Избавиться от кошмаров

Следующий день прошёл без эксцессов, как и последовавшие несколько за ним. Днём они готовили, смотрели фильмы, выходили на рыбалку или за продуктами. Поначалу Какаши боялся своей реакции. Но от ободряющей улыбки Обито становилось легче. И они очень много разговаривали. Обо всём и ни о чём. Какаши стал больше улыбаться, смеяться, меньше обращать внимание на отсутствие маски. А Обито стал более тактильным. Поглаживание по волосам и вовсе стало входить в какую-то привычку, от чего Какаши первое время дёргался. Он же не маленький. Но всё равно внутри чувствовал себя таким. Ребёнком, которого наконец-то похвалили. И ночевать они стали вместе. От друга рядом Какаши не засыпал быстрее или проще, но чувствовал себя легче. Теперь перед сном вместо часов созерцания потолка с проекцией собственных страхов он может смотреть на сопящего, храпящего, хмурящегося или ухмыляющегося во сне Обито. Даже может протянуть руку и дотронуться, ощутить тепло чужого тела, если захочет. Если потянется чуть дальше, может почувствовать, как вздымается чужая грудь, как бьётся чужое сердце. Эта возможность успокаивала, хоть Какаши и не думал ей пользоваться. Неловко. Слишком смущает. Мысли сами собой устремляется туда, где были, кажется, не так давно, когда Какаши корил себя за грязные желания, выбрасывая грязные салфетки в полную мусорку. Уж в этом он точно не признается. Пусть Обито и привлекают мужчины - это ещё ничего не значит. И что, что улыбается - он всем так улыбается. И что, то помогает - Какаши всегда считал его слишком добрым, добрым до дурости, и вся эта ситуация лишь гигантское подтверждение, а не исключение. И что, что гладит по волосам, помогает обрабатывать рану, спит рядом - они ведь друзья. Наверное, так поступают друзья. Какаши не особо в курсе. В его жизни вечно одни лишь напарники да соперники. И от этого фантазии о друге становятся ещё более постыдными и грязными. Какаши слишком сосредоточился на внутренних переживаниях, оставив овощи на дощечке недорезанными. Не заметил даже, как Обито подошёл сзади и привычно положил ладонь на пепельные волосы. Вздрогнул едва заметно от неожиданности, приходя в себя. - Чего завис? Обед сам себя не приготовит, хозяюшка, - улыбается во все тридцать два, пока не получает локтём в живот. Загибается, продолжая смеяться. - Ты чего? Я же пошутил. Просто в этом фартуке и с такой серьёзной миной выглядишь, как будто всё хозяйство держишь в ежовых рукавицах и только словил момент отдохнуть от отпрысков, - садится на стол (Какаши уже смирился с этой раздражающей привычкой), утягивая с дощечки кусочек перца (и с этой тоже). - Я вообще-то спросить хотел. А как ты понял, что, ну, тебе мужчины нравятся? - С чего вдруг такие вопросы? - Ну, это достаточно специфическая тема для обсуждения после миссии с коллегами. У меня нет ни друзей, ни знакомых, с которыми я бы мог поговорить о таком. В смысле, не было. Я, конечно, в курсе, что мы не единственные такие в деревне. Я даже в баре этом был, куда все шиноби из Конохи с такими вкусами ходят. Но там все под хенге, да и атмосфера не та. - Что за бар? - Какаши впервые слышал о подобном. Не то чтобы он мнил себя особенным и единственным, кто испытывает влечение к представителю своего пола, но чтобы это так было распространено. - "Голубая лилия", кажется. Или другой цветок какой. Безвкусное название, короче. В ближайшем открытом городе от Конохи стоит. Ты что, правда не знал? - Обито выглядит искренне удивлённым. - Я после одной из ссор с Рин решил туда сходить. Под маскировкой, конечно, и больше напиться. А там меня парень какой-то склеил, - щёки чуть покраснели, снова этот неловкий жест, когда не знаешь, куда деть руки. - Ну, в общем, так я и понял. Этот парень был из анбу, кстати. Я не знаю его настоящего лица или имени, но заметил татуировку, когда хенге чуть не спало. Даже какое-то время думал, что это можешь быть ты, - смеётся, как будто самую глупую глупость