About last night

      — Столп Насекомых, Томиока Шинобу.        Гию издал странный звук и повернулся, чтобы посмотреть на девушку рядом с ним. Шинобу выглядела так, как будто только что не сказала самую странную вещь в мире. Здесь они были посреди собрания Хашир, и она сказала это. К этому времени все в очереди с любопытством повернули к нему головы, недоумевая, почему он еще не объявился мастеру. Он оказался на коленях в правом конце, поэтому видел все любопытные лица.       Он прочистил горло.       — Я извиняюсь, Ояката-сама, но мне кажется, что остальные жестоко шутят.        Это будет не в первый раз.       — Что ты имеешь в виду, Гию? — безмятежный голос Кагаи заполнил двор.       — Эм... — он посмотрел на девушку рядом с ним. — Может быть, я ослышался, но Кочо представилась как Томиока Шинобу?       — Понятно. Что ты находишь в этом необычного?       — …Это… не её фамилия. Она моя, — тихо сказал Гию, недоумевая, зачем вообще нужно было задавать этот вопрос.       С другой стороны послышался смех. Это был Узуй Тенген.       — Какое яркое проявление невежества! У меня три жены, и я никогда не откажусь от них!       Гию неловко поерзал.       — Она… не моя жена.        Слышались вздохи. Мицури удивленно прикрыла рот. Некоторое время никто не разговаривал. Удивительно, но тишину нарушил Столп Камня.       — Я знал, что утром он пожалеет об этом. Бедняга, — сказал Гёмей со слезами на глазах.        Санеми хлопнул рукой по земле и громко сказал, глядя на Столпа Воды:       — Видите, блять?! Теперь он прерывает собрание Столпов своим семейным кризисом!       — Шиназугава-сан, — Шинобу бросила на него взгляд, — не разговаривайте так с моим мужем.       — Кочо, я не твой муж, — сказал Гию немного отчаянно.       Санеми завопил с другой стороны:       — Это не ее гребаная фамилия!       — Ее зовут Кочо, потому что мы не женаты.       Гёмей сказал:       — Боюсь, это официально, дорогой мальчик. Она сама вышла за тебя.       — Это было так романтично! — весело сказала Мицури.        Кагая приложил палец к губам, и болтовня стихла. Затем он снова обратился к Гию.       — Гию, может быть, ты расскажешь нам, что ты помнишь о прошлой ночи, — предложил он.       Гию сделал задумчивое лицо.       — Все собрались вместе, потому что это была ночь перед собранием Столпов. Там была выпивка. Должно быть, я был очень… пьян. И я больше ничего не помню.       — Все пили? — Кагая попросил разъяснений.       Остальные Столпы переглянулись. Наконец, Обанай сказал:       — Ни у кого из нас нет похмелья, поэтому я не уверен, о чем он говорит.        Остальные согласились, и Гию выглядел раздраженным.       — Ояката-сама! — прогремел голос Ренгоку. — Я могу пролить свет на ситуацию!        Он как всегда улыбался.       — Давай, — сказал Кагая с улыбкой на лице.       — Мы с Кочо-сан сидели вместе, когда подошел Томиока. Томиока сказал: «Выходи за меня замуж прямо сейчас, девочка», а Кочо-сан сказала «нет». В следующий раз, когда я их увидел, они были женаты.       — Хорошо, кто-нибудь может заполнить пробелы?       Мицури подняла руку.       — Томиока-кун подошел ко мне и сказал: «Сделай так, чтобы твоя подруга вышла за меня». Так что я нашла Шинобу-чан и сказала ей, а она сказала: «Скажи ему, приди и спроси меня в лицо», и я думаю, он так и сделал.       — Это было до или после первоначального предложения?        Обанай поднял руку.       — Я сидел с Мицури и услышал, как он пробормотал: «Я уже трижды спрашивал».       — Понятно, — Кагая все еще улыбался. — Шинобу, что заставило тебя принять его предложение?       — О-Ояката-сама, предложения не было, — сказал Гию, заработав на себе взгляд Санеми, который сказал ему не говорить вне очереди.        