Химия...

Хëнджин, слыша своё трепещущее сердце, лишь сильнее хмурится, смотрит на свое отражение и вздыхает. Улыбка наконец скользит по его лицу, делает его ещё более милым и… детским на вид. Альфа рад и счастлив вроде бы, но оказалось, что нет, ведь он все эти дни пытался выкинуть из головы мысли о Феликсе и обо всём, что связано с этим омегой. Он знает, что обижает этим парня и знает, что тот ещё больше обиделся из-за игнора сообщений, но Хëнджину нужно было время, чтобы всё переосмыслить и всё же прийти к выводу, что ничто не может помешать ему быть с Феликсом, если омега этого ещё хочет. Хëнджин зло клацает зубами и фыркает. Он выдыхает и мычит, смотрит на время. Он надеялся увидеть Феликса в школе сегодня, но его след простыл, а мозг начал подавать самые ужасные идеи и сводить его с ума. Встреча с Феликсом ему сейчас жизненно необходима. Нужно раскидать всё по полочкам и поговорить. Одеваясь, Хëнджин усмехается, качает головой. Ему тошно от самого себя. Но больше его сейчас тревожит то, какие слова он услышит от Феликса. Может омега захочет прекратить их отношения, чего очень не хотелось бы Хвану. Он за какие-то несколько недель, практически месяц, привязался к этому парню, влюбился до потери сознания и вот так просто отпустить его точно не сможет. Но на секунду он понял, что так будет, наверно, правильнее. Время летит незаметно, когда чего-то ждёшь или к чему-то готовишься и тянется долго, словно карамель, когда ты подходишь к самому важному и уже готов ко всему. Именно поэтому Хëнджин на несколько секунд задерживается, ища ключи, которые неизвестно куда делись. Выбегая из дома, Хëнджин вдыхает свежий воздух, вдыхает его долго, будто наслаждается самым прекрасным ароматом ванили на свете. Он смотрит на время, кивает и наконец садится в машину, боясь, что Феликс подумает, что он решил не приезжать. Знакомую фигуру Хëнджин видит сразу же, как только поворачивает к нужному дому, а так же наблюдает ужасное волнение на веснушчатом личике, от чего сам невольно начинает волноваться. Феликс, как обычно, быстро влетает в машину, но не налетает с обнимашками, не говорит о том, что скучал, хоть Хëнджин надеялся на это и тоже безумно скучал. — Привет.. — начинает он и тихо вздыхает, поймав взгляд омеги и его мягкую улыбку. — Привет, — кивает Феликс и улыбается. — Я скучал — шепчет он и прячет свою радость, боль и смущение за волосами. Хëнджин улыбается мягко и одновременно ярко, наклоняет чуть голову и припадает к мягким губам, захватывает их в плен своими, желая насытиться. Феликс отвечает, но с громким вздохом остраняется, почувствовав, что чужие руки больно сжимают талию. — Что такое? — испуганно спрашивает Хван и во все глаза смотрит на Ли, который тихо вздыхает и качает головой. Альфа хмурится и срывается с места, как обычно объезжает кругом улицу и останавливается возле своего дома, ставит машину в гараж и выпускает Феликса, который на секунду пугается, а после выдыхает спокойно и выбирается из авто. Хëнджин ведёт его к дому, не обнимает, хотя руки так и тянутся, но причинять боль он больше не хочет. Ему первого раза хватило увидеть того, как Феликс болезненно чуть ли не вскрикнул от его шаловливых рук. Феликс проходит в знакомое помещение, оглядывает знакомый интерьер, улыбается и вздыхает. Он раздевается быстро насколько это возможно и проходит на кухню вслед за Хëнджином. Колеблясь, он подходит к нему сзади, обвивает руки вокруг талии и прижимается лицом к широкой спине, носом глубоко вдыхает шоколадный аромат и чуть ли не мычит от того насколько он приятный и любимый. Напряжение буквально спадает с плеч альфы вместе со вздохом, а улыбка появляется