Когда-то мы были драконами

Через окно в таверне Арья могла видеть языки пламени, лизавшие темное небо. В сумерках люди королевы разожгли костер из кучи хвороста. Искры сначала смешались с угасающими лучами заката, а затем вспыхнули оранжевым, желтым и красным пламенем. С наступлением ночи вокруг собиралось все больше верующих, и тени становились все длиннее и длиннее. Станнис и Давос не присутствовали, но было много рыцарей Баратеонов и вооруженных людей, их взгляды были прикованы к знойным изгибам жрицы. Мелисандра стояла ближе всех к огню, ее длинные медные волосы и темно-красные одежды сливались с пламенем. Схема молитв всегда была одной и той же. Красная женщина благодарила бога за дары света, огня и тепла, умоляя его вернуть рассвет и прогнать тьму. Последователи повторяли за ней короткие отрывистые воззвания к Владыке Света. В ключевые моменты, когда Мелисандра упоминала Азора Ахая, Святозарный и грядущую Великую войну, пламя поднималось выше, вселяя благоговейный трепет в восторженную толпу. Это был трюк. У Красной женщины были длинные рукава, способные скрыть особый порошок для огня и ловкость рук. У нее был превосходный голос, громкий и глубокий, который хорошо разносился и напоминал слушателям о специях и гвоздике, корице и мускатном орехе из Асшая, Эссоса и врат Нефритового моря. Жрица могла соблазнить многих последовать за Красным Богом. Арья не была одной из них. — Почему они не прекратят это пение? — Ворчал Рикон. — Это займет по крайней мере еще полчаса, — ответила Арья. — Красная женщина еще должна предупредить своих последователей, что ночь темна и полна ужасов. Затем она попросит вернуть солнце. — Солнце всегда возвращается. Для этого нам не нужен этот Красный Раглу. — Р’глор, глупый. Владыку Света зовут Р’глор. — Р’глор, Раглу — какая разница? Мы просыпаемся утром и снова видим солнце, — Рикон с отвращением сплюнул. Арья надеялась, что ее младший брат всегда будет прав. Арье сейчас было двенадцать, и каждый прожитый ею день солнце садилось на западе и всходило на востоке. Молитвы богам, будь то старым или новым, не требовались. Но не в это верили последователи Владыки Света. Главной целью Р’глора была война с Великим Иным. — Мелисандра говорит, что нас ждет Долгая Ночь. Ее пророчество гласит, что когда красная звезда истечет кровью и сгустится тьма, Азор Ахай родится среди дыма и соли, чтобы пробудить драконов из камня. — И что? — ответил Рикон. — Красная звезда это комета, которая появилась во время войны в Речных землях. Красная женщина думает, что за Стеной сгущается тьма. Как только наступит Долгая ночь, солнце больше не взойдет. — Она лжет, — Рикон зарычал. — Это просто страшная история. Старая Нэн рассказывала нам о Долгой ночи, но этому не суждено сбыться. Это ложь! — Возможно, это не ложь, — спокойно сказал Джон. Они с Роббом вернулись. — Бран тоже видит, как собираются враги. Высокие тени из льда с холодными, голубыми глазами и тусклыми белыми мечами. Робб тяжело опустился за стол. — Его видения становятся все более и более яркими. И пугающими. Белые ходоки, морозные пауки, армия мертвецов. Бран говорит, что Великий Иной вернет Долгую Ночь со всеми ее ужасами, и царства людей падут. — Как долго длилась эта Долгая ночь? — спросила Арья. — Годы. Существуют сотни легенд о Долгой ночи, и все они немного отличаются друг от друга. В И-Ти говорят, что солнце прятало свое лицо целую жизнь, пока Обезьяна-воин не приняла свой хвост. В Ройне Долгая Ночь длилась целое поколение и заморозила великую реку. В Кварте, Лхазаре и других вольных городах тоже есть истории о подкрадывающейся тьме. На Севере Первые люди были вытеснены на юг Иными. Дети рождались, жили и умирали в темноте, но трудно сказать, как долго длилась жизнь в те времена, — ответил Джон. — Это было восемь тысяч лет назад, — сказал Робб. — Кто знает, что реально, а что нет. Может быть, на этот раз Великого Иного удастся остановить до того, как его войска двинутся на юг. Арья с сомнением фыркнула. — Ты веришь, что Станнис Баратеон это и есть возрожденный Азор Ахай? Если он не способен победить даже Ланнистеров, как он может победить Белых ходоков? Мелисандра боится даже произнести имя Великого Иного. — Станнис Баратеон — хороший боец и великий полководец. Он победил железнорожденных в восстании Грейджоя, но Арья права. Победа над пиратским флотом не означает, что он сможет встретиться лицом к лицу с богом. Великий Иной — равен Красному Богу. Станнис может немного проредить войска Иных, но он не выиграет войну против мертвых, даже если его армия будет намного больше. Молитвы Красной женщины ничего не изменят. Никто из нас не готов сражаться с богом, — сказал Джон. — Может быть, Торос прав, — пробормотал Робб. — Может быть, ты, Азор Ахай, и сможешь найти способ. Джон прервал его. — У меня нет никакого желания быть Азором Ахаем. Кто бы хотел, чтобы его постигла такая участь? Последний герой отправился в земли Вечной Зимы и искал годами. Он потерял своих товарищей, свою лошадь, свой меч и даже свою собаку. Это не очень хорошая история. Азор Ахай победил, убив свою жену, но даже после победы от голода и холода погибли десятки тысяч, многие из которых были невинными женщинами и детьми. Если это будущее, то оно ужасно. Мы должны сделать все возможное, чтобы остановить это. Почему мы должны верить в пророчества Красной женщины? — Ты думаешь, она лжет? — спросила Арья. — Я не знаю, и мне все равно, — Джон пожал плечами. — Надвигается шторм. Это ясно из снов Брана. Мы можем верить в пророчества, но нам не нужно им повиноваться. Если конец света и правда наступит, нам остается только бороться. Мы встретимся лицом к лицу с Великим Иным и нашими врагами, как мужчины. — И женщины, — сказала Арья. — Женщины тоже могут сражаться! Джон улыбнулся и взъерошил ей волосы. — Конечно, сестра. Женщины так же храбры, как и мужчины. — Значит, ты решил, — сказал Робб. — Ты поплывешь в Браавос. — Чтобы заполучить союзников. Сначала я поговорю с Железным банком, но я намерен плыть дальше. Мы не можем бороться с этой угрозой мечами и копьями. Нам нужна магия. — Ты хочешь драконов, — Арья улыбнулась. — Как ты думаешь, Дейнерис станет еще одной Висеньей? Будет ли она не только всадницей на драконе, но и воином? — Дейнерис — завоевательница. Она взяла три города в Заливе Работорговцев. Я надеюсь, что она благосклонно отнесется к нашим нуждам, учитывая общую кровь и лекарство от чумы. — Я отправлюсь на Стену, чтобы посмотреть, смогут ли Станнис и Красная Ведьма остановить эти угрозы. Ночной дозор должен быть предупрежден, а наши знаменосцы подготовлены. Я пошлю воронов лордам, — сказал Робб. — Я еду с Джоном в Браавос, — заявила Арья. — Ты можешь пойти, сестра. Но Эссос — странное место, полное тайн. Мы можем найти там союзников, но также и врагов. Мы мало знаем о Вольных городах — только то, что они были колониями Валирии. Фригольд по-прежнему остается большой тайной. Повелители драконов были сильны в колдовстве, и эти секреты, возможно, все еще хранятся в руинах Валирии. — Никто никогда не возвращался из Валирии, — сказал Робб. — Магия — опасная вещь. Будь осторожен в своих путешествиях, брат. Ее старшие братья выглядели мрачными. Быть главой Дома Старк стало тяжелым бременем для Робба. Долгая ночь может представлять угрозу для всех, но в первую очередь и сильнее всего ударит по Винтерфеллу и знаменосцам Севера. Что касается Джона, то перед ним стояла более сложная задача — найти какой-то способ укрепить Север против невозможной угрозы. Он хотел сделать это фермами, гаванями, мостами и дорогами, но этого было мало против мертвых. Драконы могли бы, но даже в этом нельзя было быть уверенным. С тех пор как умер Роберт Баратеон, Дом Старк находился в состоянии постоянной войны с небольшими передышками. «У нас нет выбора», — подумала Арья. Волки были рождены, чтобы сражаться.