Шинобу улыбалась.       — Он сказал мне, что будет заниматься со мной оральным сексом каждую ночь, если мы поженимся, поэтому я сказала «конечно».       Гию в ужасе закрыл лицо. Все остальные в очереди сохраняли невозмутимое выражение лица.       — О, да! Это правда! — Тенген казался взволнованным. — Томиока даже спросил меня, как мне «угодить» своим женам, поэтому я продемонстрировал на кусочке фрукта, тогда он тоже сделал это, и это было действительно отвратительно, потому что он съел его потом.       Муичиро поднял руку.       — Я видел это. Это единственное, что я помню о прошлой ночи, потому что это было действительно отвратительно.        Лицо Кагаи не изменилось.       — Гию, ты ничего этого не помнишь?       — Простите, Ояката-сама, — Гию посмотрел вниз. — Я все еще считаю, что это розыгрыш.       — Что ж, у меня есть доказательства, — с улыбкой сказала Шинобу. Она опустила воротник и показала несколько следов страсти. Гию чуть не упал.        Ренгоку поднял руку.       — Да, он определенно сделал это. Узуй-сан и я думали, что он напал на нее, поэтому мы оттащили его, и он угрожал убить нас.       — Неужели никто не подумал спросить, в своем ли я уме? — спросил Гию, глядя в очередь.        Гёмей сказал:       — Я несколько раз спрашивал тебя, хочешь ли ты, чтобы я завершил церемонию. Ты начал плакать и говорить, что влюблен в Кочо уже год. Потом ты сослался на то, что ты в здравом уме, в качестве доказательства, я принял это.       — Я… простите, но…       — Ты, блядь, женат, смирись с этим, — рявкнул на него Санеми.       — Ояката-сама, этот брак должен быть аннулирован. Мы даже не заключили его, поэтому по традиции он должен быть аннулирован.        На линии было тихо. Некоторые люди неловко кашляли. Мицури прикрыла рот рукой, чтобы скрыть смех. Шинобу покачала головой.       Гию закрыл глаза.       — О нет.       — Ты заставил ее кончить раз пять, — сказал Узуй, не в силах сдержаться. Это заставило Санеми и Обаная рассмеяться.       — Это было… очень громко, — сказал Гёмей. — Мне пришлось вывести Токито на улицу и объяснить ему, что такое половой акт.       — Они пытались сделать ребенка, — рассеянно сказал Муичиро, глядя в небо. Обанай поднял руку.       — Это действительно так. Томиока очень громко закричал: «Роди моего ребенка, Шинобу!»       — Я сказала да! — Шинобу воскликнула с улыбкой.        Узуй посмотрел на нее.       — Это было больше похоже на «Да, да, да, о, да, Гию, сделай меня беременной».        Гию чуть не закричал от смущения.       — Я не помню этого, Ояката-сама.        Лицо Гию было красным.       — Почему вы все слушали?       — Слушали? — Узуй в замешательстве повернулся к нему. — Нет, мы были в комнате. Эти движения были очень эффектными, чувак!       — Что не так с вами, люди?       В этот момент Гию был почти зол.        Ренгоку посмотрел на него сверху вниз.       — Не беспокойтесь, Томиока-сан. Я заставил всех уйти, чтобы мы мало что видели.       — Да, совсем немного, — сказала Мицури, сложив ладони вместе, чтобы показать «размер».       Обанай посмотрел на нее.       — Вы великодушны, Канроджи-сан.       — Честно говоря, — сказала Шинобу, глядя на них сверху вниз, — вы не видели этого полностью… знаете ли.       — К-Кочо? — Гию в панике посмотрел на нее.       — ТОМИОКА! — закричали все в унисон, поправляя его.        Шинобу улыбнулась ему.       — Теперь я Томиока, Томиока-сан.       — …Просто, пожалуйста, скажите мне, что это тщательно продуманная шутка. Она зашла достаточно далеко, — сказал Гию, возвращая свое обычное бесстрастное выражение на лицо. — Ояката-сама, прошу прощения за это.        