на «ангельском личике». Хëнджин разворачивается в омежьих руках, располагает свои на плечах и прижимает парня к себе, целует в макушку, а после оставляет много-много поцелуев на лице. Феликс млеет и радуется, чуть ли не мурчит, уже не обращает внимания на боль, ведь самая сильная – душевная – боль прошла и больше не беспокоит. Омега вытягивает губы и затягивает альфу в поцелуй. Желанный и долгожданный. Руки его скользят вверх по спине Хëнджина, а после останавливаются на плечах, чуть сжимают их. — Феликс, не затыкай меня, ты не убежишь от вопросов — шепчет прямо в губы Хëнджин, оторвавшись, и поднимает чужую футболку. Феликс сильнее сжимает пальцы на его плечах и вздыхает, отводит взгляд и тихо мычит, чувствуя себя страшно неловко и немного глупо. Хëнджин в шоке округляет глаза, втягивает носом воздух и, кажется, злится. — Кто это сделал? — спрашивает, а после опускается на корточки, припадает к следам от побоев губами, заставляя омегу взволнованно пискнуть и чуть ли не отскочить от ощущения горячих сухих губ на теле. — Хëнджин… прекрати — чувствуя, как щеки заливаются румянцем, шепчет Феликс и гладит его по голове, улыбается мягко и снова вздыхает. — Прекращу, когда услышу ответ. И вообще, я тебя лечу — хмыкает несколько недовольно Хëнджин и поднимает футболку выше, проходится поцелуями по рёбрам и поднимает на Феликса выжидающий взгляд, который и слова сказать не может, ведь поглощён эти действом. — Тэхён… Одного слова достаточно для того, чтобы Хëнджин с тихим рыком вписался лбом в живот омеги и обвил его талию руками, не собираясь никуда отпускать. Феликс еле слышно усмехается, гладит его по волосам и хнычет, чувствуя сводящие с ума поцелуи вновь. Он отстраняет чужую голову от своего тела и выдыхает, чувствуя горящие щёчки. — Лучше поцелуй меня в губы — шепчет омега нетерпеливо и чуть ëрзает, будто плавится в чужих родных руках. Хëнджин наконец поднимается на ноги и впивается в губы напротив с напористым и горячим поцелуем. Феликс сжимает в ладошках его лицо и даже привстает носочки, будто парень перед ним ростом в потолок, хотя на деле чу-чуть повыше. Поцелуй тянется, словно карамель, сводит с ума, заставляет Феликса забраться пальцами под рубашку Хëнджина и провести пальцами по позвонкам, которые не особо выпирают, но чувствуются отчётливо. Хëнджин усмехается прямо в поцелуй, мычит, но ничего не делает. Феликс отстраняется первым, выдыхает, облизывает губы и улыбается так очаровательно, что Хëнджин думает о том, что пожалел бы миллион раз, если бы упустил такое чудо расчудесное. — Хëнджин-и хëн, как ты относишься к сексу до брака? — Феликс? — глаза Хëнджина в шоке округляются, на губах застывает смущенная улыбка, а улыбка омеги добивает, заставляет промычать и впиться вновь в губы, чтобы не выдать такой «страшный» секрет. Омега мычит, извивается и выжидающе смотрит, серьёзно настроившись. — Это, я полагаю, был положительный ответ — усмехается он и клонит голову в бок, проводит пальцами по груди старшего, цепляя пуговки и смещает руку чуть влево, проводит пальцем указательным там, где сердце, а после прикладывает руку, улыбается, ощущая неравномерное биение сердца. Хëнджин что-то невнятное мычит, усмехается и осторожно подхватывает его и сажает на стол, жадно целует и пока совсем не хочет приступать к активным действиям, наслаждаясь той нежностью, которая царит сейчас между ними. Феликс мычит, прикусывает его нижнюю губу, вздыхает и притягивает альфу к себе, обхватывает ногами его торс и шепчет: — Хëн, мы не можем это сделать здесь — и чуть обиженно хмурится, получив смешок на свои слова и улыбку. — А кто сказал, что мы будем это делать? Тебе