сказал. - Ну, я рассказал, теперь твоя очередь. - Я просто спросил про бар, - отворачивается, пытаясь продолжить свои дела. - Эй, так нечестно! - спрыгивает со стола и становится рядом, опираясь о столешницу. Пальцы снова тянутся мимо ножа, который Какаши останавливает, дабы ничего не оттяпать, смотрит недовольно. - Я буду воровать у тебя еду пока ты не расскажешь. - Очень по-взрослому, Учиха-сан. - Да-да, а ещё тебе лучше со мной не спорить, потому что я запомнил, где лежат твои любимые маcки и могу в них клей налить. Или в футон крошек насыпать, - задумывается над очередной пакостью. - Всё-таки в маски клей не стоит, ты запах почувствуешь быстрее, чем наденешь. Лучше в тапочки. Или краску подлить в шампунь. Какаши, не хочешь походить с красными волосами, будешь прямо как Кушина, - улыбается широко, вытягивая очередной кусочек покрупнее из под ножа. - Ты просто невыносим, - вздыхает Какаши. - Я расскажу, только руки прочь уже, а то для рагу вообще ничего не останется. - Ура! - победно поднимает руки вверх, совсем ребёнок, и как с этим бороться у Какаши нет никаких идей. - Мне просто кое-кто нравится. Из деревни. И с девушками у меня никогда не было такого, - остановился, осматривая плоды своих трудов (точнее то, что осталось после шаловливых ручонок Обито). - Да и нечего больше рассказывать, по сути. - То есть, у тебя кто-то есть? - Он не знает. Обито в ответ лишь молчит понимающе. Тут и дураку понятно, что в такой ситуации напорешься в лучшем случае на недоумение и непонимание, если не на презрение. Не в те времена они живут, да и не там, чтобы просто о таком спросить напрямую. - Если хочешь, можем вечером сходить в этот бар. Присмотришься, может, подыщешь себе кого, попробуешь. Может тебе даже не понравится, - Обито пытается хоть что-то сказать, хоть что-то предложить, разрядить обстановку. - Нет уж, спасибо. Давай лучше я уже наконец закончу и мы пообедаем, - Какаши наконец закидывает овощи в сковородку. Обито смеётся в ответ, как будто именно такого ответа и ожидал, спрыгивает со столешницы и уходит в другую комнату, не мешая. Оставляя Какаши со следом румянца, как будто Обито мог что-то понять, и в полнейшем "что это, мать твою, было". Какаши бы правда заподозрил того, что он начал о чём-то догадываться. Но Обито слишком доверчивый, слишком бесхитростный. И вовсе не в плохом смысле. Он как будто источает свет, подпитывает своей добротой и заботой. Отчего кошмары играют новыми красками на контрасте. И снова Какаши начинает сомневаться, а правда ли может существовать такой человек. Или это всё вымысел. Чёрт! Задумался и чуть мясо не сжёг. Идиот. Вот тебе знак: хватит думать о херне. Всё равно ты ничего сделать не сможешь. Будь что будет. И Какаши просто плывёт по течению. Они обедают вместе. Отдыхают. Обито пытается подкалывать Какаши, называя того девственником. А потом пытается уклоняться от удара локтём в бок. Какаши хочет почитать книгу, а Обито скучно и он пытается понять, что Какаши в этом находит. Пытается бесцеремонно отжать чтиво. Безуспешно, а вот Какаши вполне успешно отжимает коленки Обито вместо подушки, радуясь, что между их лицами маска и книжка. Слишком поздно он понял, к чему это ведёт. Но Обито посмеялся и принялся перебирать пепельные пряди, накаляя интимность момента. Какаши не смог долго читать. Да что уж там, он и сосредоточиться толком не смог. Разве что не мурлыкал, периодически бросая беглые взгляды на задумчивого и неожиданно молчаливого Обито. Впрочем, идиллия продлилась недолго. Какаши понял, что пока он слишком расслабился, что-то в ответ напряглось. Проблему удалось скрыть и сбежать. Не хватало только чтобы Обито что-нибудь такое заметил. Какаши и представить не может, что бы было. Залепетал бы, что ничего такого не имел в виду, когда лез с расспросами, обрывая протягивающиеся между ними ниточки доверия, посмеялся бы несдержанности, а потом бы дразнил извращенцем. А может и вовсе бы предложил руку помощи, ну, по-дружески. С