Когда-то мы были драконами

— Лорд Бейлиш, докладывайте. Кто эти люди? — сказал Тайвин. Те, о ком шла речь, молчали в своих жутких, птичьих масках. На обратном пути в Красный Замок, пока Золотые плащи и королевская стража сдерживали толпы любопытных зевак, Тирион воспользовался возможностью еще раз осмотреть так называемых докторов Мизинца. Они были мрачной группой, не произнося ни слова, когда шли позади веселого Бейлиша. Воздух наполнился отчетливым, приторным запахом. В своих тяжелых, навощенных кожаных балахонах и с длинными, деревянными тростями в руках они больше походили на солдат, чем на целителей. Конечно, больше всего внимания привлекли причудливые белые клювы. Тирион не мог сказать, были ли маски больше похожи на ворона или ворону. Обе были птицами, которые пировали мертвыми. Петир Бейлиш низко поклонился Джоффри, ерзавшему на своем деревянном троне. — Ваша Милость, были сообщения о вспышках в Пентосе и Мире до того, как болезнь прибыла в Королевскую Гавань. Я оцепил район гавани охраной, так что купцам и морякам разрешалось посещать только один квартал Чаячьего города. Я посоветовался с учеными людьми, и они посоветовали мне вызвать хорошо обученных врачей из Браавоса. Мейстер Колман из Орлиного гнезда сказал мне, что чума возникает из-за миазмов. Бейлиш жестом подозвал мужчину и указал на белую маску из кожи и ткани, закрывавшую все лицо. — Клюв полон ароматических масел и веществ, чтобы отогнать миазмы — лаванды, мяты, сухих цветов, уксуса, корицы. Травы очистят ядовитый воздух прежде, чем доктор сможет вдохнуть какие-либо миазмы, — Бейлиш взмахнул правой рукой, чтобы показать весь наряд. — Черная шляпа означает, что это врачи, которые могут справиться с чумой. Куртка тяжелая и пропитана воском и животным жиром. Каждая часть тела защищена от опасных запахов капюшоном, защитными очками, бриджами, ботинками и перчатками. — А трость? — спросил Киван. — Трость позволяет врачу диагностировать болезни и указывать на области, требующие внимания, не касаясь их. Можно снять одежду, вскрыть опухшие участки, потыкать и проткнуть фурункулы и дать указания слугам. Все это можно сделать, пока доктор находится в трех футах от больного, — ответил Бейлиш. Тирион понял, что трость также будет использоваться для избиения агрессивных и отчаянных людей. На острие есть острый конец, а верх был обит железом. Палка могла легко заколоть или забить больного до смерти. Тирион для себя решил, что у него будет охрана при встрече с любым из причудливых приспешников Мизинца. Бейлиш открыл одну из кожаных сумок, открыв содержимое народу. В сумку были засунуты разноцветные банки, размером от маленьких табакерок до больших колб с янтарной жидкостью, стоявшие на крышках щипцов и ножей. Там были мешочки с травами, запечатанные урны с порошками и маленький, железный тигель для сжигания благовоний и масел. Это был странный набор, вряд ли Тирион когда-либо видел что-то подобное у целителей. — Вот, различные эликсиры и средства от чумы, — объявил Бейлиш. — И они работают? — спросил Тайвин, слишком знакомо выгнув брови. — Некоторые из них, — беззаботно ответил Бейлиш. — Разные люди нуждаются в разных средствах. Чумные доктора будут продавать только тем, кто в них нуждается. Конечно, эликсиров может быть недостаточно, но нужно помогать тем, кому они могут. И, милорды, одна треть полученных средств достанется Железному Трону. Это заявление явно застало других врасплох. Духи с розовой водой продавались по золотому дракону за кувшин на улицах Королевской Гавани. Сколько же люди должны заплатить за лечение? Джоффри захлопал в ладоши. — Замечательно. Великолепно, лорд Бейлиш, вас можно поздравить. Железный Трон вознаградит вас за вашу щедрость. Глаза Бейлиша прищурились в улыбке. — В этом нет необходимости, Ваша Милость. Для меня большая честь служить королю. Как мастер над монетой, Тирион должен чувствовать облегчение от золота, которое, несомненно, хлынет в казну. Но он был совершенно уверен, что Мизинец служит только Мизинцу. *** Оуэна Фоссовея едва не стошнило от отвратительных запахов, ударивших ему в нос. Это была не вина мула, ласково названного Морковкой, который лениво трусил позади, неся припасы. Оуэн тщательно почистил Морковку, прежде чем покинуть резиденцию Тиреллов. Запах определенно исходил не от Хью Клифтона, одного из личных телохранителей леди Маргери. Хью, молодой оруженосец, был на пороге посвящения в рыцари и надеялся служить королевскому двору. Блошиный Конец был унылым местом, лабиринтом узких улочек, ветхих зданий и извилистых переулков. Там жили отчаявшиеся и бедные, и высокородные иногда отваживались прийти сюда, чтобы посетить дешевые бордели, непристойные притоны игроков и отвратительные, крысиные ямы. К счастью, большинство мест были заколочены досками — один из немногих положительных моментов чумы. Пивные и таверны оставались открытыми, как и источник отвратительных запахов. Блошиное Дно было знаменито или печально известно своими многочисленными, кожевенными мастерскими. Зачем кому-то понадобилось размещать их на холме вдали от обильного источника воды, Оуэн не понимал. Воздух вонял мочой, навозом животных и мозгами, используемыми для смягчения кожи. Человеческие отходы и другие отбросы стекали по трубам и желобам, которые в свою очередь стекали с холмов Эйгона и Рейнис в беднейшие районы Блошиного Дна. Мало того, что богатые гадят на бедных, так и одни бедные гадили на других бедных. — Мы на месте, мейстер, — Хью указал на грязное ветхое здание, явно нуждающееся в ремонте. Потрепанная дверь со скрипом отворилась, и на них уставились любопытные глаза детей. — Я не мейстер, а всего лишь послушник. Твоя невестка дома? — Я не уверен, что они когда-нибудь женились. Но она подарила ему двух мальчиков и девочку до того, как мой брат погиб во время Восстания Грейджоев. Оуэн вошел в дом. Внутри было чисто и уютно, но слишком многолюдно. Обезумевшая от недосыпа женщина посмотрела на молодую шатенку, закутанную в тяжелые одеяла. Двое старших мальчиков, явно имевших семейное сходство, стояли рядом с высоким сгорбленным септоном, старухой, ухаживающей за кипящим котлом, и несколькими другими. — Я пришел, Кайла. Это Оуэн Фоссовей, — сказал охранник Тиреллов матери. Женщина посмотрела на него со смесью надежды и беспокойства. — Мейстер, пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы помочь Бетани, сир. Я могу заплатить несколько серебряных оленей. Это все деньги, которые у меня есть. — В деньгах нет нужды. Как давно она в таком состоянии? — Оуэн опустился на колени рядом с больной девушкой. — Четыре дня, милорд. Я перепробовала все, что знала. Я купила у Глинды, лесной ведьмы, отвар и семена аниса, чтобы растереть их в мазь и втереть ей в кожу. Но ее красные пятна… — Кайла была близка к тому, чтобы разрыдаться. — Это не чума, — проскрипела старуха у костра. — У нее нет опухолей, и ее кожа не почернела. Оуэн надел тонкие перчатки из овчины. Он положил руку на теплый лоб, заглянул в рот и ноздри. Он провел пальцем по шее и плечам. Глаза девушки были воспалены, и на них виднелись маленькие, красные шишки, но не такие темные и большие, как у больных чумой. — У нее есть сыпь? Она жаловалась на боли? — На животе и спине. И она ужасно чешется. — Это не чума. Это оспа. Это объясняет красные пятна, сыпь и боль, — Оуэн достал из сумки каменную ступку и пестик. — Хвала Отцу и Матери. Нам нужно пустить ей кровь? — Кровопускание не поможет. Оспа — это не чума, но она все равно может быть смертельной. Дайте ей пить чистую воду, хорошую еду и свежий воздух. Я дам ей ивовую кору от боли. Анисовое масло