The Boy from Beauxbatons (Шармбатонец)

      Дамблдор провел их троих в комнату за Большим залом. Ремус бывал в ней всего несколько раз, когда составлял карту. Она была загромождена трофеями и старым оборудованием, а в центре ее находился пылающий камин, окруженный удобными креслами. Здесь было одновременно уютно и слишком официально.       — Поздравляю, чемпионы, присаживайтесь, пожалуйста, — сказал Дамблдор и жестом указал на кресла у камина.       Ремус сел в одно из них, все еще находясь в полушоковом состоянии. Сириус с изяществом сел напротив него. На его лице была улыбка, словно он был создан для того, чтобы быть здесь. Каркаров тоже сел рядом с Сириусом с силой, которая вызывала уважение. Два прирожденных чемпиона и полукровка-оборотень с дырками на свитерах. Вышла домовая эльфийка с подносом чая и печеньем, которые она поставила на кофейный столик и начала угощать окружающих.       — Спасибо, Боинка, — сказал Ремус, когда ему протянули чашку.       — Не за что, хозяин Ремус, — ответила Боинка, наклонив голову. Ремус ненавидел, когда его называли хозяином, но эльфы считали это невежливым. Ремус уже давно перестал с ними спорить.       Поднеся чашку к губам, он заметил, что Сириус смотрит на него с задумчивым выражением на губах.       — Что? — пробормотал Ремус, но Сириус только покачал головой.       — Что ж, я рад видеть, что вы все справились, — сказал Дамблдор. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что нас ждет интересное соревнование, — он говорил с озорным блеском в глазах, который, как Ремус знал по многолетним розыгрышам, означал, что все пойдет либо ужасно плохо, либо совершенно правильно.       — Первое задание будет через два месяца, и оно призвано проверить вашу храбрость. Поэтому мы не дадим вам никаких подсказок о том, что это будет, и вам не разрешается искать или принимать помощь от любого преподавателя или сотрудника. У вас не будет никаких средств, кроме вашей палочки и смекалки, и все вы будете соревноваться перед жюри из учителей и зрителей-студентов. В связи с необходимой подготовкой вы все будете освобождены от экзаменов по окончании семестра.       Все трое улыбнулись этой новости. Отсутствие экзаменов означало отсутствие месяцев напряженной учебы и часов в библиотеке. Возможно, он сможет насладиться своим последним годом в Хогвартсе.       — Есть ли у кого-нибудь из вас вопросы ко мне?       У Ремуса был миллион вопросов — Что случится, если они пострадают? Насколько это будет опасно? Могут ли они попросить помощи у своих друзей? Не будут ли задания проводиться в полнолуния? Но никто больше не поднял руку. Эти двое просто сидели с легкой уверенностью, словно у них уже был план, как победить. Возможно, так оно и было. Поэтому Ремус сидел молча и сделал заметку рассказать Лили о своих страхах позже.       — Замечательно, — сказал Дамблдор, когда никто не поднял вопроса. — В таком случае, уже довольно поздно, и я думаю, что нашим чемпионам лучше немного отдохнуть.