этого дурака станется. Какаши умывает лицо холодной водой, стараясь успокоиться. Выходит. Обито ничего не говорит. Просто валяется, прикрыв лицо книгой. Таки добрался. Лёгкий ужин (Какаши старается больше не рисковать совместной уборкой). Обито вытащил его на прогулку, воздухом подышать. Только вот недооценил изменчивость погоды. Вернулись домой оба замёрзшие. Пора заканчивать этот день, как бы не хотелось. Какаши надеется, что период спокойствия продлится подольше, уже привычно обводя взглядом контуры лица, брови, ресницы, губы напротив. Обито спит, вытянув руку навстречу во сне. Просыпается игривое желание коснуться пальцев. Но Какаши держит его в себе. Пусть Обито и не стесняется дружеских прикосновений, для Какаши это всё ещё тяжело. Он закрывает глаза, решаясь наконец заснуть. Тьма встречает его знакомым холодом. Почему-то сейчас он понимает, что это снова кошмар. Везде чернота, и такие же чёрные плиты возвышаются из бездны, подсвечиваемые невидимым источником света, который везде и нигде одновременно. Эта сюрреалистическая картина явно не из реального мира. Какаши сидит на одном из блоков, а перед ним возвышается фигура в чёрном плаще с красными облаками, с чёрным ёжиком волос. Неизвестный стоит спиной, Какаши не видит его лица. Но чувствует, что будет, если тот повернётся, и от этого предвкушения холодит затылок. Он снова слышит этот голос, повторяющий: "Какаши, это ты во всём виноват!" Фигура медленно поворачивается, повторяя, преисполняясь горечи и гнева в голосе с каждым словом. Какаши уже почти способен различить стоящего, но слова меняются: "Какаши, проснись!" Он не понимает, что происходит. Картина перед глазами расплывается, расходится рябью, как будто он смотрит через воду, в которую бросили камень. Распахивает глаза, ощущая резкий озноб от проступившего пота. Пытается сфокусироваться на лице перед собой. Обито нависает над ним, держа за плечи. Он обеспокоен чем-то и что-то говорит. Какаши не хочет слушать. И думать не хочет. Он просто протягивает руки, обхватывает покрепче, притягивает ближе, вдыхая запах стирального порошка, геля для душа и чужого тела, ощущая как податливо оно движется навстречу, без слов позволяет уткнуться в грудь. Толикой сознания Какаши понимает, что будет жалеть, возможно, что ему будет неловко и он не сможет придумать, как объяснить свой порыв. Но это будет потом и не здесь, не сейчас. Сейчас можно подвинуться, укрыв обоих один одеялом, лечь рядом, позволить чужим пальцам перебирать волосы. И не думать. Не вспоминать. Ни в коем случае не спугнуть момент. Какаши проснулся под утро от жары, обнаружив себя лежащим в крепких объятиях. Обито спокойно сопит Какаши в волосы, кажется, и взрывом не разбудишь. И не выползти, чтобы не разбудить. Да ещё и утро это с обыкновенным таким юношеским стояком... который Какаши чувствует своей задницей. Чёрт тебя дери, эта ситуация похожа на сценку из глупой романтической комедии. Так, есть план: притвориться спящим, поворочаться как во сне, Обито наверняка проснётся, если ёрзать достаточно сильно, сам всё поймёт и сам подорвётся. А Какаши может и "поспать" ещё часок или сколько ему там понадобиться, чтобы не смущать. Теперь осталось исполнить задуманное. Какаши переворачивается на спину, пиная чужую руку, будто пытаясь поправить одеяло. На что Обито сквозь сон просто притягивает его ближе, хотя казалось бы, куда уж. Он точно спит? Или издевается таким извращённым способом? Продолжать двигаться ведь будет подозрительно, ведь так? Что за бред, он на миссиях так же крепко дрыхнет? Ещё и потянулся, устроился поудобнее головой на плечо Какаши, используя того как подушку. Разве что не мурлычет, как кот, под лучами утреннего солнца. - Ты проснулся уже, да? - слышит Какаши заспанный голос. - Есть немного. - Может, ещё поспим? - А тебя ничего не беспокоит? Обито привстаёт, опирая на локоть голову, протирает глаз свободной рукой, всматривается в Какаши непонимающе. - Ты о чём? Ты мне