Блин!» Снова загрохотал припев:

«МЫ НОМЕР ОДИН!» «ХЕЙ!» «МЫ НОМЕР ОДИН!» «ХА-ХА-ХА!»

      Мисси изящно лягнула ногой тершегося рядом гитариста с эспаньолкой, чтобы не мешался, и запела второй куплет:

«Видишь ты, дружок, мы впереди, Никогда тебе меня не обойти! (Инфернальный гроул): СГИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИНЬ!!! (Спокойно): Кхм, или смирись. Теперь финал, всё решено, Не одолеешь нас всё равно!»

      После этого она показательно расхохоталась, не заметив, однако, что позади неё начало твориться форменное (и незапланированное) безобразие. Бас-гитаристу показалось, что гитарист оттягивает на себя слишком много зрительского внимания, и дал ему грифом по голове, тот рассвирепел, отобрал палочки у барабанщика и пошел в штыковую атаку на своего противника. Барабанщика такое положение дел не устроило, и он ввязался в потасовку, а вслед за остальными подтянулся и клавишник.       — Что вы делаете??? — возмущенно прикрикнула на них Мисси, но это не помогло — со сцены продолжали лететь пух и перья.       Вокалистке пришлось всё брать в свои руки. Вернее, не всё, а только дуделку, выпавшую из кармана Главного Мастера. С помощью этой дуделки она принялась тянуть проигрыш в соло, пока Мастера-мужчины выясняли, кто из них прав.       — Черт знает, что это такое! — громко возмущался контуженный чиновник, пожалевший о том, что посетил фестиваль. — Это же какой-то шабаш! Товарищ Коробов, кто отвечает за цензуру на мероприятии?!       — Не упоминайте черта, товарищ Ремесленников, — уверенно парировал Коробов, доставая рацию. — Всё-таки у нас атеистическое государство.       Он нажал клавишу и сказал:       — Шестьдесят до взлёта.       Счёт пошёл на секунды.       Тем временем Мисси смогла призвать дебоширов к порядку, и они, потрепанные и мрачные, хором грянули:

«Ла! Ла-ла-ла ла-ла-ла! Ла-ла-ла-ла-ла-ла МЫ НОМЕР ОДИН!»

«Та! Та-ра-ра-та-та-ра! Та-та-та-ра-та-та МЫ НОМЕР ОДИИИИИИИИИН!!!»

      Мисси раскинула руки в стороны и, неистово визжа, закружилась по сцене. Мастера, вспомнив о своей великой цели, быстро похватали свои инструменты и под конец дали такого жару, что даже осветительные приборы начали плавиться, а электрика заискрилась, не говоря уже о лопнувших барабанных перепонках слушателей.

«МЫ НОМЕР ОДИН! МЫ НОМЕР ОДИН! МЫ НОМЕР ОДИИИИИИИИ…»

