Маленький соблазн или огромные последствия

      Весь процесс съёмок прошёл мимо омеги. Оказывается вот как чувствовал себя Узуй, когда рабочий процесс сосредотачивался только на одном человеке, оставляя всё остальное где-то на бэкграунде. Перед Зеницу был только он, то в чёрном, то в белом свадебном костюме. Мужчина выглядел как-то иначе, глаза сияли каким-то красным огоньком, превращая спелые вишни в рубины, зачаровывая любого человека на площадке. Он вел себя совсем естественно, по переменно общаясь с режиссёром и подзывая визажистов, чтобы подправить сценический образ. Его голос звучал невероятно чарующе, он напоминал довольного кота, которого ждёт что-то особенное и он знал об этом лучше других.       На удивление юноши альфа отреагировал совсем спокойно, когда подозвали невесту. Тенген хищно улыбался, галантно подавая руку Агацуме, приглашая того на постель. — Вот ты и доигрался, — прошептал мужчина, нависая над невестой и позируя для съёмочной группы. — Всё должно выглядеть естественно! — скомандовал главный режиссёр, заставляя все камеры направить свой взор на пару. — Конечно, — промурлыкал Узуй, запуская одну руку под пышную юбку платья, оглаживая сочное место, заставляя омегу густо краснеть, — Только пикни.       Пригрозил бывший начальник, ощущая усилившийся аромат секретаря. Омега выглядел слишком аппетитно. Стоило ему только зайти на съёмочную площадку, как взгляд хищника непроизвольно уловил свою жертву, предвкушая последующие шаги своего наступления.       Агацума был настоящим ангелом только что сошедшим с небес. Свадебное платье прекрасно сидело на точёной фигуре. Нежный подол был похож на зефирку или совсем невесомое облачко, которое тянулось за ангелом, которой шёл к своему человеку. Белая фата струилась по хрупкому телу, подчёркивая нереальность омеги, который с волнением смотрел на мужчину, поправляя выбившиеся золотые пряди, в которые был вплетен жемчуг. «Безумно ярко!» — промелькнуло в голове альфы, пока он не мог оторвать взгляд от идеального создания.       Теперь этот ангел лежит под ним, томно смотря в камеру и принимая условия игры. В студии включили заглавный трек всего альбома исполнителя. Музыка была неспешной, можно сказать соблазняющей и пикантной. Из колонок слышались переборы гитары и вымеренный стук барабанов, мужчина порыкивал, поднимаясь на октаву выше, чтобы вновь опуститься, перейдя на шепот, соблазняя юные сердца. Именно в этот момент Тенген наклонился к Зеницу, шепча всё те же заученные строчки, добавляя игривости, прикусывая мочку уха омеги, а потом нежно дуя, посылая табун мурашек по всему телу. Этот момент был взят крупным планом, после чего запечатлен фрагмент сжатия простынь и объятий новобрачных, что изучали тела своего партнёра впервые, как бы пробуя любые прикосновения на вкус.       В помещении становилось жарко. Каждый человек чувствовал накаляющуюся обстановку, потихоньку сгорая от нарастающего желания и атмосферы, что распространяли голубки. Песня повторялась на репите, пока омега и альфа держали зрительный контакт, следуя указаниям режиссёра, что был безумно рад сложившейся работе. Зеницу водил руками по напряжённой спине мужчины, потом расстёгивал первые пуговицы, убирая мешающийся галстук, беря желанные губы в сладкий плен. Тенген перенимал инициативу на себя, сминая податливые губы, пробираясь языком в чужой рот, встречаясь с юрким язычком невесты и танцуя свой первый сказочный свадебный вальс. Он учил омегу каждому повороту и шагу, добавляя остроты, прикусывая и оттягивая нижнюю губу будущего супруга. Руки сами стали блуждать по открытой спине, благодаря мастера за изысканную работу, благодаря которой можно было прикоснуться кожа к коже.       