      -

      Ремус не видел Сириуса на протяжении еще одной недели, хотя, конечно, слышал о нем. Несмотря на свои огромные размеры, Хогвартс мог показаться очень маленьким замком.       Каждый вечер за ужином Мэри Макдональд вспоминала, как Сириус флиртовал с ней в коридоре или как он совершил целую прогулку вдоль Великого озера с Эммелиной Вэнс. Он даже сделал шаг навстречу Марлин, но получил быстрый отказ.       Но Ремус совсем не видел его, кроме затылка на ужинах, он всегда сидел напротив Доркас и ни разу не посмотрел в его сторону.       Ремус старался не принимать это близко к сердцу, он едва знал этого парня. Но все равно, казалось, что они сблизились, что они были одной командой против придурков из Дурмстранга. Теперь Ремусу приходилось напоминать себе, что это просто еще один конкурент, который хочет его уничтожить.       Когда Сириус наконец подошел к нему, это было за день до полнолуния. Ремус был встревожен, как и всегда. Его чувства были обострены, и он мог слышать каждый шепот, каждый шаг, каждый вздох. Именно в такие дни он чувствовал себя больше зверем, чем волшебником.       Он отправился к своему любимому дереву, которое находилось на противоположной стороне замка от Гремучей ивы, в месте, куда большинство студентов не решались заходить. Именно там, среди травы, листьев и тишины, он чувствовал себя наиболее умиротворенным.       — Так вот куда исчезает великий чемпион Ремус Люпин, — прорезался голос Сириуса сквозь шум белки, взбежавшей на дерево.       Ремуса это не испугало. Он услышал его шаги задолго до того, как он заговорил.       — Вот и я, — ответил Ремус.              — Не против, если я присоединюсь к тебе? — спросил Сириус.       Ремус жестом указал на свободное место рядом с собой, и Сириус сел. Он был не очень близко, но так близко к трансформации Ремус чувствовал запах кожи и слабый аромат модных духов, какими пахли все кареты Шармбатона.       — Хогвартс — прекрасное место, — сказал Сириус. Они стояли перед старыми мощеными камнями Астрономической башни, а за ней — извилистые ветви Запретного леса.       — Я уверен, что Шармбатон тоже прекрасен, — сказал Ремус.       — О, да, — сказал Сириус. — Совершенно великолепен, но совсем по-другому, понимаешь? Там чувствуешь себя как в музее — мраморные полы, замысловатая резьба, золотые зеркала. Всё слишком идеально. А здесь — всё живое, лес, озеро, даже эта чертова лестница.       Ремус рассмеялся.       — Эти лестницы — кошмар каждого первокурсника.       — Но в этом-то всё и дело! — сказал Сириус с яркими глазами и оживленным выражением лица. — Здесь принято совершать ошибки! Вы должны создавать проблемы. Вы назвали свои леса Запретными, ради Мерлина. Как будто вы умоляете студентов войти туда.       — Честно говоря, там не так уж интересно. Просто куча деревьев, камней и куча вещей, которые хотят тебя убить.       — Ты был там? — спросил Сириус. Ремус кивнул в ответ. Сириус схватил его за руку, и Ремус посмотрел на его безумное выражение лица. — Ты должен отвести меня туда.       Если бы он только знал, подумал Ремус. Я буду там сегодня вечером. Возможно, убью какую-нибудь невинную добычу и буду гоняться за Сохатым, пока мы не свалимся.       — И быть обвиненным в попытке убийства моего конкурента? Нет, спасибо, — ответил Ремус.       Сириус закатил глаза:       — Я же не умру, — он опустил их руки и аккуратно положил между ними, пальцы все еще были переплетены.       Ремус смотрел прямо на него. Он думал о встрече Сириуса с Волком. Он думал о том, как он без раздумий разорвет этого прекрасного мальчика на куски, а Ремусу придется расхлебывать последствия.       — Ты этого не знаешь, — тихо сказал он.       — Ты тоже не знаешь, — продолжал Сириус. — Пожалуйста, возьми меня с собой. Может быть, вся школа окружена твоей личиной тихого школьника, но я знаю, что ты знаешь как.       Ремус мягко рассмеялся.       — Изучаешь мою репутацию, да?       — Я должен знать своих конкурентов, — Сириус ухмыльнулся.       — Держи своих врагов близко, я полагаю, — сказал Ремус.       Сириус надулся:       — Мы не враги.       Ремус поднял бровь:       — Разве нет?       Сириус улыбнулся, и Ремус смог раствориться в этой улыбке.       — Нет, не враги.       Ремус улыбнулся в ответ:       — Думаю, нет.             На мгновение они замолчали, прежде чем Сириус заговорил снова.       — Значит, Запретный лес сегодня вечером?       Ремус рассмеялся:       — Не сегодня, извини.       — Что? У тебя есть планы на среду?       — Есть, к сожалению. Поверь, я бы предпочел провести её с тобой.       — Тогда почему бы и нет? — спросил Сириус, как будто это было так просто.       Ремус бросил на него страдальческий взгляд.       — Правда, я бы хотел, но не могу.       Сириус проанализировал его лицо и, казалось, понял, что Ремус говорит правду.       — Хорошо, но однажды ты отведешь меня в тот лес. Я просто знаю это, — сказал Сириус с ухмылкой.       Они продолжали сидеть в относительной тишине, или настолько тихой, насколько это было возможно, когда Ремус мог слышать дыхание Сириуса и ветер в деревьях. Он принес книгу, но не читал ее, а просто грелся на солнышке и старался не думать о том, что Сириус все еще не отпустил его руку.

      -

      В ту ночь Хвост и Сохатый вели Волка по лесу под ярким светом полной луны. После нескольких часов погони за кроликами и царапанья по деревьям на их пути попалась большая черная собака. Они пытались предупредить или отпугнуть ее, но она осталась на месте, пока массивный Волк приближался к ней.       Волк обнюхал существо и некоторое время устало смотрел на него, готовясь к нападению, но собака, казалось, подчинилась влиянию Волка, и вскоре они пустились бежать. Не хищник и добыча, а стая, гоняющаяся и веселящаяся. Они кувыркались в грязи и плескались в пруду.       Когда луна начала садиться и первые лучи солнца осветили небо. Собака ушла, а Сохатый и Хвост повели Волка обратно в Визжащую хижину, где Ремус вернулся к себе.

      -

      После обеда Сириус подошел к нему в коридоре, когда Ремус возвращался из больничного крыла.       — Ремус, кажется, я выяснил, каким будет первое задание… Подожди, ты хромаешь?       Ремус хромал. Его тело всегда болело после полнолуния, и что-то не заладилось в левой ноге после трансформации накануне вечером. Он надеялся, что это пройдет само собой после отдыха.       — Да, я потянул мышцу, — Сириус посмотрел на него с беспокойством, но Ремус не обратил на это внимания. — Ты говорил о первом задании?       — Точно, — сказал Сириус. — Это будут оборотни.       Кровь Ремуса похолодела.       — Почему ты так думаешь?       — Я видел одного, — сказал Сириус с дикой ухмылкой.       — Что? — Ремус совсем забыл о прогулке до своего общежития.       — Да, я ходил в Запретный лес прошлой ночью…       — В полнолуние? Ты помереть захотел?       Сириус посмеивался над нервами Ремуса.       — Расслабься. Я ведь цел и невредим, верно?       — Пока, — проворчал Ремус и продолжил идти. Он должен был вести себя спокойно, даже если его руки дрожали, а глаза постоянно метались по сторонам, чтобы убедиться, что никто из студентов не подслушивает.       — В любом случае, я видел одного в лесу. Должно быть, они держат его там, чтобы мы сражались и убивали, верно? Другого объяснения нет.       У Ремуса свело живот при мысли о том, что за ним охотятся Игорь и Сириус.       Серебряные цепи и жезлы, готовые убить. Он не знает, повторял про себя Ремус.       — Это бессмысленно, — сказал Ремус. — В ночь первого задания нет даже полнолуния. Мы бы просто убили какого-то случайного человека.       — О, — сказал Сириус, поняв, что Ремус прав. — Ну, тогда интересно, какого…       — Слушай, — оборвал его Ремус. — Я немного устал, и мне нужно прилечь. Поговорим позже.       Он начал быстро хромать прочь от Сириуса. Он не знал, чего ожидал. Он знал, что люди думают об оборотнях. Он знал, что Сириус был Блэком, и если Регулус был чем-то похож на него, то он был воплощением чистокровности волшебника. Благородный и древнейший Дом Блэков не питал ничего, кроме злобы, к таким, как он. Ремус чувствовал себя идиотом, думая, что Сириус может быть каким-то другим.