***

Дворец Морского владыки располагался к северо-востоку от Железного берега на канале с видом на лагуну, отмечающую окончание Пресноводной. Построенное вокруг внутреннего двора с высокими арками и расписанными золотом куполами, это сооружение было местом встреч купцов, магистров, чиновников, хранителей ключей и знатных семей Браавоса. То, чего ему не хватало по размерам по сравнению с великими замками Вестероса, дворец восполнял богатыми безвкусными украшениями — тщательно продуманными фасадами, скульптурами из мрамора и камня и гигантскими фресками на стенах и потолках. Торговля, а не войны сделали Браавос богатым — сначала сокровища лагун: соль, рыба и темно-пурпурная краска из морских улиток, а теперь флотилии кораблей, которые бороздили Студеное, Узкое, Летнее моря. Пурпурные паруса путешествовали на север до Иба, на восток до Нефритовых врат и на юг до джунглей Соториоса. Браавос был молодым городом, полным энергии, изобилия и жизненных сил. Во многих местах смерть была встречена с трауром. Королевская Гавань молилась Неведомому после Великого весеннего поветрия, а Старомест рыдал и причитал, подсчитывая тех, кто пал от трясучки. Но после того, как Лекарство Дракона было распространено, Браавос отпраздновал это событие музыкой, танцами, выпивкой и пиршествами. Брави расхаживали по Лунному пруду, жаждая поединка на своих рапирах, менестрели пели серенады куртизанкам на изящных баржах, а ряженые устраивали бесплатные представления и фарсы в гостиницах и пивных вдоль мостов и доков. Когда театры откроются на следующей неделе, посетители заплатят за посещение полную стоимость, но пока город радовался их спасению от смерти. Это было вдвойне верно во дворце Морского владыки. Мира вместе с капитаном Саррой Сноу и своим братом Эшером присоединились к веселью во внутреннем дворе. Мира носила черную кружевную маску, простую маскировку по сравнению с полностью и наполовину позолоченными масками, украшенными драгоценными камнями и перьями в толпе. Сарра спрятала свое лицо за вуалью из И-Ти, прикрепленной к золотому обручу, а Эшер надел шлем барбют с буквой «Т» для глаз и рта. Серая сталь соответствовала его нагруднику и мечу. Эшер схватил с подноса слуги кремовое пирожное, начиненное орехами. — Ты выглядишь как леди из Простора, — прокомментировала Сарра. Она была одета как императорская придворная, в желтые одежды, украшенные птицами и облаками. — У меня нет другой одежды, — защищалась Мира. — Большинство лавок закрыто, а в тех немногих, что открыты, она стоит целое состояние. Кроме того, Эшер пришел как наемник. — Он телохранитель. Телохранители и слуги приходят такими, какие они есть. Но сегодня вечером ты встречаешься с Морским владыкой, — Сарра вздохнула. — Ну, возможно, это не имеет значения. Сегодня вечером происходят более важные вещи, чем снятие масок. — Зачем нам нужно встречаться с лордом Антарионом? Конечно, он не заботится о каждом наемнике в городе, — сказала Мира. — Когда Морской владыка посылает приглашение, он ожидает ответа. Дружина Розы — это не просто банда странствующих наемников. Браавос был нашим домом на протяжении многих лет. Морской владыка признает свой долг перед Джоном Сноу, но, возможно, он не готов объявить львов и оленей своими врагами, — сказала Сарра. — Браавос действительно может выступить в поддержку Севера? — Мира задумалась. — Севера? Нет. Будущего правителя на Железном троне при возвращении Таргариенов? Возможно. Но это будет зависеть от того, что Браавос получит в качестве оплаты, — сказала Сарра. — Каждый хочет быть на стороне победителя, — Эшер цинично фыркнул. — Морской владыка хочет больших вознаграждений с небольшим риском. Как и любой наемник. Как ты думаешь, почему Браавос так богат. Аудиенции требовал не только Морской владыка. В большом зале находилось с полдюжины священников в мантиях и два посланника Железного банка в пурпурном и черном. Мира отметила, что никто из них, за исключением сына Морского владыки, Нико, не потрудился надеть маску. Это были серьезные люди, настроенные на серьезный бизнес. Морской владыка был стариком, чьи жесткие черные глаза противоречили его слабеющему телу. У него была тонкая улыбка, и, несмотря на то, что он сидел у пылающего огня, он был укрыт толстыми шелковыми одеялами. Чашка с темной жидкостью покоилась в двух костлявых, покрытых пятнами руках. Это был единственный напиток в комнате. — Вы давно в Браавосе? Мира была уверена, что Морской владыка уже знал ответ. — Две луны. Мой корабль прибыл, когда чума поразила Браавос. Я рада, что город оправился от недавних неприятностей. Феррего Антарион коротко кивнул. — Благодаря эликсиру. Скажите мне, леди Форрестер, что вы знаете об этом Деймоне? Капитан Сноу говорит, что вы хотите нанять Дружину Розы, чтобы служить принцу Таргариену. — По правде говоря, я не знала, что он был Таргариеном. Меня послали сюда, чтобы наладить связи между Простором и Севером. Миледи подумала, что это будет знаком доброй воли, если Дружина Розы вернется на службу Винтерфеллу, — Мира сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. — Это может показаться несвоевременным, но когда я покидала Королевскую Гавань, у нас было мало новостей о доме Старков. Не было никаких оснований полагать, что Сноу отправится в Королевские земли или что он вылечит чуму. — Корабли из Девичьего Пруда говорят, что дом Тиреллов пригласил принца Таргариенов отправиться на Юг. Подозревали ли они о его личности? Это план Тиреллов и Старков, чтобы претендовать на Железный трон? — подозрительно спросил сын Морского владыки. — Милорды, я не вижу, как такое могло бы произойти. Нед Старк был честным и благородным человеком. Роберт Баратеон относился к нему с большим уважением, почти как к брату. Когда я была ребенком, я несколько раз встречалась со Старками со своей семьей. На праздниках урожая не было никаких слухов о Сноу — только то, что он был бастардом Неда Старка. Юг видит Север как суровую и отдаленную землю. Если не было разговоров в Винтерфелле, то в Просторе или Королевской гавани их было бы еще меньше. Нет, я уверена, что это был секрет, — ответила Мира. — Если бы Король-Олень знал, началась бы война, — сказал Морской владыка. — Война пять или десять лет назад была бы простой вещью — несколько домов, притворяющихся львами и оленями, посылали бы рыцарей, лучников и копейщиков умирать на замерзшем Севере, или королевский флот блокировал бы Дом Мандерли и Белую Гавань. Но сейчас это стало сложным делом — более кровавым и представляющим гораздо большую опасность для Браавоса. — Но почему, мой господин? Если я поплыву на Север, то буду искать аудиенции у Джона Сноу и Робба Старка. Требуется время, чтобы созвать знамена. Сам по себе Север не может победить Железный трон. Старкам нужно будет искать союзников. Я не понимаю, как это могло бы подвергнуть ваш город опасности, — сказала Мира. — На войне все может быстро измениться. Никто по-настоящему не в безопасности, а мелкие камешки создают большую лавину, — сказал Морской владыка. Заговорила сгорбленная старуха в темно-красном войлочном халате. — Король-дракон прибудет в Браавос. — Он все еще принц, — сказал Морской владыка. — Королю нужно королевство. У принца Деймона нет трона, только имя. Отличное имя, чтобы быть уверенным… — Называй его, как тебе нравится, — прервала его жрица. — Он будет здесь раньше, чем пройдет две недели. Браавосу скоро предстоит решить, на стороне драконов он или нет. — Зачем Сноу прибудет сюда? — Удивилась Мира. — Мы не знаем, но Лунные певицы видели это в своих видениях. Черно-Белый Дом и Храм Владыки Света также верят, что это правда. У нас нет шпионов на Севере. Даже если бы они были, этот Деймон кажется очень непредсказуемым, — сказал Морской владыка. — Враг не спас бы нас от чумы. Деймон Таргариен не отправляется в плавание с армией. Он может направиться сюда, чтобы поговорить или собрать наемников, — сказал сын Морского владыки. — Драконы известны делами, а не словами. Они редко полагаются на оплаченные мечи, — сказал высокий, богато одетый мужчина из Железного банка. — История показывает, что драконы — жестокие существа. Мне кажется, Деймон, как и другие из его дома, готов следовать Пламени и крови. — Вы говорите о королеве Дейнерис в Миэрине, — заметил Нико Антарион. Лицо посланницы было непроницаемым. — В Вольных городах собираются большие силы. Волантис жаждет войны. Триархи — это только наконечник копья. Магистры, наемники, архонты и принцы присоединились к делу Господ, которые предлагают огромные награды в виде золота, драгоценных камней и рабов за месть. В устье Ройны собрался большой флот. Если бы не случилась чума, они уже были бы у ворот Миэрина. Волантис хочет возглавить другие Вольные города. Они убьют Королеву Драконов, поработят освобожденных рабов, восстановят Залив Работорговцев и вернут работорговлю. Там будет кровь. — И что будет делать Браавос? Я думала, что Первый закон Браавоса гласит, что ни один мужчина, женщина или ребенок Тайного города никогда не будет рабом или порабощенным, — сказала Мира. Лицо Морского владыки выглядело старым и изможденным. — Закон Браавоса, но не Эссоса. Браавос — это всего лишь один город. Один город не может победить восемь. Наша торговля происходит на морях. Мы — морская держава и не можем удерживать сушу. Браавос выступает против рабства, но не может остановить работорговлю. — Мы должны, отец. Мы должны покончить со всем рабством. Это мерзость, — горячо воскликнул Нико. — Давайте сделаем то, что правильно. — Война против Мастеров нанесла бы ущерб торговле. Магистры вступают в бой, потому что Дейнерис обходится им в золото. Очень, очень много золота. Рабы являются источником богатства для большей части Вольных городов, — ответил банкир. — И это богатство льется в Железный банк! Мы знаем правду. Многие держатели ключей наживаются на работорговле. Сколько времени прошло с тех пор, как Браавос сражался против рабовладельцев? — крикнул Нико. — Мы победили Пентос в Пятой войне, — сказал банкир. — Это было сто лет назад. Пентошийцы все еще практикуют рабство. Магистры надевают ошейники и клеймят своих слуг, — с отвращением сказал сын Морского владыки. — Волантис далеко, а Миэрин еще дальше, — Морской владыка вздохнул. — Война из-за работорговли будет долгой и кровопролитной. Мы не знаем, можно ли доверять королеве Дейнерис. Она действительно покончила с рабством, но жестоким способом. Она убила Добрых Господ после того, как купила легион Безупречных в Астапоре. Она разграбила Юнкай и Миэрин. Мира считала, что Морской владыка был несправедлив. Королева Драконов предала своих врагов мечу. Как и многие другие. Тайвин Ланнистер приобрел свою известность, уничтожив Дом Рейн и Тарбек, Роберт Баратеон и его союзники убили многих последователей, преданных драконам. Великие дома сохранились, но многие более мелкие были уничтожены. — Простите, милорды. Но что сделает Джон Сноу, когда услышит об угрозе королеве? — Он никогда не встречался со своей тетей. Королева Драконов — потенциальный соперник. Ее смерть ничего ему не стоит и укрепит его притязания на трон. Таргариены всегда были сварливой семьей. Они и раньше были виновны в убийстве родственников, — сказал посланник из Железного банка. — Валирийский Фригольд объединялся против внешних угроз, — старая жрица закрыла свои проницательные глаза. — Драконы могут ссориться друг с другом, но они не потерпят гарпий, тигров и сброда старого Гиса. Скажи мне, девочка, что сделает Деймон, если Господа будут угрожать его тете? — Джон Сноу будет сражаться. Волки не позволяют своим братьям и сестрам умирать, — Мира ответила немедленно. — Это ответ, Морской владыка. Волантис объявил войну Королеве Драконов. Но есть и другие драконы, и они так же способны к пламени и крови. Валирия вечна. — Валирия мертва и похоронена. Разрушенные острова в Дымном море, — сказал банкир постарше. — Фригольд умер за один день, оставив только выжженные земли, населенные демонами. Жрица покачала головой. — Валирия — это не место. Это видение. Фригольд был больше, чем империей. Стеклянные свечи вновь горят. Драконы возродились и растут. Магия возвращается, и повелители драконов тоже. Прежде чем закончится эта война, мы увидим колдовство, более могущественное, чем что-либо со времен Рока. Тлеющие угли вспыхнут в Эссосе, прежде чем поглотить весь мир.