противопоказано — Хëнджин издевательски ведёт руками по подростковому телу, специально задевает сосок и довольствуется тихим несдержанным стоном, сорвавшимся с персиковых губ. — Чёртов Хван Хëнджин — мычит Феликс и дует губы, вздыхает и сходит с ума от приятных ощущений. Он чувствует, как из под задницы пропадает столешница и цепляется всеми конечностями за Хвана, который издевательски хихикает и целует его, двинувшись в спальню. Феликс напрягается в его руках, чувствуя, что одежда неприятно сдавливает то самое место, и мычит прямо в поцелуй, а после и тот разрывается, когда Хëнджин кладёт его на кровать, нависает сверху и наклоняется к груди, ведёт языком по выпирающей бусинке соска через футболку. Омега роняет тихий стон, ëрзает и чуть подаётся бёдрами наверх, то ли пытаясь сбежать, то ли наоборот прижаться сильнее. Хëнджин в ответ на его манипуляции тихо цокает и качает головой, приговаривая, что такого он точно не ожидал. — Хëн, ты же не ребёнок — улыбается Феликс и расстегивает верхние пуговки его рубашки, смотрит ненасытно и облизывает губы, будто они недостаточно влажные. — А ты вот да — Хëнджин ещё немного сохраняет здравый рассудок, хмурится даже, но всё равно оставляет много коротких поцелуев на веснушчатый лице. — Ты уверен в том, что хочешь? — спрашивает он взволнованно, ощущая себя подростком, и ведёт осторожно руками по стройному телу, обходит повреждённые участки, словно препятствия, и, не удержавшись, целует. — Уверен. Точно, можешь не сомневаться — выдыхает омега и вздрагивает от ощущения горячего языка на своём теле и тихо хнычет от этого осторожничества. Хëнджин слишком осторожничает, это немного обижает и злит. Омега поднимается, рукой нащупывает внушительный бугорок в штанах альфы, ухмыляется и хлопает своими прекрасными глазами. До его слуха долетает тяжёлый вздох и шипение, а после блаженное урчание. Омега складывает губы уточкой, издаёт тихое «ууу» и ухмыляется. — Ну как, хëн? — Знаешь что, я, пожалуй, обойдусь — чуть ли не рычит Хëнджин и несколько грубо укладывает парня на кровать, нависает сверху, упиваясь этим стервозным и одновременно игривым выражением лица, и избавляет его от рубашки совсем, решив, что этот элемент одежды явно лишний. Феликс раскрывается перед ним, словно весенний бутон и выжидающе смотрит, не собираясь останавливаться. Он стонет довольно высоко, когда горячий рот накрывает его сосок, и мычит, извиваясь и сходя с ума. Хëнджин точно не торопится, но Феликсу это до одури нравится сейчас. Он льнет к альфе всем телом и выдыхает, когда истерзанные соски выпускают из плена, а тонкая ниточка слюны мгновенно обрывается, вызывая смущение на веснушчатом лице. — Ты точно уверен, Феликс? — шепчет Хëнджин и проводит мокрую дорожку поцелуев от уха, по шее и до груди, снова задерживается на соске, но всё же спускается дальше. — Да, я хочу этого — несколько недовольно отзывается омега и вскидывает бровь, подстëгивая альфу к активным действиям. Тот усмехается, ловко избавляет его от штанов и белья соответственно, чуть разводит ноги в стороны, оглаживает внутреннюю сторону бедра и опускает руку к колечку мышц, массирует снаружи, наблюдая за эмоциями омеги, проталкивает палец внутрь, получает на свои действия приглушённый стон и вздох. Поймав спокойный, но в то же время желающий взгляд омеги, он начинает легко двигать пальцем, попутно оставляя много-много поцелуев на теле парня. Феликс мычит, вздыхает и тихо шепчет о том, как ему хорошо. — Хëнджин, ты… можешь уже… — выдыхает прерывисто и тихо продолжает мычать под натиском новых мягких поцелуев, которые оставляет Хëнджин на его теле перед тем, как отойти к тумбочке и