Возьми ответственность!

Гермиона не отрывала глаз от конверта, который совсем недавно принёс ей филин. Сам конверт был из бархатной и дорогой бумаги, которую было просто приятно держать в руках. На обратной стороне конверта красовался герб Малфоев и подпись Нарциссы Малфой. Она подозревала, что со временем могло произойти что-то подобное, но сейчас между ней и Драко не было ничего серьёзного. «Правда, Гермиона?» Нет, Гермиона относилась к Малфою со всей серьёзностью. И она хотела сделать следующий шаг. Сразу несколько следующих шагов. Неужели миссис Малфой верит всему тому, что пишут в пророке? Потому что она не могла придумать иного повода, чтобы писать ей. Как раз кстати, в кабинет вошел Малфой. Драко не обратил внимание на растерянный вид гриффиндорки, как и она на его виноватый взгляд. Всего в два шага он уже был у стола Гермионы, и только тогда слизеринец заметил конверт в руках ведьмы. Гермиона внимательно посмотрела ему в глаза и протянула пергамент. Конверт был запечатан, но Драко и так знал, что находится внутри. Малфой совершил то, что исправить будет очень сложно. Он может смело отнести это к самым безрассудным и необдуманным поступкам. Ему хотелось позлить родителей, сказать, что он не собирается действовать по их указке. Но в итоге он подставил Грейнджер под огонь. Зная его родителей, всё не закончится просто так. Он в который раз мысленно проклинал себя, спрашивая Мерлина, почему всё не может быть так просто. — Моя мать сработала довольно оперативно, — напряженно выдавил из себя Малфой. — Есть ли что-то, о чем я должна знать? Гермиона смотрела прямо ему в глаза и сжимала крышку стола правой рукой. Что-то внутри неё уже знало, что ничего хорошего Малфой ей не расскажет. И она была права. — Скорее всего, в конверте ты найдешь приглашение на ланч, где моя мать попытается унизить тебя и отговорить от отношений и свадьбы со мной, — он говорил практически без остановок, — но я-то знаю, Грейнджер, что с этой встречи победительницей уйдешь ты. — Что? — Слушай, Грейнджер, я не специально, — Малфой начинал оправдываться, — я сказал о том, что мы с тобой встречаемся прежде, чем успел, что-то обдумать. Это была критическая ситуация. — И что за критическая ситуация, Малфой? Гермиона не понимала, что чувствует в этот момент. Злость, что он так нагло наврал об их отношениях или радость, что он смело рассказал о ней? Она пыталась задвинуть зачатки этой самой радости, потому что понимала, что скорее всего, это произошло в эмоциональном порыве. В любом случае, Малфой воспользовался их интрижкой, чтобы позлить родителей и только это имело сейчас значение. И Гермиона искала любое оправдание для подобного поступка, но не видела ничего, что могло обелить Драко Малфоя. — Свадьба, — казалось, это слово отдавалось эхом по кабинету. Гермиона снова обратила на Малфоя заинтересованный взгляд. — Они хотят насильно женить меня на Астории Гринграсс, — он понял, что сказал это более задорно, чем требовалось и поспешил дать больше деталей, — они пригласили семью Астории и пытались устроить помолвку без моего согласия. «Не делай поспешных выводов, не делай поспешных выводов» повторял её внутренний голос. Что ж, это тоже было довольно ожидаемо от семейки Малфоя и она была бы слишком глупа, если бы такие мысли не проскакивали в её голове. Но столкнуться с этим в реальности, оказалось чуточку неприятнее, чем она себе это представляла. «Я увела чьего-то жениха?» «Люциус Малфой собирается наслать на меня проклятье?» «Я оказалась в эпицентре светского скандала?» Эти и множество других вопросов крутились у нее в голове. Гермиона молчала и смотрела куда-то мимо него. Так длилось уже несколько минут и Драко начинал переживать. Он ожидал немного другой реакции. Он ждал, что она будет кричать, обзывать его, выгонит из кабинета и, возможно, даже вычеркнет из своей жизни. Он взвалил на нее слишком много. Драко наблюдал за ней и будто видел, как в ее голове запустился долгий мыслительный процесс, а вопросы сменяют друг друга со скоростью света. — Гермиона, — он пытался привлечь её внимание. Она вздрогнула от своего имени из его уст, взглянула на него и вышла из-за стола. — Думаю, на сегодня я закончила, увидимся завтра. Она прошла мимо него и прикрыла за собой дверь. Малфой еще некоторое время оставался в этом кабинете и смотрел на пустой стул. Что происходило с Грейнджер он не знал и даже боялся представить. Он так же боялся представить, что она скажет ему, когда полностью придет в себя. Драко не имел право вмешивать ее в семейные скандалы. Люциус и Нарцисса не закроют на это глаза.