вообще не мешаешь, если что, - и ложится снова, закидывая ногу на Какаши, в процессе задевая того "поводом для беспокойства", но без зазрения совести забрасывает ещё и руку в довесок. - А, так вот ты о чём. Не парься, он скоро успокоится. - Обито. - Что, так напрягает. Ладно уж, - откатывается подальше, опираясь на локоть. - Может тогда это, скрестим клинки, - с беззаботным лицом и хитринкой во взгляде изображает характерный жест и сразу же получает подушкой от Какаши, у которого сна уже ни в одном глазу. - Да чего ты? Мне всегда приятно заняться таким с сексуальным парнем, но ты тоже сойдёшь, - Какаши подрывается, красный как рак, стремится выйти вон из комнаты. - Я пошутил, если что, - смеётся Обито. - Да я понял, помню про то, что ты любишь глупые шутки. - Эй, по-моему, эта была хороша! - бросает Обито вслед убегающему Какаши. Обито не упоминал утреннюю ситуацию и никак не пытался подшутить, хотя Какаши полдня шарахался от прикосновений, как дикий зверь и хмурился. Обито всё равно находил момент, чтобы потрепать волосы, похлопать по плечу или коснуться руки. А внутри Какаши закипал. Желание то ли морду Обито набить, то ли завалить. Но больше всего хочется расставить все точки над и. Вот какого хрена он такой заботливый, доверчивый, ласковый? Какого хрена такой добрый и понимающий? И как после взаимных признаний в желании ебать мужиков тут не подумать ничего лишнего? Но Какаши так и продолжил стрелять глазами исподлобья, думая, как подступиться к вопросу. Ещё и шутки эти его неоднозначные. Невольно вспоминает ночные объятия, какими мягкими и тёплыми они были. Невольно кровь приливает к щекам. И не только, но Какаши тут же берёт себя в руки. Если так подумать, то по признанию в не гетеросексуальности в ответ, но как бы между делом, по словам о том, что есть человек, который нравится, по его реакциям на прикосновения, на те самые неоднозначные подшучивания можно понять, к кому Какаши неровно дышит. А это ещё без учёта неловкого стояка, взглядов перед сном и ночного порыва. Да ещё и красный был, как девица, от утренних закидонов друга. Обито же не дурак, чтобы не заметить чего-то настолько очевидного. Но сам он ничего не делает, только остаётся рядом. Может, ждёт первого шага от Какаши, может, боится, может быть сам не уверен в своих выводах, а может вкладывает намёки в шутки и прикосновения. А может и не хочет ничего, а ведёт себя как обычно. Как со всеми. Какаши ведь не с чем сравнить, чтобы понять. Он вглядывается в расслабленную стройную фигуру, орудующую ножом над их будущим обедом (сегодня очередь Обито готовить). Какой бред. Какаши способен предсказать движения незнакомца по языку тела, но не может понять, о чём думает человек, с которым живёт под одной крышей уже неделю. И это ещё не говоря об их общем прошлом. Но этого Обито уже сложно сравнивать с тем громким мальчишкой. Он стал выше и шире в плечах. Он стал увереннее в себе и свободнее. Он стал мужчиной. Даже лучше, чем в его фантазиях. Снова кровь прилила к щекам. Ну не может же Обито не замечать всех этих моментов! И не может эта доброта ничего не значить. Наверное... Какаши сидит на футоне после душа, пытается читать, пока ждёт Обито, но хорошо получается только мять страницы. Он решился, что попробует выяснить правду. Только вот решимости этой с каждой секундой становится всё меньше, как будто песок утекает сквозь невольно подрагивающие в ответ на звуки пальцы. Он не может не вслушиваться, как бы ни старался. Пытается придумать, что сказать, как начать, пытается представить взгляд, что получит в ответ. Шум воды остановился, Какаши откладывает книгу. Всё равно от неё нет толку. Он ложится на футон, думая, что так проще будет успокоиться, да и выглядеть он будет не таким нервным. Нужно только придумать, что сказать, как спросить. Нужно ведь только начать. Он слышит, как открывается дверь ванной, и сердце замирает. Мозг не придумывает ничего лучше, чем притвориться спящим. Щелчок