Давайте потанцуем

      — Хотя… Это весьма оригинально: потратить ради знакомства почти две тысячи долларов, даже не зная наверняка, что это может сработать. — Чимин поднялся и опустился на стол, который до этого аккуратно освободил от лишнего, рядом с Джином, скрестив на животе руки, в одной из которых до сих пор находился виски. И Джин, чтобы ему было удобнее смотреть в глаза, подвинул себя вместе со стулом, повернувшись к Чимину, который внимательно следил за его перемещением. — С чего ты вообще решил, что ради знакомства со мной нужны такие жертвы? Думаешь, я настолько избирателен, что просто так не захотел бы знакомиться… — Пальцы Чимина потянулись к Джину, бережно пригладив футболку. — С такими плечами?       Джин проследил за его рукой взглядом, и как только они перестали его касаться, посмотрев на Чимина, почти виновато улыбнулся.       — Возможно, я не настолько уверен в себе, как думаю. А может… Просто хотел произвести на тебя впечатление. Неизгладимое.       — За неизгладимое впечатление. — Чимин поднял свой стакан, и Джин повторил его движение, после чего раздался характерный звон. — Тебе удалось. Но не теперь, когда я узнал, что это была спланированная акция и что ты потратился. — Чимин улыбнулся, и в его тоне появилась игривая мягкость. — Ты же красавчик. И с самого начала меня останавливало только то, что ты был душнилой. Смотрел на тебя и сопливо рыдал внутри от того, что такой отвратительный, для меня, характер попал в плен такого тела…       — Я хороший актер? — Джин в сомнении прищурился, как будто собирался поймать Чимина на вранье.       Пока Чимин, будто взяв время на размышление, развернулся, чтобы утащить со стола красную и сочную клубничку.       — Я думал, ты купишь мяса, а ты выбрал фрукты.       — Мясо не подходит для позднего перекуса. Может заболеть животик или же будут сниться кошмары. — Джин сделал глоток, теперь не чувствуя обжигающую силу виски, потому что кровь разогревалась и разгонялась теперь по другому поводу. — Мой младший обожает клубнику. Взял по привычке — это не свидание.       — Хочешь? — Чимин потянулся за второй ягодой, затем поднеся ее ко рту Джина. — Конечно, хочешь! Подлый обманщик! — Он начал настойчиво пропихивать клубнику внутрь, и Джин открыл рот, чтобы Чимин теперь не размазал по его лицу клубничный сок. — Я думал, что ты психопат!       — Психопат? — Джин удивленно поднял брови, на самом деле даже не подозревая, что мог производить такое впечатление.       — Ну да. Вот представь. — Чимин получше устроился на столе, получше развернувшись к Джину. — Ты все время смотришь в пол, мямлишь что-то, нудишь, а потом я вдруг поднимаю глаза и замечаю на себе взгляд альфа-самца, невольно мечтая оказаться у тебя на коленях. Да-да, Джинни, я честен с тобой и хочу, чтобы ты прочувствовал…       — За альфа-самца спасибо. Это звучит как тост. — И стакан Джина со стеклянным стуком столкнулся со стаканом Чимина. — Никогда не думал, что могу так.       — То есть, ты не играл? — Чимин вопросительно поднял брови, и Джин улыбнулся снисходительно.       — Я играл только зануду брокера. Все остальное — мой собственный характер. Я не настолько гениален, а ты не настолько хорош, чтобы я пытался одновременно воплощать сразу несколько образов. Личностей. Так ведь и вправду можно умом двинуться. — Джин пожал плечами, пока Чимин нахмурился.       — Не настолько хорош?       — Это была провокация. — Джин миролюбиво улыбнулся. — Настолько хорош. Особенно в такие моменты, когда сердишься.       — Я до сих пор размышляю насчет вероятности, что ты усыпляешь мою бдительность, чтобы потом расчленить. — Чимин повернулся, чтобы взять со стола бутылку виски, которую ловко откупорил одной рукой, так же ловко наполнив стаканы, которые почти лишились льда.       — Ну… — Джин сделал глоток, чувствуя, как тело, разогревшись, становилось как будто легче и мягче. — Если бы мне нужно было избавиться от тела, я бы тебя съел.       Чимин смотрел на Джина прямо, затем самодовольно улыбнувшись.       — Потому что у меня слишком прекрасное тело, чтобы просто разделить его на части и выбросить?       — Нет, потому что я обожаю готовить. — Джин мечтательно улыбнулся. — И есть.       Чимин сначала недоумевал, а потом вдруг звонко рассмеялся, запрокинув голову и обнажив шею, от чего сердце Джина без разрешения стало биться чуть чаще, пока пальцы чуть нетерпеливее обхватили холодное стекло стакана.       — Ты мастер флирта. — Чимин, опустив голову, посмотрел на Джина исподлобья, затем отняв у него подъеденный персик, в который вонзил свои зубы. Будто угрожая.       — Хочешь меня?       Этот вопрос был задан невозмутимо, как будто без подтекста, как будто Джин теперь интересовался, хочет ли на самом деле Чимин его персик, если бы он спрашивал разрешения. Он сделал большой глоток, скорчившись, затем дотянувшись до сыра, который тут же положил в рот, будто желая погасить огонь.       — А если да? — Чимин попытался быть таким же невозмутимым и даже продолжил спокойно доедать персик, добравшись до косточки, которую очень быстро очистил от сочной сладкой мякоти и которую затем вернул на тарелку.       — Я буду сопротивляться по началу, разумеется, но только для вида. Чтобы набить себе цену. — Волнение Джина выдавали только его пальцы, которыми он довольно неловко и ненужно поправил горловину футболки. Будто теперь ему что-то мешало дышать.       — У меня не было секса так долго, что презервативы и смазка успели покрыться пылью. Однако, недостаточно долго, чтобы истек срок годности.       — То есть, я в опасности? — Джин удивленно поднял брови, пока Чимин отставил виски, поставив ногу на край стула, на котором сидел Джин, положив на колено предплечье, к которому наклонился. — Учти, я буду звать на помощь.       