поможет при сыпи. Самое главное — содержать ее в чистоте, поить и хорошо кормить. У нее есть неплохие шансы выздороветь. — Вы действительно мейстер, милорд? Я думал, мейстеры помогают только высокородным в замках, — сказал один из мальчиков в тесном доме. — Уиллам, не говори таких вещей, — одернула сына Кайла. — Я не лорд, а вот мой отец — лорд. И он прав. Цитадель предназначена для блага знати, а не простого люда. Но я не мейстер. Я всего лишь послушник, учусь в Староместе. Но каждый заслуживает справедливого отношения. Какие новости о чуме в Блошином конце? Заговорил грубоватый на вид высокий мужчина в испачканном балахоне. — Было несколько случаев, но тела сожгли. Потом появились чумные доктора, и заболело еще больше людей. Вот почему жители Блошиного Дна заперли свои двери. — Чумные доктора в Блошином Дне? Их эликсиры продаются за золотые драконы. Я думал, что они будут продавать свои товары богатым. Старуха с отвращением фыркнула. — Врачи только и делают, что пугают людей и забирают деньги у мертвых и умирающих. Последние несколько дней Оуэн наблюдал почти то же самое. Почти каждый мейстер считал, что эти торгаши, переодетые птицами, бесполезны. — Кто ты? Что ты варишь? — Морин, травница. Я завариваю листья алоэ. Вон тот Мерибальд — септон, у которого хватает здравого смысла не избивать себя до полусмерти. Серра — акушерка, которая помогает Глинде собирать растения и цветы в лесу. Джаст и Хем — аптекари. — Тогда у меня есть кое-что, что может помочь. — Поможет вылечить чуму? — спросила Морин. Ее скептицизм разделяли и остальные в доме. — Я не могу вылечить чуму, но я могу помочь людям Блошиного Дна. Соберите всех, кто разбирается в исцелении, и скажите им, что я хотел бы поговорить с ними. *** Он скормил Бетани смесь королевской меди и ивовой коры. Лихорадка у девушки спала, и ей стало легче. Оуэн помог ее братьям вымыть грязные одеяла кипятком и завернуть пациентку в свежие чистые простыни. К тому времени собралась толпа септонов, травниц, повивальных бабок и аптекарей. — У нас нет золота на зелья или магические талисманы, которые представляют собой пучок луковиц чеснока! — заорал на Оуэна какой-то сердитый мужчина. — Я здесь не для того, чтобы продавать вам обереги или обещать лекарства, которые не работают. — Тогда зачем ты пришел?! Почему бы тебе не вернуться в свой замок?! — крикнул аптекарь. — Оуэн Фоссовей пришел мне на помощь, — твердо сказала Кайла, поддержанная Хью и сыновьями. — Он дал Бетани травы, которые остудили ее лихорадку и уменьшили боль. — Но откуда нам знать, что это сработает вновь? — спросила старуха. — Ниоткуда, — прямо ответил просторец. — Никто из нас не знает, сработает ли лекарство. Все, что мы можем сделать — это увеличить шансы на выживание. Чума убьет тысячи людей. Но мы можем сделать так, чтобы людей умирало как можно меньше. — Как? Пускать больным кровь? Ванны с лавандой? Мы бедны, милорд. Все, что мы можем сделать, это спрятаться в своих домах и умереть, — сказал травник. — Пейте кипяченую воду, уберите тела погибших, спите на чистых простынях. И вот еще, — Оуэн достал большой мешок и высыпал оттуда сотни фруктов размером с ягоду, овалы красного и оранжевого цветов. Некоторые были почти фиолетовыми. — Это шиповник. — И что с ними делать? — спросил септон Мерибальд. — Растолките их в ступке пестиком. А затем добавьте алоэ, корни фиалок, гвоздику, мед и стружку свежего дерева. Залейте чистой кипяченой водой. Из всего этого получится паста. Когда все хорошо перемешается, сформируйте пасту в плоские лепешки и дайте ей высохнуть в тени. — И их надо съесть? Оуэн достал несколько штук из сумки и протянул им. — Нет, их надо класть под язык, но не жевать и не глотать. Это не вылечит чуму, но может сдержать её. Многие все равно умрут, но, надеюсь, жертв будет меньше. — У них определенно приятный запах, — сказал аптекарь. — Сколько мы должны вам заплатить? — спросила травяная ведьма. — Нисколько. Я из Простора. Простор изобилует шиповником. Давайте своим пациентам эту таблетку. Скажите им, чтобы они умылись, выпили чистой воды, подышали свежим воздухом и вышли на солнце. — Свежий воздух? — мужчина рассмеялся. — Это Блошиный Конец. Здания здесь нависают друг над другом, и нет ни света, ни свежего воздуха. — Тогда выходите на крышу. Там, где есть дома, есть и крыши. И эти крыши получают солнечный свет и более свежий воздух. Гораздо лучше лежать на солнце, чем сидеть взаперти в тесных лачугах. Не пускайте кровь больным и не полагайтесь на зелья докторов лорда Бейлиша, которые стоят золотых драконов. Чума — страшная болезнь, и она убьет многих. *** Тирион Ланнистер вошел в комнату с дерзкой улыбкой и пружинистой походкой. За свою службу Петир Бейлиш получил комнаты в Твердыне Мейгора. Чумные доктора нашли жилье в различных гостиницах и тавернах в городе, лишь изредка посещая Красный Замок. У Бейлиша была небольшая группа слуг — четыре стражника, мейстер и писарь, но они были снаружи, вместе с сопровождающими Бронна и Тириона. Он выпил пузырек, который Подрик купил два дня назад, и откашлялся. — Лорд Тирион, чем я могу вам помочь? — Бейлиш оторвал взгляд от пергамента, полного цифр и чисел. Он указал на бледную жидкость, испещренную порошком, в бутылке. — Ты знаешь, сколько стоит это лекарство? — Я не знаю. Я оставляю такие мрачные дела другим. — Пять золотых драконов. Бейлиш усмехнулся. — Правда? Ну, болеть — дорогое дело. — Мейстер Френкен исследовал твой эликсир. Это смесь воды, меда, гвоздики и корицы. Мейстер говорит, что корица может успокоить желудок, но не более того. — Этот эликсир самый дешевый. Чтобы получить нечто большее, нужно платить больше. Самое дорогое лекарство стоит не менее двадцати пяти драконов за таблетку, — сказал Бейлиш. Искусный ремесленник мог бы заработать трех золотых драконов за год. Превосходный боевой конь стоил не более пяти драконов. — Неужели тебе не стыдно, Бейлиш? Ты наживаешься на чуме. — О, пожалуйста, избавьте меня от своего гнева. Я собираю золото, пока люди могут платить. Вы должны это понимать, как мастер над монетой. Лекарства стоят золота и серебра. Когда запасы мазей и зелий закончатся, доктора покинут Королевскую Гавань. Они больше не смогут приносить пользу. — Да от них и сейчас нет никакой пользы. Это все не работает. Твои люди воруют у больных. — Умирающим не нужно золото. И если они выздоровеют, то будут счастливы, что купили таблетки. Мне кажется странным, что вы, Ланнистер, придираетесь к золоту. — Что ты имеешь в виду? — спросил Тирион, его гнев нарастал. — Сколько стоит ваш малиновый камзол? Ваши бутылки дорнийского красного и золотого арборского? Сколько денег вы тратите на шлюх и охранников? Ваш человек, Бронн, часто посещает мои бордели. — Я трачу золото. Но оно мое. Мизинец рассмеялся, его дыхание было сладким и пахло мятой. — Это деньги вашего отца. Власть и богатство вашего дома происходят не только от золотых и серебряных рудников, но и от контроля Ланнистеров над Короной. Лорд Тайвин нанес Эйрису удар в спину, разграбил и сжег Королевскую Гавань, убил принцессу Элию и ее детей. Ваше золото покрыто кровью. — А у тебя ворованное золото, Бейлиш. Сколько ты украл? С налогов и таможни? От взяток, которые ты брал как лорд, и мастер над монетой, и от долгов, которые ты занимал для Железного Трона. А теперь ты продаешь фальшивые лекарства умирающим. — Я продаю то, что люди хотят купить. Люди умирают от чумы точно так же, как на войнах. Ваш отец убил тысячи людей в Речных Землях. Никому нет до них дела. Простой люд не незаменим. — Ты соврал насчет Чаячьего города? Неужели там свирепствует чума? — В