По тонкому льду

У Ани на носу первый важный старт в сезоне. Не второсортная бэшка, с презрением именуемая «водокачкой», а серьезный турнир. Нависшая грозовая туча. Дело даже не в необходимости взять золотую медаль — хотя и этот вопрос стоит ребром. Аня не может снова проиграть Майе. Не после слитого Будапешта. Ее это деморализует, лишит уверенности: одно дело уступить вершину пьедестала Трусовой, Косторной, да даже Валиевой, совсем другое — скромной юниорке без титулов, которая, кстати, вполне может слегка «заматереть», если второй раз подряд обойдет действующую чемпионку мира. В итоге одна развалится, другая — наоборот, почувствует силу и пойдет в плюс. Даня ловит себя на мысли, что совсем этого не хочет. Принцип непредвзятости дал окончательный сбой: если Хромых окажется в олимпийской тройке вместо Ани, он, кажется, примкнет к секте «заслужила» и «надо было придержать в юниорах». Потому что Аня действительно заслужила. Потому что слишком многое они пережили вместе — переживут и эти сложности. Вопрос в том, дадут ли ей время? Или заменят, как сломанную шестеренку в отлаженном часовом механизме?   Но даже золото не станет веским аргументом в глазах федерации. Не столь важна медаль, сколько сам прокат. Вариант «Хромых развалилась, поэтому Щербакова выиграла, пусть и с ошибками» им не подходит: нужно катать чисто и с ультра-си. Никто это условие не озвучивал — оно просто висит в воздухе с самых контрольных прокатов. Желательно вообще выигрывать эффектно, с какими-нибудь мировыми рекордами, отрывом баллов эдак в -дцать и с десятками в протоколах. Иначе уже не чемпионка, а так, второсортная бэшка — и неважно, что проигрывать Ане на мировой арене, в общем-то, некому, кроме своих же. И очень обидно порой осознавать, что тренируйся она в любой другой сборной, была бы неоспоримым первым номером, спокойно готовилась бы к Олимпиаде, а не оставляла силы и нервы на этом отборе, который можно охарактеризовать только как «сдохни или умри». Не мешать личное с рабочим — его ежедневная мантра, которая, увы, больше не работает. Раньше как-то более-менее получалось, пока чувства были за кадром, пока он не мог в них признаться даже себе самому, тогда тренировки с другими девушками были способом оправдаться перед собой — мол, я не только в Аню вкладываюсь, я и остальных люблю не меньше. Но теперь это все отдает таким фарсом, что ему противно от себя. Он, кажется, предает абсолютно всех в этом ноябре. Своих спортсменок. Пусть и делает свою работу хорошо — а поставить их в один ряд с ней все равно не может. Желает им всем удачи — но при одном условии: все, что достается им, должно и Ане тоже доставаться. Для нее он тоже предатель: тренирует тех, кто может потенциально ее подвинуть. Завтра вылет в Турин. Завтра вылет, а он не может заснуть. Аня, часа два назад пожелавшая ему «спокойной ночи», тоже светится в сети. Д.М.: Не могу заснуть☹   Почему-то выговаривать ей сейчас не хочется. В конце концов, он рад, что она не спит. Ему и писать-то больше некому.   Анютик: Я тоже) А завтра утром уезжаем.…   Д.М.: Поругал бы, но это будет нечестно, наверное Д.М.: Я же тоже не сплю)   Анютик: Нервничаешь?   Д.М.: Да, что-то распереживался   Он чувствует себя жалким и уязвимым. Чем она-то сможет помочь? Не он ли должен ее поддерживать и настраивать на хороший результат?   Анютик: Я тоже Анютик: До сих пор Будапешт в голове ( Анютик: Не думала, что я настолько не умею проигрывать.   Смешная. Она держалась, как могла, не проронила ни слезинки. Кажется, он сам пережил эту неудачу куда тяжелее.   Д.М.: Ты вела себя более чем достойно, я уже говорил, что горжусь тобой)   Анютик: Так я не о внешнем…   Конечно, не о внешнем. Конечно, Ане обидно было проиграть той, которая никогда не вменялась ей в соперницы. Он должен, наверное, нести какую-нибудь чушь про то, что ей нужно лучше и больше работать. Или про то, что нельзя недооценивать тех, с кем катаешься в одной разминке. Но вместо этого он пишет то, что думает. Магия ночных переписок.   