Джин смотрел Чимину в глаза, и между ними начало искрить, как обычно это бывает в любовных романах. Правда теперь казалось, что этот электрический треск можно было расслышать в потяжелевшем с обеих сторон дыхании, в направленных друг в друга и по воле возбуждения ставших томными взглядах… И Джин решил всё исправить, поднявшись и расположившись напротив Чимина, которому теперь пришлось чуть задрать голову, чтобы продолжать смотреть в самым привлекательным образом осоловевшие глаза. И обостриться, когда его горячая рука опустилась на колено Чимина, уже чуть сдвинувшись к бедру, пока другая безобидно касалась стола.       — Вы всё еще мой клиент, господин Ким. — Чимин не отрывал от глаз Джина свой взгляд, при этом руками начав выуживать из пояса джинсов его футболку, заставив Джина сократиться, но лишив возможности препятствовать, когда горячие пальцы коснулись его живота. — Это будет нарушение профессиональной этики.       — Тэтэ был прав насчет ролевых игр. — Джин самодовольно улыбался, пока его рука, находящаяся на колене Чимина, не поползла по упругому и сильному бедру, опасно приблизившись к краю шорт. — Обещаю, господин Пак, я никому не расскажу о том, что вы с самой нашей… — Джин задумался. — Третьей встречи мечтали меня поцеловать.       — В ресторане. — Чимин невинно улыбался, медленно и с чувством большими пальцами очерчивая упруго прорисованные мышцы пресса, остальными четырьмя просто касаясь горячей кожи. — Твои губы были похожи на мягкий клювик. Никак не мог отделаться от этой ассоциации.       — Оригинальное сравнение. — Джин теперь наблюдая за своей рукой, которая не решалась забраться под край шорт, а потом вдруг решилась, чувствительно скребнув большим пальцем внутреннюю поверхность бедра, заставив Чимина дрогнуть и покрепче сжать свои пальцы на его животе. — Скажи еще, что мечтал засунуть в мой клювик палец.       — Не палец… — Чимин медленно покачал головой, затем нахмурившись. — Нагнись поближе, и я откушу тебе нос, за то, что ты портишь момент!       — Так и знал, что занудой я тебе нравился больше… — Джин качал головой с досадой. — Ты оказываешь на меня сексуальное давление, и я просто пытаюсь сопротивляться. Всегда оказывал. Жестокий человек.       Чимин чуть запрокинул голову, поджав губы, будто собираясь извиняться.       — Ты заплатил кучу денег за знакомство со мной, а теперь, бесстыдно меня лапая, медлишь. Боишься всё же получить сдачи? — Он невинно поднял брови, затем хитро улыбнувшись.       — Жду, когда ты отдашь мне мои деньги. — Джин убрал свою руку с бедра, затем засунув ее в карман джинсов.       — Верни руку на место. — Чимин нахмурился, затем уверенно притянув к себе Джина, который бедрами уперся в деревянный край стола. — Или я за себя не ручаюсь.       — Я звоню в полицию.       Джин сделал вид, что потянулся к заднему карману джинсов, где ожидаемо не было телефона, но Чимин сделал первый и последний шаг, отчаявшись дождаться его от Джина. Он дотянулся до губ, теперь прижимая к себе актера за талию, скрестив на его пояснице руки. Пока актер, вместо того, чтобы оказывать сопротивления, сразу обе ладони опустил на его шею, сразу восьмью пальцами чувствительно взъерошив волосы на затылке, пока большие мягко касались подбородка. Джин отстранился на миллиметр, с садистской улыбкой наслаждаясь устремленным в его губы тяжелым и разочарованным выдохом. Но Ким Сокджин мог только очаровывать, потому… Потому он просто исполнил то, о чем мечтал больше недели. Поцеловал Чимина. Поцеловал сладкие после фруктов и озвученной в намеках взаимности губы, сосредоточившись на их мягкости, пока Чимин чуть вытянул шею, подаваясь за долгожданной лаской, будто она могла ускользнуть. Не в этот раз.

* * *

      Чонгук мог бы воспринимать рассказ о себе как необходимую при знакомстве формальность, если бы не взгляд Тэхена, который слушал его с таким интересом, с такими блестящими глазами, что у Чонгука появилось ощущение, что он теперь открывал ему тайны бытия, которые он весьма не терпеливо хотел узнать.       — То есть, ты не только танцор, но и дипломированный специалист? И у тебя хватало времени? Сил? — Он удивленно округлил глаза, затем нагнувшись к полу и подняв с него очаровательного померанца, затем усадив его к себе на колени. И теперь на Чонгука смотрели две пары любопытных глаз.       — Родители сказали, что одобрят занятие танцами только в том случае, если у меня будет запасной путь. Карьерный. Это было моей единственной мотивацией обучаться менеджементу, а так как я… Ну всегда был довольно смышленым, мне это давалось довольно легко. И меня всегда ждало вознаграждение. Танцевальное. Это с лихвой покрывало все другие неприятности. — Чонгук мечтательно улыбнулся, двумя руками теперь держась за успевшую чуть остыть чашку.       — Я восхищаюсь! — Тэхен выпрямился, своими длинными пальцами теперь начесывая пушистую шейку щенка, который запрокинул голову, с любовью смотря на хозяина, при этом высунув язык. Возможно, от удовольствия. И Чонгук не мог не подумать о том, что на месте собаки вел бы себя также. — Я вот актерству не учился специально — только в студии Джина, после того, как он сказал, что в спектакль нужен танцующий саксофонист.       Чонгук улыбался, слушая внимательно, а затем удивился.       — То есть, Джин…       — По образованию актер, по призванию и профессии — преподаватель актерского мастерства. Думаю, он теперь об этом рассказывает Чимину. — Тэхен улыбнулся, пока Чонгук нахмурился.       — Ты же сказал, что он на работе…       — Ах, это был повод пригласить тебя в гости. — Тэхен обезоруживающе улыбнулся, опустив взгляд в пушистую собачью шерсть, пока Чонгук сразу всё забыл. Все возмущения. — Я понимаю, что звать в гости в первый день знакомства — это верх легкомыслия, а с другой стороны… Больше недели в моей квартире стоят твои цветы. — Он с теплом улыбнулся, посмотрев на успевший потерять значительную часть жизненных сил букет. — Извини.       