вытащить из неё презерватив. Он спешно избавляет себя от всей одежды и возвращается к кровати. Хëнджина снова манят эти губы и он, конечно же, впивается в них, словно это то, без чего его дальнейшая жизнь невозможна. Омега нетерпеливо мычит прямо в поцелуй и выдыхает, когда альфа отстраняется. Альфа ловко натягивает презерватив и подставляет член к колечку мышц, плавно толкается бёдрами вперёд, входит на половину и тихо шипит от приятной, сводящей с ума узости, которая обволакивает и дарит просто невероятные ощущения. Феликс с тихим стоном подаётся навстречу в нетерпении, закусывает губы и выдыхает через нос, чувствуя поступающие, немного сомневающиеся будто, толчки. Он не решается подстегивать, наслаждаясь тем, что есть, ведь ему это очень нравится. Хëнджин сцепляет их руки, прижимая омегу к кровати, тихо рычит и двигается куда более уверенно. Его слух ласкают тихие стоны, а маленькие ручки сжимаются до побеления, показывая неистовое наслаждение парня. Феликс жмурится, что-то мычит, приподнимает будра и толкается навстречу, чувствуя скорый конец. Хëнджин снова рычит, двигается быстро и беспорядочно, вбиваясь в тело под собой, он замедляется, выдыхает и выходит из тела Феликса, снимает использованный презерватив, завязывает его и выкидывает в ведро под столом. Он опускается на колени, проходится поцелуями по телу парня и поднимается, наблюдая, как тёмные глаза смотрят на него. — Феликс, всё в порядке? — шепчет он и помогает парню сесть. Тот прижимается головой к его торсу, руками талию обвивает и оставляет несколько поцелуев на кубиках пресса, поднимает голову и вытягивает губы для поцелуя. Он чуть ли блаженно не урчит, чувствуя сладкие пухлые губы на своих и встаёт на ноги, ведя ему стало неудобно, да и к тому же ему хочется ощущать руки Хëнджина на своей талии, пускай это немного болезненно. — Ты меня удивляешь, солнце — усмехается Хëнджин и ведёт рукой от ягодицы выше, к спине, пробегается пальцами по лопатке и в итоге зарывается в волосах. — Это всё химия — улыбается в ответ Феликс и падает на кровать, утягивая альфу за собой, а после и вовсе меняется с ним местами и теперь восседает на чужом животе. Он с явным наслаждением проводит пальцами по прессу, очерчивает каждый кубик и лишь губы облизывает, не в силах унять желание прикоснуться к ним. Хëнджин цокает, закатывает глаза и наклоняется близко-близко к его лицу, оставляя пару сантиметров между губами, от чего омега в ожидании ëрзает и вытягивает губы трубочкой, но Хëнджин с наигранно надменным цоканьем поднимается и довольствуется обиженной гримасой, которая нарисовалась на веснушчатом лице. — А я вот тебя люблю — обиженно тянет омега и мычит, хлопая глазами. — Я тебя тоже — передразнивает альфа и оставляет короткий дразнящий поцелуй на его губах, а после поднимает с кровати. Он достаёт свою футболку из шкафа и самолично натягивает на парня, с наслаждением наблюдая, как тот смущается от осознания того, что она даже до середины бедра не доходит, но за то, что задницу прикрывает уже спасибо. Сам же Хëнджин спешно одевает нижнее бельё, футболку и шорты, он лишь усмехается, ловя на себе непонимающий и до ужаса смущëнный взгляд, и подходит к омеге, заключая его в мягкие объятия. Феликс тихо вздыхает и поднимает голову, упирается носом в чужой подбородок и, задрав голову ещё выше, оставляет на нём поцелуй. — Ну почему ты не целуешь меня? — подавляя в себе желание захныкать, словно капризный ребёнок, спрашивает он и совсем тихо топает ногой, но задевает ногу Хëнджина, от чего альфа усмехается и снова дразнится. — Я и не думал, что ты можешь быть таким — шепчет он и всё же целует его, не в силах смотреть