Невеста придерживала ненасытного жениха, оглаживая его по щеке, а потом закидывая руки на сильные плечи, притягивая того ближе и откидываясь на светлые простыни, утягивая Тенгена. Кадр вышел шикарным. Послышались тихие вздохи и: — Снято! — крикнул режиссёр, обрывая новобрачных, словно окатывая тех холодной водой, отчего Зеницу пикнул, выбираясь из-под Узуя, готовясь к следующей сцене. «Я его уволю.» — простонал альфа, позволяя гримёрам сменить свой образ и подправить макияж. — А вы неплохо начали, — смеялся Ренгоку, подходя к пыхтящему альфе. — Лучше бы не заканчивали, — рыкнул Узуй, вспоминая сценарий и яркий аромат, что окутывал его минуты назад. — Танджиро и Сенджуро сейчас готовят Агацуму, минут через двадцать завершится весь образ. Съёмочную группу я отпущу сам спустя полчаса. Твоя задача продержаться десять минут, чтобы твой клип не превратился в фильм для взрослых. Заметь, это в твоих же интересах. — отрапортовал Кёджуро, со смешинкой поглядывая на изголодавшегося хищника. — Как-то всё слишком складно, кто готовил план? — Мой мальчик, — с гордостью заявил мужчина, наблюдая удивление на лице Узуя. — Камадо? — уточнил Тенген, считая омегу слишком миловидным и интеллигентным, — Да ладно… — Уже давно Ренгоку, — хохотал альфа, похлопывая друга по спине, пока ему вновь затягивали галстук на чёрной рубашке. — Ты смотри не прохерь свою роль. Некоторый персонал уже ушёл, поэтому держи свой шанс из всех сил и даже через «не могу». — Так точно, — улыбнулся жених, сжимая кулак и протягивая его другу, ожидая лёгкий удар в ответ. Ренгоку вспомнил этот жест с первого курса их обучения. Этот жест прошел через года, возвращая братские отношения между парнями, что пообещали помогать друг другу во всём, хоть в отношениях, хоть даже в ссоре и тем более беде. «И ведь сдержал своё слово!» — внутренне радовался Тенген, ощущая поддержку со стороны Ренгоку и благодаря того за терпение в их слаженном дуэте. Раньше это обещание казалось глупым и несбыточным, ведь как можно обещать что-то, когда это что-то вдребезги разбито? Никто не знает и не может. А вот Ренгоку знает и делает, помогает строить всё заново, кирпичик за кирпичиком, даря надежду и поддерживает в самый сложный момент.       Кёджуро легко улыбается, краем глаз замечая новоявленный образ Зеницу и довольную моську супруга. Если бы не он, то судьба уже многих могла пойти совсем иначе. Рядом стоял скромный Сенджуро, который стал раскрываться благодаря одному солнышку, который дарил своё тепло каждому, кто в нём нуждался. Похоже долг амуров на этом заканчивается, пора удаляться с этой площадки, позволяя новой ячейке общества обрести своё законное начало. — Удачи, — пожелал Ренгоку, направляясь к своим родным и прося режиссёра изменить план работы, перенося вторую часть съёмок на другой день. Пусть обработают имеющийся материал, а супруги ещё порепетируют свою сцену без лишних глаз и прожекторов. В студии должен быть приглушенный свет одного софита, этого хватит двоим. Пусть эта маленькая импровизация со стороны друга станет первым предсвадебным подарком для молодоженов. «Не упусти свою рыбку.» — прощался мужчина, видя Агацуму в надёжных объятиях альфы.       