Чаячьем городе все хорошо. Знаете, почему? Из-за моего приказа. Когда кто-то заболевает чумой, стража запирает их в домах и запрещает кому-либо входить или выходить. Четыре дня спустя они сжигают тела. Городской страже разрешается забирать половину всех найденных монет или ценностей. Они не могли сделать подобное в Королевской Гавани. Чума уже распространилась слишком далеко и быстро. — Бейлиш, я расскажу об этом королю. Ваши неработающие зелья не будут виной Дома Ланнистеров. Лорд Долины улыбнулся. — Вперед и с песней, лорд Тирион. Давайте посмотрим, разделяет ли Джоффри ваше возмущение. *** В библиотеке Старого Дворца Мирцелла перечитала свитки о принцессе Нимерии из Ни Сара. Покидая Королевскую Гавань, она позаимствовала книгу «История ройнарских войн». Она была чрезвычайно сухой по сравнению с дорнийскими сказками о королеве-воительнице. В истории мейстера не было крови, насилия и секса, которые преобладали в «Десять Тысяч Кораблей», и в «Возлюбленные королевы Нимерии». Прошел год с тех пор, как она покинула Красный Замок с двумя Белыми плащами и своей кузиной Розамундой. Года было недостаточно, чтобы привыкнуть к Дорну с его жарой, пряностями и обычаями. Ей было грустно покидать свою семью, но принцы Доран и Оберин были добры к ней. И все же, даже без пронзительных предупреждений матери, Мирцелла знала, что она чужая, и пока не выйдет замуж за Тристана, она оставалась заложницей в чужом королевстве. Сир Бейлон открыл дверь в читальный зал. Мирцелла отложила свиток, вспомнив момент, где королева Нимерия сражалась с работорговцами из Тироша и Волантиса, пересекая Узкое море, чтобы прибыть в Солнечное Копье. Ее улыбка стала еще более натянутой, когда она увидела, что ее нареченный вошел со своей сестрой и двумя дочерьми принца Оберина. — Мирцелла, плохие новости из столицы, — сказал Тристан. Охранники Мартеллов остались с Белыми плащами, оставив ее наедине с Мартеллами и их кузинами. Даже личный телохранитель Арианны, сир Деймон, не был допущен в читальный зал. Принцесса Дорна была по-настоящему красивой женщиной, с оливковой кожей и пышной грудью, с чарующими, темными глазами и длинными, густыми волосами. Она была одета в струящиеся шелка и драгоценности, которые подчеркивали ее пышную фигуру. Слуги поспешно вынесли несколько стульев и блюдо с пряными лепешками, инжиром, фаршированным орехами и сыром и кровавыми апельсинами. — Прилетел ворон от Томмена. Ваш кузен, сир Лансель, умер, — рассказала Арианна. Мирцелла склонила голову. — На самом деле он был моим дядей, старшим сыном сира Кивана, брата моего деда. Я опечалена новостями о его смерти. — В Королевской Гавани свирепствует чума. Лучше бы мой отец не посылал туда дядю Оберина и моих кузин. Ты беспокоишься о своей семье? — спросила Арианна. — Конечно, моя принцесса. Семь Королевств не видели чумы в течение девяноста лет, и эта, похоже, принесет огромные потери и страдания. — Говорят, это вина твоего брата. Что Джоффри навлек это на свою собственную, трусливую голову, совершив богохульство против Семерых, — вмешалась Элия Сэнд. Она знала о предполагаемых преступлениях. Весь Дорн знал. С тех пор как Эдрик доставил сюда Амори Лорха, Мартеллы очень внимательно следили за войной. Мирцелла была возмущена предательством и так же удивлена, как и все, когда Близнецы пали, всего через две недели, меньше чем за сутки. Принц Доран сообщил им, когда голова Горы достигла Королевской Гавани. Она была уверена, что вина лежит не на Джоффри. Он был слишком глуп, чтобы вступать в сговор с Уолдером Фреем. — Чума имеет мало общего с королями. Некоторые хорошие короли страдали от чумы, а плохие — нет. Дейрон II умер во время Великого Весеннего Поветрия, но он женился на Мартелл и привел Дорн в лоно Семи Королевств. — Великое Весеннее Поветрие убило доброго короля Дейрона. Что, если это убьет плохого короля Джоффри? Скажи мне, Мирцелла, ты хотела бы стать королевой? — с улыбкой спросила Арианна. — Законы Железного трона не те же, что в Дорне. — Но чего ты хочешь, девочка? Ты хочешь стать королевой? — настаивала Обелла. Мирцелле не нравилось, когда ее называл девочкой кто-то всего на несколько лун старше. — Это не мой выбор. Томмен будет королем. Это решение моего деда, Десницы короля. Моя мать и дяди тоже согласились бы с этим. — Ланнистеры — не единственный великий дом. Другие семьи могут поддержать твои притязания на Трон, — сказала Арианна. — Другие семьи? Мой дядя Станнис будет поддерживать только свою кандидатуру. Тиреллы планируют выдать свою Розу замуж за Джоффри. Если, конечно, вы не имеете в виду Арренов или Грейджоев. — А как насчет Севера? Ты же была в Винтерфелле, — настаивала наследница Солнечного Копья. — С чего бы Винтерфеллу поддерживать меня? Однажды я танцевала с Роббом Старком. Кажется, что это было сто лет назад. Все время в Винтерфелле я потратила на шитье с Сансой и Арьей. Я не очень хорошо знаю Старков. — Возможно, тебе удастся получше узнать Робба Старка. Северяне имеют репутацию дикарей. Они могут утащить южных девушек на растерзание. Наконец Тристан заговорил. — Мы с Мирцеллой помолвлены. Если она станет королевой, мы не сможем жить в Дорне. — Это просто шутка, брат, — однако, в прекрасных глазах Арианны не было и следа веселья. Принцесса была лишена дальнейших комментариев, когда дверь снова распахнулась. Сир Манфри Мартелл ворвался вместе с мейстером Майлзом, Рикассо и леди Элис. — Принцесса, из Дощатого города пришли мрачные новости о чуме. — Как? Порт закрыт. Мой отец приказал Дому Дальт прекратить всю торговлю. Кастелян, кузен принца Дорана, покачал головой. — Мы отдали приказ. Однако, Дощатый городок отказывается повиноваться. Они держат Зеленокровную открытой, чтобы корабли могли пересекать Узкое море. — Как они посмели ослушаться? Дом Дальтов стал проблемным с тех пор, как отец отказал им в моей руке. — Это не вина Дома Дальт. Сиры Дэзиель и Эндрю были вынуждены вернуться в Лимонную Рощу. Жрецы Ройны контролируют Дощатый город. Они восстали против Солнечного Копья, — сказал сир Манфри. Мирцелла никогда не слышала о жрецах Ройны, за исключением упоминаний в исторических свитках, еще более древних, чем те, что рассказывали о королеве Нимерии. Она смотрела на потрясенные лица Мартеллов и гадала, какие еще секреты Дорн скрывает от Семи Королевств. *** От Оуэна Фоссовея пахло Блошиным Концом. Никакое количество лепестков роз и шиповника не могло заглушить его вонь. Гарлан, его добрый друг, предложил помощь при условии, что Тиреллы получат кредит на поставку цветов и фруктов. Оуэн был бы рад помочь, но сделать можно было не так уж много. Чума была гигантской бурей, разразившейся над Королевской Гаванью. Таблетки могли защитить только некоторых, но, конечно, это не было лекарством. Оуэну ужасно хотелось искупаться и смыть грязь и вонь города, но это простое действие оказалось трудным. Ночью тела сбрасывали в Черноводную, поэтому он опасался любого контакта с речной водой. Несколько общественных бань оставались открытыми, но это означало разделять грязь с незнакомцами. Вскипятить достаточно воды, чтобы принять ванну в одиночку, было проблематично. Он размышлял о своем затруднительном положении, когда из тени появились три фигуры. Одна несла длинное копье, а другая была одета в кремовое платье. Он знал третью фигуру. — Оуэн Фоссовей, — поприветствовала его девушка, одетая в мужскую одежду. — Аллерас, или мне следует называть тебя другим именем. Твои сестры, я полагаю? — Аллерас — прекрасное имя, и я носила его четыре года. Я планирую вернуться в Цитадель, чтобы наладить свои связи. Это мои сестры — Обара и Тиена. Нам