Д.М.: Знаешь, я, наверное, не должен так говорить Д.М.: Это неэтично и непедагогично Д.М.: Но та ситуация — случайность, которая больше не повторится. Один из лучших прокатов Майи против твоего худшего проката. Д.М.: Ты сейчас уже в форме. Не нужно думать о неудаче. Д.М.: Просто сделаешь все так же хорошо, как на сегодняшней тренировке.   Анютик: Спасибо тебе.   Д.М.: За что?   Анютик: За непедагогичность)))   Он вдруг вываливает на нее все, о чем думал в этот вечер.   Д.М.: Ужасно себя чувствую Д.М.: Виноватым перед всеми Д.М.: Не знаю, как объяснить   Аня молчит — и Даниил уже проклинает себя за эти сообщения. Что она должна ответить, если он даже сформулировать свою мысль толком не смог?     Минута, две. Печатает что-то.   Анютик: Ну это же нормально, что ты человек со своими личными предпочтениями?   Каким-то невероятным образом она понимает причину его переживаний.   Анютик: Относиться ко всем одинаково — это своего рода бездушность, нет? Анютик: Ты же нормально делаешь свою работу, не пытаешься других завалить из-за меня   Д.М.:  Если бы все это понимали…   Анютик: Ты не можешь для всех быть хорошим Анютик: Всегда найдется повод докопаться Анютик: Это не мои слова если что Анютик: Это ты мне говорил   Д.М.: Я всегда даю хорошие советы, которым сам не следую)   Анютик: И зря Анютик: Я иногда тебя слушаю и результат получается хороший)))   Д.М.: Иногда, значит?   Анютик: Ну если бы я сказала всегда, ты бы все равно не поверил   Д.М.: Нет, конечно)   Анютик: Ты тоже иногда начни меня/себя слушать   У него что-то сжимается внутри от этой ненавязчивой, но такой нужной сейчас поддержки. Как в одном маленьком человеке может умещаться столько всего? Девушка, которую он безумно любит. Маленькая девочка, которая всхлипывает у него на плече после неудачных тренировок. Спортсменка, которой он совершенно оправданно гордится. И то, что он упорно не желал замечать все эти годы — она его самый близкий друг. Только один вопрос:   Д.М.: Когда ты успела так повзрослеть?   Анютик: Не знаю)   Д.М.: Где-то проморгали мы этот момент)   Действительно, где-то в огромной истории их переписки затерялся тот день, когда он отбросил свой покровительственный тон, а она, хоть и продолжала общаться на «вы», придвигалась ближе и ближе. Как-то все равно теперь на эту Италию. Что бы там ни случилось, они друг у друга будут. И если будет нужно, он забудет про непредвзятость и выгрызет ей эту квоту зубами. Звучит пафосно и глупо, потому что как реализовать это глупое обещание самому себе, Даниил не представляет.   Анютик: Хочу обнять тебя   Д.М.: Только обнять?   Анютик: Тебе уже мало?)   Д.М.: Да))   Анютик: Наглеете, Даниил Маркович.   Д.М.: Еще даже не начинал)   Анютик: [Фотография] Анютик: Красивая?   У нее новая привычка — присылать свои фотографии. Иногда от них хочется залезть в холодный душ. Как сейчас, например. Длинные волосы рассыпаны по плечам и подушке. На Ане тонкая трикотажная майка, очень ясно дающая понять, что никакого нижнего белья под ней нет и в помине. Она не могла не заметить эту пикантную подробность — значит, хотела, чтобы ее заметил он.   Д.М.: Слишком. Д.М.: Ты играешь нечестно.   Анютик: Почему это?   Д.М.: Потому что теперь я точно не хочу спать.   Анютик: Ой)   Д.М.: Завтра буду злой и сонный   Анютик: Тогда я вечером не приду к тебе в номер   Д.М.: Придешь)   Анютик: Еще и самоуверенный.   Д.М.: В тебе уверенный)   У них обоих в голове теперь совсем не соревнования — а время, которое, возможно, получится провести в опасной и такой привлекательной близости. Даня молится всем фигурным богам, чтобы эта одержимость друг другом не сыграла с ними злую шутку, еще не зная, что Италия окажется куда коварнее Венгрии. Рейс Санкт-Петербург — Турин с пересадкой в Будапеште уже вылетел.