Стоило только захлопнуться двери, как Тенген носом зарылся в золотой каскад. Юноша предстал перед ним в одном лёгком халате, распуская длинные волосы. Не хотелось ничего говорить и доказывать, все вопросы остались где-то за дверью. Тут не нужны слова, ведь в твоих объятиях кажется оказывается весь смысл прожитых лет. Этот смысл имеет невысокий рост в сравнении с альфой, у него мягкий голос и нежная кожа, в глазах отражается солнце и пшеничное поле, волосы похожи на цвет одуванчика и пахнут жасмином. Этот омега настоящий чертёнок или котёнок с коготками, он боится громких звуков, но с лёгкостью принимает все повороты судьбы. Он противоречив, но на то он и есть он. — Зеницу, — тихо позвал Узуй, утопая в янтарных глазах. Он наклонился к омеге, невесомо касаясь его губ.       Поцелуй был без пошлости и животных инстинктов. Он был чист и лёгок, как ранняя весна. Агацума встал на носочки, обхватывая лицо альфы дрожащими руками и притягивая ближе. Он отвечал всё так же скромно, но честно. В его неопытности была своя красота, от которой Тенген рокотал, улыбаясь в поцелуй и углубляя тот. Он подхватил свою пару на руки, желая оказаться с ним ближе, теснее, рядом.       Зеницу тихо постанывал, прижимаясь сильнее, обхватывая ногами торс альфы, вместе с тем закидывая руки, что зарывались в серебряные локоны, нарушая бывший лоск и укладку. Узуй в несколько шагов оказался близ кровати, опрокидывая на ту свой маленький приз, который оказавшись на ней предстал в развратной картине. Юноша лежал откинувшись на подушки, его рука прикрывала румяное лицо. Жемчужная грудь тяжело вздымалась, пока халат едва открывал вид на бархатную кожу. Ноги были сведены, но уже не под властью явно лишней части одежды.       Мужчина облизывал Агацуму одним только взглядом, подмечая каждую родинку что попадалась у него на пути. Он быстро стягивал надоедливый галстук, что так услужливо пыталась завязать одна из ассистенток. Никаких нервов не хватало на пуговицы, которых казалось было слишком много. Плевать на одежду, когда перед тобой лежит бриллиант. Однажды только фантазия о нём была просто фантазией. Сейчас же на кровати находился неповторимый оригинал, который ожидал каждого действия со стороны альфы. Мужчина просто порвал несколько пуговиц, желая сохранить хоть какую-то часть и стягивая надоедливую рубашку через голову, показывая бесплатное шоу с привилегиями для Агацумы.       Зеницу жадно следил за манипуляциями Тенгена, ощущая тянущее чувство внизу живота, которое набирало обороты, пуская некую негу по всему телу.       Альфа облизывал губы, показывая верхние клыки, что удлинились от соблазнительного тела перед собой. Воздух словно потяжелел впитывая два аромата сплетающихся тел. Тенген жадно впился в сладкие губы, ощущая привкус спелого апельсина. Руки блуждали по раскрепощённому телу, развязывая тонкий халат, что скрывал собой настоящий плен. Под тканью на омеге осталось кружевное бельё и свадебная подвязка. — Т-тенген, — прошептал Зеницу, жадно глотая воздух и замечая как альфа сглатывает, приникая к шее, — Ещё, п-прошу… м-нх… Тенген,. Ещё…       Просил Зеницу, обхватывая ногами мужчину, ощущая нетерпеливые укусы и поцелуи в чувствительном месте. Его ноготочки слегка царапали обнажённую спину. Он извивался под сильными руками, что кажется были везде. Они то нежно гладили, то сжимали до покраснения и синяков. В лёгких был только крышесносный сандал и капелька розы, что оплетала острыми шипами жизненно важные органы, выбивая весь кислород.       Узуй был везде. В прикосновении, воздухе, взгляде и кажется душе. Он заполнял каждые уголочки, даря всевозможное наслаждение. Тенген медленно спускался дорожкой поцелуев от шеи вниз. Каждый жест сопровождался тихим стоном и каким-то лепетом со стороны омеги. — Сладкий, — поцелуй, — Нежный, — укус, — Желанный, — горячее дыхание, — Мой, — тихий шёпот.       