Свержение короля

— М-х-х… Ах! Сладкие стоны эхом разносятся по всей квартире, вперемешку со слишком пошлыми причавкивающими звуками, завораживая своим откровенным вызовом. Плавно нагибаясь, и размашисто проводя по всей длине достоинства своего партнера языком, чувствуя чужие пальцы, что крепко держат за волосы. Обхватив головку члена в плотное кольцо губ, слегка посасывая еë. Затем, резко вгоняет в свою глотку, изначально упираясь кончиком языка в уретру. По телу парня разливалось извращённое удовольствие, а по венам протекала горячая кровь, точно раскалённый свинец. В висках пульсировало все сильнее с каждым новым движением языка, а стоны становились всё громче и извращение. Он кончает с именем своего партнера на губах, а тот, покорно принимает потом горячей спермы, после быстро сплюнув еë. Парень резко переворачивает своего партнера на живот, отчего тот утыкается носом в подушку. Дрожащее от возбуждение колени почти не держали тело и оно, то и дело пыталось разъехаться в разные стороны. Но вот, до слуха донесся сладкий, развратный стон. То что нужно… Толчок, ещё один. Вместе со стонами, до слуха донеслось имя обладателя квартиры. Казалось, только от этого он мог уже кончить. Но нет, этого мало. Он хотел вытрахать до потери сознания, вытрахать все мысли, добиться того ебучего кайфа. Когда-то – а вообще-то это было совсем недавно, – в воздухе витал приятный запах сэнко*, но сейчас, в квартире приобладал запах секса. Приторный, от которого иногда хочется блевать. Запах смазки, сигарет и пролитого красного вина на белую простыню перемешивались друг с другом, создавая новый запах. Но обоим было наплевать. Они так увлечены мыслью вытрахать и быть вытраханным, что затуманило разум. Парень перешёл к другим действиям, начиная посасывать пульсирующую венку на шее, всасывая кожу и оставляя багрово-красные засосы и следы от зубов, что так болезненно-красиво смотрелись на теле нижнего. Спустя некоторое время, он стал всасывать мочку уха своего партнера, наслаждаясь сладостными охами, стонами, криками. Они – словно музыка – ласкали слух парня. — А-а-ах… мх… б-быстрее..— стонал нижний, сжимая в ладони кусочек одеяла, понимая, – ещё секунда, и он кончит. Дико быстрый темп прогибал кровать под ними, создавая до безобразия неприличный звук. Хотя, куда уже ещё неприличнее? Он берет его грубо, жадно, с неким эгоизмом, не присущий его душе, вдалбливается в стонущее тело без конца. Нижний почувствовал накатившую волну до безумия сладкого наслаждения, что окончательно затопило разум, и не менее хорошо он чувствовал струю горячей спермы, что ударила прямо в простате, от чего из уст вырвался ещё один ебучий стон удовольствия. Блядски хорошо. Горячая пульсация прошла через их тела неимоверное количество раз. « И как, блять, до этого могло дойти? » — подумал Чуя, приходя в себя и восстанавливая сбившееся дыхание. Как так получилось, что он трахается со своим врагом, называя это «Секс по-дружбе». Какой нахуй секс по-дружбе? Скорее по-вражески… так вообще сказать можно? Парень не знал, но его забавляло то, что сейчас творилось в голове. С одной стороны неприязнь, обида к человеку, которая не до конца прошла, а с другой — непреодолимое желание отомстить так ему, вытрахав до остановки сердца. Неплохая смерть… Накахара медленно встал с кровати, плавно натягивая на себя боксёры и осталась только в них. Руки сразу потянулись к тумбе, где лежала уже открытая и почти пустая пачка сигарет и зажигалка. Подойдя к окну, он не до ко конца распахнул ткань темных штор, открыл его и поджег сигарету. Плавно вдыхая никотиновый дым, Чуя все так же размышлял на ту же тему. Уже на протяжении полугода, после мощного секса, он курил сигарету и думал. Иногда, хорошо жить на сорок пятом этаже в одном из элитных районов города. Никто не увидит тебя, даже если ты будешь голым стоять возле окна. Хотя, если постараться… Чуя быстро мотнул головой, отгоняя мысли такого рода. — Ох… — послышался хрыплый, сорванный голос.