Чонгук кивнул, затем набрав в легкие побольше воздуха.       — Я о таком не мог и мечтать.       Он сказал это на выдохе, пока Тэхен, одной рукой продолжая наглаживать довольного Ёнтана, второй коснулся пальцев Чонгука на чашке, побудив их оказаться в его ладони.       — Почему? — Он теперь был такой серьезный, что Чонгук даже слегка растерялся, на всякий случай накрыв второй рукой их пальцы.       — Ты произвел на меня слишком сильное впечатление, и я сразу потерял всю свою уверенность. В себе.       — Ты просто влюбился. — Тэхен ободряюще улыбнулся, пока в Чонгуке против воли появилось желание возмутиться такой самонадеянности, но… На лице Тэхена не было ни капли, ни намека, ни дуновения самодовольства. — Мы всегда меняемся, когда упираемся лбом в настоящие чувства. Ощущаем их буквально под своей коже, и это нас… обескураживает и заставляет скинуть все маски и защитные механизмы, пусть мы и не хотим. Честно сказать, я и запомнил тебя именно таким. Растерянным и напуганным. А потом увидел в танцах, с татуировками, всеми твоими мышцами… И все равно не мог забыть то самое, первое воспоминание. Ты и тогда производил впечатление сильного и мужественного, и твоя растерянность…       — Вообще я себя так не веду. — Чонгук надул губы, пока Тэхен пересадил Ентана на пол, поднявшись, не размыкая их рук, теперь встав на стул коленями, чтобы приблизиться к Чонгуку, который наблюдал за ним широко раскрытыми глазами.       — Ты стесняешься этого, правда? Я вижу. Тебе неловко. А я ведь сказал, что ты мне запомнился. А я ведь много кого вижу, даже с цветами, но в этот раз посмотрел сердцем, и именно оно откликнулось. — Он улыбнулся, затем неожиданно коснувшись губами пальцев Чонгука, который замер, не зная теперь, к чему готовиться. — Вообще, я неправильно сказал. Растерянным и очаровательным. Как ребенок, который не умеет ничего скрывать. Непосредственным в своем смущении. Настоящим. Ты и в танц-классе, руководящий, с командным голосом настоящий, и теперь, краснеющий и смотрящий на меня широко раскрытыми глазами… — Тэхен улыбнулся с такой нежностью, которая позволила Чонгуку сглотнуть, сделав первый шаг к выходу из оцепенения, пока Тэхен, еще подвинувшись, своей ладонью коснулся его щеки. — Я никогда таких не видел. А других видеть теперь вообще не хочу. Смотрел бы и смотрел на тебя, как бы это ни звучало наивно. Джин бы обязательно только снисходительно что-то хмыкнул бы, а я романтик. Хочу и буду смотреть. — Он нахмурился, забавно надув губы. — Можно?       — Всё что хочешь. — Чонгук был заворожен, повержен, обезоружен и покорен одновременно, прикрыв глаза от бережно поглаживающих его щеку деликатных пальцев.        — А ты чего хочешь? — Тэхен перешел на бархатный шепот, который теперь как будто неслышно нашептывал Чонгуку желания. Точнее, решимость.       И он резко поднялся, заставив Тэхена неловко убрать руки, и обошел стол, встав рядом с Тэхеном, который успел развернуться вслед за его движением. Он все еще стоял коленями на стуле, поэтому Чонгук… Это было действие в состоянии аффекта. Он положив свои руки Тэхену на плечи и поцеловал. Поцеловал так, как будто до этого у него никогда не было ни поцелуев, ни романтического опыта. А он был, вообще-то. И сексуальный в том числе. Но он теперь забыл, как это делается, потому что слушал только сердце. Которое впервые за всё время его мирного биения в грудной клетке затрепетало.       — Я тоже этого хочу. — Тэхен отстранил Чонгука, чтобы вновь усесться на стул, затем потянув его к себе на колени. — Удобно?       Он очень бережно придерживал его за талию, расправляя футболку, смотря с беспокойством и желанием угодить. И Чонгук кивнул. Раньше он всегда был на месте того, кто сажал к себе на колени, а теперь… А теперь все было правильно. И он вновь поцеловал Тэхена, в один момент перестав замечать что-то заподозрившего шпица, который поставил передние лапки на его ногу, будто желая присоединиться.       — Тани, жди свою очередь. — Тэхен говорил Чонгуку в губы, пока губы Чонгука улыбались. А внутри всё звенело и переливалось. — Он мой. И завтра мы пойдем на свидание. После всех наших репетиций и твоих открытых классов.       — Тэ. — Чонгук запрокинул голову, двумя руками теперь обнимая очень серьезно настроенного Тэхена за плечи. Он чувствовал себя так, будто они были знакомы тысячу лет, сами того не подозревая. — Мне не верится. Что всё может быть так просто.       Тэхен смотрел на него внимательно. Затем отвел взгляд, как будто задумавшись, а после просветлел, будто в его голову пришла гениальная идея.       — Хорошо! Тогда… Мы можем сделать по-другому. Сделаем вид, что не знакомы. Ты будешь ходить на мои спектакли и сторожить меня у служебного входа, откуда обычно ускользают все знаменитости. Я буду строить из себя неприступного, видеть в тебе только безумного и обреченного поклонника, пока… Не попаду на твоих глазах… под велосипед. Да, чтобы не насмерть и не нужно было бы вызывать скорую помощь. Ты меня спасешь. Я, ударившись головой, посмотрю на тебя по-другому, но потом, когда я уже почти влюблюсь, вдруг окажется, что у меня есть парень. Или девушка. Меня будет разрывать от противоречий, тебя — от досады, и вот спустя несколько лет ненужных страданий…       — Я уверюсь в том, что ты меня не стоишь, потому что к тому времени ты сопьешься от тех самых противоречий, забыв о театре и о том, каким раньше был красавчиком, и я забуду все свои чувства, с головой уйдя в искусство. — Чонгук очень убедительно вздохнул, затем так же убедительно нахмурившись. — Это отвратительно идиотский план, Ким Тэхен.       — Тогда просто поцелуй меня, и всё будет как в сказке. — Тэхен мечтательно улыбнулся, покрепче обняв Чонгука и прижавшись щекой к его груди. — Один букет, один взгляд, знакомство и вечер, наполненный многообещающей нежностью и внезапными чувствами, которые обязательно превратятся во что-то вечное.       