***

На столе Драко были раскинуты важные документы, но он к ним так и не притронулся за последние пару часов. Работа сегодня не шла и о ней он даже не думал. Малфой сидел в своём кабинете и не сводил глаз с двери. Слизеринец сидел в полном молчании уже некоторое время. Он послал Гермионе пару сов, на которые так и не получил ответа. Драко даже не был уверен, что его письма до неё дошли и от этого только становилось тревожнее. Он был бы рад сорваться прямо за Грейнджер в тот момент, когда она закрыла дверь, но понимал и принимал её желание побыть одной. Признаться честно, больше его волновала её реакция на вопрос о женитьбе. Он был уверен, что именно это занимало большую часть мыслей гриффиндорки. И это было вполне ожидаемо. Кто бы захотел встречаться с мужчиной у которого уже есть потенциальная невеста? Мягко говоря, это несло за собой несколько сложностей, и он боялся, что эти сложности только оттолкнут Гермиону Грейнджер. Весь день прошел словно на пороховой бочке, только Драко не знал, когда именно она взорвется. Он мучительно ждал своего приговора, понимая, что Грейнджер не нужны его оправдания. Однако, Малфой не терял надежды, что он еще может доказать свою искренность и серьёзность. Неожиданно в дверях показался Энтони Голдстейн, который моментально привел Малфоя в чувства. Драко выровнялся на своём стуле и разом скрыл все свои эмоции. С Голдстейном всегда нужно быть настороже. У них никогда не было даже отдалённо нейтральных отношений и Малфой никогда не старался скрыть своего презрения. С первого взгляда он может показаться идеальной партией для Гермионы Грейнджер: добряк, который утопает в своей работе и вежливый со всеми подряд. Только если Грейнджер была такой даже за закрытыми дверями, то Энтони Голдстейн вонял лицемерием, эгоизмом и высокомерием, ничего не делая без мыслей о собственной выгоде. — И чем я обязан твоему визиту? — холодно и грубо, давая понять, что ему здесь не особо рады. — Малфой, — практически с порога начал Голдстейн, — я здесь, чтобы дать тебе предупреждение. Нужно отдать должное, но в умении держаться, Энтони ничем не уступал слизеринцу. Такая же ровная и твердая осанка, твердый голос, уверенный взгляд. А лицо украшает высокомерная усмешка. — Я собираюсь снова сойтись с Гермионой и сделать ей предложение, так что не вздумай мешаться под ногами и приставать к ней, — предупреждающе продолжил Голдстейн, — ты только уничтожаешь её репутацию и будущее. А вот это уже интересно. Смелости и уверенности Голдстейну было не занимать. Как и наглости. Малфой не сводил с него своего взгляда и едва сдерживал сразу несколько желаний – познакомить со своими кулаками и рассмеяться прямо в лицо. — Если мне не изменяет память, ты публично расстался с Грейнджер. Голдстейн поджал губы, словно ему не нравится, когда напоминают о собственных ошибках: — Все мы совершаем ошибки, Малфой, я уверен, что Гермиона, как и я, поняла ценность этих отношений в разлуке со мной. — Как самоуверенно, Голдстейн, — Малфой сжимал зубы, поддерживая своё самообладание, — я уверен, Грейнджер сама может решить, кто и как влияет на ее репутацию. — Я предупреждаю, Малфой, — он перешел на более тихий и глубокий голос, — иначе, я приму еще большие меры. — Ещё?

***

Как обычно, Гермиона сидела на своём мягком ковре у камина в гостиной. На полу около нее валялся исписанный пергамент, который, вероятнее всего, пойдёт в мусорное ведро. На журнальном столике стояли кружка чая, чернильница и полупустая коробка её любимых конфет. Она пришла в себя сразу, как оказалась в знакомой безопасной обстановке – у себя дома. Гермиона снова и снова проигрывала в своей голове слова о женитьбе Малфоя с Асторией Гринграсс. Здравый смысл говорил о том, что Драко отказался первым, снимая с себя все обязательства, предпочитая отношения с ней. Но сама Гермиона не могла заглушить зачатки ревности. Ей было стыдно это признавать, но это была именно ревность. Между ними с Малфоем все еще стояла угроза навязанной свадьбы и это отталкивало. Это пугало. Это вгоняло в панику. Гермиона вспоминала ту девушку, которую встретила в кабинете Малфоя. Они с Асторией были полными противоположностями. Она была сдержана и холодна, проявляя утонченность в каждой детали в то время, как Гермиона редко скрывала эмоции, отвечала взаимностью на каждое оскорбление и обожала вечеринки. Гермиона откинулась назад и повалилась на пол, снова устремляя взор в свой потолок. Гриффиндорка уже знала ответ на свой вопрос, потому что несмотря на все предрассудки, трудности, сплетни, ей всё еще нравился Драко Малфой. Даже будучи врагами, он принимал её такую, какой она есть. Поэтому прямо сейчас она, кажется, совершает одну из самых безрассудных вещей в своей жизни. Она хочет полностью отдаться своим чувствам. Гриффиндорка снова поднялась в сидячее положение. Взяла в руки перо и написала два совершенно разных письма. Победоносная ухмылка всё это время не сходила с её лица.