***

Эйгон заставил свои усталые глаза открыться. Его кости болели, а по лицу стекали капли пота. Он пошевелил пальцами рук и ног, радуясь, что кровь возвращается к конечностям. Дрожь прошла, и его зубы больше не дрожали в странном стуке. Эйгон попытался подняться, но у него закружилась голова, и он тяжело рухнул обратно на набитый перьями матрас. — Ваша Светлость, вы все еще слишком слабы, — целитель налил Эйгону в рот бульон из серебряного кубка. — Лихорадка спала, но вы должны отдохнуть, чтобы восстановить ваши силы, — Халдон вытер лицо Эйгона влажной, прохладной тканью, убирая как капельки супа, так и влажный пот. В большой палатке находилось с полдюжины других. Несколько расплывчатых лиц были знакомы — Септа Лемор, Дак и Халдон Полумейстер, но Эйгон не узнал безволосых слуг или бородатых охранников. — Как долго? — Две недели, Ваша Светлость, но Иллирио удалось заполучить эликсир четыре дня назад, — сказал Лемор. — Я дам знать лорду Коннингтону, что вы проснулись. — Подожди, — прохрипел Эйгон, его голос был хриплым от долгого молчания. — Что насчет Золотых Мечей? Мейстер поставил кубок на стол. — Несколько сотен человек погибло, четверть отряда все еще больна, но многие выздоровеют. Вы получили первую партию, сваренную Храмом Р’глора. Партии эликсира продолжают прибывать из Браавоса. Магистры могут ворчать по поводу дороговизны, но их сундуки остаются открытыми. Это будет непросто, но Пентос выживет. Смерть прошла слишком близко как к армии, так и к Эйгону тоже. Он знал из уроков с Халдоном, что чума часто поражала армии, но эта вспышка произошла без какой-либо войны. Хваленые Золотые Мечи — лучшая компания наемников, которую можно было купить за золото, могла быть побеждена без боя. Эйгон дрожал последние несколько дней, потерявшись в тумане слабости и боли. Лихорадка, боли, озноб и набухание этих ужасных черных шишек, он мог бы провалиться в сон, который никогда не кончался. И что бы тогда случилось со всеми их заговорами? — Мне нужно встать. Скажи Коннингтону, чтобы он собрал лидеров компании для встречи с их королем, — Эйгон развел ноги в стороны. Кровать была высокой, и его ноги болтались в воздухе. Эйгон спрыгнул, поморщившись, когда приземлился на обе ноги. — Ваша Светлость, это неразумно. Вы все еще слабы после болезни, — сказал мейстер. — Я буду выглядеть слабее, если не встану, — рявкнул он, когда слуги бросились одевать его в красное и черное. Юный Грифф, синеволосый мальчик, плывущий вниз по Ройне, исчез. Он был Эйгоном VI, последним своего имени, и нуждался в том, чтобы Золотые Мечи воспринимали его как такового. Наемники требовали золота, но они больше уважали силу. Эйгон устроился поудобнее, используя меч и ножны в качестве импровизированного посоха. — Показывай дорогу, Утенок.