выключателя в комнате. Да, в темноте определённо проще. Какаши слышит шорох, распахивает глаза, чтобы понять, что происходит, упирается в закутывающегося в одеяло Обито на расстоянии меньшем, чем вытянутой руки, меньшем, чем ожидалось и выходящим за все рамки приличия. - Просто так удобнее, чем на одном вдвоём спать, - отвечает на нахмуренные брови раньше, чем прозвучит вопрос. Какаши видит, что футоны лежат вплотную. - И если тебе будет плохо или страшно, я смогу тебя обнять, - улыбается широко и искренне. Абсолютно обезоруживающе. - Обито... - только и может тихо выдавить из себя Какаши. - Что, уже? - приподнимается на футоне, чуть приближаясь. Достаточно, чтобы Какаши пошёл на необдуманный шаг, оставляя идеальное расстояние для рывка. Достаточно, чтобы Какаши не успел подумать, а Обито - подготовиться. Какаши чувствует тепло чужих губ, понимая, что совсем забыл про маску, но не отрываясь, лишь прижимаясь сильнее, хватаясь за свободную майку, сминая её на чужой груди. Ждёт реакции. Готовясь к худшему. Впитывая каждую доступную частичку чужого дыхания перед тем, как оттолкнут. Но не отталкивают. Какаши чувствует лёгкое касание чужих рук. Не выдерживает напряжения, сдёргивает с лица раздражающую ткань и пытается прильнуть к чужим губам снова. Но его мягко удерживают на месте, вынуждая открыть наконец глаза и посмотреть в чужое лицо. - Ты чего? - почти шёпотом спрашивает Обито. Почти выбивая пыл из Какаши. Почти. У Какаши так и вертится на языке: "А это не очевидно, идиот? Ты сам как будто намёков не делал". Но произносит таким же полушёпотом: - Ты не хочешь? Слишком долгое молчание остужает голову. Но Какаши ждёт, не смея двигаться, чувствуя на себе взгляд красных глаз. - Хочу. Резко подаётся вперёд, впиваясь в губы, почти кусая. Дыхание перехватывает от падения на спину, неприятный стук зубов о зубы. Обито чуть отстраняется, устраиваясь удобнее, нависая полностью сверху, облизывает чужие губы, прося прощения за несдержанность. Продолжает, забирая слабый выдох, зарывается руками под ткань майки, собирая её в комок на груди. Оглаживает крохотные шрамы пальцами, продолжает впиваться в губы. Какаши плавится от жара, впивается в ответ, забирается в ответ под футболку Обито, тянет вверх, вынуждая прерваться. Обито встаёт на колени ровно, чтобы стянуть мешающую вещь, смотрит. Дырявит кроваво-красным, выглядит волком. Какаши не удивится, если сейчас в его бока вопьются острые когти, а в шею - клыки, но чувствует себя овечкой-суицидницей. Он просто смотрит, истлевает от взгляда изнутри. Как будто перед ним божество, способное как спасти, так и уничтожить. А он на всё готов. Обито наклоняется медленно, со сладостной улыбкой злодея, щекочет дыханием, поддевает ткань пальцами. Какаши послушно выгибается, вытягивая руки, послушно приподнимает таз, оставаясь в чём мать родила, даже не пытаясь прикрыться. Тянет руки вперёд, хватаясь за домашние штаны Обито, на что Учиха стягивает и их. Прижимается всем телом, выбивая жалкие остатки воздуха из лёгких, облизывает кожу, пальцами прочерчивает полосы до бёдер, разводит ноги Какаши, устраиваясь между них. Прихватывает губами мочку уха и тихо шепчет: - Точно хочешь продолжить? Не передумал? Какаши лишь легко мотает из стороны в сторону головой. Наблюдает, как Обито складывает печати и прикладывает руки к его животу. Замечает непонимающий взгляд. - Очищение, меня тот анбу научил, про которого я рассказывал. Боишься? - глаза становятся ещё более дикими, хищными. - Или ты сам хотел меня трахнуть? Какаши ничего не отвечает. Обито облизывает пару пальцев. Какаши чувствует мокрое касание между ягодиц, напрягается с непривычки, сильнее сжимая чужие плечи, морщится от вторжения. Обито нежно целует ключицы и шею. Как будто хищник резко испарился. Остался только заботливый и ласковый Обито. От резких перемен в этом человеке у Какаши мозг вскипает. А от прикосновений огонь пульсирует в паху. Хочется больше, ближе, грубее. Но Какаши