нужно, чтобы ты пошел с нами. — Я очень устал. Это был долгий день. Это не может подождать до завтра? Дородная женщина рванула вперед, но ее удержала бледная, золотоволосая девушка. — Ты раздавал шиповник в Блошином Дне. Это поможет? — спросила Тиена. — Возможно, совсем немного, но, по крайней мере, Простор пытается помочь. Что делает Дорн? — Проводит расследование. Идем сейчас, чтобы ты смог услышать, что мы нашли, — настаивала Аллерас. — Хм? С чего бы мне интересоваться этим? Смуглая девушка протянула потрескавшуюся белую маску. В полуметровом клюве, лишенном трав и ароматических масел, все еще слабо пахло сладкими духами. — Это достаточно веская причина? *** В этот раз Малый Совет состоял исключительно из Ланнистеров, хотя Тирион не знал, почему отсутствовал Мейс Тирелл. Джоффри неохотно пришел в покои Малого Совета в сопровождении королевы-матери. Кроме Джейме, снаружи стояли другие Белые плащи, а также большой батальон охранников. Тирион под пристальным взглядом своего отца представил анализ зелья мейстера другим членам своей семьи. — Это правда, лорд Бейлиш? Эта сыворотка бесполезна? — спросил Тайвин. — Возможно, это не самый мощный из эликсиров. Это самое сильное лекарство, — Бейлиш достал серебристо-серую таблетку с черными прожилками. — И это действительно излечит болезнь? — спросил Тайвин. — Если мейстеры правы в том, что болезнь вызвана ядовитыми миазмами — да. Гораздо легче отнять жизнь, чем спасти ее, — беспечно ответил Бейлиш. — Но это не остановит эпидемию. Чума все еще может распространиться по Королевской Гавани, — заметил Киван. — Я не позволю обвинять себя в этом! — воскликнул Джоффри. Бейлиш улыбнулся, и на этот раз Тириону показалось, что в его холодных, серо-зеленых глазах мелькнула искорка смеха. — Ваша Милость, посмотрите на это, с другой стороны. Чума не является проблемой для вашего царствования. Это не бедствие, ниспосланное в наказание Богами. С болезнью можно справиться. Чума — это возможность укрепить ваше правление. — Что вы имеете в виду? — спросил Джоффри. — У вас есть враги, Ваша Милость. Люди, которые шепчутся и жалуются на ваше правление. Высокородные, которые повторяют мерзкую ложь Станниса Баратеона о вашем происхождении. Простолюдины, которые ворчат и проклинают ваше имя. Неужели вы позволите этим наглым червям плести заговоры против вас? Чума — отличная возможность избавиться от них всех. — Как ты можешь это сделать, не причинив вреда многим другим? — спросил Тирион. — Взгляните на Великую септу Бейлора. Верховный Воробей проповедует измену и подстрекает септонов и братьев против Трона. Они называют вас неверными и негодными. Убейте их всех, и пусть Небесные Отец и Матерь рассудят их, — сказал Бейлиш. Мизинцу было все равно, сколько людей падет жертвой чумы. Это, казалось, не беспокоило и Джоффри. Но Верховный Воробей знал о преступлениях Серсеи. Возможно, для него будет лучше умереть, подумал Тирион. — А бедняки Королевской гавани — разве они не оскорбляли вас, когда принцесса Мирцелла уплывала в Дорн? — Предатели! — Джоффри бушевал. — Они напали на меня и оскорбляли. Тирион помнил тот день. Толпа требовала хлеба, а когда еды не последовало, принялась швырять камни и грязь. Королевской процессии повезло, что они спаслись. От нескольких рыцарей и предыдущего Верховного септона удача отвернулась. — Вы приказали Псу отрубить им головы. Вы ожидали, что голодающие преклонят колено, прежде чем ваш Пес их казнит? — Они угрожали королю и заслуживали смерти, — сказал Бейлиш. — Они ваши подданные, Ваша Милость, — Тирион поджал губы. — Кому какое дело до отбросов Блошиного Конца? Бедняки умирают, как мухи во время чумы и войны. Если они все умрут, в город прибудет другая партия, которая, возможно, будет более благодарна за их жизни. Джоффри улыбнулся, и на его надутом лице появилось уродливое чувство радости. — Мне это нравится, лорд Бейлиш. Королевская Гавань была бы лучше без этих недовольных. — Не только в Королевской Гавани, но и в других частях Семи Королевств. — Кто же еще? — нетерпеливо спросил Джоффри. — Сир Бейлор Хайтауэр. Он отказался выполнять ваши приказы, как и другие лорды предательского Простора. Пусть их погубит чума. — Люди Хайтауэра в Речных Землях. Как же это можно устроить? — спросил Джейме. — Есть способы распространить чуму. Доктора могли бы посетить Трезубец. Несколько трупов, и речники не спрячутся от болезни. — Нет. В Речных Землях есть солдаты Ланнистеров, — сказал Тайвин. — Вы можете сразить только сира Бейлора? — спросила Серсея. — Возможно, я мог бы принести чуму только в лагерь Хайтауэров. Но я не могу помешать чуме захватить Харровей или Каменную Септу. — Нет, я запрещаю, — решительно перебил его Тайвин. Тирион был благодарен, что у кого-то в Доме Ланнистеров была хоть капля здравого смысла. — Почему? Сир Бейлор оскорбил меня перед всем королевским двором. Мне нужна его голова, — Джоффри был недоволен. Тайвин бросил на внука испепеляющий взгляд. — Сир Бейлор не представляет угрозы. Опасность — это Дом Хайтауэр. Лорды Простора знают, что вы спорили с наследником в Большом зале. Что бы они подумали, если бы сир Бейлор умер шесть лун спустя в Речных Землях? Не все в Семи Королевствах дураки. Лорд Лейтон, конечно, нет, как и его дочери или сыновья. Нет никакой необходимости или причины провоцировать Хайтауэров, их вассалов и союзников. Я даже не буду упоминать Старомест, Цитадель и Веру. — Я — Король! Без страха они не будут меня уважать. Сир Бейлор смеется мне в лицо. Штормовые лорды не отвечают на мои призывы. Север и Железные Острова восстали. Мне нужен Десница, который будет наводить ужас на моих врагов, а не тот, который убегает от сражений. Сир Бейлор должен заплатить высокую цену за то, что бросил вызов своему королю. Как и другие лорды, которые отказываются выполнять мои приказы. Дом Хайтауэр должен поблагодарить Семерых за то, что я не лишил их титулов и земель. — Хайтауэры не восстали против Железного Трона. Если вы нападете на их наследника, это может измениться. Шпионы сообщают, что в Близнецах Бейлор сдружился с Джоном Сноу. Сноу первым подошел к нему с условиями перемирия. Если этот безумный план провалится, то сир Бейлор может поддержать Старков. Даже слух о таком договоре ставит под угрозу наш союз с Тиреллами, — предупредил Тайвин. — Тогда сир Бейлор — предатель и должен потерять голову. Принесите мне его голову, или я найду Десницу, который сможет это сделать! В комнате воцарилась тишина, даже Джоффри начал понимать, что зашел слишком далеко. — Королю нужен отдых. Сир Джейме, прикажите Белым плащам сопроводить короля Джоффри обратно в Твердыню Мейгора. Чаша сладкого молока ему поможет, — с нажимом произнес Тайвин. — Король не склоняется перед лордами! Они должны склониться передо мной! Если Хайтауэры бросят мне вызов, Железный Трон будет выглядеть слабым, — крикнул Джоффри, когда Могучий Вепрь и сир Роберт Бракс потащили его прочь. Тайвин проигнорировал это и ждал, чтобы заговорить, пока Джоффри не был вынужден покинуть зал совета. — Лорд Бейлиш, воздержитесь от разговоров с королем. Более важные вопросы требуют вашего внимания. Ходят слухи, что вассалы дома Аррен недовольны вашим браком с леди Лизой и опекой над лордом Робертом. Мне не нужны беспорядки в Долине. Контролируйте своих знаменосцев или это сделает Железный Трон. Петир Бейлиш кивнул, смущенный явной угрозой. Встреча вскоре закончилась, и Серсея поспешила за Джоффри, вызвав у Тайвина взгляд, полный отвращения. Тирион сомневался, что они услышат об этом в последний раз. *** Стражники в красно-желтых одеяниях даже не взглянули на Оуэна, когда он