в эти требовательные глаза и поджатые в обиде губы. Омега снова плавится, обнимает его крепко и блаженно мычит, чувствуя горячие руки на своём теле, которые оглаживают спину и бока, действуя как успокоительное на ноющие участки кожи. — Каким? — оторвавшись, спрашивает Феликс и тянет Хëнджина к кровати, заваливается на неё и располагает голову на широкой груди, всё ещё ожидая ответ на свой вопрос, хотя почему-то ему показалось, что у Хвана нет на него ответа. — Таким любвеобильным и любящим. А ещё… горячим — последнее слово Хëнджин выдыхает прямо в чужие губы и под тихий смешок вновь впивается в них, но ненадолго. Феликс приподнимает голову ещё выше, смотрит в глаза напротив и улыбается. Он съезжает с груди и располагается прямо под боком альфы, чуть вытягивается и прижимается носом к шее, вдыхая приятный аромат шоколада. Он мычит, а после касается её языком, оставляет несколько мелких меток и выдыхает, чуть хмурясь. — Как думаешь, слухи продолжат ходить по школе? — спрашивает омега несколько взволнованно и принимается что-то вырисовывать на чужой груди. — Ни тебе ли всё равно? — Мне? — несколько недовольно интересуется Феликс и шипит, сжимая руку на чужой груди, царапая её короткими коготками, от чего Хëнджин тихо вздыхает и мычит. — Не я игнорил себя и не я был спокоен, как удав, когда это всё началось — фырчит он обиженно и убирает руки, боясь оставить увечий больше, чем положено. И почему Хëнджин вздумал бесить его в самый неподходящий момент? — Да ладно тебе — усмехается Хëнджин и смотрит так мягко и ласково, что растаять хочется. — Я просто уволюсь и всё — выдыхает он, а самого чуть не передёргивает от осознания того, что он не сможет лицезреть лучшего ученика, а по совместительству парня, на уроках. — Есть ещё одна школа, которой требуется учитель химии и биологии, пускай она и расположена намного дальше от моего дома, но я всё равно смогу тебя подвозить — улыбается он и резко меняет эмоцию нв серьёзность, услышав недовольное мычание и хмыканье. — Чего ты? — улыбка вновь украшает его лицо, а губы оставляют мягкий поцелуй на макушке омеги, руки мягко гладят его тело, успокаивая. — Ты что издеваешься? — рычит омега и хмыкает, упираясь и пытаясь вырваться из объятий, хотя не очень-то хочется. — Не хочу я этого. Мы же тоже люди и у нас есть чувства. Директор не уволит тебя, если не будет знать о наших взаимоотношениях — он садится, поджимая ноги по себя, но сразу же думает, что это была плохая идея, ведь синяки сразу же отозвались болью. — Ликс, — вздыхает тяжело Хëнджин, хотя в общем-то он согласен со словами омеги, но всё же продолжает: — если по школе опять пойдёт какой-нибудь слух, меня просто турнут оттуда, поэтому, наверное, будет лучше, если я напишу заявление по собственному — и подтягивает омегу к себе поближе, заключает его в объятия, целует много и везде и вздыхает, вновь слыша мычание. — Ну… мы же всё равно будем видеться.. — делает тихо вывод Феликс и слабо улыбается. — А причина увольнения? — спрашивает он, приставив палец к губам, и смотрит в потолок, придумывая самую развращенную, которая и не снилась Хëнджину. — Не справляюсь с учениками — с усмешкой отзывается Хван и хихикает, поймав удивлённый взгляд парня. А что ещё он может написать? Не станет же писать о том, что… встречается с учеником, верно? — В таком случае, ты не справляешься со всеми, кроме меня. Это довольно веская причина, по которой я, наверное, смогу отпустить тебя в другую школу, в другой ад — хихикает Феликс, прижимаясь к сильному телу и думает, что наверное, всë-таки, это лучший расклад, который они могут себе позволить, чтобы быть вместе без какой-либо угрозы.