***

Стрикленд и Иллирио ждали во внутреннем дворике, выложенном плиткой. Эти двое сидели, в то время как Коннингтон стоял с другими капитанами — жителем Летних островов, шпионом Лиса, бастардом, который ненавидел яблоки, и ветеранами, которые носили свое богатство в золотых повязках на рукавах. — Ваша Светлость, я очень рад видеть, что вам лучше, — воскликнул магистр, поглаживая раздвоенную маслянисто-желтую бороду. Бочонки с бледно-зеленым и янтарным вином были расставлены рядом с блюдами с жареной рыбой, молочным поросенком под сливовым соусом, гусиной печенью, замоченной в вине, перепелами в меду и единственной тарелкой пастернака с маслом. Овощи были нетронуты. — Простите меня за то, что я не встаю, Ваша Светлость, — Стрикленд улыбнулся. — Мои бедные ноги в волдырях от похода из Спорных земель. Эйгон проглотил свое отвращение к роскошному пиршеству. Золотые Мечи были наняты, чтобы вернуть Трон, а не есть жирную пищу. С другой стороны, Стрикленд был осторожным человеком, больше сосредоточенным на золоте и контрактах, чем на битве. Генерал-командующий казался скорее казначеем, чем воином. — Милорды, есть ли новости из Семи Королевств? — В Королевской Гавани вспыхнул бунт из-за смерти просторца. Львы враждуют с розами, — Сказал Лисоно Маар, белокурый женственный и надушенный шпион. — А как насчет Севера? Что еще мы знаем об этом тайном Таргариене? — спросил Эйгон. — Джон Сноу? — начальник шпионажа Лиса покачал головой. — Есть фантастические истории о его действиях во время войны в Речных землях. Он посещал Цитадель. Он командовал Северной армией в отсутствие Робба Старка. Но твой брат был скрыт в течение многих лет. — Сводный брат, — кисло сказал Коннингтон. — И мы даже не знаем, правда ли это. Возможно, все это ложь, распространяемая Старками. — Мальчик заявил о себе Тиреллам и Мартеллам в Девичьем Пруду. Мир, безусловно, верит, что он Таргариен, — сказал Иллирио. С самого рождения Грифф говорил Эйгону, что он последняя надежда для своего дома, что он отомстит за своего отца и вернет себе Железный трон. Теперь было еще два дракона, и ни один из них не знал о его существовании. — Будет ли Север союзником или врагом? — Даже если Джон Сноу — сын Рейгара, он бастард. К тому же он моложе тебя. Он должен принести тебе клятву верности. Он должен привлечь Старков на твою сторону, — сказал Коннингтон. — Это может быть правдой при южном дворе, — предостерег Гарри Стрикленд. — Но на войне кровь имеет меньшее значение, чем мечи и золото. Первый Деймон начал войну, чтобы заполучить корону для своей жены. Север может и не поднять свои знамена ради нас. Они могут объявить себя независимыми. — Север полон дикарей, которые поклоняются деревьям, — Коннингтон огрызнулся в ответ. — Они должны быть счастливы следовать за южным королем. — Старки не согласны. Они свергли Безумного короля во время Восстания. Они победили Старого Льва и Джоффри в Речных землях. Если они поддержат притязания Деймона, то претендовать на Трон будет намного сложнее. Волки побеждают львов на войне, — ответил Стрикленд. — Львы, волки, олени. Вестеросцы одержимы символами, — тучный магистр сосал кости молочного поросенка. — Есть только один дом, который имеет значение — драконы. Нам нужно смотреть на Восток, а не на Запад. Сделай Дейнерис своей женой и заполучи ее драконов, тогда завоевание Семи Королевств будет неминуемым. — Королева не покидала Миэрин уже много лун. Возможно, это связано с чумой, но до вспышки не было никаких признаков того, что она хочет уехать. Мы уверены, что она присоединится к нам? — спросил Стрикленд. — Мы можем дать ей армию, — сказал Коннингтон. — У нее есть армия. Восемь тысяч безупречных, остатки кхаласара Кхала Дрого, тысячи фанатично преданных освобожденных рабов и три больших дракона, — Стрикленд задумался. — Золотые Мечи могут увеличить свою численность, но достаточно ли этого, чтобы попросить драконов? — У нее не будет выбора, — голос Иллирио посуровел, резко контрастируя с раздутым мясистым телом. — У Волантиса флот из шестисот кораблей. Великие Господа пользуются поддержкой Тироша, Мира, Лиса, Квохора, Кварта и городов Гиса. Дотракийские кхалы, железнорожденные пираты, торговые караваны, гильдия пряностей, высокорожденные — все извлекают выгоду из работорговли. Как только флот Волантиса прибудет в Залив Работорговцев, Королеве Драконов придется бежать из Миэрина. Кто может спасти ее лучше, чем потерянный племянник? Когда ее враги осадят города, мы заберём ее драконов. — Я говорил с юнкайским посланником, — добавил Лисоно. — Он предложил огромную сумму золота, за контракт на битву с Дейнерис Таргариен. Сумма настолько велика, что её трата разорит Господ. Если они проиграют, деньги все равно привлекут другие компании наемников, как мух на дерьмо. — Мы не приняли контракт, Ваша Светлость, — сказал Стрикленд. — Не официально. Но мы предложили помочь с обучением войск, и некоторые из наших сержантов готовят поле боя. Мы не будем сражаться против Королевы, но мы будем знать, когда и где Волантис планирует нанести удар. Наши люди плывут с флотом в качестве наблюдателей. — Что будет с последователями моей тети? — спросил Эйгон. — Безупречные будут уничтожены. Ее дотракийцы будут убиты или порабощены своими же. Таргариенами трудно управлять. Будет легче, если ее армия будет уничтожена, — сказал Коннингтон. — А рабы? — спросил Эйгон. — Они будут снова закованы в цепи, — Коннингтон пожал плечами. — Все кто возьмутся за оружие будут распяты вдоль дорог и ворот в назидание другим. Многие будут убиты, но не все. Господам нужно пополнить свои ряды для работорговли. — Нет необходимости беспокоиться, мой король. Рабство — это как вода в Эссосе. Всегда можно найти еще рабов. Пираты и налетчики опустошают побережья, дотракийцы стригут деревни, новые рабы размножаются в городах, чтобы служить своим хозяевам, преподноситься в качестве подарков или продаваться на рынках. Таков путь этого мира. Лорды могут делать с простолюдинами все, что захотят, так же как и хозяева с движимым имуществом. Сильные правят слабыми, а слабые страдают так, как должны, — объяснил Иллирио. — Но рабство не принято в Вестеросе, — сказал Эйгон. — У вас доброе сердце, Ваша Светлость. Когда вы сядете на Железный трон, вы сможете собрать великое войско во имя справедливости. Без сомнения, дома Вестероса присоединятся к крестовому походу против зла, и города Эссоса покорятся. Сейчас это невозможно. Вы можете быть праведным и благородным после победы. Тех, кто проигрывает на войне, помнят за неудачу, а не за доброту, — сказал Иллирио в ответ на кивки других командиров. Эйгон был не настолько глуп, чтобы поверить этим сладким словам. Но без поддержки Золотых Мечей у него не было никаких шансов. Ему нужны были золото и влияние магистра. Ему нужны были драконы его тети. Король должен идти на жертвы, чтобы получить корону.