вошел в особняк Мартеллов. Слуги принесли медный таз с горячей водой и чистые полотенца, чтобы смыть грязь и пыль. Дом был оформлен в стиле Дорна: каменные дворики, симметричные сады с фонтаном в центре, замысловатая резьба по дереву и камню с переплетающимися узорами и гравированная плитка. Песчаные Змейки подождали пока он помоет руки, а затем отвели его в солярий. Оберин Мартелл сидел за столом из сандалового дерева со своей любовницей. Перед ним было разбросано содержимое кожаной сумки, и Оберин осматривал небольшой, металлический сундучок размером с человеческую ладонь. Сесть было негде, так как леди Тиена заняла единственный, свободный стул. — Ты Оуэн Фоссовей из Цитадели? Оуэн кивнул, не сводя глаз с мешочков и пузырьков с лекарствами. Красный Змей славился многими вещами, и одной из них было знание редких и экзотических ядов. Отравители часто изучали искусство врачевания. — Ты хочешь, чтобы тебе предложили хлеб и соль? — спросила Эллария Сэнд. — В этом нет необходимости, миледи. Полагаю, вы привели меня сюда не для того, чтобы убить. Могу я спросить, принц Оберин, как вы купили целую сумку? Я так понял, что чумные доктора продают только одно зелье за раз, — поинтересовался Оуэн. — Мы схватили его. А потом я расспросил этого докторишку об этих предполагаемых лекарствах от чумы. Чаще всего это подделки — медовая вода, смешанная с травами. — Большинство? Но не все? — уточнил Оуэн. — Мы не знаем, — Аллерас стояла рядом с отцом, положив руку ему на плечо. — Оуэн, что ты думаешь о речи Бейлиша в Большом зале? — Одна сплошная ложь. Даты не имеют смысла. Почему Чаячий город узнал о вспышках в Эссосе раньше Королевской Гавани? Как мог Бейлиш вызвать врачей из Браавоса всего за несколько недель? Если чума есть в Мире и Пентосе, то доктора остались бы там. Они не пересекли бы Узкое море ради Мизинца. — Они этого не сделали. Я задал этому человеку вопрос. Угадай, какой была его профессия до того, как он стал чумным доктором, — сказал Оберин. — Возможно, несостоявшийся мейстер, или писец, или цирюльник. — Этот человек продавал фрукты в Чаячьем городе. Яблоки, груши и сливы, — рассказал Оберин. — А другие доктора? Они все также не квалифицированы? Аллерас посмотрела на отца. — Скорее всего, но мы не знаем наверняка. Доктор больше не может отвечать ни на какие вопросы. — Мой допрос был довольно настойчивым. Поначалу он отказывался что-либо говорить, утверждая, что его накажут за это. Фальшивый доктор, скорее всего, плавал в Черноводной. Ради города Оуэн надеялся, что это залив, а не река. — Во что играет Бейлиш? — Блудники всегда хотят золота. Лорд Бейлиш высоко поднялся благодаря торговле и деньгам. Теперь он один из великих лордов Семи Королевств, — выплюнула Тиена Сэнд. Это было правдой, но, должно быть, было нечто большее, чем просто желание денег. Бейлиш уже был богатым человеком. — Это будет стоить несколько мешков золота. — Много-много мешков золотых драконов. Эти лекарства стоят дорого. Особенно это, — Оберин достал таблетку. — Это самый ценный эликсир в сумке. Единственное лекарство, которое, как утверждал чумной доктор, сработает. — И вы в это верите? — скептически настроенный Оуэн присмотрелся повнимательнее. Это была серебристая таблетка из мягкого металла — яркая и хрупкая. — Даже лжецы иногда говорят правду. Сарелла сказала, что ты изучал металлы с Джоном Сноу. — Мы вместе изучали металлы и горное дело. Джон всегда сжигал вещи в камине в нашей комнате. Он думал, что есть лучшие способы выплавлять руды, делать сталь, находить и извлекать металлы. Мне нравились эксперименты. Мы с Джоном никогда не ковали стальное или железное звено, хотя я думаю, что он должен был получить его за свою работу над сталью. — Ты можешь идентифицировать металл? — спросила Аллерас. — Я не Джон Сноу. Я предполагаю, что вы уже взвесили и измерили его. — Да. Легче, чем серебро и золото. Даже легче меди. — Я могу попытаться, но это будет нелегко. Мне понадобятся инструменты, оборудование и огонь, — Оуэну хотелось, чтобы Джон был здесь. Он ненавидел то, что участие Тиреллов в войне поставило их в противоположные лагеря. — Почему так важно опознать этот металл? Дорн поражен чумой? — Это не твое собачье дело! — рявкнула Обара Сэнд. — Нет, он заслуживает знать, — Оберин подвел Оуэна к нише. Там, под открытым окном с деревянной решеткой, пропускавшей свет и ветер, двое слуг наблюдали за молодой женщиной. Она была стройной, с длинными, черными, как вороново крыло, волосами и полными губами. Ее глаза были закрыты, и черные шишки портили бледную белую кожу. Оуэн никогда не видел никого столь красивого и элегантного, даже на краю смерти. — Это моя дочь Нимерия. Ее жизнь висит на волоске. Вот почему нам нужна твоя помощь. *** Сир Царапка был слишком умен. Доркас, одна из служанок его матери, сделала мышь из клочков меха, привязанных к ниточке. Томмену нравилось дергать ее через всю комнату, пока маленький, черный котенок гонялся за ним. Но сир Царапка перехитрил его. Котенок наступил на веревку, а затем начисто оторвал голову фальшивой мыши и убежал со своим трофеем. Томмен был уверен, что Маргери и ее кузины будут счастливы подарить ему еще одного котенка. Но он боялся за своего маленького питомца. В замке был еще один обитатель, угрюмый кот с разорванным ухом и злобной мордой. Однажды он видел, как этот злой кошак у его окна пожирал ворона, который был все еще жив. Нет, он защитит сира Царапку от зверя Красного Замка. Томмен тихо вышел из спальни. Обычно в коридоре дежурил королевский гвардеец, но два дня назад Джоффри вернулся в свои покои, громко ругаясь на довольно раздраженного Вепря. Вместо того, чтобы постоянно подвергаться оскорблениям, четверо Белых плащей остались снаружи Твердыни Мейгора, и только один рыцарь стоял у подъемного моста через сухой ров. Он держался в тени. Он мог бы попросить о помощи, но это наверняка привлекло бы нежелательное внимание. Томмен не хотел, чтобы брат презирал его еще сильнее. Было бы почти так же страшно встретиться с дедушкой. У лорда Тайвина была дурная привычка спрашивать о гербах великих домов или названиях Вольных городов. Томмен удивлялся, почему дедушка не мог просто спросить Целлу. Она знала все ответы и была доброй и умной. Он очень скучал по сестре. Томмен подавил вздох при виде зловещей фигуры в белой маске с клювом, идущей к нему на встречу. Чумные доктора пугали его своими птичьими масками и черными балахонами, напоминая о смерти и болезнях. Томмен слышал сплетни среди слуг. Там, где появлялись врачи, быстро появлялась чума. Томмен прижался к стене и пригнулся, стараясь казаться как можно меньше. Чумной доктор молча пошел дальше, а затем повернулся в сторону жилых помещений. Он ахнул, когда фигура подняла руки в перчатках, чтобы коснуться клювастой маски. Неужели Неведомый пришел, чтобы забрать Томмена? Окажется ли под маской оскаленный череп или более дьявольское лицо — нечто среднее между клыкастым бабуином и обезьяной-убийцей? Сердце Томмена учащенно забилось, когда капюшон был снят, и на него нахлынуло небывалое облегчение, когда он увидел мужчину — невысокого и стройного, с каштановыми волосами с проседью, острой бородкой и зелеными глазами. Человек без маски вошел в комнату. Вороны каркали, перекрывая звук шагов Томмена. Затем он услышал знакомый властный голос. — Бейлиш, ты уверен, что этот план увенчается успехом? — Ваша Милость, ни в чем нельзя быть полностью уверенным. Но ваше правление Вестеросом может начаться только тогда, когда ваши враги уйдут. — Давно пора. Я не выношу нытья аристократов или стенаний женщин и простого люда. Я — король. Сами