— Что ж, должен признать, ты был хорош. Но в следующий раз сверху я. — Завались. Ты прекрасно все знал, кто будет сверху. Моя квартира – мои правила. — Точно-точно! Твои тупые правила меня в могилу сведут… — Что-то не нравится – вали нахуй отсюда. Я не держу. — Почему ты всегда такой грубый, Чуечка? Не любишь ты меня. — Парень плавно встал с кровати, игнорируя боль в теле, и подошёл к Чуе. Бинты, что были обмотаны по всему телу, сейчас обрывистыми кусками покрывали его, оголяя шрамы от попыток суицида и слишком опасных миссий. Он прильнул к Чуе, обнимая сзади и укусил за шею, чуть ли не до крови. Тот уже машинально хотел ударить, но вовремя остановил себя. В последнее время, Дазай отводит ему слишком много внимания – для недо-врага, недо-друга – как в сексе, так и в жизни. Или он так сильно загорелся их идеей? С чего бы? Раньше, их с Дазаем связывал только этот безумный план. Говоря честно, Осаму до сих пор не понимал, почему Чуя согласился. Что такого мог сделать босс, чтобы безграничная преданность Чуи разбилось на мельчайшие осколки, и осталась только слепая ненависть и жажда убийства. — Но всë же, мои правила лучше, чем постоянно играть в « камень, ножницы, бумага», чтобы решить кто сверху. — Более спокойно ответил Чуя, морщась из-за боли от укуса. Этим он вывел Дазая из размышлений. — Че ты как упырь в шею въелся? Сгинь! Дазай неохотно отпустил шею, приближая уста к его уху. Горячее дыхание опаляет его, точно огонь, заставляя покраснеть. — А знаешь почему я всегда предлагаю играть в эту игру? —томно начал говорить Дазай. — Потому что я всегда выигрываю тебя! — затем он тихо просмеялся. Чуя опять завелся, слегка краснея. Дазай грубо развернул Чую к себе лицом и резко, бесцеремонно впился в слегка подрагивающие губы, обводя их шершавым языком. Сколько, мокро… Язык проник в рот Чуи, словно к себе домой. Внутри ещё горячее. Там, словно из ниоткуда, возник адский огонь. Хотя, сам образ Накахары словно черт, демон искуситель. Вредный, демон, однако. Язык принялся изучать ротик, хотя, изучать там было нечего. Ничего нового не появится за день-два отсутствия Осаму. Сначала он ласкал стенки его рта языком, но, сорвавшись, опять перешёл к губам, оттягивая их и сминая до боли. Поцелуй был грубый, жёсткий, пропахший никотином и вином, чей сладкий вкус ещё присутствовал на губах Накахары. Все эти запахи образовывали ядерную смесь, но Дазаю это всегда нравилось. Они будто трахали друг друга языками, по-другому назвать нельзя. Очень, очень долго трахали, пока обоим не стал противно. Только тогда они отстранились. — Только не смей говорить, что тебе не понравилось. — прокомментировал Дазай. Чуя усмехнулся, пожав плечами. — Как знать, как знать… Светает. Солнце выходит из горизонта, создавая красивый, завораживающий вид. Черное небо постепенно меня цвет, а звезды уходят до следующей ночи. Вздохнув, Чуя смотрел вдаль, не прекращая думать о чем-то. Прошло полгода, но результата никакого… Его вообще нет. Кроме регулярного секса с Осаму, после которого хочется убить эти скумбрию. — А всë так просто начиналось, — Начал рыжий, — но мы так ничего и не придумали, кроме как разыграть твою липовую смерть. Ты ведь не хочешь мне помогать, а тупо умереть.   Дазай громко рассмеялся. Стало не по себе. Чуя ударил его по голове, от чего тот проскулил: — Ай! Больно же! — Прекрати ржать! Заебал! — рыкнул Накахара, прожигая Осаму злым, убийственным взглядом. Дазай стал неестественно для себя серьезным. По крайней мере, для себя сейчашнего. — Да, начиналось все не так, но не волнуйся, я тебе помогу. Уже помогаю. И ты знаешь почему. — Дазай посмотрел на Накахару, будто хотел узнать причину, хотел прочитать его, но никак не выходило, что странно. Глаза сверкнули красным, а губы расплылись в улыбке. — Только вот, ты мне так и не поведал о своих мотивах. Почему же, самая преданная пешка решила свергнуть своего короля? А, Чуя?