***

Ее сны изменились. В Драконьем Камне, когда ночами по мрачному замку проносились холодные ветра, Ширен снились драконы, просыпающиеся из камня и готовые проглотить ее. Старый мейстер уверял ее, что видения были ложными, но потом он умер. Крессен выпил чашу вина с Красной женщиной на пиру. Мелисандра выжила. Крессен нет. На Севере ее мечты изменились. Драконам не нужно было оживать. Они уже ожили. Они летали по небу, их тени затмевали солнце. Их было три — разных цветов и размеров. Но огромные звери, казалось, не желали ей зла. Ширен не была уверена, что опасность миновала. Драконы были своенравными созданиями, и только связанный с ними всадник был в безопасности от их гнева. Была ли она слишком маленькой и незначительной, чтобы иметь значение? Ее отец провозгласил себя законным королем. Это делало ее принцессой и наследницей Железного трона, но она знала, что титулы — это всего лишь слова, а слова — это ветер. У Таргариенов были более сильные притязания на власть, и у них были драконы. Взрослый дракон может уничтожить целую армию. Сноу был Таргариеном. Когда она была маленькой, в тех немногих случаях, когда она посещала королевский двор, Ширен слышала, как король поносил Таргариенов как вероломных подонков, наполовину обезумевших от кровосмешения и похоти. Дядя Роберт плохо разбирался в людях. У Джона Сноу не было валирийских черт, упомянутых в песнях, бледной кожи, серебристо-золотых волос и пурпурно-фиолетовых глаз, но у него были другие атрибуты драконов. Он был храбрым, умным, амбициозным и благородным. Возможно, он был ужасен для своих врагов, но он заботился о семье и последователях. Ширен раздумывала, стоит ли ей рассказать Джону Сноу о своих снах. Он защитил бы ее от драконов, даже если она была Баратеоном. Она была уверена в этом, учитывая его доброту к детям Зимнего городка. Стол на козлах в пивной ломился от тарелок, подносов и кружек, окруженных кувшинами. Северяне прервали свой пост большим количеством простой, но приятной еды — толстыми буханками золотисто-коричневого хлеба, кашей с медом и сливками, дважды испеченными медовыми лепешками, яйцами всмятку и овсяным печеньем. Сыр, бекон, колбаса, соленая свинина и копченая рыба будут сохранены на более холодные дни. Ширен налила чашку молока и намазала на овсяный пирог немного ежевичного варенья, прежде чем поняла, что что-то не так. Эдрика Шторма нигде не было видно. Это было удивительно. Он любил поесть и выпить, особенно перед спаррингом во дворе с мечом и щитом или верховой ездой с копьем. — Леди Уайтстоун, — Ширен робко приблизилась к высокой темноволосой девушке. — Вы не видели моего двоюродного брата? — Нет — он пропал? — спросила Мия. — Он не пришел на завтрак. Он не из тех, кто пропускает прием пищи, — ответила Ширен. Как и у многих подрастающих мальчиков, у Эдрика был зверский аппетит. — Оруженосец Баратеонов? — спросил мальчик из Зимнего городка, сидевший рядом с леди. — Красная Ведьма забрала его этим утром в свои покои. — Что бы она хотела от Эдрика? Он последователь Р’глора? — спросила Мия. — Нет, Эдрик — человек Воина. Он хочет стать рыцарем, помазанным перед Семерыми. — Ширен, Красная женщина представляет какую-либо опасность для Эдрика? Я думала, что она была одним из самых доверенных советников твоего отца, — сказала Мия. — Ее больше боятся, чем любят или доверяют. Я не знаю, что она может сделать, — выпалила Ширен. — У Мелисандры нет причин проводить время с Эдриком. — Мы должны найти ее, — Мия встала. — Эдрик — мой сводный брат. Я не допущу, чтобы ему причинили вред. — Мелисандру хорошо охраняют. Солдаты патрулируют дверь перед ее комнатами. Я мало что знаю об их символах — мотыльки в сером и белом, крылатая свинья и два рыцаря, бросающиеся друг на друга с мечами. Они не выглядят дружелюбными, — сказал парень из Зимнего городка. — Мой муж, лорд Микель, мог бы помочь решить этот вопрос, но дело может дойти до насилия. Рыцари Баратеона — непростая компания, склонная к чванству и хвастовству. И если это приказ твоего отца, он может обидеться, и Красная женщина может захотеть отомстить, — сказала Мия. — У нас нет сил противостоять королю Станнису, но у Джона Сноу есть. Он не боится Красной Ведьмы, — сказал парень из Зимнего городка. — Давайте найдем моего господина.

***

Мальчика звали Четт, и он был со Сноу с тех пор, как началась война в Речных землях. Это позволило ему легко пройти внутрь, минуя рыцарей Старков и стражников в кольцевой крепости. Два огромных лютоволка коротко кивнули, входя в солярий, где их ждали Джон Сноу и Арья Старк. Мальчик из Зимнего городка быстро объяснил их опасения. — Эдрик Шторм пропал только сегодня утром. Может ли быть другое объяснение? С какой целью Красная женщина может держать его за закрытыми дверями? — спросил Сноу. — Я не уверена. Мелисандра владеет могущественной магией, но я никогда не видела, чтобы она делала больше, чем видела видения в ночных кострах, — сказала Ширен. Арья фыркнула. — Ведьма может утверждать, что у нее бывают видения, но откуда нам знать? Любой может солгать о том, что видит в огне. — Четт, поговори с маленькими пташками. Они внимательно наблюдают и знают больше. По крайней мере, они могут сказать нам, видели ли слуги мальчика, — скомандовал Сноу. Мальчик из Зимнего городка кивнул, выбежал на улицу и быстро вернулся с несколькими маленькими пташками. Ширен узнала в них конюхов и служанок. Они почтительно поклонились, прежде чем выдвинуть Четта в качестве своего оратора. — Красная женщина утверждала, что мальчик был болен лихорадкой и ознобом. Четверо рыцарей Баратеона пришли, чтобы забрать его на рассвете. — Эдрик здоров, как бык. Он определенно не был болен прошлой ночью, — заметила Ширен. Невысокая и стройная девушка с проницательными, умными глазами быстро заговорила на ухо парню из Зимнего городка. Четт кивнул, прежде чем продолжить. — Фрэнсис говорит, что мальчика никто не видел, но лорд Станнис и сир Давос входили и выходили из комнаты. Она также видела через окно Красную женщину, держащую банку с пиявками. — Пиявки! — лицо Арьи исказилось от отвращения. — Какой отвратительный способ лечения болезни! — Эдрик не болен. Красная женщина хочет крови. Это объясняет наличие пиявок, — сказал Джон. — Зачем ей кровь Эдрика? — спросила Мия. Джон поморщился. — Магия Валирии коренится в крови и пламени. Как и история Азора Ахая. Он выковал Светозарный в крови своей жены. Но пиявки не дадут для этого достаточно крови. — Старая Нэн рассказывала нам, что Черный Харрен использовал человеческую кровь в для создания стен Харренхолла, — сказала Арья. — Это не помогло дому Хоар, когда пришли драконы. Магия крови — странная штука. Харренхолл может быть проклят по многим причинам, не только из-за крови в стенах, — сказал Сноу. — Что мы можем сделать, чтобы помочь Эдрику? — спросила Ширен. — Возможно, здесь нечего делать. Пиявки очищают организм от крови. Они не убивают. Если Эдрик не был болен раньше, то сейчас он будет выглядеть слабым и измученным. Он может казаться больным, так что Мелисандра может скрыть ложь. Но если бы она хотела его смерти, Эдрика не защищали бы стражники Баратеона. Станнис знает о ее действиях, — сказал Сноу. — Значит, мы должны позволить ей продолжать эту чертовщину? — воскликнула Арья. — Магия — это не добро и не зло. Белые ходоки обладают магией холода и могут воскрешать мертвых. Без этих способностей они не представляли бы большой угрозы. Есть и другая магия — Дети Леса, повелители драконов Валирии и многие другие, такие как Мелисандра и жрецы Красного Бога. Мы не знаем, что может помочь нам против Белых ходоков. — Ведьма взяла кровь мальчика, чтобы использовать в заклинании. Как это может быть хорошим? Джон пожал плечами. — Я сомневаюсь, что это так. Мы находим молитвы Красному Богу абсурдными, но Р’глор может сыграть определенную роль против Великого Иного. Вопреки тому, что утверждает Цитадель, высшие тайны реальны. Дейнерис Таргариен родила трех драконов в Эссосе. Белые ходоки поднимаются за Стеной. Ведьма может сыграть определенную роль в борьбе с мертвецами. — Ей лучше ничего не предпринимать против Дома Старков, — Арья выругалась. — Леди Ширен. Что бы вы хотели, чтобы я сделал? Мелисандра находится под защитой вашего отца. Я мало что знаю о магии крови, — сказал Джон. — Не могли бы вы присмотреть за ним? — спросила Ширен. — Это будет трудно. Эдрик последует за твоим отцом к Стене. Я планирую скоро встретиться с Железным банком. Если вашему кузену нужна защита, отправьте его со мной в Браавос. Я бы с готовностью приютил его, но сомневаюсь, что Эдрик убежит из-за пиявки. Как и многие священники и колдуны, леди Мелисандра имеет власть над другими, — вздохнул Джон. — Магия — это тайна для всех, даже для валирийцев.