Боги помазали меня на царствование. — Конечно. Люди обращаются за руководством к Железному Трону, а не к Вере, Деснице или знати. Сильный монарх не может быть сдержан своими советниками. Он — Отец Вестероса, правящий твердой и справедливой рукой. — Тогда ты понимаешь мое бремя — быть лучшим королем из всех возможных — намного, намного лучше, чем мой отец. Когда чума пройдет, я внесу изменения. Как ты собираешься убить этих несогласных? — Лучше вам этого не знать, Ваша Милость. Пусть это будет для вас сюрпризом. Ваш покорный слуга позаботится обо всем в Королевской Гавани. Костлявая рука схватила Томмена за плечо, а другая закрыла ему рот. Он в шоке обернулся и увидел худого мужчину в коричневой мантии с цепью мейстера на длинной, тощей шее. Мужчина быстро вытащил его из лежбища и не останавливался, пока они не вошли в запасную кладовую. — Принц Томмен, вам не следует здесь находиться. Лорд Долины не любит, когда его подслушивают, и его секреты опасны для других. — Я всего лишь ищу своего котенка, сир, — пропищал Томмен. — Я мейстер Колемон, мой принц. Вы потеряли своего котенка? — Сира Царапку. Он маленький и черный. Он убежал с игрушечной мышью во рту. — Я найду сира Царапку, ваша светлость. Никому не говорите о том, что вы слышали там. Вы окажетесь в опасности, если другие узнают. Томмен сглотнул и согласился. Мама никогда не верила ему, когда Джоффри совершал жестокие поступки. Лучше играть с сиром Царапкой, чем встретиться лицом к лицу с его братом. *** Тирион проснулся от стука в дверь. Он застонал и попытался налить напиток в кубок. В кувшине с вином осталось всего несколько капель. Он прищурился от утреннего света. Небо все еще было затянуто облаками, но он догадался, что до полудня еще несколько часов. — Что такое, Подрик? На нас напали? — Мне очень жаль, милорд, но Роннел Хук умер прошлой ночью из-за чумы. — Кто? — Тирион смутно припомнил, что до Завоевания Эйгона в Речных Землях был Дом Хук, но это было очень давно. — Роннел Хук. Он был Хранителем Ключей. Стража обнаружила его тело гниющим в своем доме, но ключи не были найдены. — Каких ключей не хватает? У каждого из четырех хранителей были свои владения. Самый важный отвечал за королевские драгоценности и сундуки с сокровищами. Другие держали ключи от оружейной и поместий за пределами Королевской Гавани. Все четверо были назначены Петиром Бейлишем. — Королевский монетный двор. В голове Тириона зазвенел сигнал тревоги. Это не могло быть хорошей новостью. *** Септон Мерибальд побрел по Улице Сестер к Великой септе Бейлора. Он пришел не для того, чтобы присоединиться к фанатикам, а для того, чтобы добыть соленую говядину и ячменную муку для Блошиного Дна. Люди могут умереть от голода так же легко, как и от чумы. В Речных Землях лорды и септы страдали, но все же они отдавали все, что могли, бедным и голодным. Вера Королевской Гавани была более богатой, но менее щедрой. Верховный воробей утверждал, что это из-за бесконечных ртов, которые нужно кормить, но Мерибальд отметил, что люди в септе казались хорошо накормленными. По мере того как он поднимался на холм Висеньи, воздух становился все более грязным и густым от людей. Огромные толпы собрались, чтобы посмотреть, как фанатики бьют друг друга в странном ритуале, распевая гимны и читая молитвы Отцу, ходя по кругу. Фанатики делали это трижды в день, дважды в течение дня и один раз вечером. Некоторые сумасшедшие души даже протягивали рваную одежду, чтобы поймать кровь и размазать ее по своим лицам и телам. Мерибальд едва умел читать и писать, но одно он знал точно — в крови не было ничего святого. Он достаточно насмотрелся на это во время войны. Группа воробьев, вооруженных грубым оружием, преградила путь дальше, остановив три зловещие фигуры в черном. Чумные доктора махали тростями в сторону септы, прося войти. — Уходите, отродья Неведомого! — крикнула септа. — Мы пришли, чтобы помочь. Верховный септон нуждается в нашей помощи, — настаивал доктор. Это заявление было встречено шипением, и брат с дикими глазами набросился на него с дубинкой. Дубинка отскочила от черного кожаного пальто, но зацепилась за сумку, разорвав ее. Сотни драконов и оленей взлетели на воздух. Толпа разинула рты, а затем бросилась вперед, как одна гигантская, хаотичная масса, обезумевшая от жажды сокровищ. Чумные доктора бросились прочь, закинув сумки за плечи, осыпая прохожих золотом и серебром. Разразилась дикая схватка, когда мужчины и женщины пинали, били и дрались перед статуей Бейлора. Мерибальд видел только монеты и никаких лекарств. Конечно, в этом, должно быть, виноваты его старые глаза. *** Тирион был не единственным, кому сообщили о кончине покойного Роннела Хука. Харис Свифт и Ортон Мерривезер тоже были на Королевском монетном дворе, совали свои уродливые морды в это дело. Стража доложила дяде Кивану. Тирион предположил, что сир Киван уведомил об этом своего тестя. Что касается Мерривезера, то он должно быть шпионил для Тиреллов или Серсеи. Королевский монетный двор был большим и крепким зданием с дубовыми дверями. Фасад был невпечатляющим, но внутри были высокие, сводчатые потолки и известняковые полы. Воздух был теплым от печей и очагов, используемых для плавки металлов и ковки монет. Подрик уставился на кузнецов, граверов и литейщиков, занятых работой. Бронна больше интересовали тачки, которые они толкали. — Даже не думай об этом, — отрезал Тирион. — Просто смотрю. Я не собираюсь грабить это место. Конечно, первой мыслью Бронна было ограбление. Он был наглым негодяем с черным сердцем. — За колоннами стоит по меньшей мере дюжина человек. И ты не получишь много. Монеты чеканятся в большом объеме только тогда, когда слитки поступают из шахт, от ростовщиков или из банков Эссоса. Как только они заканчиваются, стражники переносят монеты в королевскую казну. Тирион не упомянул, что эти сундуки были почти пусты. Корона тратила деньги с фантастической скоростью, а из рудников в Западных землях не поступало ни золота, ни серебра. Вперед вышел хорошо одетый человек, один из королевских Весов, отвечавший за весы и меры. Это был один из назначенцев Бейлиша, как и многие люди в казначействе, налоговых и таможенных сборах. — Гилберт Уотерс, милорды. Чем я могу вам помочь? — Роннел Хук умер прошлой ночью. Его ключ пропал, — начал Тирион. — Лорд Тайвин хочет знать, не было ли украдено что-нибудь ценное. Золото? Серебро? — влез Харис Свифт. Человек без подбородка нервно сжал руки. Вот тебе и тонкость. — Какие двери отпирал ключ Хука? — Монеты не были украдены, но ключ отпирает сундук, в котором хранятся слитки. Чтобы чеканить монеты, мы набиваем заготовки между двумя штампами. С одной стороны — дракон, олень или звезда. Другой — король. Наши граверы только что закончили лик короля Джоффри как раз к королевской свадьбе. — Значит, вы не сможете чеканить новые монеты? — удрученно спросил Свифт. — Был отправлен гонец лорду Бейлишу. Его человек пришел с запасным ключом. Сегодня мы куем новых серебряных оленей. Полагаю, вам повезло. Новый посланник просил образцы. — Посланник? — спросил Тирион. — Нохо Димиттис. Человек Железного банка. Он попросил показать ему новые монеты, отчеканенные. Мысленно Тирион выругался. В присутствии Свифта и Мерривезера он едва ли мог что-то сделать. И все же этот человек отвечал за весы. Если бы он не был тупицей, Гилберт Уотерс знал бы о плане Мизинца. Но если он этого не сделает, Тирион, конечно, не сможет ему сказать. Неужели все вот-вот рухнет? — Я бы тоже хотел взглянуть на новых серебряных оленей. — Конечно, милорд. Я с удовольствием пришлю вам немного. *** Королевский служащий