-

      — Ну и хрен с ним, если он собирается так себя вести! — громко воскликнул Джеймс. Он, Питер и Лили сидели в общежитии, а Ремус закончил пересказывать свой разговор с Сириусом.       — Да, в этом я согласен с Джеймсом, — согласился Питер, стащив одну из шоколадок Ремуса из кучи.       — Только идиот решится пойти в Запретный лес в одиночку, — сказала Лили.       — Идиот, которому все равно, что его убьют, — проворчал Ремус.       — Что, но я не понимаю, — сказал Питер. — Если Сириус сказал, что видел оборотня в Запретном лесу прошлой ночью, разве мы бы его не видели?       — Может быть, есть еще один оборотень, — сказал Джеймс.       — Нет, оборотни очень территориальны. Если бы там был другой, я бы его почувствовал, и мы бы подрались, — сказал Ремус.       — Значит, это должен быть ты, — сказала Лили.       — Но мы никого не видели! — воскликнул Джеймс.       — Мы видели ту собаку, — сказал Питер.       — Не говори ерунды. Это была просто собака, — ответил Джеймс.       Лили посмотрела на Римуса:       — Какая собака?       — Не спрашивай меня. Я понятия не имею, о чем они говорят, — сказал Ремус.       — Какая собака, Пит? — спросила Лили.       — Вчера вечером с нами тусовалась большая черная собака. Он был как лучший друг Волка.       — И вы, ребята, не сказали мне об этом? — спросил Ремус.              — Ты не любишь говорить о ночи, — сказал Джеймс, что было правдой. Он не всегда хотел говорить о превращениях после них — слишком больно, слишком опасно, если кто-то подслушает.       Вместо этого Джеймс, Питер и Лили развлекали его в перерывах между уроками последними сплетнями. (Мэри Макдональд получила наказание за то, что ее застали целующейся с мальчиком из Дурмстранга в чулане для метел, а зелье Бенджи Фенвика взорвалось на всего слизеринца Эвана Розье. Ремус сделал мысленную пометку, чтобы похвалить Бенджи за это).       — Так может ли собака быть Сириусом? — спросила Лили.       — Сириус, анимаг? — спросил Джеймс. — С какого хрена он должен быть им?       — А ты с какого хрена стал? — с вызовом спросила Лили. Лили с самого начала не одобряла идею незаконного анимагуса.       — Потому что мы хотели быть рядом с Лунатиком, — ответил Джеймс. Он годами пытался уговорить Лили стать анимагом, но она всегда отказывалась.       — Ну, даже если это был Сириус, он точно не из тех, кто хочет иметь друга-оборотня. Это я вам точно говорю, — сказал Ремус, и тут же Лили и Джеймс стали виновато смотреть на свои препирательства.       — Мы можем спросить его, — предложил Питер.       — Да, мы просто подойдем к нему и скажем: «Эй, Сириус, я знаю, что мы не разговариваем и даже не знаем друг друга, но ты, случайно, не незаконный анимаг?». Звучит как отличный план, — ответил Джеймс.       — Странно, что он вообще захотел помочь, — сказал Ремус. — Я имею в виду, мы же должны быть конкурентами.       Остальные трое обменялись знающими взглядами.       — Это не так уж странно, Лунатик, — сказала Лили.       — Да, любой, у кого есть глаза, может увидеть, что ты ему нравишься, — ответил Джеймс.       Ремус отвёл взгляд, почувствовав, как на его щеках появился румянец.       — Я не понимаю, о чем ты говоришь.       — Конечно, не понимаешь, Лунатик, — сказал Питер. Если Питер смог уловить это, значит, там определенно что-то было.       — Неважно, — сказал Ремус. — Он все равно хочет моей смерти, подозревает он об этом или нет.       Никому не нашлось, что на это сказать. Лили бросила на него грустный взгляд и положила руку ему на колено.       — Ну, по крайней мере, мы точно знаем, что первым заданием будут не оборотни, — сказал Питер. Это была слабая попытка пошутить, но Ремус издал небольшой смешок.