терпит, не смея издать и звука, закусывает губу, глотает вздохи. Только бы не спугнуть, не прекратить это наваждение. - Ты как? - мягкий заботливый шёпот. - Всё хорошо, - выдавливает из себя Какаши, ощущая как слова шелестом проходятся по иссохшим горлу и языку. - Ты можешь сказать, если тебе больно или неприятно, - целует в уголок зрячего глаза. - Всё хорошо, - продолжает Какаши настойчиво. Он не понимает, поверил ли ему Обито, но давление в заднем проходе усиливается. От шершавости прикосновений сводит зубы. - Чёрт, смазки бы сейчас. Обито вытаскивает пальцы и плюёт на руку, размазывает слюну между пальцев. Снова вставляет, выдавливая таки еле слышимый стон-вздох из Какаши. Но Какаши терпит, старается расслабить мышцы, впуская в неподатливое нутро. Поздно осознаёт, что совсем утратил контроль над телом, сосредоточившись на ощущениях внизу, уже впивается ногтями в кожу, чуть закатывает глаза под прикрытыми веками, стискивает зубы. - Блядь, Бакаши, что ты со мной делаешь, - раздаётся шипение над самым ухом. - Не могу больше. Обито отстраняется, вытаскивает пальцы, пытается слюной хоть как-то смазать член. Какаши чувствует, зажмурившись, как его резко приподнимают за щиколотки, как входа касается мокрая головка. Пытается не зажиматься, пытается удержать равновесие в неудобной позиции, пытается не кричать от резкого вхождения. От недостаточной разработки, от отсутствия смазки больно, будто нож воткнули. Но от ощущения заполненности, от тепла Обито, от его дикого взгляда кружится голова. От его нежных прикосновений, от нежного взгляда хочется выть. Обито опрокидывается на него, давая неуёмным рукам снова обхватить своё тело. Какаши прижимается грудью, зарываясь носом в шею. Он чувствует нарастающие толчки, чувствует дыхание с привкусом стонов, чувствует трение кожи чужого живота о свой стоящий колом член. Это куда шире, глубже и живее всех его прежних фантазий вместе взятых. - Обито, - не успевает себя остановить от смакования чужого имени, зарывает пальцы в коротко стриженные волосы, припадает губами к шее. Прикосновение смазывается, руки подрагивают. Уже совсем не больно. Уже совсем приятно. Хочется снова увидеть его лицо. Какаши опадает на пол, устанавливая зрительный контакт. Шаринган Обито, кажется, светится в темноте. И смотрит так, как будто сейчас съест. Смягчается, хмурится, зажмуривает глаза, шипя через зубы в оскале. Какаши чувствует сокращения члена и тёплое в заднице. Протягивает ладонь, поглаживая щёку Обито. А Обито после короткой передышки утыкается в неё носом, целует легонько основание, распахивает глаза, снова чистые и чёрные. - Прости, я, наверное, слишком быстрый, - целует в уголок губ. - Сейчас всё исправим. Он опускается ниже с неожиданной прытью, обхватывает член Какаши проходясь широко языком по головке. Какаши пытается интуитивно свести ноги, но Обито сдерживает их, берёт в рот, не церемонясь. Какаши закусывает руку, чтобы не стонать в голос. Движения Обито рваные, отчего неописуемо хочется подмахивать бёдрами, схватить его за голову и установить свой темп. Но Какаши терпит, комкая простынь в ладони, впиваясь клыками до солёного привкуса. Сам не понимает зачем, но не может иначе. Чувствует, как ощущения закручиваются в тугой узел внизу живота с каждым движением. - Обито, я сейчас... - не успевает договорить, изливаясь в податливый рот с тонким писком. Только сейчас понимает, что ему не хватало воздуха. Пытается отдышаться, наконец расслабляясь, прикрыв глаза рукой. Чувствует чужие губы на своих губах. Обито затягивает его в поцелуй с привкусом спермы, падает рядом на спину с улыбкой довольного кота. Какаши встаёт на всё ещё дрожащие ноги, отвечает коротко на вопросительный взгляд: - Вытекает. Направляется в ванну, включает воду в душе, стекает по стенке на пол, невольно хватаясь взглядом за появляющиеся белёсые капли на полу. Он хотел разобраться во всём, понять, что думает и чувствует Обито, а в итоге только сильнее запутался.