подождал, пока лорды уйдут, прежде чем удалиться в небольшой кабинет. Там, в кресле позади нескольких охранников, сидел стройный мужчина с седеющими волосами и острой, короткой бородкой. — Дело сделано, милорд. И мастер над монетой, и посланник Железного банка попросили показать новых оленей. — Отлично, Гилберт. Лотар позаботится о том, чтобы они получили свои монеты. — Но у нас не так много руды. Если мы будем чеканить чистые монеты, они быстро кончатся. Но если олени будут на пятьдесят процентов состоять из серебра, то Железный банк узнает об этом. Нохо Димиттис довольно настойчив, — нервно сказал служащий. — Нохо больше не будет проблемой. Через несколько дней у вас не будет причин для беспокойства, — Бейлиш протянул мужчине бутылку красного вина. — Лучшее вино из Лиса. Выпейте, когда закончите. *** Юноша вошел в Краснеющую Девицу, обеими руками бережно сжимая полный мешочек с монетами. Коренастый, темноволосый мужчина дал ему блестящего серебряного оленя, чтобы доставить монеты, достаточно, чтобы купить еду, достаточно большую, чтобы заполнить его пустой желудок. В главном пивном зале он, наконец, нашел свою добычу, высокого, худого мужчину в пурпурно-черном одеянии с высокой, фетровой шляпой. — Нохо Димиттис? Браавосиец кивнул и открыл мешочек под бдительным оком двух своих красочно одетых охранников. Он достал серебряную монету с изображением мальчика-короля Джоффри Баратеона и надкусил оленя. Это был правильный уровень твердости, а не мягкий, как свинец и олово. Нохо дал мальчику горсть медных звезд и вернулся к ужину. Его планам проверить другие монеты так и не суждено было сбыться. В ту ночь у банкира началась ужасная лихорадка и боли в животе. Через день его пальцы почернеют. *** Тирион Ланнистер просмотрел планы королевской свадьбы. Ему не хотелось обсуждать с Оленной Тирелл расходы. Будет турнир бардов с позолоченной лютней с серебряными струнами в качестве приза, и это было только начало. Там будут жонглеры, шуты, ряженые и танцующие медведи. Возможно, ему удастся убедить Королеву Шипов, что достаточно одного медведя. — Милорд, прибыли монеты из Королевского, монетного двора. — Великолепно, Подрик. Ты сосчитал, сколько их? — Пятьдесят. Довольно яркие и блестящие. — Я взгляну на них позже, — Тирион задумался, сможет ли он удержать гнев Железного Банка подальше от Тиреллов. Было бы трудно устроить пышную свадьбу без средств и надежды занять больше. — Под, у тебя кровь? Застенчивый оруженосец запнулся, стыдясь, что пострадал, выполняя приказ Тириона. — Простите, милорд. Я поцарапал руку, пересчитывая монеты. Только несколько дней спустя Тирион понял, насколько значимыми были эти слова. *** Петир Бейлиш тихо сидел перед комнатой Малого Совета, ожидая аудиенции с Десницей. Лорд Тайвин верил, что люди прибегут к нему по первому зову. По большей части Старый Лев был прав. Тайвин любил контроль — над своей семьей, своими рыцарями, Западными Землями и даже королем. Но в Игре Престолов каждая фигура имела свою собственную волю. Бейлиш уставился на свои руки. Он заплатил золотой дракон за эти перчатки. Коричневая кожа была тоньше и более эластичной, чем толстые черные, которые носили чумные доктора, но обеспечивала такую же защиту. Лучшая швея в Чаячьем городе сшила их лично для Бейлиша. Он вынул письмо и прижал кончики пальцев к чернилам. Охранники жестом пропустили его. Ближе к вечеру Десница работал при свечах, писал указы и читал отчеты. В отсутствие мастера над шептунами, Тайвин использовал своих собственных шпионов. Бейлиш сомневался, что это соответствует уровню сети маленьких пташек, которые когда-то служили Пауку. — Лорд Бейлиш. — Милорд Десница, из Долины пришло тревожное сообщение. Бледно-зеленые глаза вспыхнули. — Продолжайте. — Ворон от начальника порта Чаячьего города, — Бейлиш передал письмо. Тайвин прочел записку, коснувшись пальцами размазанных чернил. — Лорд Ройс вернулся с сыном и дочерью из Белой Гавани. Он привез несколько бочонков спиртного, подарок от Дома Старк. Ну и, лорд Бейлиш? — Дом Ройсов явно вступил в союз с Севером. Бронзовый Джон — угроза миру в Долине. — Присутствие на свадьбе сына не заставит Джона Ройса восстать против Дома Аррен. А бочонки могут быть просто щедрым подарком южным лордам за то, что они прибыли на Север. — Лорд Ройс — человек трудный и гордый. Он недоволен правлением леди Лизы. Он хотел сражаться за Неда Старка в Речных Землях. Дом Ройс должен быть лишен своих земель. Тайвин посмотрел на него с оттенком презрения. — Нед Старк мертв, а связи Долины с младшими Старками слабы. Лорду Джону не нравится ваш брак и ваш титул Протектора Долины. Это ваша проблема, а не Десницы. Пока Роберт Аррен находится под вашим контролем, Ройс не будет бунтовать. И это все? Бейлиш покорно кивнул и забрал послание обратно. Пятнышки чернил остались на коже Тайвина. Бейлиш вышел из зала Совета и бросил записку в огонь. Он осторожно убрал перчатки в мешочек, убедившись, что на руках нет пятен. Не годится попадаться в собственную ловушку. Бейлиш позаботится о том, чтобы серебряные олени с лицом Джоффри попали в руки мелких жителей, шлюх и торговцев Королевской Гавани. Чем больше свирепствовала чума, тем меньше кто-либо мог проследить за его действиями. Возможно, на чумных докторов и обрушится гнев, но Бейлишу было все равно. В этом мире нет ничего более заменимого, чем люди. *** Потребовалось два дня, чтобы получить ответы. Оуэн обрабатывал металл огнем, кислотой и камнем. Он просматривал свитки по алхимии и искал фрагменты томов ученых Эссоса. Он проводил эксперименты на крысах, заставляя животных дышать парами от нагретых таблеток. У него не было хороших новостей. — Это сурьма. Металл, используемый как Старым Гисом, так и Валирией. — И это сработает? — спросила Аллерас. — Нет. Сурьма вызывает рвоту, потому что она токсична. Я убил паром несколько крыс. Меня тоже тошнило от дыма. — Некоторые яды можно использовать как лекарство. В небольших количествах змеиный яд может лечить лихорадку, — заметила Тиена Сэнд. — Таблетка может убить и болезнь, и пациента. Я не верю, что это поможет вашей сестре. Сурьма еще больше ослабит ее. Оберин кивнул, его лицо помрачнело. — Мы написали в Цитадель. Эброуз говорит, что все врачи Мизинца — шарлатаны и воры. Настроение в Королевской Гавани ухудшалось по мере того, как чума становилась все более свирепой. Распространились слухи о том, что чумных докторов подстерегали и избивали, а некоторых видели бегущими из города. Оуэну стало интересно, сколько золота они собрали своим обманом. — Мне очень жаль, принц Оберин. — Ты сделал все, что мог, — ответил Красный Змей. Но Оуэн знал, глядя на пепельное лицо Нимерии Сэнд, что это ложь. *** Оуэн вернулся по пустым улицам к жилищу Тиреллов. Он помог нескольким бедным душам в Блошином Конце, но этого было недостаточно. С каждым днем умирало все больше людей. Чума нанесла наибольший урон фанатикам, но, с другой стороны, никто не знал истинных цифр. Многие целители отказывались видеть больных, опасаясь заражения. Даже когда они это делали, они ничего не могли сделать. Неудивительно, что люди обращались за ложным спасением к сумасшедшим с кнутами или лжецам в масках. Первым признаком того, что что-то не так, была большая толпа у особняка. Полдюжины рыцарей Простора застенчиво стояли рядом со своими боевыми конями. Вторым признаком были слуги, слишком напуганные, чтобы сплетничать. Оуэн увидел страдание на лице отца и печаль других Тиреллов. Леди Алерия плакала, а другие леди не могли ее утешить. — Что случилось? — Твоя сестра… Она хочет тебя видеть, — сказал лорд Фоссовей. Леонетта