-

      Ремус не видел Сириуса в течение нескольких дней. Их держали достаточно обособленно, и, честно говоря, он был рад этому. Он не мог перестать думать о Сириусе в Запретном лесу, который каким-то образом стал свидетелем того, что Волк существует, так ещё и остался в живых. Он перебрал все возможные сценарии — мантия-невидимка, жидкая удача, анимаг — все они были вполне возможны и крайне маловероятны.       Более того, он не мог выбросить из головы ликование в голосе Сириуса, волнение, с которым тот описывал свою идею для первого задания. Он не мог перестать представлять, как Сириус убивает Волка на глазах у ликующей толпы, или, что еще хуже, как Волк разрывает в клочья прекрасного мальчика и его голубую мантию.       Ремус пытался забыть обо всем этом. Он посвятил себя тому, чтобы наверстать пропущенную учёбу, размять больные конечности и подготовить материал для их последней шалости. (Джеймс хочет заколдовать всю общую комнату Слизерина, чтобы она стала ярко-розовой. То, что он стал старостой, ничуть не замедлило проявление его шалостей).       В итоге Ремус заснул в библиотеке. К этому моменту мадам Пинс научилась просто оставлять его одного, зная, что двери за ним закроются. (Несмотря на ее ледяную внешность, Ремус был уверен, что он ей нравится или, по крайней мере, не ненавидит его так сильно, как всех остальных).       Ремус быстро шел по коридорам, надеясь, что не столкнется со страшной кошкой Филча. Он скучал по тем временам, когда был префектом и мог без страха бродить по коридорам. Как раз когда он собирался спуститься по потайной лестнице в свое общежитие, он услышал голоса, доносившиеся из коридора. Ремус спрятался за гобеленом, но держал ухо близко к стене.       — Нет, нет, для этого еще слишком рано, — тихо сказал мужской голос. Похоже, это был студент Хогвартса, возможно, шестого или седьмого курса.       — Я не понимаю, почему мы не можем сделать все это сейчас. Наконец-то мы все вместе, и я больше не могу выносить тошноту от этих чертовых грязнокровок, — ответил голос другого студента, определенно мальчика из Дурмстранга.       — Темный Лорд сказал ждать, вот мы и ждем, — сказал другой. Его голос был холодным и шикарным, пик превосходства чистокровных.       — Но даже Шармбатон согласился… — голоса стихли, когда мальчики продолжили идти по коридору.       Ремус надолго застыл на своем месте. Не то чтобы это было новостью, шепот о грязнокровках и Темном Лорде рос год за годом — в основном в газетах, а иногда и среди особенно жестоких слизеринцев. Но это было как-то по-другому. Это был не какой-то пятнадцатилетний подросток, пытающийся доказать свою правоту, это был какой-то план. Темный Лорд здесь и сейчас, промышляющий в Хогвартсе.       Этим летом Ремус смог убежать от всего этого, работая на ферме своего кузена, где оборотни и волшебники были просто сказкой. Но сейчас все вернулось к нему волной. Это была его жизнь — исчезновения магглорожденных и нападения оборотней, и после этого года он больше не мог сбежать.       Он бежал вверх по лестнице, пока не добрался до их общежития. Он уже подумывал ворваться и выложить все, что услышал, но когда он открыл дверь, двое других мальчиков крепко спали, а в окно светила убывающая луна. Ремус решил рассказать им все утром, чтобы ночь сморила его и очистила от всего услышанного.       Он приготовился ко сну, выскользнув из мантии и облачившись в пижамные штаны и безразмерный свитер. Он подошел к окну и задернул шторы, загораживая насмешливый лик луны. Ремус упал в кровать и закрыл глаза.       Но он не мог заснуть. Сна ни в одном глазу. Разговор не переставал повторяться в его голове снова и снова. Он перебирал в уме каждое слово, каждую паузу, каждый шаг в ночи, как будто они вдруг откроют ему правду. Но они не открывались. Они лишь наполняли его разум постоянно нарастающей тревогой.       В конце концов, Ремус решил, что просто сидеть здесь нисколько не поможет. Он огляделся в поисках своих сигарет, но не смог найти их, не рискуя разбудить остальных. Ну и ладно, подумал Ремус и схватил мантию-невидимку с края кровати Джеймса.       Он направился к Астрономической башне. Это было его любимое место для курения. Там мир казался намного больше, словно за пределами Хогвартса и мира волшебников существовала целая Вселенная, в которой его жизнь и все его проблемы были лишь всплеском в общей шкале истории звезд.       Когда он добрался до вершины, он сбросил плащ, позволяя холодному осеннему воздуху коснуться его кожи.       — Черт, ты появился из ниоткуда, — раздался голос, и Ремус повернулся, чтобы увидеть Сириуса Блэка, лежащего спиной к выступу башни. В одной руке он лениво держал бутылку огневиски, в другой — свою палочку, крутящую световые узоры в мягком ветерке.       Он знал, что должен был свериться с картой, прежде чем прийти.       — Я и не думал, что кто-то еще будет здесь, — сказал Ремус. Ему действительно следовало уйти, прогуляться по территории или пробраться обратно в библиотеку, но он был измотан и в меру безрассуден, поэтому он сел на выступ под Сириусом.       — Ну, вот и я, — сказал Сириус, его слова были слегка невнятными от алкоголя. Он предложил Ремусу глоток, который Ремус взял без раздумий и передал ему обратно. Он старался не думать о том, как их пальцы прикоснулись друг к другу при передаче.       — На тебе маггловская одежда? — спросил Ремус, хотя было очевидно, что да. На Сириусе были темные джинсы, кожаная куртка и футболка какой-то группы, которая нравилась матери Ремуса.       — На тебе тоже, — сказал Сириус, поворачивая голову лицом к Ремусу. Он протянул руку, чтобы погладить шерсть свитера Ремуса. — Ты выглядишь мило, — тихо сказал он.       — Ты пьянее, чем я думал, — ответил Ремус, не обращая внимания на румянец на своих щеках.       — Такое бывает, если выпьешь, — сказал Сириус и сделал еще один глоток огневиски, после чего передал его Ремусу, который сделал еще один большой глоток. — Я не думал, что ты любитель выпить, — сказал Сириус.       Ремус только хмыкнул в ответ. Подслушанный в коридоре разговор все еще повторялся в его голове. Он даже не знал, можно ли доверять Сириусу. Ответ должен был быть отрицательным — наследник одного из самых богатых домов чистокровных, учеба в шикарной французской школе, его разговор об оборотнях.       Но потом Ремус застал его в таком виде — грубо нарушающим школьные правила и пьющим Огненный виски в магловской одежде. В Сириусе было что-то такое, что отвергало все эти бредни о чистокровных — его не волновали ни друзья из чистокровных, ни респектабельность его поступков. Он расхаживал по замку так, словно владел этим местом, и ему было наплевать на всех.       — Тебе нравится твоя семья, Ремус? — спросил Сириус, нарушая тишину.       — Они достаточно хорошие, — ответил Ремус. — А тебе нравится твоя?       Сириус выпустил беззлобный смешок.       — Совсем нет.       Они молчали еще некоторое время. Иногда Ремус брал бутылку из рук Сириуса, чтобы сделать глоток сам. Пока Сириус ждал, пока бутылка вернется в его руки, он выводил узоры на ткани свитера Ремуса, и Ремус отталкивал его прикосновения.       — Сегодня я получил письмо от мамы. Впервые за много лет, — наконец продолжил Сириус. — Мой брат написал им, наверное, или один из этих бесхребетных чистокровных детей, — он сказал «чистокровных» с яростью, с которой не мог сравниться даже Ремус. — Они слышали о моих неосмотрительных действиях.       — Неосмотрительности?       — Я целовался с… — Сириус остановил себя.       — С кем? — Но Сириус отказался что-либо говорить. — Я обещаю, что это не может быть хуже, чем у меня.       — Со Златопустом Локонсом, — тихо сказал Сириус, и Ремус разразился смехом, разрушив напряжение от рассказа Сириуса.       — Как неловко, — сказал Ремус сквозь приступы смеха.       Сириус прикрыл глаза рукой.       — Я знаю.       — Мы все там были, — сказал Ремус, потянувшись вверх, чтобы похлопать Сириуса по руке.       Сириус повернулся, чтобы посмотреть на Ремуса:       — Правда?       Ремус только ухмыльнулся и сделал еще один глоток огневиски.       — Значит, они слышали о твоих похождениях, — спросил Ремус.       Сириус вздохнул:       — Да, и теперь они в ярости. Прислали мне этот воплер про ожидания и фамилию, про то, что я недолго буду мальчиком и должен избавиться от наивных фантазий в пользу ответственности, — очевидно, еще одно слово, которое он ненавидел. — Что за чушь. Я не хочу присоединяться к их маленьким собраниям или продолжать чистую родословную.       Он сказал это так непринужденно, но Ремус почувствовал, что под поверхностью скрывается нечто более тревожное.       — Что значит «маленькие собрания»? Он старался, чтобы его голос звучал как можно более легкомысленно. Он не чувствовал, что ему это удалось, но, к счастью, Сириус казался слишком пьяным, чтобы заметить это.       — Я не знаю. Всякий раз, когда я возвращаюсь домой на лето, мои родители всегда уезжают в другие дома чистокровных или приглашают людей, с которыми мне не разрешается встречаться, пока я не докажу, что достоин, или что-то в этом роде.       — Это звучит довольно серьезно, — сказал Ремус.       — Я всегда Сириус, — ответил другой мальчик с легкостью, которая давала понять, что он рассказывал эту шутку миллион раз. Ремус не засмеялся. — Да, то есть, наверное, это важно. Я стараюсь как можно реже бывать дома.       То, как Сириус это сказал, не оставляло места для вопросов. Ремус, конечно, слышал слухи о доме Блэков. С тех пор как Сириус приехал, Хогвартс наполнился сплетнями о причинах разлуки братьев. Большинство из них были неправдоподобными: Сириус был ребенком от какой-то второй жены или что Блэки знали о Турнире Трёх Волшебников и хотели, чтобы у одного из их сыновей было больше шансов стать чемпионом.       Ремус не верил ни одному из них, но он верил тому, что видел — ледяному взгляду Регулуса, отвращению Сириуса к чистокровным, десяткам писем Регулусу и ни одному наследнику.       — Я ненавижу звезды, — сказал Сириус, отрывая Ремуса от его мыслей.       — Разве ты не назван в честь одной из них? - Ремус вспомнил, что записал это имя где-то в домашней работе по астрономии.       — Ага, — сказал Сириус. — Вся семья буквально такая — что такое высокомерие.       — Я ненавижу Луну, — сказал Ремус, не успев додумать мысль до конца.       — Тогда мы выбрали чертовски удачное место для выпивки, — сказал Сириус. Даже не сомневаясь в словах Ремуса.       — Как ты думаешь, Сириус, в чем заключается первое испытание? — этот вопрос вертелся у Ремуса в голове, но он не мог понять, с чего начать.       — Ни малейшего понятия, — ответил он.       — Полагаю, ты бы даже не сказал мне, если бы знал. В конце концов, мы должны быть конкурентами.       — Я бы сказал, — без колебаний ответил Сириус. — Хоть кто-то должен уничтожить этих ублюдков из Дурмстранга.       Ремус улыбнулся.       — Мы должны искать вместе. Начнем обшаривать территорию замка и чуланы с метлами. Посмотрим, нет ли там чего-нибудь необычного.       — Пытаешься застать меня одного в чулане для метел, да? — Сириус флиртовал.       Ремус только насмешливо хмыкнул.       — Мечтай.       — Может, и мечтаю, — легкомысленно сказал Сириус. — Но да, я бы с удовольствием отправился с тобой на разведку. Может быть, мы найдем еще немного алкоголя, пока будем этим заниматься.       — О, не беспокойся об этом, — сказал Ремус. — Я знаю, где мы можем его достать.       — Такой нарушитель правил, Ремус Люпин, — сказал Сириус.              Ремус только улыбнулся про себя. Сириус понятия не имел.