***

Рубин сиял на ее коже, красный цвет был таким ярким, что Мирцелла подумала, как замечательно, что ее платье могло скрыть драгоценный камень Гарина. На прошлой неделе она перестала носить цвета своей приемной родины. Знатные женщины Дорна почтили свой дом-основатель одеждой оранжевого, желтого, золотого и красного цветов. Красный цвет дома Мартелл, однако, был тускло-красным с оттенками коричневого, как бескрайние пески к западу от Зеленокровной. На Мирцелле было длинное шелковое платье малинового и золотого цветов. Это были цвета Утеса Кастерли. Даже багровый цвет Ланнистеров не был таким глубоким или насыщенным, как драгоценный рубин. Когда Мирцелла убедилась, что никто не наблюдает, в безопасности своей комнаты, она достала драгоценный камень из ложбинки между ее юных грудей. В свете свечей или в лучах восходящего солнца камень искрился, а красный был цвета свежепролитой крови, как бьющееся сердце. Драгоценность Гарина обладала ужасной, удивительной красотой. Короли, королевы, священники и волшебники убили бы за этот камень. Верховная мать вложила драгоценный камень в руки Мирцеллы перед тем, как умерла неделю назад. Тело было сожжено, пепел собран в хрустальную вазу, а затем выброшен в реку. Это был позор, подумала Мирцелла. Жрица хотела вернуться в Ройну. В те несколько просветленных мгновений, которыми поделилась с ней пожилая женщина, она слышала истории о древних городах на реке. Это были истории о королевах пиратов, отважных воинах, забытых руинах, потерянных сокровищах и золотых островах с существами, которых никогда не приручал человек. Ройна была огромным и таинственным местом. Кто знал, что скрывалось под ней, и каким ужасам и великим деяниям Мать была свидетельницей на протяжении тысячелетий. Мирцелла пыталась узнать больше в библиотеках Солнечного Копья. Очень немногие книги рассказывали о времени, предшествовавшем бегству Нимерии из Ни Сара. Там было мало подробностей о городах Ройнара — краткое упоминание о Хрояне, но ничего о Сар Мелле, Ар Ное и Волонтерисе. В этих сказках Гарин Великий был второстепенным персонажем — человеком, достаточно глупым, чтобы сразиться с драконами и навлечь Горести. Она подумывала о том, чтобы расспросить мейстера Калеотта подробнее, но это вызвало бы подозрения принца Дорана. Каким-то образом Мирцелла знала, что это было бы очень, очень неправильно. Драгоценный камень Гарина был слишком дорог, чтобы его потерять, и он был подарен ей, а не Мартеллам. — Я вижу корабль, — крикнул Тристан. На горизонте появились большие белые паруса. Дощатый город был оживленным портом, но корабли-лебеди с Летних островов были редким зрелищем. Принц Оберин прислал ворона, сказав, что они забронировали «Коричный ветер», возвращаясь в Дорн. Младшие дочери Оберина сопровождали Тристана и Арианну в гавань вместе с батальоном гвардейцев Мартелла. Деймон Сэнд, поклявшийся щит Арианны, перекрыл доки. — Как ты думаешь, отец привезет нам что-нибудь? — Спросила маленькая Лореза Сэнд. Она была самой молодой из Песчаных Змеек и не по годам развитой для своего возраста. — В Королевской гавани нет ничего ценного, — Элия Сэнд фыркнула. Высокая худощавая девочка была старшей из детей Элларии и названа в честь ее покойной тети. Помимо Оберина, она была лучшей наездницей и могла сразиться в поединке с рыцарями вдвое старше себя. — Они прибывают из Девичьего Пруда, и корабль везет нечто более важное, чем подарки, — сказала Арианна. — У нас уже есть секреты эликсира. Целители приготовили несколько партий с помощью записок, которые отправил принц Оберин. Мейстер Майлз говорит, что лекарство — это экстраординарное изобретение, которое спасет десятки тысяч людей даже после того, как чума пройдет, — сказал Тристан. — Я не говорила об эликсире, — Арианна закатила глаза. — Я имею в виду новости о потерянном принце Таргариенах. Когда он выступит против Железного трона? Ланнистеры хотят его голову. Север знает это. Джон Сноу также спас леди Леонетту Тирелл от чумы. Если Сноу наберет достаточное количество союзников, то дни Джоффри сочтены. — Как ты думаешь, он может возродить дракона? — взволнованно спросила самая молодая Песчаная Змейка. — Я бы вышла за него замуж, если бы у него был дракон. Арианна мило рассмеялась. — Тебе семь, Лореза. Я не думаю, что нам пока следует планировать помолвку. Если Сноу женится, то только ради армии. Она может скоро понадобиться ему. У Дейнерис Таргариен были драконы. Именно так она покорила Астапор, Юнкай и Миэрин. Джон Сноу, или принц Деймон, имел самые сильные притязания на трон и, вероятно, на Север и Речные земли. Если эти двое поженятся, то все Семь Королевств должны будут подчиниться. Это включало и Дорн. Несмотря на их претензии на политическую независимость, Мирцелла не сомневалась, что объединенная семья Таргариенов, претендующая на Железный трон, сможет поставить дом Мартелл на колени. Она надеялась, что Томмен и ее дяди будут спасены. «Коричный ветер» пришвартовался, и несколько островитян привязали канаты с бортов к сваям причала. Матрос в цветастом плаще из перьев спрыгнул с палубы и закрепил трап. Принц Оберин и леди Эллария спустились первыми. Старшие дочери принца — Обара, Нимерия, Тиена и Сарелла присоединились к ним, а Арианна ворковала над своими кузинами, которые обнимали четырех младших Песчаных Змеек. Лореза и Дорея обняли Ним, которая полностью оправилась от болезни. Среди девочек было много смеха и радости. Последним спустился маленький мальчик в развевающихся одеждах и головном платке. Он был по-неземному красив, со светло-русыми волосами и фиолетовыми глазами, которые гармонировали с бледно-фиолетовым плащом. Тристан потянул ее за руку. — Мирцелла, позволь нам поприветствовать Эдрика Дейна. Он может рассказать нам больше о Девичьем Пруде. Рубин на ее груди начал пульсировать и нагреваться, как будто пробуждаясь от долгого и глубокого сна. Мирцелла ничем не выдала своих страхов, когда приветственно протянула руку.