      Видеомагнитофон щёлкнул, словно сыто икая, и Бессмертнов коленкой ткнул на кнопку остановки записи. Он спешно отключал остатки звукового оборудования, чтобы уцелело хоть что-то. И в этот момент в башню ударила молния. Людям-то ничего — обувь в СССР делали на совесть, и атмосферное электричество при всём старании не пробило подошвы. Но досталось приборам: лампы в усилителях полопались, электронно-лучевые трубки в экранах перегорели, камеры плюнули искрами и остановили вращение бобин с плёнкой, а софиты, стробоскопы, цветомузыка и простые лампы тусклого света на стенах полопались, осыпая всё осколками. Зрители из пугливых завизжали, зрители посмелее попытались узнать, что за безобразие и «не горим ли». А спустя секунду в этой тьме загрохотали армейские ботинки — это группа захвата спешила к сцене.       Джо пискнула, когда мимо пробежал мужчина с автоматом. Доктор механически прижал ассистентку к себе. Зонт загородил собой Шарфа, Бабочка прижался к Трине. Диско поправил очки, включая на них режим ночного визора. Теперь он в красках видел, как Мастера пытаются убежать, а их со всех сторон ограничивают и зажимают в кольцо вымуштрованные подчинённые Коробова.       Мастер понимал, что сейчас им нужно спасаться. Он вложил всю силу в подобие ментального удара, чтобы свести с ума ближайший десяток солдат и удрать, пока в рядах военных возникла суматоха. Он сосредоточился… И не смог вообще ничего. Никто даже не чихнул.       — Брать живыми! — крикнул Коробов. А Бригадир спешно добавил, чтобы Мастер особо не расслаблялся:       — При попытке к бегству стрелять на поражение!       За пару минут всё было решено. Все пять артистов были повязаны и придавлены к полу лицами. Мисси, ощущая под щекой плохо выметенный линолеум, цветасто выругалась. Премьер-Министр пытался косить под червяка и силился выползти из-под колена Елецкого. Коробов встал со своего места, на коем ему так замечательно сиделось аж пять минут, и проговорил, обращаясь к зрителям:       — Просьба сохранять спокойствие! Вы стали свидетелями захвата опасных преступников, и через некоторое время будете вызваны для дачи показаний в специальный отдел КГБ СССР. Просьба не расходиться, чтобы мы смогли зарегистрировать всех зрителей как свидетелей.       После этого толпу со зрительских рядов как ветром сдуло — все рванули к выходу, не зная, что там их всё равно отловят и зарегистрируют.       А через полминуты после этой реплики в студии включился свет. Это заранее предупреждённый электрик вкрутил на место выбитые пробки.       — Всё прошло как по маслу, — кивнул Бессмертнов со своего места. — Есть ещё три минуты, чтобы уволочь эту команду, и выпускаем Муслима Магометовича назад под камеры. Вещание не нарушится, моих маленьких хитростей никто не заметит.       — Отлично, Шурик, спасибо, — кивнул Коробов, снимая фуражку и промакивая лоб носовым платком. — Уносим их, ребята.       Группа захвата вместо ответа просто упаковала каждого преступника в наручники, а потом вместо того, чтобы поставить их на ноги и вести, рядовые из КГБ подняли Мастеров и погрузили на плечи самым рослым и крепким. Мисси пискнула, прося не лезть под юбки, О невнятно мычал и дёргался, Премьер пытался плеваться, а экс-король Тракена витиевато припоминал родословную всех присутствующих по женской линии до десятых колен. Лишь глава группировки молча висел на плече, сохраняя подобие достоинства. Глядя на его затылок, тронутый благородной сединой, Доктор думал, что месть будет во много раз страшнее, чем предполагал Доктор сейчас. И если бы не идея Бессмертнова, всё могло бы обернуться в миллиарды раз хуже. Мастер почти победил. И что будет в следующий раз, когда он выберется из заключения — а он обязательно выберется, это же Мастер — предсказать невозможно.       — Мы победили, — Джо улыбнулась и поглядела на Докторов.       — Да, Джо, — кивнул таймлорд, задумчиво переглядываясь со своими будущими. Те смотрели на него встревоженно — они понимали, что их прошлому придётся расхлёбывать последствия сегодняшнего дня.