-

      На следующее утро Ремус шепотом рассказал о разговоре чистокровных за столом во время завтрака. Хотя Ремус безоговорочно доверял большинству гриффиндорцев, осторожность никогда не помешает.       — Ты не знаешь, кто это был? — спросил Джеймс в конце рассказа.       — Нет, просто мальчик из Дурмстранга и элитный английский мальчик.       — Но это значит, что если они работают вместе, то война идет не только в Англии. Это может быть вся Европа, весь волшебный мир, — добавил встревоженный голос Питера.       — И все они сейчас здесь, в Хогвартсе, — сказала Лили. — Это идеальный шторм для первого нападения.       — Вряд ли первого, — добавил Ремус, беря в руки «Ежедневный пророк». Заголовок гласил: «Еще трое магглорожденных исчезли в Кеттеринге». — Война уже началась. Пресса просто слишком напугана, чтобы об этом заявить.       — Ты должен быть осторожен, Ремус, — сказала Лили.       — Я знаю, — немедленно ответил Ремус. — Но ты должна волноваться так же, как и я, может быть, даже больше, потому что люди знают, что ты магглорожденная.       — Не только это. Ты — чемпион Хогвартса, против двух чистокровных волшебников. Если бы ты хотел заявить о себе и нанести удар в самое больное место, разве ты не выбрал бы в качестве мишени чемпиона Хогвартса полукровку на самом крупном событии за последнее десятилетие?       Взгляды всей группы упали на Ремуса. Слова Лили встревожили его, но он не мог сказать им об этом. Если эта война действительно случится, он должен быть в состоянии справиться с ней.       — Неважно. Я уже привык прикрывать свою спину.       — О чем мы говорим? — спросила Марлин, присаживаясь рядом с ними.       — Мы пытаемся выяснить, каким будет первое задание, — непринужденно ответил Джеймс.       — Мы не хотим, чтобы слизеринцы или другие школы подслушали, — добавил Питер.       Марлин только кивнула.       — Да, я и сама не знаю. Я слышала, что это должно быть очень серьезное испытание, вроде укрощения драконов или что-то в этом роде, но мы бы заметили изменения в Хогвартсе. Я имею в виду, что что-то настолько большое должно быть трудно скрыть.       — Может быть, это будет в Великом озере, — сказал Питер. — Они могли бы построить что-то там так, чтобы никто не заметил.       — За исключением гигантской лодки Дурмстранга, припаркованной в центре, — заметила Лили.       — Точно, — сказал Питер и посмотрел на свои руки.       — У нас сегодня еще будет тренировка? — спросила Марлин.       — Черт, — сказал Джеймс. — Да, определенно.       — Но мы же… — начал говорить Ремус.       — Мы просто сделаем это позже, — сказал Джеймс.       — Еще один розыгрыш? — спросила Марлин, и Джеймс кивнул.       — Нет, я не хочу об этом слышать, — сказала Лили, прежде чем Джеймс успел рассказать об их плане.       — Да ладно, Эванс, — сказал Джеймс. — Ты всегда рада присоединиться к нам.       — Нет, определенно нет. Я староста, Поттер. Я должна иметь хоть какое-то подобие контроля.       — Джеймс — староста, и это его точно не остановит, — сказал Ремус, чем заслужил лишь укоризненный взгляд.       — Что бы вы ни делали, я не хочу в этом участвовать, — сказала Лили.       — Эй, а нам домашку по трансфигурации задавали? — спросила Марлин, эффективно переключая разговор на другую тему.       Ремус не стал делиться своей ночной встречей с Сириусом. Это казалось слишком личным. Они всегда беспокоились, когда он не спал. Кроме того, было приятно иметь что-то, что принадлежало только ему. В кои-то веки у него появился хороший секрет.