***

Миэрин дремал, извилистые переулки и широкие кирпичные улицы были пустынны. Немногие люди — свободнорожденные или освобожденные рабы посещали храмы, бани и площади. Те, кто выходил купить буханки черствого хлеба и кувшины светлого разбавленного вина, делали это тихо, а затем бежали в лачуги, дома и дворцы. Бойцовские ямы были закрыты, бордели и рынки покинуты. Только дети под бдительным присмотром Безупречных играли в фонтанах, не обращая внимания на изнуряющую жару, и смеялись среди бассейнов и террас. Миэрин умирал, подумала Дейнерис, глядя через край сада на меньшие пирамиды внизу. Гискарцы построили эти чудовища, чтобы внушить благоговейный трепет подданным старой империи, и утверждали, что вершины ступенчатых пирамид служили святилищами для размещения их богов. У каждого города было свое божество-покровитель, и в Миэрине правила Гарпия, сжимающая в когтях молнию. Но потом пришли драконы и опустошили Старый Гис. Миэрин когда-то был богатым, полным и мирным. Теперь город был беден и голоден. Многие, даже некоторые бывшие рабы, винили ее. В этом была доля правды. «Я дала им свободу», — подумала Дейнерис, — «но не процветание». Однако они не могли винить ее в чуме. Не тогда, когда лекарство прибыло в Залив Работорговцев. — Кхалиси. «Морской сорокопут» пришвартовался в устье реки, — сказала Миссандея. — Может ли это платье украсить вас ко двору? Дейнерис покачала головой. — Ирри и Джики заплели мне волосы. С чумой отпадет необходимость в зале аудиенций для приема просителей. Я увижу сира Барристана в этих апартаментах. Я хочу поговорить с глазу на глаз о его пребывании в Девичьем Пруду. — Дворяне и грации тоже жаждут услышать. Вы должны запретить виночерпиям присутствовать при вас, если не хотите, чтобы другие знали. — Виночерпии — дети, — большинству было меньше восьми именин. — Да, Кхалиси. Но их отцы были Великими Господами Миэрина. И здесь достаточно слуг, чтобы передавать информацию своим семьям. — Новость о возвращении «Морского сорокопута» распространится. Я только хочу услышать о своем племяннике раньше других. После смерти Визериса я думала, что осталась единственной из рода Таргариенов. — Джон Сноу действительно сын вашего брата? — спросила Миссандея. — Я видела его в стеклянной свече — одинокую башню, охваченную зеленым пламенем, бассейн с родниковой водой, город-крепость в Крабьем заливе. Из огня появился дракон. Я не знала всей истории или того, что он был сыном Рейгара, но он, безусловно, Таргариен, — ее племянник вылечил чуму. Это было грандиозно, даже по сравнению с правлением королей. — Но это хорошая новость, Кхалиси. Приятно открывать для себя семью, даже ту, которая находится далеко. Теперь вы знаете об этом Джоне Сноу, а он знает о вас. Семья — это важно. Дейнерис поджала губы. — Мой дом не похож на другие. Я знала только своего брата, и он был жесток и глуп. Он защищал меня в детстве, но он бы изнасиловал меня, если бы моя девственность не была нужна для брака с Кхалом Дрого. Его гнев был ужасен, когда его злили, Визерис утверждал, что я будила дракона. Драконы — своенравные существа. Я ничего не знаю о своем племяннике, Деймоне. Что, если он сумасшедший, как и многие Таргариены? — Я знаю только одного Таргариена, и она королева Миэрина и Кхалиси Великого Травяного моря. Этот Джон Сноу, возможно, больше похож на вас, чем на вашего брата, — сказала Миссандея. — И это было бы так хорошо? — Дейнерис повернулась к террасе. Меньшие пирамиды Миэрина, построенные в цветах их благородных домов, усеивали горизонт. — Я не очень хорошая правительница. Мой народ страдает. Они голодны и бедны. Господа этого жалкого города замышляют свергнуть меня. Сыны Гарпии открыто убивают освобожденных рабов. В заливе работорговцев нет торговли. Другие города Эссоса в союзе с работорговцами. Зеленая Благодать желает, чтобы я вышла замуж за Хиздара зо Лорака, чтобы остановить убийства. Мой совет подозревает Хиздара в том, что он возглавляет Сынов Гарпии. Какой дракон когда-либо женился на гарпии? — Кхалиси, вы не должны выходить замуж за этого Хиздара. Все богатые люди в Миэрине зарабатывали свои деньги на спинах рабов. — Тогда я была бы плохой королевой. Будут еще убийства моих людей. — Для людей лучше умереть свободными, чем страдать при жизни как рабы. Эта девочка знает очень хорошо, — Миссандея потерла шею, где остались слабые следы от железного ошейника. — Вы — Разрушительница оков. Вы освободили нас от Господ. Возможно, мы голодаем. Мы можем пасть в битве, но, по крайней мере, умрем как свободные люди. Мы верим в вас, моя королева. Ее юная служанка была честной и верной. Дейнерис задавалась вопросом, достаточно ли у неё самой веры для грядущих войн. Она сокрушила Мастеров, но они вернулись, выскакивая из теней, как паразиты. Ее власть простиралась только до пределов досягаемости ее драконов. «Я едва контролирую Миэрин, и у меня нет способа остановить убийства в Юнкае и Астапоре», — подумала она. Покорение со спины дракона было легким делом. Но гораздо труднее было спешиваться и управлять. Королева Таргариен взяла маленькую ручку Миссандеи в свою. — Ты права. Мы должны стремиться к лучшему миру, когда все рабы будут освобождены от оков. Я не буду прятаться в своих комнатах. Я приму сира Барристана в большом зале. Там я услышу новости о моем племяннике, — Дейнерис должна была казаться сильной для своего народа. Дракон не прячется.