Кагая кивнул и сказал ему, что не нужно извиняться. Затем он повернулся к одной из своих дочерей:       — Не могли бы вы прочитать письмо, которое мы получили ночью? То, что от Гию.        Глаза Гию в панике расширились.       — Ояката-сама, пожалуйста, я не помню, чтобы писал это.        Этот кошмар просто не мог закончиться.        Ничика откашлялась, прежде чем сказать:       — Это перефразировано, потому что было несколько орфографических и грамматических ошибок. «Ояката-сама, я собираюсь жениться на Кочо. Она чертовски хороша и получит мой член. Я давно влюблен в эту девушку. Ее зовут Томиока Шинобу. Извините, вы не можете присутствовать — Томиока Гию.»        Все Столпы сдерживали смех, не смея выпустить его наружу. Гию выглядел на грани срыва. Он нарушил построение, чтобы подойти к веранде и самому изучить письмо. Почерк был неряшливым, но это определенно его авторство.       — Вот твое доказательство, — небрежно сказала Шинобу, когда он возвращался к ней. — Конечно, такой легкомысленный человек, как ты, забудет, что ты женился.       — Мы не женаты! — крикнул ей Гию. Она немного нахмурилась и отвернулась.        Мицури выдохнула.       — Ты не можешь так разговаривать со своей женой! Ты злой!       — Да, перестань быть злым, — сказал Обанай только потому, что хотел с ней согласиться.       — …Прости, — прошептал Гию Шинобу. Она улыбнулась ему, прежде чем снова повернуться вперед.        Кагая снова заговорил:       — Поскольку этот вопрос прояснился, мы можем начать наше Собрание Столпов.        Гию подумал: «Буквально ничего не прояснилось».        После встречи все разошлись, кроме Гию и Шинобу. Теперь пара стояла друг напротив друга.        Гию неловко посмотрел на нее.       — Кочо…       — Теперь меня зовут Томиока, Томиока-сан, — с улыбкой сказала Шинобу.       — Ко… Томиока, прости, что… заставил тебя выйти за меня замуж обещанием орального секса, — сказал Гию, немного покраснев от этой странной цепочки слов. — Честно говоря, не могу поверить, что ты использовала такие выражения в присутствии Ояката-сама.        Шинобу улыбнулась и пожала плечами.       — Это было проще, чем признать правду.       — Правда?       — Правда в том, что я сказала «да», потому что ты мне нравишься, Томиока-сан, — небрежно призналась она, все еще улыбаясь.        Гию в замешательстве моргнул.        — Я нравлюсь тебе?       Девушка снова дразнила его?       — Ты действительно легкомысленный, — сказала она со смехом. — Я не думаю, что смогу сделать это более очевидным. Я постоянно с тобой флиртую.       — …Издевательства?       — Флирт, — уточнила она. Была разница.       — Я… не испытываю к тебе неприязни, — сказал он неуверенным голосом. Он понятия не имел, как вести этот разговор.       — Я тебе тоже нравлюсь. Иначе, пьяный, ты бы не прошел через все эти неприятности. А это было много неприятностей, — сказала она, хихикнув в конце.        Гию закрыл глаза и застонал.       — Я не могу поверить, что все это произошло, и все пришли сюда с невозмутимым лицом.       — Ну, мы не первые, кто стучит на вечеринке. Это не было чем-то особенным. Однако мы первые, кто поженились на такой вечеринке.        Он сделал раздраженное лицо.       — Извини. Мы можем развестись.       — Вот идея, — быстро сказала она. — Давай останемся женатыми, но мы должны начать эти отношения трезвыми.       — …Звучит неплохо, — сказал он, наконец, чувствуя себя немного менее неловко.        Жена улыбнулась и взяла его за руку, уводя прочь.       — Нам есть о чем поговорить, Томиока-сан, — сказала она своим сладким голосом.       — Верно… Томиока.       — Зови меня просто Шинобу.       — Извиняюсь.