***

Драко стоял у ворот своего родового поместья, но не решался зайти. Он намеренно не стал пользоваться камином, чтобы дать себе время отдышаться. Он только что трансгрессировал от дома Грейнджер, где её не оказалось. Слизеринец так долго выпрашивал адрес у Поттера, что, кажется, опоздал. Никто так и не открыл. Внутри Драко моментально все сжалось, к горлу подкатила тошнота, а внутри бушевал ураган. Он буквально задыхался от собственной ярости. Малфой не знал, куда бежать, где искать Грейнджер и что он скажет ей, когда найдет. Драко оказался у ворот Малфой мэнора, потому что он был зол на родителей, на мать. Он злился, что они не давали ему никакой возможности организовать свою жизнь. Он злился, что мать позволила себе написать Грейнджер. И он не сомневался в её мотивах. Драко злился и на себя. Злился, что не был достаточно решительным. Уже сейчас он понимал, сколько хотел рассказать Грейнджер. Он должен был многое ей рассказать. Внутри поместья он быстро нашел родителей, которые уже ожидали его визита. Они вели себя как прежде, ничем не выдавая своего недовольства. Драко сразу понял, что вчерашний разговор стал для них небольшим неудобством, чему только усмехнулся. «Они ни капли не изменились» — Ты передумал? — в своей холодной и строгой манере спросил отец. Он читал какую-то старую книгу у камина в то время, как Нарцисса Малфой, составляла план предстоящего приема в поместье. Кажется, её нисколько не волновало то, что Драко знает о её письме. — Моё решение не изменилось, — так же холодно и злостно, — и я пришел сообщить, что мои намерения в отношении Гермионы Грейнджер серьёзны и я не собираюсь отступать. — Какое разочарование, — Люциус даже не поднял на него глаза. Драко переполняла безнадежность. Родители даже не смотрели в его сторону, по-прежнему убежденные в своей правоте. — Если ты слишком глуп, уверена, у мисс Грейнджер хватит мозгов, чтобы сделать верный выбор, — в битву вступила Нарцисса Малфой. И Малфой замолчал. Потому что мисс Грейнджер уже, кажется, сделала свой выбор. И он отдавался глухой болью в его грудной клетке Малфоя. Мать оказалась права, но Драко не предоставит ей возможность упиваться своей победой. — Какой бы выбор, это ни был, я не вернусь! — он срывался от отчаяния, — я больше не позволю решать за меня! Семейную ссору прервали две совы, которые ворвались в гостиную и привлекли всё внимание. Малфой раньше не встречал этих сов, поэтому отправитель был неизвестен. Птицы были белого окраса и принадлежали почтовому отделению министерства. Что довольно интриговало. Одна из сов, аккуратно приземлилась около Нарциссы Малфой и отдала ей небольшой конверт. Со всем изяществом и грацией она раскрыла конверт и быстро пробежалась глазами по паре строчек. По лицу матери Драко моментально понял, что содержание этого письма её сильно огорчило. В это же время вторая сова подлетела к Малфою и вручила ему такой же конверт, на котором были выведены её инициалы. Внутри Драко что-то ёкнуло, а сердце участило своё сердцебиение. — Какая дерзость и наглость! — возмущенно, вскликнула его мать, — она оказалась глупее, чем я считала. Сглатывая, Драко судорожно разрывал свой конверт, что, несомненно, привлекло внимание родителей. Но его мать уже знала, что находится внутри. Внутри конверта, лежал небольшой пергамент и всего одна строчка на нём. «Пошли на свидание, Малфой» Драко вмиг оказался у кресла матери и схватил письмо, которое получила она. Всё тем же почерком выведено две строчки, которые так сильно разозлили его мать и сделали счастливым Драко. «Благодарю, но я не заинтересована в встрече с вами. Всего наилучшего, Гермиона Грейнджер» Малфой не скрывал своей улыбки. Гермиона Грейнджер послала его мать и дала ему еще один шанс. Он был в замешательстве и полной эйфории. «Где же тогда Грейнджер?» «Поттер дал мне неверный адрес?» Драко Малфой получил еще одну возможность, которую он точно не отпустит. Ему хотелось поскорее отправить свой ответ. Нет, ему хотелось увидеть её. Все его ссоры с родителями стоили каждой минуты проведенной рядом с Грейнджер. Тепло и любовь окутывали его изнутри. Он даже не хотел спорить с родителями дальше, Драко был уверен, что сегодняшней сцены им достаточно. Он уже собирался уходить, как отец яростно кинул на прощание: — Ноги твоей больше не будет в этом доме! — Как скажешь, отец, — буднично кинул Драко, — наследство тоже оставь себе. Малфой практически бежал к каминам. У него получилось освободиться от оков своих родителей. Драко Малфой чувствовал этот ветер свободы и перемен, который сопровождал его.