***

Великая пирамида Миэрина вернулась к жизни, безупречные стражи настороженно следили за просителями, поднимающимися по ступеням в зал для аудиенций. Ее кровные всадники также присутствовали, их аракхи, плети и колокольчики резко контрастировали с шипастыми бронзовыми шапками, короткими копьями, щитами и серыми стегаными туниками солдат-евнухов. Аристократия Миэрина, которая могла проследить свою родословную на десять поколений назад, проявила себя в силе. Слабые глаза хмурого Хиздара пробежались по толпе. Она была одета по-военному. Исчезли красочные и нелепые одежды, которые так любили гискарцы. Свободнорожденный из залива Работорговцев носил токар — странную одежду, бесполезную для любого рабочего человека. Токар представлял собой длинную свободную простыню, которую нужно было обернуть вокруг бедер, под мышками и через плечо, чтобы показать бахрому из золота и драгоценных камней. Для такого одеяния требовались обе руки и множество слуг. У Хиздара была дюжина токаров — пурпурных, изумрудных, бордовых и сиреневых, украшенных золотыми полосками, бусинами, аметистами и жемчугом. Дейнерис была одета в красно-черную кожу с тиснением чешуей. Брошь в виде головы рычащего дракона покоилась над ее правой грудью, а корона трехглавого дракона — серебряные кольца и золотые крылья была на ее лбу. — Встаньте, сир, и расскажите мне о ваших путешествиях, — она приказала старому рыцарю. — Ваша Светлость, я вернулся из Девичьего Пруда. Мы привезли несколько бочонков с лекарством, а также свитки с инструкциями о том, как варить эликсир. Это подарок от вашего племянника, принца Деймона Таргариена. — Он точно мой племянник? — Он прошел сквозь огонь. В нем много от вашего брата Рейгара, Серебряного принца. У него нет серебристых волос или фиолетовых глаз, но у него та же природа. Принц Деймон предан своим друзьям и семье. Он считает своим долгом помочь вам. Но что означала «помощь»? Дейнерис знала, что законы Вестероса благоприятствуют сыновьям. Ни одна женщина никогда не сидела на Железном троне. Если прошлые Великие Советы были прецедентом, притязания Деймона легко превосходили ее по рангу. У нее были драконы, но она не хотела сражаться со своей семьей и повторять Танец. — Слова моего племянника добры, но… — Он предлагает больше, чем просто слова, — сир Барристан достал пачку бумаг из маленького потрепанного металлического сундучка в своей кожаной сумке. — Принц расспросил меня о вашем правлении и дал мне еще кое-что для вас. Миссандея собрала бумаги и отнесла их к скамье из черного дерева. Дейнерис просмотрела листы тонкого, тщательно исписанного пергамента, полные рисунков, диаграмм и вычислений. Она не совсем поняла эти слова. — Сир Барристан, что это? — Секреты ковки и отпуска металлов, возведения ветряных и водяных мельниц, придания формы и обжига стеклу, а также посадки и культивирования. Принц Деймон не мог поделиться всеми своими знаниями, но он записал то, что мог. Север становится богатым благодаря этим знаниям. Они строят шахты, фермы, мосты и дороги. Он желает того же для ваших земель. Дейнерис проглотила свое удивление. Это может быть невероятным подарком. Хозяева построили империю на спинах и крови рабов. Вот еще один способ создать богатство честным трудом. Она могла бы сохранить своих людей занятыми. Деймон дал ей что-то действительно ценное. Она передала бумаги нетерпеливой Миссандее. — Мой племянник добр. Я отплачу ему тем же за его великодушие, — Дейнерис на мгновение остановилась. В Миэрине было мало того, чего хотел бы принц Таргариен. Возможно, золото, драгоценные камни и самоцветы, но эти богатства были приобретены работорговлей. Ее племянник, казалось, не заботился о деньгах. — Мы должны найти что-нибудь, чтобы отправить на Север. — Ваша Светлость, возможно, в этом нет необходимости. Принц Деймон прибудет в Миэрин, — сказал рыцарь. Шок на ее лице невозможно было скрыть. Как и сердитое шипение в толпе. Примечания автора: Хьюго Вул, лидер горного клана по прозвищу Большое Ведро, называет Р’глора Красный Раглу. Естественно, он думает, что Красный Бог полон дерьма. Жаль, что мы не проводим больше времени с Горцами. Мартин спроектировал историю так, чтобы она вращалась вокруг двух войн — человеческой за Железный трон и сверхъестественной против Белых ходоков. Идея, я думаю, заключается в коалиции желающих (искупить вину некоторых плохих парней) сражаться за Рассвет. Это объясняет использование оружия из драконьего стекла / обсидиана, чтобы каждый мог присоединиться к битве. Но проблема в том, что, несмотря на это наращивание, концовка по умолчанию — «мано-а-мано» с Королем Ночи, а телевизионный поворот Арьи с ножом заставляет Великий совет в КГ, все войска, идиотскую тактику казаться тривиальными. Браавос явно основан на Венеции, а дворец Морского владыки — на дворце дожей. Раскрытие Утеро похоже на Маскарад. Браавос, по-видимому, самое богатое место во вселенной GOT на душу населения. Ланнистеры богаты, но я вряд ли думаю, что львы делятся золотом со своими шахтерами. Венеция разбогатела благодаря морской торговле, но в средние века здесь также развивалась промышленность — производство стеклянной посуды, судостроение, производство соли. В Эссосе будет больше магии, чем в Вестеросе. В Семи Королевствах мейстеры и Вера выступают против всего магического. Мелисандра — исключение как иностраннка. Но в Эссосе есть больше религий и тайн — Валирия, Ройнар, маски Безликих людей и мейеги. В книгах есть великая армия из Волантиса, которая готовится напасть на Миэрин. Я думаю, это вписывается в то, что Виктарион плывет туда с Железным флотом, а Мартин готовится к какой-то великой битве. Я не фанат Железнорожденных, за исключением книжной Аши, но идея, что все, кто связан с работорговлей, хотят убить Дейенерис, имеет смысл. Она чрезвычайно разрушительна, учитывая, что залив работорговцев был сердцем работорговли. Эйгон Блэкфайр был вырезан из телешоу. Это позволило Варису зарекомендовать себя как хорошего парня и остановило трехстороннее соревнование — Эйегона, Дейенерис и Серсеи. Здесь Эйегон умер бы от чумы, если бы не лекарство. Итак, он обязан Джону своей жизнью. В книгах Тирион обманом заставляет Эйгона отправиться на Запад. Я не понимаю, почему он изменил свои планы. Самое разумное — это найти королеву драконов. У нее есть два свободных дракона! Если Эйгон действительно думает, что он Таргариен, очевидный шаг — соединиться с драконом. Базовое предположение состоит в том, что все в Эссосе принимают рабство. Единственными исключениями являются Дейенерис и Браавос. Но Браавос ограничен как военно-морская держава, и многие торговцы и хранители ключей извлекают из этого выгоду. Да, они не захватывают и не продают рабов. Но они торгуют с городами-рабовладельцами и покупают товары, изготовленные рабами. Я считаю, что Ширен должна была быть более важным персонажем. Ее сожжение, очевидно, является одним из трех сюжетных поворотов, на которые ссылается Мартин как на оставшиеся в книгах. Джендри повторяет некоторые действия Эдрика в шоу. Кровь Эдрика (высосанная пиявкой!) используется, когда Мелисандра проклинает трех королей. Все трое (Роб, Бейлон и Джоффри) умирают, но Давос скептически относится к тому, что это связано с проклятием. Это также означает, что Станнис играет с магией, поэтому его протесты о том, что он не имеет никакого отношения к смерти Ренли, являются чушью. Красная ведьма также хочет сжечь Эдрика в качестве жертвы, и я удивлен, что сюжетная линия книги, в которой Давос тайком увозит Эдрика, не имеет больше последствий. Как и все, я думаю, что Мирцелла была потрачена впустую в шоу и книгах. Дорн — отличная идея. Это Испания, Сицилия и районы Северной Африки с многочисленными культурными влияниями, в то время как Европа находилась в Темных веках. Из второстепенных персонажей в шоу Оберин был фантастическим. У него было несколько крутых реплик. В Дорне есть прецедент магии — водное колдовство Ройнаров. Дейенерис застряла в Миэрине на несколько книг. Это недостаток раскачивания сюжетных линий. Она рано завоевывает город, и ей приходится сидеть там, пока другие сюжетные линии подтягиваются. У нее неразрешимые проблемы — она пытается умиротворить город через абсурдный брак с Хиздаром и заковывание драконов в цепи, но это полный фарс. Я отказываюсь верить, что какой-либо Таргариен мог бы так себя вести. Главная проблема — это расстояние. Путешествие из Винтерфелла в Миэрин займет время. Токар — это экстремальная версия тоги. В первые дни, тога была простой одеждой, практичной даже для работы. По мере того как Рим богател, тога становилась все более сложной и дорогостоящей, поэтому ее приберегали для официального использования — кандидатами, баллотирующимися на выборы, и сенаторами. Различные тоги стали символами, такими как однотонная пурпурная тога пикта, которую обычно носили генералы, празднующие триумф. Это было кооптировано императорами. Токар, конечно, идет еще дальше, будучи совершенно бесполезным, чрезвычайно безвкусным и признаком большого богатства. Дейенерис никогда не следовало носить токар. Подарок Джона для Дейенерис взят из одной из моих любимых серий книг — «Хроники Придейна» Ллойда Александера. В последней книге, «Верховный король», Тарен решает не отправляться на Летний остров (Рай в валлийской мифологии). Один из его спутников находит тайный клад знаний, украденный Арауном. Это помогает главному герою построить лучшее будущее. Я тоже большой поклонник Миссандеи. Ее смерть в 8 сезоне была ужасной.