Мужчина игрался с открывшимися сосками, жадно облизывая и втягивая один из них, слыша прекрасную усладу от высоких нот юноши, что оттягивал светлые волосы альфы, моля прекратить, отпустить. Тенген послушно продолжал свою пытку, прикусывая нежную бусинку, срывая особенно громкую песнь.       Он руками оглаживал сочные бёдра, осторожно стягивая соблазнительное белье и оставляя омегу совсем без защиты. — Тенген, — как в бреду повторял Агацума, завидев опасный блеск в рубиновых глазах.       Узуй поднял прекрасные ножки, удобнее устраиваясь на кровати и отводя одну в сторону, наблюдая за прекрасным естеством его омеги. Как из розовой дырочки постепенно капала прозрачная смазка, попадая на чистую простынь. Альфа целовал ножку, спускаясь от щиколотки к бедру, зубами цепляя повязку, и стягивая ту с его территории. На месте повязки распускались красные бутоны меток. «Прекрасно…» — мурлыкал Тенген, наслаждаясь своей работой и красным юношей под ним. — К-ах, — проронил Агацума, стоило Узую провести языком от основания члена к его головке. Мужчина работал уверенно, сцеловывая предэякулят и погружая естество омеги в горячее место. Он языком обводил каждую венку, активно работая головой, добавляя стимуляции сзади.       Тенген подготавливал Зеницу постепенно, погружая в жаркое нутро длинные пальцы, разводя те на манер ножниц, ощущая всю узость и влажность своего партнёра. — М-нх…а-ах — скулил Агацума, сминая белые простыни, — Нет… п-подожди, я сейчас, — юноша поднял голову, протяжно простонав и дрожа всем телом, изливаясь на плоский живот, пока альфа довольно облизывался, видя разомлевшего супруга, — Тенген, — тихо звал Зеницу, смущенно разводя колени в стороны, открываясь перед мужчиной всё больше.       От таких действий каждому терпению приходит конец. Мужчина резко подтянул к себе юношу, занимая маленький ротик более безопасным делом, чем сумасводящим звукоизвлечением и просьбами… Он быстро расстегнул непослушный ремень, приспуская нижнюю часть одежды, приставляя головку члена к сжимающемуся колечку мышц, что призывно подрагивало, призывая альфу действовать увереннее, резче, быстрее.       Не разрывая поцелуя, Тенген стал медленно входить, ощущая всю узость своей пары. Зеницу обхватил альфу руками, жалобно скуля в губы Узуя. Войдя до упора, мужчина прижался к шее омеги, пока по красным щекам стали бежать солёные дорожки. Он выцеловывал каждый участок, словно прося прощения за представленный дискомфорт. «Сумасшествие…» — стонал Тенген, обнимая дрожащее тело и шепча успокаивающие слова на ушко.       Первые толчки были медленные, как бы взятые на пробу для изучения тела Агацумы. Но стоило немного сменить угол проникновения, как омега резко вскрикнул, откидывая голову назад и прогибаясь в пояснице. «Значит тут.» — улыбался альфа, повторяя резкий толчок. — Т-тенген, — задыхался Агацума, царапая спину мужчины и прикусывая нежные губы, закрывая глаза, — там…м-нх,. очень с-странные ощущения. — Тебе нравится? — издевался хищник, останавливая любые действия, жадно смотря на лицо юноши и чувствуя как омега начал сам подвиливать бёдрами, опускаясь на член альфы. — Д-да, — признался парень, приоткрывая тяжелые веки, являя свои глаза с отблеском солнца, которые покрывала невесомая дымка похоти, делая те значительно темнее. — Тогда скажи чего ты хочешь, — рокотал Тенген, оглаживая бёдра юноши, вырисовывая только ему знакомые узоры. — Ещё… — стесняясь пробормотал Зеницу, отводя глаза в сторону. — Не так, — усмехался Узуй, выходя из податливого тела, — Кого ты хочешь? Того ухажёра или меня… Или быть может вообще кого-то другого, расскажи мне, дорогая невеста, — шептал последние слова он, облизывая красное ушко и прикусывая хрящик, слушая тяжёлый вздох и протяжный стон со стороны омеги. — Тебя, — жалобно скулил Зеницу, целуя Тенгена в открытую шею и вдыхая его аромат, — только тебя… Всегда хотел. — Агацума, — прохрипел мужчина, чувствуя дрожь от признания юноши, что самозабвенно оставил горячий поцелуй на шее альфы, выпуская чарующий аромат, позволяя пометить себя и подчинить, заключая связь.       