Фоссовей, с закрытыми глазами и бледным лицом, лежала одна в кровати под балдахином. Даже издалека Оуэн видел черные шишки на ее шее. В комнате было несколько целителей, которых он узнал, но они выглядели такими же несчастными, какими он чувствовал себя у Мартеллов. — Леонетта, Оуэн здесь, — сказал Гарлан, спеша привести его к кровати. Даже отдыхая, его сестра испытывала боль. Ее яркие глаза были красными и опухшими. — Когда? — только и мог спросить Оуэн. Ответил Гарлан. — Сегодня утром. Моя мать послала гонца, чтобы вызвать меня из лагеря. Она призвала каждого мейстера из Простора. Кучка бесполезных придурков. Леонетта грустно улыбнулась брату. — Оуэн, мне ничего не нужно. Не беспокойся обо мне. Спаси ребенка. Если мальчик или девочка выживут, я буду счастлива. — Миледи, до этого еще целый месяц. Ребенок может не выжить без вас. Если мы проведем операцию, вы наверняка умрете. Есть лекарства, но мы боимся, что они могут навредить ребенку, — сказал круглолицый мужчина с розовым лицом, мейстер Дома Редвинов. — Ты должен что-нибудь сделать! — прорычал Гарлан. Из всех своих братьев и сестер Оуэн был ближе всех к Леонетте, и она и ее ребенок умирали. Держа за руку свою любимую сестру, Оуэн знал, что у него нет другого выбора. — Попроси остальных выйти. — Убирайтесь! — закричал Гарлан. Слуги и мейстеры выскочили за дверь, оставив только Оуэна, его сестру и зятя. — Возможно, есть способ спасти мою сестру и ребенка. — Как? Мейстер Ломис говорит, что никто в Цитадели, даже архимейстер Эброуз, не сможет исцелить мать и ребенка от чумы. — Никто не знает, как вылечить чуму, Гарлан. Но он смог бы это сделать. Это наша лучшая и единственная надежда спасти Леонетту и вашего ребенка. — Я бы все отдал за это — золото, землю, свой меч… — В этом нет необходимости. Мне нужен ворон, чтобы связаться с Джоном Сноу. ______________________________ Заметки Автора: Печально известный костюм чумного доктора был представлен в 1619 году Шарлем Де Лормом, придворным врачом короля Франции Людовика XIII. Де Лорм был довольно известен, хотя и противоречив, и костюм получил широкое распространение. Цитата «Чумные доктора ничего не делают, кроме как пугают людей и отбирают деньги у мертвых и умирающих», исходит от Паулюса Ферста, немецкого печатника в 1600-х годах, который опубликовал «Доктора Шнабеля фон Рома» («Доктор Клюв») с культовой гравюрой «Чумной доктор». Даже в то время как некоторые надеялись на исцеление, многие люди понимали, что чумные доктора были мошенниками. Лечение Оуэна Фоссовея смоделировано по образцу Нострадамуса. Нострадамус был известен своими загадочными пророчествами, но он также был аптекарем и врачом, который лечил чуму гораздо лучшим подходом. Он не пускал кровь пациентам и рекомендовал соблюдать гигиену и убирать трупы с улиц. Ему приписывают «розовую пилюлю», таблетку из шиповника, которая помогала в легких случаях. Он также выступал за здоровое питание, свежий воздух и поддержание чистоты пациентов. К сожалению, его жена и двое детей, скорее всего, умерли от чумы. Розовая таблетка, была успешной, потому что запах отгонял крыс и блох. Таблетка также полна витамина С, и неясно, насколько эта защита помогла. Также помогло внимание к гигиене и лучшему питанию. Это, конечно, не спасло всех, то есть его первую семью, но это дало ему хороший послужной список успеха. Нострадамус также написал две книги по медицине. Как и многие травяные лекарства, корица обладает целебными свойствами. Она снижает кровяное давление, уменьшает воспаление и улучшает пищеварение. Если вы натрете её, она убьет некоторые бактерии и грибы. Но количество в зельях не сильно поможет против чумы. Некоторые из лекарств Бейлиша, по-видимому, оказывают эффект — рвота, тошнота, очищение организма и т. д. Зеленокровная образует главный канал торговли в Дорне. Дощатый городок в устье реки является главной гаванью. Сироты Зеленокровной не забыли своего изгнания из Ройны. Это изгнание — история побега Нимерии из Эссоса. Черная чума принесла купанию дурную славу, так как некоторые считали, что вода облегчает передачу болезни. Настоящим виновником была грязная вода и общие ванны. «Убейте их всех, и пусть Бог разберется с ними» приписывается священнику Арно Амальрику, оправдывающему массовое убийство двадцати тысяч человек в Безье. Безье, город на юге Франции, был оплотом религиозного движения, которое католическая церковь считала еретическим. Одним из больших различий между книгой и сериалом было изображение Бейлиша (и Вариса). В начале книги Бейлиш был лучшим игроком в ИП. Впоследствии, каким-то образом он стал гораздо более властным и зависимым от вещей, которые казались чистой удачей. Как он мог быть уверен, что Санса не выдаст его лордам Долины? Один шепоток о ее истинной личности Джону Ройсу, и все кончено. Сцена, где Лиза угрожает убить Сансу — во-первых, там была удобная Лунная дверь. Во-вторых, он каким-то образом подставляет барда. Почему-то бард не сказал лордам Долины правды. Почему? Теперь Санса знает, что Лиза убила Джона Аррена, секрет, который действительно может уничтожить Бейлиша. Превосходный злодей, который потерял свое преимущество, когда приблизился к власти. Многие чумные доктора были не обучены и назывались эмпириками — архаичный термин, означающий шарлатана. Есть зафиксированный случай, когда чумной доктор был бывшим продавцом фруктов. Мейстер Колемон служит Дому Аррен и лечит пиявками Сладкого Робина от припадков или дает ему сонное вино. Выясняется, что Пицель отсылает его из Королевской Гавани, потому что он успешно лечил Джона Аррена от яда Лизы. Хранитель ключей — это настоящая историческая должность. Самый известный из них — хранитель, который держит ключи от лондонского Тауэра, дома королевских регалий и драгоценностей короны. «У каждой фигуры есть своя собственная воля», — отсылка на лекцию Бейлиша Сансе, когда они покидают Королевскую Гавань. Он говорит: «В Игре Престолов даже самые скромные фигуры могут иметь собственную волю. Иногда они отказываются делать те шаги, которые вы для них запланировали». Он критикует Серсею, которая вынашивает заговоры, не думая о последствиях, но с таким же успехом он мог бы говорить о себе. Просвещение Сансы о ваших злых планах работает только в том случае, если она верный лакей. В модуле «Семь дней до могилы » чума распространяется при помощи сундуков с монетами, расставленными по городу. Бейлиш не такой экстравагантный, но он и не должен быть таким. Ученые показали, что бактерии чумы уничтожаются под воздействием прямых солнечных лучей (УФ-лучей), но запечатанные в мешочек или раздаваемые в темной таверне, монеты, испачканные гноем и кровью, могут быть заразными. Сурьма была открыта египтянами 5000 лет назад и использовалась для подводки глаз (коля). Один из способов извлечения металлической сурьмы был описан в 1615 году немецким химиком, но он появился в арабской книге к 815 году. Греки и римляне оставили письменные записи о соединениях сурьмы как лекарстве, но мы не знаем их химических знаний. Таблетки из сурьмы использовались в качестве лекарства, чтобы вызвать рвоту и очистить кишечник, и это было невероятно отвратительно. Они берут таблетку, выплевывают ее и берут таблетку для дальнейшего использования! Моцарт, вероятно, умер от приема сурьмы в качестве лекарства. Есть предположения, но не доказано, что сурьма в трубах, несущих воду, привела к упадку Рима. Врачи верили в четыре гумора еще в 17 веке. Это было окончательно опровергнуто только в 1858 году. Честно говоря, у них не было возможности наблюдать за человеческим телом. А вскрытие трупов не одобрялось.