***

      Поезд в ГДР отправлялся в два часа ночи, но несмотря на это провожающие на перроне всё же были — аж два человека. На одного провожающего, правда, приходилось четверо уезжающих, но Коробов не мог оставить своего западного коллегу без проводов. Конечно, до границы с ФГР их будут аккуратненько «вести» специально обученные попутчики, но попрощаться следовало.       — Спасибо за помощь, — Бригадир пожал Коробову руку. — Однако я всё же настаиваю на перевозе Мастера в Великобританию. Хотя бы одного.       — Возможно, позже. У нас на него тоже пара уголовных дел нашлась, как и на его дружков, — ответил майор. — Если заметите у себя кого-то из наших — проведём официальный обмен, а пока что — пусть посидит у нас хотя бы годик.       — Договорились, — Бригадир уступил. Он повернулся к вагону, в который Доктора споро грузили багаж, и улыбнулся: — Мы вас в гости тоже ждём, если понадобится.       — Обязательно, но как-нибудь попозже, — Коробов улыбнулся краем рта. — Дел невпроворот. Особенно у профессора.       Упомянутый профессор тем временем передавал внутрь вагона чемоданы и саквояжи, стоя в тамбуре. Доктора оптимизировали погрузку багажа и подключили к ней Бессмертнова. Дел у него в этот момент действительно было невпроворот.       — На самом деле я немного сомневался в том, что это всё выгорит, — проговорил майор, глядя на слаженную работу в рамках вагона.       — У меня уже был опыт подобного, — Бригадир с содроганием вспомнил Эдинбург. — Теперь и он у вас есть.       — Надеюсь, он никогда не пригодится. Хотя — кто знает… Я закурю? — майор вытащил из кармана помятую пачку и протянул Бригадиру. Тот предложение принял, достал сигарету, прикурил от протянутой спички, затянулся, поморщился. Майор курил, не кашляя — суровый русский табак был явно ему привычен. Бригадир немного повернулся, подставляя сигарету ветру, чтобы ему самому пришлось меньше её курить. Коробов деликатно сделал вид, что не заметил, хотя определённое злорадство испытал — изнеженные британцы его забавляли.       Тем временем закончилась погрузка багажа, и Бессмертнов легко выпрыгнул на перрон, механически придержав полы пальто, чтобы не зацепиться.       — Ну всё, разместил гостей, чемоданы распихали, постели расстелили. Прошу внутрь, мистер Бригадир.       — Просто «Бригадир», — фыркнул мужчина, не без радости отходя к урне и забрасывая туда недокуренную сигарету. — Прощайте, майор, прощайте, профессор.       — Прощайте, — кивнул Коробов.       — До свидания, — Бессмертнов приподнял воображаемую шляпу.       Бригадир забрался в вагон, прошёл к выкупленным для них купе, оглядел первое. Джо и Доктор живо обсуждали их обзорную экскурсию по Москве, что имела место сегодня, в последний день их пребывания в СССР. Диско крутил в руках свои очки, с задумчивым лицом тыкая их в дужки тонкой иглой. Очки протестующе звенели, и Бригадир мог поклясться, что ему не послышалось. Трина с восторгом щебетала об удобстве спальных вагонов с верхней полки и попросила Бригадира обязательно протолкнуть в британском правительстве идею запуска таких по маршруту Кардифф-Глазго с обязательной остановкой в Шеффилде. Бригадир пообещал сделать всё возможное и пошагал в своё купе. Там Доктора чинно пили чай из гранёных стаканов в серебряных подстаканниках. Зонт и Шарф беседовали о точке времени, из которой к ним прибыл один из Мастеров, аргументируя и контраргументируя позиции друг друга. Бабочка лежал сверху, держа в одной руке стакан, в другой — бублик, и вставлял ценные замечания. Бригадир уселся рядом с Шарфом, снял фуражку и встрепал волосы пятернёй — жест совершенно мальчишеский и неуставной, но ему сейчас сделалось легко и спокойно — они наконец уезжали домой.       — Так, поставьте-ка на столик, Бригадир, — Бабочка протянул ему стакан с чаем. — И подайте ещё бублик.       Бригадир принял чашку, потянулся к кульку бубликов, нашёл самый симпатичный и протянул его вверх. Но полка уже была пуста.       — А, началось, — хмыкнул Шарф. — Было приятно снова увидеться, старый друг. Ещё встретимся в будущем.       — О чём вы? — Бригадир почувствовал, как волосы на затылке шевелятся: мужчина перед ним становился полупрозрачным.       — Мне пора. До встречи, Бригадир, — успел сказать Доктор, прежде чем растаять, как туман по утру.       — Мы ведь были направлены сюда Высшим Советом Галлифрея, — напомнил Зонт, отхлёбывая чай. — И скоро нас всех заберут. До свидания, старый друг.       Было так странно слышать те же слова совершенно иным голосом, но улавливать в них ту же теплоту — странную теплоту действительно старого друга, что уходит домой.       Бригадир лишь кивнул.       Доктор поставил чашку на столик и пропал в один миг. На недавно расстеленной простыни остались складки, свидетельствовавшие, что тут только что действительно сидел человек.       Бригадир протёр глаза. Складки не пропали. Он бросился в соседнее купе, забыв на полке фуражку.       В соседнем купе всё было хорошо. Доктора были в комплекте.       — Что случилось, Бригадир? — спросил Доктор, немного привставая на полке.       — Кхм… — мужчина попытался совладать с лицом. — Кажется, ваш этот Высший Совет…       — О, уже? — воскликнула Трина со своей полки, перебивая Летбридж-Стюарта. — Ну почему так рано? Они всегда немного невовремя.       — Тогда пора прощаться, — Доктор нацепил на нос свои очки и ухватился за лежащую рядом электрогитару. — Прощайте, старый друг.       — И вы каждый раз говорите именно это, — буркнул Бригадир, ощущая сюрреалистичность ситуации всеми косточками.       — Но ведь вы действительно наш старый друг, — ответила Трина со своей полки. — И нам пора прощаться. Прощайте, старый друг.       — Забавно, предыдущие двое сказали «до свидания», — Бригадир криво улыбнулся Трине. — Мы с вами не увидимся?       — Кто знает? Это же будущее, — улыбнулась блондинка.       Под её полкой вскрикнула Джо. Сидевший рядом с ней Доктор вдруг пропал, прихватив с собой свой инструмент. Сидевший напротив Доктор взял её за руку:       — Всё в порядке, Джо, он просто вернулся в свой временной поток.       Бригадир спешно перевёл взгляд на Трину, но она тоже уже пропала. Мужчина присел рядом с Доктором и вздохнул:       — Кажется, это было самое странное, что я видел за всё время нашего знакомства, Доктор.       — Ищите в этом плюсы, — улыбнулся Доктор. — Теперь у Джо в распоряжении целое купе, а мы с вами можем спать на нижних полках!       — Действительно, — Бригадир пригладил стоящие дыбом волосы и поглядел в окно. Коробов и Бессмертнов стояли на перроне. Поймав взгляд мужчины, профессор подмигнул ему и помахал рукой. Бригадир механически кивнул.       Под полом грохнуло, поезд качнулся и тяжело двинулся вдоль перрона прочь от вокзала. Коробов тоже обернулся на вагон и помахал им. Летбридж-Стюарт помахал им в ответ, и Доктор с Джо тут же присоединились к нему.       Коробов и Бессмертнов махали поезду, пока тот не скрылся из виду, а потом пошли к выходу с вокзала, негромко обсуждая новых знакомых и прикидывая, когда они смогут поехать к ним в гости. Сошлись на мнении, что не раньше следующего года. Ведь пока что их ждёт слишком много работы.