Школа им. Оллара. Излом

– Ты мой спаситель! Альдо с облегчением рассмеялся и заключил Робера в жаркие и, конечно, отдающие его любимым цитрусовым одеколоном объятия и нарочито грубовато похлопал по спине. – Забирай уже, – вздохнул Робер, отстраняясь и протягивая ему слегка помятый белый пакет. – О, ну давай, – Альдо закатил глаза и, обезоруживающе улыбнувшись, состроил самое свое серьезное лицо. – Говори, что ты там так хочешь, а то у меня от твоего взгляда совесть чешется. – Что-что у тебя чешется? Выразительный взгляд на пакет Альдо не смутил. Легкомысленно крутанув им в воздухе, он пожал плечами. – Ой, брось, Создатель меня простит. Он знает, что я не со зла. Представляешь, как бы я выглядел, если бы явился на свидание в сутане! Нет, в этом есть свое очарование, некоторым, между прочим, такие штучки нравятся, «отпустите мне грехи» и все такое, но она не из таких, понимаешь? Она бы сказала, это неуважение к вере. И расстроилась. И что тогда! Робер и сам был «не из таких» и с удовольствием высказал бы Альдо все об уважении и неуважении к вере, если бы это имело хоть какие-то шансы достигнуть его сознания, а не только ушей. Поэтому Робер ограничился тем, что неодобрительно хмыкнул и посмотрел на часы – чтобы обнаружить, что экран погас. Он тряхнул рукой, потыкал сенсор пальцем, выругался и уронил руку. – Опять? – сочувственно вздохнул Альдо. – Уже третьи, – проворчал Робер. – Я только на прошлой неделе их купил, это проклятие какое-то… – Или тайный знак Создателя, – перешел на проникновенный шепот Альдо и заботливо сжал его плечо, кротко глянув на небеса, затянутые тонкой пасмурной пеленой, хлопнул ресницами. – Быть может, он хочет сказать тебе, друг мой, что тебе пора перестать спешить и предаваться тяжким мыслям о быстротечности всего сущего? Живи сегодняшним днем и цени всякий миг, что послан тебе! – Альдо. – Сходи, к примеру, на мою проповедь. Ты уже месяц находишь отговорки! Сегодня я как раз собираюсь говорить о ценности секунд как проекции вечности. «Сегодня» – лишь тень, падающая от Рассветных садов… Альдо не выдержал – расхохотался, впечатленный, очевидно, кислым выражением лица друга, и попытался задушить его в еще одном крепком объятии. И заявил, уверенно устроив у него на плечах руку: – Сегодня ты точно идешь со мной. У тебя выходной, а значит, начать его нужно со света веры. Придешь в гости в выходные? У бабули День рождения, она не хочет никого видеть, но ты ее любимчик. Я помру от скуки, если буду там один. Точно. Вот что он забыл. Матильда. Или… Не только это? Ощущение ускользнувшего чего-то преследовало Робера несколько последних дней. Как комариный укус, умостившийся в складке между пальцами и противно зудящий. Стоило вспомнить о Матильде, как зуд унялся. Или как будто унялся. Робер неопределенно кивнул. – Если не будет работы. – У тебя всегда есть работа, когда ты этого хочешь. – У меня есть работа, когда у меня есть работа. – Ах, ну да. – Альдо. Альдо уже ушел вперед на несколько шагов, шаркая не застегнутыми сандалиями по асфальту и прижимая к груди хрустящий пакет, из которого вывалился и покачивался рукав сутаны. Кого Альдо, как всегда, меньше всего напоминал, так это священника. Эти сандалии, дурацкие пляжные шорты, просторная футболка, задранные на лоб солнечные очки. Его не смущало ни прохладное приближение осени, ни центр города, гудящий автобусами и окутанными выхлопами автомобилями и пестрящий группками шебутных туристов, ни белокаменная храмовая арка с широкими золочеными дверьми. Он шагал неторопливо, со скорбной расслабленностью и пущего эффекта ради заглядывался на ползущие над храмом рваные тонкие облака. Интересно, он в самом деле видит где-то там Создателя? Матильда до сих пор называла Альдо «полоумным святошей» и считала, что это все блажь и получить внимание молоденьких дурочек можно было, избавившись от портков и щеголяя в одних трусах, а не натягивая сутану. Робер нагнал Альдо у самых ступенек. Альдо моментально обернулся и дернул уголком рта. – Так ты придешь? Сколько бы Робер не поминал недобрым словом тот день, когда взялся за самое бесперспективное дело в своей жизни, согласившись найти неуловимых наемников (несуществующих, как он, честно говоря, тогда считал), преследующих злую несчастную женщину и ее внука, этой кроткой улыбки Альдо хватало обычно, чтобы хоть немного успокоиться. По крайней мере, и он, и Матильда были живы, а жизнь стоила дороже всего. – Приду. Если только… – Не помчишься служить порядку и справедливости, ага. Альдо улыбнулся и благодарно стукнул его в плечо.