Чонгук задумался, неосознанно запустив в пушистые волосы Тэхена пальцы, а потом дернулся, когда почувствовал, как его шеи коснулись губы. Горячо. Как будто в один момент у него смертельно поднялась температура, спасти от которой его мог только второй поцелуй, который пришелся чуть выше, рядом с кадыком. А потом третий, почти под нижней челюстью. Пятый — для подбородка. И шестой Чонгук взял на себя, подставив губы.       Ему всегда говорили, что только поцелуи до утра — это удел просто боящихся сексуальной близости подростков, и что взрослые люди слишком опытны, чтобы довольствоваться только этой лаской. Что взрослый человек обязательно захочет большего, переведя поцелуи в горизонтальную плоскость, начав медленно, но верно опускать их к главному. А Чонгук всегда догадывался, что это подлые враки. И теперь, переместившись на диван, с мерно сопящим у подлокотника шпицем, который до этого хотел присоединиться, но потом смирился, не сумев пробраться через переплетенные руки… Они просто целовались. Просто касались губами, или же медленно, будто только пробовали романтическую ласку на вкус, сплетались языками, при этом позволяя рукам быть нетерпеливыми, но все равно деликатными. Они оба знали, что такое секс, но не знали, что такое прервать поцелуй. Просто в один момент разучившись, просто попробовав ТЕ САМЫЕ губы на вкус.       — Я… Мне нужно домой. — Чонгук прислонился лбом ко лбу Тэхена, который переплел их руки и пальцы, явно не желая отпускать. — Я не хочу.       — Мы встретимся завтра. Или уже сегодня. — Тэхен улыбнулся, потянувшись губами к кончику носа Чонгука, заставив его сморщиться, а затем улыбнуться еще шире. — И послезавтра. И каждый раз, когда захотим увидеть друг друга.       — Ты обещаешь? — Чонгук смотрел с надеждой и недоверием одновременно, и Тэхен рассмеялся, звонко поцеловав его.       — Торжественно клянусь!

* * *

      — Это ужасно не романтично. — Джин стоял в дверях просторной спальни, пока Чимин очень решительно расправлялся с покрывалом на гигантской кровати, на которой наверняка его можно было однажды потерять и не найти.       — Когда ты голоден… — Чимин отбросил плед в сторону, затем взявшись за одеяло. — Ты не накрываешь лучшую скатерть, не зажигаешь свечи… — Он рванул одеяло, сместив его к изножью. — И не расставляешь по фэн-шую тарелки. — Чимин выпрямился, оценивая проделанную работу, затем нагнувшись над прикроватной тумбочкой. — Ты ешь руками прямо из сковородки или кастрюли, а потом облизываешь пальцы. — Он достал что-то, бросив это на кровать, затем повернувшись к Джину, который успел значительно сократить между ними расстояние. — Но если тебе нравятся предварительные ласки…       — Мне нравишься ты. — Джин даже как-то глупо для сложившейся обстановки улыбнулся, и Чимин закатил глаза, несмотря на посыл.       — Тогда посмотри теперь на меня так, будто я тебя обидел, а не так, как будто затолкал тебе за щеку самую вкусную конфету.       Джин думал недолго, прежде чем сделать шаг Чимину навстречу, положив свои руки ему на плечи, продолжая смотреть так, как обычно. А потом одна его рука вдруг скользнула к шее, чувствительно скребнув по затылку, ухватилась за волосы, затем с силой, но как-то особенно мучительно оттянув назад голову потерявшего на мгновение дар речи Чимина, который теперь смотрел на Джина широко раскрытыми глазами.       — Тебе нравится так? — Он склонился к его губам, опьяняя теперь Чимина не только запахом выпитого до этого виски. Его губы были так близко, а Чимин успел так сильно взволноваться, что он двумя руками схватился за талию Джина, потянувшись за поцелуем, но рука лишь сильнее оттянула голову, пока губы скользнули к шее.       Ласково. Очень ласково и мягко отмечаясь на тонкой коже короткими поцелуями, чтобы затем защелкнуть зубы чуть пониже уха. Ощутимо. И скользнувший затем по коже язык на самом деле смог утешить.       — Шея? — Чимин чувствовал, что вторая рука Джина также подобралась к ней, и большой палец надавил у основания, никак не преграждая путь кислороду, но очень явно обозначая присутствие и намерения пальцев. Которые сжались. Пока член Чимина стремился выбраться из шорт, наливаясь кровью.       — Моя слабость. — Джин шепнул это Чимину, закусив мочку уха. — Не удушение.       Чимин больше прильнул к нему, самостоятельно запрокинув голову, чтобы посмотреть в глаза Джину, который чуть отстранился, самодовольно улыбаясь. Однако, во взгляде его доктора не было ни намека на покорность и потребности в том, чтобы над ним доминировали. Скорее… Джин заметил только мелькнувшую на губах Чимина улыбку, затем ощутив, как проскользнувшие где-то спереди предплечья увели его руки, а после — мягкие жадные губы и сцепившиеся на его затылке пальцы. Он сдался без боя, бессильно замычав в торопливый поцелуй, чувствуя, как вдруг накатившее возбуждение начало весьма некомфортно упирать член в джинсовую ткань.       Джин даже не пытался завладеть инициативой, сжав руки на пояснице Чимина, который настолько вошел во вкус, что у Джина начала кружиться голова. Буквально. Головокружительно в буквальном смысле, а не бульварно-романном, и теперь он буквально держался за своего доктора, который вытворял своим языком такое…       — Моя слабость… — Чимин даже успел запыхаться, пока Джин удивленно смотрел на него. — Что?       — Я так слишком быстро кончу. — Джин сглотнул, подняв руки, когда нетерпеливые пальцы начали тянуть нижний край его футболки. — Ты…       — Болтать надо было в моем кабинете, господин Ким… — Чимин, освободив Джина от футболки, самостоятельно стянул свою, и Джин не мог не заметить, что несмотря на компактное телосложение, тело Чимина было сильным. Настолько, что его хотелось попробовать на зуб. — Сними свои штанишки и ляг на кровать. Будь паинькой.       — Так просто? — Джин деланно удивленно округлил глаза, затем просто усевшись на край кровати, не отрывая от Чимина взгляд, и откинувшись на заведенные назад руки. — Не хочу.       — А кто тебя спрашивает…       Чимин избавился от всей одежды разом, и Джин обомлел от такой решительности и от того, насколько… насколько ему тут же захотелось избавиться от джинсов и смять под собой наглого доктора, который теперь был просто бессовестным. В момент, когда решительно упер колено между ног Джина, в опасной близости от томящегося в джинсах члена. И Джин подвинулся на кровати, пока Чимин ухватился за его ширинку, умело расстегнув пуговицы, а затем, после того, как была повержена молния, он схватился за пояс и потянул его вниз, пока Джин еще подвинулся на кровати, высвобождая ноги из штанин.       — Помогите! — Он очень талантливо изображал на своей разрумянившемся от возбуждения лице страх, при этом стягивая трусы, которые не вовремя резинкой зацепились за его член. — Дай мне проститься с родными!       Чимин угрожающе улыбался, забираясь на кровать как крадущийся тигр, пока затаившийся дракон выжидал, а потом… Джин схватил его за плечи, потянул на себя, перевернул и прижал к простыни, успев зафиксировать его руки.       — Не тошнит? — Он с беспокойством вглядывался в лицо Чимина, который улыбался, как вымазавший в сметане живот кот.       — Ты такой ловкий… — Он приподнял голову, направшиваясь на поцелуй, но его губы промахнулись и оказались на шее.       Джин замер, успев устроиться как дома между гостеприимно разведенных накаченных бедер, а затем начал таять, ощущая на своей коже мягкие, нежные, до одури чувственные поцелуи, заставившие его отпустить запястья Чимина, чтобы положить его ладони к себе на плечи, пока он упирался предплечьями в кровать по бокам от обстоятельно его ласкавшей светловолосой головы.       — Ммм… — Любое старание должно быть вознаграждено, и Джин вознаграждающее замычал, двинув бедрами, чтобы столкнуться с членом Чимина.       Губы которого продолжали целовать будто бы в замедленной съемке, прижимаясь к коже, затем медленно от нее отрываясь, позволяя языку заполнять образовывающееся, но ненужное расстояние. И вот одна рука Джина вновь оказалась в волосах Чимина, который что-то довольно заурчал, добравшись до острых ключиц.       — Тебе нравится?       По интонации было понятно, что Чимин знал ответ, поэтому Джин лишь только опустился, коснувшись губами его губ, пока руки Чимина обнимали его, позволяя прильнуть и поделиться своим превратившимся в жар нетерпением.       — Башку сносит, знаешь ли. — Джин сам не заметил тот момент, когда его голос начал вынужденно останавливаться, чтобы впустить вдох и выпустить выдох, настолько было сладко. И в голове сразу появилось эгоистичное «твои губы были созданы для моей шеи». Но Джин не был эгоистом, поэтому рядом с этим утверждением пока нечетко вырисовалось «как мои губы — для твоего члена».       — От твоего запаха и вкуса. — Глаза Чимина блестели, но в них не было игры, и Джин кожей ощущал теплоту и доверие в его взгляде.       — Что ж. — Он выпрямился, встав на колени, пока Чимин, вновь начавший излучать любопытство, приподнялся на локтях. — Пришла моя очередь. Переворачивайся на живот.       — Я же хорошо себя вел. — Чимин как будто капризно надул губы, пока Джин, чуть сместившись, не заставил его задержать дыхание и надрывно выругаться, застав вдруг свой член между его губ. Которые без предупреждения опустились к основанию, там задержавшись.       — Ты задерживаешь нас. — Джин попытался незаметно утереть с лица собственные телесные жидкости, из глаз, завершив движение пальцами в волосах, которые он эффектно откинул назад, пользуясь моментом и выравнивая дыхание.       — Не буду. Мне так хорошо. — Чимин опустился на спину. — Ты можешь продолжить. Мне удобно.       — Ну, это поправимо.       И он схватил двумя руками за спокойно удерживающие ноги на простыни щиколотки Чимина, чтобы затем прижать его колени к его же плечам.       — Вау… — Джин не ожидал, что это будет так просто, пока Чимин самодовольно улыбался. — Подержишь?       Джин нагнулся к нему, скользнув руками к коленям, под которыми оказались руки Чимина, который беспрекословно выполнял даже не высказанные указания Джина, ощутив на своих губах мягко многообещающий поцелуй.       — Где там… — Джин шарился на кровати, примерно помня, где Чимин оставил презервативы и смазку.       — Я пока могу вздремнуть? — Чимин прикрыл глаза, не меняя своей весьма откровенной позы, которая его совершенно не смущала.       Джин не отзывался, чтобы потом Чимин дернулся, ощутив укус на ягодице.       — След останется!       — Я старался. — Джин улыбался самодовольно, но не долго, потому что у него был план.       Время терять было нельзя, потому что его собственное возбуждение достигло болезненного предела, что стало очевидно, когда он натянул на него презерватив. Поэтому он ртом обстоятельно принялся за член, воодушевляясь тем, как сразу бессильно начал подстанывать Чимин, очень волнующе откликаясь на оральные ласки, пока пальцы бережно, но настойчиво готовили… Прежде Джин не смог отказать себе в удовольствии помять идеально круглые и упругие ягодицы, затем только занявшись тем, что было между ними. Бережно, влажно и скользко настолько, чтобы губы на члене полностью отключили Чимина от возможности воспринимать действительность в своем анусе. Податливые мышцы не сопротивлялись двум пальцам, пока член во рту подергивался от теперь, возможно, чуть болезненных ощущений. Просто дискомфортных, но уже приятных.       — Вкусно? — Чимин смотрел на Джина полуприкрытыми глазами, отпустив колени, которые теперь, когда Джин устроился сверху между его ног, итак были прижаты к плечам.       — Хочу добавки. — Джин улыбнулся с нежностью, кончиками пальцев опирающейся в матрас руки убрав волосы с лица Чимина, на котором брови начали ползти к переносице, пока губы как будто в безвыходности приоткрылись.       Поцелуй. Отвлекающий маневр, пока головка члена очень туго, но верно проникала внутрь, чтобы оказаться на пути к взаимному наслаждению. Чимин выдохнул в тот момент, когда мышцы сжались вокруг члена, не пуская его дальше, привыкая и растягиваясь. Джин не стал уточнять, готов ли был Чимин, теперь ориентируясь лишь по его лицу, начав медленно двигаться, бережно толкая бедра вперед. Это явно было не больно, потому что Чимин крепче обнял его за плечи, настаивая на поцелуе. Губы не могли остановиться на губах, потому что движения бедрами становились все ритмичнее. Но тем лучше, потому что в такт убыстряющееся дыхание, ощущаемое на губах, волновало не меньше поцелуев.       Джин понимал, что долго не продержится. И интуитивно догадывался, чего теперь хотелось бы Чимину, успев прикоснуться к его темпераменту. Он, подсунув руки под плечи Чимина, перевернулся, и его доктор тут же смог устроиться на его бедрах, медленно оторвавшись от его груди, упираясь в простыни ладонями. Он двигался взад вперед, закусив нижнюю губу и запрокинув голову. Пока Джин не мог отвести от него взгляд.       — Знал бы… — Уже успевшее разогреться в крови удовольстие не давало спокойно говорить и дышать. — Как… хорошо мне.       — Мне. — Джин скользил пальцами по предплечьям Чимина, который теперь упирал обе свои ладони Джину в грудь, затем вдруг опустившись на предплечья по бокам от его головы.       И теперь он получил возможность двигаться вверх-вниз, до конца насаживаясь на член, выпуская его лишь слегка, чтобы затем вновь ощутить на всей доступной ему глубине. Это было убедительно, и Джин схватился за упругие ягодицы, не настаивая, а просто… Просто так было еще головокружительнее. Как тихие надрывные стоны Чимина, который не заметил момент, когда Джин поставил стопы на кровать, покрепче сжав пальцы на ягодицах, и… Теперь это была серьезная игра. Теперь счет каждый момент времени, каждое резкое и точное движение грозился стать разгромным для Чимина, который обессилено опустился на грудь Джина, уткнувшись носом ему в шею, сминая пальцами простынь.       Джин кончил первым, самоотверженно, почти из последних сил стремясь довести до финишной ленты Чимина, который замер, сжавшись и лишь подрагивая мелкой рябью, хрипло и сдавленно постанывая, сжав пальцы в волосах Джина. Но он не успел запротестовать, потому что Чимин их разжал в момент, когда излился на живот Джина, еще несколько раз как будто рефлекторно двинув бедрами, затем совершенно расслабившись. Особенно под заскользившими по его позвоночнику пальцами, которые теперь как будто что-то наигрывали, на самом деле просто стремясь чуть продлить оставшееся лишь отголосками в нервных окончаниях наслаждение.       — Спасибо. — Чимин шепнул это на ухо, затем вжавшись губами в шею Джина, продолжив уже глухо. — Я был в раю.       — Салфетки не захватил?       Джин продолжал нежно гладить Чимина по спине, пока Чимин беззвучно содрогался от неуместного смеха. Просто было слишком хорошо.

* * *

      Джин проснулся от вдруг поднявшегося в нем паникой ощущения, что вместо двух рук у него теперь была одна, потому что вторую он не чувствовал. Нужно было срочно убедиться, что у него был полный комплект конечностей, поэтому он открыл глаза. И сразу забыл, что хотел, потому что увидел… На его лице сама собой начала расползаться улыбка.       — Ты чего лыбишься? А разлегся чего? — Рука, подпирающая невообразимо лохматую светловолосую голову Чимина одновременно с этим сминала его припухшую после сна щечку, которая, в свою очередь, давила на надувшиеся губы и… Если в мире было что-то, что могло очаровать с первого взгляда, то этот кто-то теперь лежал рядом с Джином.       Чимин убедительно хмурил свои еще не до конца разлепившиеся после пробуждения глаза, а затем вдруг опустился на подушку рядом с Джином, заглядывая ему в глаза.       — Спасибо за ночь. — Он сказал это шепотом, как будто это был большой секрет, затем перевернувшись на живот, пока Джин, забыв, что не чувствовал руку, прижал ее к себе, чтобы освободить место.       — Ночь? Ты надеешься, что я ограничусь одной ночью? Нет уж, Пак Чимин, вступив на этот скользкий путь, ты так просто не выберешься. Я ведь потратился, не забывай. — Джин поджал губы, в сомнении покачав головой, пока Чимин смотрел на него с загадочной улыбкой, повернув к Джину лицо, положив под щечку ладонь. — Будешь встречаться со мной. Чтобы я был уверен, что ты не сбежишь.       — Ты предлагаешь мне встречаться? — Чимин деланно удивился. — Я надеялся, что сексом отбил вложенную сумму.       — Зря надеялся. Потому что я успел вложиться не только деньгами. — Джин придвинулся чуть ближе к лицу Чимина, который замер в ожидании откровения. — Но и чувствами.       И он дождался его, потому что, наконец, сделал то, о чем думал с самого того момента, как проснулся раньше Джина, сонно и беспечно им любуясь. Чимин переместился к нему на грудь, обняв за шею, которую пришлось вместе с плечами приподнять над сбившейся простыней, и приник к горячим губам. Это было лучшее продолжение умопомрачительного секса, который теперь, как оказалось, хотелось повторить не только ему. И не только секс, что стало понятно, когда Джин мягко его обнял, побуждая получше устроиться на себе.       — Спасибо. — Теперь в сонном, чуть хриплом голосе слышалась только мягкость, и Чимин, который вынужденно оторвался от сладких губ, даже смутился, опустив глаза. — Что доверился мне. Ты… потрясающий. Намного лучше, чем я мог себе представить.       — Ох, Джинни. — Чимин получше устроившись на груди Джина, запустил пальцы в его волосы, игриво и волнующе примеряясь своими губами к его губам, заставляя Джина в каждый новый, отсчитываемый временем момент ожидать поцелуй. — Что уж говорить обо мне, который до недавнего времени был уверен, что ты душнила… Самый лучший. — Он сказал это шепотом, закрепив мягким и до одури нежным поцелуем.       — Ты? — Джин удивленно приподнял брови, пока горячие пальцы Чимина переместились на его щеки. — Не сомневаюсь. И успею в этом убедиться. Пока мы будем вместе.       — Встречаться. — Чимин кивнул. — Мы теперь вместе. Мы теперь встречаемся. И тебе стоит пригласить меня на официальное свидание.       — Ты хочешь, чтобы я за тобой поухаживал как полагается? — Джин в сомнении прищурился, тем самым отвлекая внимание Чимина от своих рук, которые беспрепятственно скользили по его позвоночнику, подобравшись к пояснице, а затем сжавшись на ягодицах. — Круглая как мяч. Я шалею.       — Я хочу, чтобы ты за мной поухаживал. Потому что мне нужно оправдание для подарков. — Чимин прикрыл глаза, теперь невольно вспомнив события прошедшей ночи. — И мне не терпится узнать, как ты готовишь.       — В таком случае, следующее свидание пройдет на моей территории. — Джин потянулся за поцелуем, но Чимин, уже почти коснувшись его губ, свои вдруг остановил на тут же выгнувшейся шее. Эрогенная зона. И теперь это не могло быть тайной. — С тебя только ты. С меня… — Джин выдохнул, сильнее сжав пальцы на упругой, еще горячей после одеяла коже. — Всё остальное.       — Договорились, господин Ким. — Чимин оторвался от шеи, остановив губы на щеке Джина, будто издеваясь и промахиваясь мимо его губ. — А теперь у нас есть примерно час, чтобы позавтракать и разъехаться.       — Надеюсь, ты позвонишь мне? — Джин вопросительно округлил глаза.       — Только если не забуду взять твой номер.       И вот теперь Чимин остановился на губах. Самых сладких губах из всех, что ему довелось попробовать. Хотя… Он теперь не помнил, чтобы объективно сравнить. Да и зачем, если в его распоряжении теперь было… Взаимное, очень ярко сексуально и романтически окрашенное чувство. Волнение в крови. Тепло внутри. И полная уверенность в том, что из этого получится что-то большое и серьезное. Которую полностью разделял Джин, просто стесняясь озвучивать вслух.

* * *

      Это было настолько странно, что…       — Доктор Пак, простите, всё в порядке? — Обеспокоенный девичий голосок слишком резко прорезал образовавшееся вокруг Чимина сладкое, заставляющее прикрыть глаза и покрепче сцепить перед собой пальцы оцепенение, которое аккомпанировало воспоминаниям. Когда он смотрел на цветы. Которые стояли в углу его кабинета, в пластиковом ведре. Да, не эстетично, но смысл был в другом.       — Прошу прощения, госпожа Ли. — Чимин обезоруживающе улыбнулся, и девушка тут же простила ему его непрофессионализм, улыбаясь с пониманием, будто готовясь выслушать и помочь советом. — Я… Просто влюбился. Впервые за долгое время. Очень хотел бы поделиться с вами своим счастьем, но к сожалению, могу только выглядеть как идиот. Однако. — Видя, что его клиентка готова была его поздравить, теперь воодушевленно и искренне радостно округляя глаза, он поднялся, пройдя в угол, взяв ведро и переставив его за свою спину. Поближе к рабочему столу. На котором лежал его телефон с сообщениями. На которые он ответит только после окончания консультации. Ох, теперь казалось, что он жил только ради этого момента, потому что он догадывался, что было в тех посланиях. — Я еще раз прошу меня извинить! — Он уселся в кресло, вновь положив на колени планшет. — Продолжим!       Время текло предательски медленно. Однако, его чувства теперь не позволяли ему расстроиться по поводу того, что он пропустит открытый урок Чонгука из-за того, что отец сбагрил ему одного своего пациента, запись которого отменить уже нельзя, а обстоятельства были самыми… Чимин вновь улыбнулся. Это ничего. Он знает, где живет Чонгук и чем его можно шантажировать в случае, если он вздумает оказать сопротивление, а значит, он устроит личный открытый урок для него. Отцу нужно помогать. Потому что у него самый лучший отец. Господи, Чимин готов был теперь обнять весь мир, прижать к своей груди и, зарывшись носом в макушку мира, шептать ему на ушко, как он хорош. Чимин хорош. Что отхватил такой фрукт. Такой же занятой. Ему срочно нужно попасть на его спектакль.       И на этой мысли, Чимин, проверив телефон на наличие уведомлений об ответе, выпорхнул из кабинета, оставив его безопасность, закрытие и освобождение от света на волю своего секретаря, который явно догадывался о том, что внутри его непосредственного начальника цвели цветы. Цветы! А… Нет, он не будет их забирать домой. Его должно что-то радовать на работе. А если вдруг захочется к ним вернуться в нерабочее время… Чимин сделал снимки. Вообще, ему уже дарили цветы до этого. Но это было другое. И этим не терпелось поделиться с Гуком, который успел на него обидеться за вдруг отложенное посещение открытого занятия. Чимин угостит его за это ужином. И пивом. И всем, чем он захочет.       Однако, плану не суждено было сбыться, потому что только припарковавшись, наблюдая покидающих здание очень довольных и уставших молодых людей, Чимин, который чувствовал примерно то же, вдруг заметил Тэхена, который стоял, облокотившись на перила в стороне от входящих и выходящих, и говорил по телефону. Это не было неожиданностью. Чимин догадывался, что между актером и танцором успели пробежать искры, мурашки и возможно даже реализованные сексуальные фантазии, потому он решительно направился к Тэхену, который сразу его заметил, широко улыбнувшись и тут же прервав разговор.       — Чимин! Рад видеть! Ты хочешь к нам присоединиться? — Он лукаво прищурился, затем взяв Чимина за плечи и направив к стеклянным дверям. — Вообще, нам обязательно нужно сходить на двойное свидание. Да-да, Джин мне успел сегодня рассказать, когда нам удалось пообедать вместе. Работать в одном театре и не иметь возможности перекинуться даже парой фраз… Честно, я собирался его утащить с занятия, но…       — Вы работаете в одном театре? — Чимин удивился, еще не успев сопоставить то, что знал он, и то, что знал Тэхен.       — Да. А он тебе разве не рассказал? — Тэхен удивленно поднял брови, открыв для Чимина дверь, в которую его тут же пропихнул, явно стремясь быстрее встретиться с Чонгуком. — Я точно знаю, что он собирался тебе рассказать! О том, что не биржевой брокер, а преподаватель актерского мастерства, благодаря которому я оказался в труппе того самого театра, что дал ему дорогу в мир искусства. С односторонним движением и слишком прямую, но он сам нашел где свернуть и… Что такое? — Тэхен в сомнении нахмурился, наблюдая за тем, как менялось выражение лица Чимина. — Подожди… Я выдал какую-то тайну?! Нет… — Тэхен вдруг изобразил на своем лице очень искренний испуг, обусловленный глубокими братскими чувствами и, возможно, перспективой получить по шее. — Я уверен, что он тебе все рассказал! А почему ты тогда…       — У меня сегодня был новый клиент с очень запутанной биографией, и теперь, кажется, благодаря тебе, я знаю, как ее распутать. — Чимин многозначительно улыбнулся, засунув руки в карманы в брюк, чтобы никто не видел, что он теперь готов был убивать. — Знаешь, иногда хватает одного слова, чтобы дойти до ответа на то, что тебя очень занимало.       — Знаю. — Тэхен с облегчением выдохнул, затем посмотрев куда-то за спину Чимина, улыбнувшись слишком… в общем, стало понятно, кого он увидел, выходящим с лестницы. — И достаточно одного взгляда, чтобы взлететь и никогда больше не опуститься на землю. Почему у тебя мокрая голова?       Тэхен, успев нахмуриться, направился к Чонгуку, через плечо которого была перекинута привычная для Чимина спортивная сумка, которую он… Чимин забыл о своих чувствах, теперь испытывая когнитивный диссонанс от того, что Чонгук так просто отдал свою ношу Тэхену, который даже сильно не настаивал, но продолжал хмуриться.       — Привет, Чим. — По голосу хореографа было слышно, что он успел очень устать. Настолько, что даже побледнел.       — Кажется, ты очень хорошо потрудился… — Чимин с сочувствием смотрел на лучшего друга, совершенно забыв о всех своих недобрых намерениях, что успели пробудиться внутри него.       — Это я виноват. — Тэхен, держа сумку, теперь держал за руку Чонгука. — Он не выспался. Уехал вчера от меня в пятом часу, а сегодня встал небось рано…       — Не слушай его. — Чонгук махнул свободной рукой, зевнув, а затем поднеся к губам удерживающие его ладони длинные пальцы Тэхена. — Мы сейчас поедем ко мне. Если хочешь присоединиться — присоединяйся. Но только если тебя не смущает перспектива побыть третьим лишним, потому что у нас чувства… — Чонгук пытался подавить зевоту.       — Нет уж, птенчики, это ваш вечер, и что-то мне подсказывает, что вам захочется лечь пораньше. — Чимин с сочувствием смотрел на Чонгука, который повернулся к Тэхену, как будто услышав его мысли, затем только обратив свой взгляд на Чимина. — Я тоже поеду домой и отдохну перед…       — Блять, чуть не забыл! — Чонгук так встрепенулся, что Чимин и Тэхен, успев умиротвориться его усталостью, чуть не подпрыгнули на месте. — Дядя Чонам так переживал, что заставил тебя работать сверхурочно, что лично звонил мне и извинялся. И мы даже поболтали. — Чонгук многозначительно улыбнулся. — О танцах. Ты прикинь?! Твой мировой батя расспрашивал меня о твоих танцах! И пригласил на ужин. Но это второе дело.       Чимин нахмурился, задумался, разучился дышать, все умственные и мозговые усилия направив на размышления, а не на справление жизненно-важных функций… Это была хорошая новость. Наверное. А вот то, что Джин обманул его и явно играл на другом поле…       — Ладно, детишки. — Чимин хлопнул Чонгука по плечу. — Оставлю вас и поеду отдыхать. Если что, я на связи. И да, Тэ. — Чимин улыбнулся Тэхену, который отвлекся, что-то до этого нашептывая Чонгуку. — Передай братишке привет.       — А ты… — Тэхен в сомнении прищурился, затем широко улыбнувшись. — Обязательно! Отдыхай и набирайся сил.       — И вы.       Чимин бодро направлялся к машине, уже загружая браузер, чтобы немного посерфить. В интернете. Актер Ким Сокджин, который играет только в антрепризных театрах. И в свободное время преподает актерское мастерство в той студии, с которой у господина Пака старшего тесные связи… Это было как минимум интересно.

* * *

      — Джиииииин! Ты с нами? — Молодой человек поставил руки в боки, смотря на своего преподавателя, который одну руку поднял в приглашающем немного подождать жесте, другой — управляясь со смартфоном. — Мы теряем время!       — Всем по баллу. У меня трагедия.       — Какая? — Девушка, которая до этого на занятии изображала недовольство по поводу балльной системы, сделала шаг вперед в сторону Джина. — Что-то случилось?       — Абонент вне зоны действия сети. И не отвечает на мои сообщения и звонки. Уже… Восемнадцать часов. Примерно.       — А ты влюблен. — Чухен скрестил на груди руки. — Это не тот ли психотерапевт, перед которым мы разыгрывали тут дурачков, которые видели тебя впервые в жизни? А это между прочим, было очень сложно, потому что мы все любим тебя всей душой и…       — Угомонись, подлиза. Твой сертификат я выпишу первым. Пойдешь со мной к директору подписывать. — Джин махнул рукой, затем еще пару мгновений повтыкав в телефон, а после спрятав его в карман. — Так, все на исходные. Хватит ушами хлопать. Это у меня любовная драма, а не у вас, так что сегодня отыгрываем…       Джин, который стоял на сцене вместе с остальными, сразу заметил открывшуюся дверь, из которой хлынул дневной свет. И попятился, не заметив на лице вошедшего ни намека на мирное разрешение… наверное, уже успевшего назреть конфликта.       — Кажется, сегодня у нас особый сценарий… — Чухен самодовольно улыбался, пока Джин… Не знал, чего ожидать.