Такое действие стало последней каплей в переполнившемся сосуде. Узуй резко подался корпусом вперёд, тут же кусая губы омеги и переворачивая его, подминая под себя. Резким движением Тенген стянул мешающиеся брюки и подтянулся к вновь возбуждённому Зеницу, прижимаясь к нему уже полностью голым. Уже не в силах держать себя в руках, Тенген поцеловал юношу в щёку и шлёпнул резко по ягодице, что сразу налилась красным. Зеницу же громко вскрикнул от неожиданного удара и сразу перешёл на несдержанный стон, когда альфа вставил член в проход, качнувшись немного вперёд.       Узуй заполнял его постепенно, наслаждаясь процессом, чувствуя всё по-новому, пока Агацума громко и несдержанно стонал от чувства наполненности. Он прогибался максимально в пояснице и откидывал голову назад, призывая укусить, оставляя больше меток принадлежности. Член полностью погрузился в горячую узость, Тенген согнулся в спине и уткнулся Зеницу, желая втянуть манящий аромат его пары.       Альфа двигался плавно, сменяя нежность на страсть, добавляя остроты ощущений, вынимая член почти наполовину и вновь вгоняя до упора, попадая прямо по заветному местечку снова и снова. Омега под ним плавился, срывая голос от ярких ощущений, стараясь двигаться в ритм со своей парой, ощущая скорую разрядку. Зеницу откинул голову на особо сильных толчках и крикнул, кончая на смятые простыни.       Тенген же толкнулся в последний раз, задерживаясь особенно глубоко и кончил с гортанным рыком, вгрызаясь клыками в беззащитную шею, ставя метку и повязывая омегу, чувствуя как начинает набухать узел, давя на мягкие стенки внутри, отчего Зеницу тихо зашипел в подушку, что так вовремя оказалась перед лицом.       Пока была возможность быстрой смены позиций, Тенген перевернул Агацуму, оказываясь с ним лицом к лицу и откидываясь на подушки, чтобы омега лежал на нём, каждый раз вздрагивая от мелких разрядов, что приносил собой узел. — Вот и отрепетировали сцену, — улыбался Узуй, перебирая золотые локоны его омеги. — Дурак, — бросил Зеницу, поднимая красные глаза на мужчину, чувствуя полную заполненность. — Нужно будет повторить, одной попытки будет мало, — шутливо отзывался альфа, наблюдая за испуганными глазами блондина, — Как узел спадёт нужно продолжить практику. — С кем я связался?! — пискнул Агацума, желая приподняться. Но ощущая новый разряд, тихо простонал, устраиваясь на альфе поудобнее. Узуй смеялся, целуя насупившегося мышонка в щёку, мечтая сделать настоящее предложение такому неординарному дарованию.       Похоже теперь не сбежать, план Танджиро осуществился в полном объёме, связывая двух разношёрстых людей в одну пару. Рыбка в сетях, да и рыбак вместе с ней. Жизнь продолжается и распускаются цветы. После любой, даже самой жуткой зимы наступает весна, она приносит за собой мечты и надежды. Теперь весна пришла к новой паре, распуская бутоны любви… — Я тоже дочку хочу, — растаял Зеницу, чмокая своего альфу в нос и получая самое нужное в мире тепло.       Разве это не счастье? После весны наступает лето, когда свершаются все желания и покоряются вершины, может где-то на одну пару ножек станет больше. Разве не счастье? Счастье. Самое простое, но волшебное счастье… Это и соблазн и последствия. Это жизнь.