-

      Джеймс вернулся с тренировки по квиддичу очень поздно. Они втроем должны были устроить розыгрыш сегодня вечером, и обычно Ремусу было все равно — он ведь не спал — но у Питера на следующий день был экзамен по зельям, и он был чертовски раздражен этим.       — Я просто не понимаю, как профессор Слизнорт ожидает, что я буду знать, как все это делать. Это так несправедливо, — ныл Питер, читая учебник по зельям.       — Мммм, — хмыкнул Ремус. Он просматривал Карту Мародеров и бездумно наблюдал за тем, как студенты приходят и уходят, мысленно отмечая, где находится каждый слизеринец.       — Я имею в виду, у него явно есть любимчики. Никто в его драгоценном Клубе Слизней никогда не может ошибиться.       — Лили состоит в Клубе Слизней, — напомнил ему Ремус.       — Именно это я и имел в виду! Это не имеет смысла, она же магглорожденная, что она там делает?       — Что? — резко спросил Ремус, глядя на Питера со смертоносной готовностью.       Питер нервно теребил пергамент в руках.       — Нет, я не это имел в виду. Просто… ну, обычно это вечеринка чистокровных, поэтому немного странно, что ее пригласили. Я не могу представить, что ей нравится есть и сталкиваться плечами с Регулусом Блэком и Барти Краучем.       — Да, наверное, — сказал Ремус, все еще немного разозленный манерой Питера говорить о статусе крови Лили. Питер был Мародером, но он также был чистокровным, и иногда казалось, что одно проявляется больше, чем другое.       В этот момент в комнату вошел Джеймс, упав на свою кровать, измотанный квиддичем.       — Думаю, нам придется устроить этот розыгрыш в другой раз, мальчики, — сказал Джеймс, слегка приглушенный подушкой.       — Ни в коем случае, — тут же ответил Ремус.       — Что? У тебя какие-то планы на завтра? — спросил Джеймс, прекрасно зная, что Ремус тусуется только с ними.       — Я сидел здесь последние два часа и слушал, как Питер ноет о том, что он провалит тест по зельям, и единственная причина, по которой я не наложил заглушающие чары на свою кровать и не пошел спать, это потому что ты обещал мне, что мы сделаем это сегодня вечером. Так что ты отправишься в душ, а потом мы залезем под твою мантию-невидимку и ворвемся в общую комнату Слизерина.       Джеймс только посмотрел на него с впечатленной улыбкой.       — Я всегда забываю, каким упрямым ты можешь быть.       — Джеймс, я убью тебя во сне, если мы не сделаем это сейчас.       — Ладно, ладно, — сказал Джеймс со смехом. — Тогда я пошёл в душ.       Джеймс вернулся из душа, одетый в свою мантию старосты. Мантия-невидимка уже давно перестала покрывать их троих, так что теперь Джеймс будет притворяться, что исполняет обязанности старосты, Питер превратится в крысу, а Ремус достанет мантию и направит их с Картой Мародеров.       План был прост, или, по крайней мере, менее сложен, чем некоторые другие их проделки. Все, что им нужно было сделать, это подождать у Общей комнаты Слизерина, чтобы узнать пароль, проскользнуть туда, как только она опустеет, наложить на нее простые чары, меняющие цвет, а затем пойти туда, где домовые эльфы каждый вечер стирают белье, и наложить чары, меняющие цвет, на все мантии, пока все не станут ярко-розовыми.       Первая часть плана прошла достаточно хорошо, какой-то пьяный шестикурсник произнес пароль так громко, что его наверняка услышали в башне Рейвенкло. Они подождали, пока карта покажет, что все в своих комнатах, и направились внутрь.       — Хвост, возьми карту, — приказал Ремус. — Дай нам знать, если кто-то придет.       Это часто было работой Питера в розыгрышах. Было хорошо известно, что он плохо владеет чарами.       Это должно было быть легко, но Джеймс и Ремус вскоре узнали, что древняя магия Хогвартса требует немного больше, чем заклинания второго курса.       — Нам действительно следовало продумать этот сценарий, — сказал Джеймс, пробуя коловарию еще раз. — Я знал, что есть причина, по которой я не слышал, чтобы кто-то делал это раньше.       — Может, нам просто вернуться? — спросил Питер.       — Ни в коем случае, — сказал Ремус. — Мы зашли так далеко. С таким же успехом можно довести дело до конца.       — Или, по крайней мере, — добавил Джеймс. — Разгромить их общую комнату.       — Мне понравилась идея с розовым… — сказал Питер. Он был инициатором этой идеи.       — Мы должны найти другой подход, — сказал Ремус. — Если мы не можем изменить цвет чего-то, мы можем хотя бы покрыть это чем-то, так?       — Но чем? — спросил Джеймс. Все трое огляделись в поисках возможных решений, прекрасно понимая, что чем дольше они там сидят, тем опаснее становится.       — Как насчет мигающей краски? Нанесём её поверх всего и заставим все вспыхивать розовым и белым? — предложил Ремус.       — Но это в основном для спортивных игр, — сказал Питер.       — Это может сработать, — сказал Джеймс и тут же начал произносить заклинание.       Воздух вокруг них начал переливаться яркими цветами. Ремус прикрыл глаза, чары были почти ослепительными.       — Мерлин, Джеймс, — сказал Ремус. Это, конечно, разозлило бы людей.       — Хотя это можно снять простым контрзаклинанием, — размышлял Питер.       — Справедливо, — сказал Джеймс, продолжая покрывать стены, потолок и пол мигающей краской.       Ремус оглядел серебряные скульптуры змей, освещенные заклинанием. Из-за света казалось, что они живые и двигаются.       — О, у меня есть идея, — сказал Ремус и, прежде чем кто-либо успел спросить, в чем она заключается, вытащил свою палочку и произвел серию заклинаний по созданию птиц, пока в комнате не появилось по меньшей мере четыре десятка птиц, хлопающих крыльями и щебечущих.       Джеймс разразился смехом, когда начался хаос. Он быстро переключил свои заклинания на заклинание вызова птиц, и вскоре сотни птиц пронеслись вниз, садясь на каждый предмет мебели и даже пролетая близко к их головам.       — Ребята, — сказал Питер, глядя на карту. — Я думаю, люди просыпаются.       И тут они услышали тяжелые шаги и четкие голоса «какого хрена» на высоких гласных.       — Бежим! — сказал Джеймс и схватил свой плащ. Питер подбежал к Ремусу, передал ему Карту Мародеров, а затем превратился в крысу. Они втроем выбежали за дверь, как раз когда услышали крик слизеринца: — Держи их!       Они бросились в коридор. Питер уже потерялся, пока они бежали по подземельям.       — Разделяемся! — крикнул Джеймс, прежде чем накинуть на себя мантию и исчезнуть.       — Да пошел ты! — крикнул Ремус в ответ и свернул за противоположный угол. Пока он бежал, он смотрел на карту, ища какое-нибудь укромное место или тайный ход, и именно тогда он завернул за угол и врезался головой в чью-то грудь.       — Какого черта? — сказал другой мальчик, когда они врезались друг в друга.       Они вдвоем упали на землю, и Ремус поднял голову, чтобы увидеть, что он упал не с кем иным, как с Сириусом Блэком. У Ремуса не было времени думать о том, как руки Сириуса опустились на талию Ремуса, чтобы поймать его во время падения. Он просто встал, схватил Сириуса за руку с безумной улыбкой и крикнул:       — Бежим!       Сириус даже не стал спрашивать, а просто побежал рядом с Ремусом, держа их пальцы сцепленными. Ремус снова взглянул на карту. Группа из четырех слизеринцев не отставала от них. Ремус заметил скрытый проход — он был тесноват, но на первое время сойдет.       — Сюда, быстро, — прошептал Ремус. Он отодвинул панель на дне трофейного ящика и начал ползти.       — Что, блядь, происходит? — прошептал в ответ Сириус, но присоединился к нему, закрыв за собой дверь.       — Люмос, — прошептал Ремус и пустил свет своей палочки по туннелю. В конце концов, они добрались до участка, где можно было хотя бы стоять. Каменные стены были затхлыми и сырыми от многовекового пребывания под землей. Ремус и Сириус прислонились к ним и перевели дух.       — Итак, — сказал Сириус, сделав еще один глубокий глоток воздуха. — Наконец-то я попал в тот чулан с метлами, а?       — О, заткнись, — засмеялся Ремус и столкнулся плечом с плечом Сириуса.       — Что происходит? От кого мы бежим? — спросил Сириус.       — От слизеринцев, — ответил Ремус. — Джеймс, Питер и я, возможно, выпустили сотни птиц в их Общей комнате.       Сириус начал смеяться, или насколько это было возможно, пока он еще вдыхал воздух.       — Ты шутишь?       Ремус просто пожал плечами, на его лице появилась самодовольная улыбка.       Сириус улыбнулся, глядя в глаза Ремусу.       — Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал.       Ремус не знал, как реагировать на подобное, поэтому он просто покачал головой и достал карту.       — Итак, этот проход должен привести нас в прачечную.       — Что это, черт возьми? — сказал Сириус, уставившись на карту.       — Не беспокойся об этом, — сказал Ремус. Он закрыл карту, прежде чем Сириус смог долго смотреть на нее.       — Так почему нам нужно идти в прачечную?       — О, нам также нужно сделать мантии слизеринцев ярко-розовыми. Домовики заботятся об одежде по ночам, так что мы должны быть в состоянии пробраться туда и поиздеваться над ней.       Сириус снова начал смеяться.       — Милый Мерлин, кажется, я в тебя влюбился.       Ремус засмеялся.       — Конечно, влюбился, — ответил Ремус, а затем начал идти по тропинке. — Надеюсь, мы не поскользнёмся нигде за всё это время.       Тропинка была извилистой и темной. Ремус проводил пальцами по стенам, ощущая влажный неровный камень под кончиками пальцев.       — Ты все еще должен мне огневиски, — сказал Сириус, скорее для того, чтобы поддержать разговор, чем для выполнения обязательств.       — Надо будет как-нибудь пробраться в Хогсмид, — непринужденно ответил Ремус.       — Тогда в Хогсмид, ты и я, в эти выходные, — сказал Сириус.       — Вы приглашаете меня на свидание, мистер Блэк? — поддразнил Ремус.       — А ты бы согласился, если бы это было так? — их голоса были легкими, как будто это можно было списать на шутку, если бы все пошло не так.       — Наверное, да, — сказал Ремус, не задумываясь. — Но мы не можем просто пойти и купить его во время следующей поездки, они не продают студентам. Нам придется пробираться туда в нерабочее время.       — Мы всегда должны встречаться под покровом ночи? Я начинаю думать, что ты не хочешь, чтобы люди знали о нас с тобой, — пошутил Сириус.       — Мы должны быть конкурентами, ты и я, — напомнил ему Ремус, насмехаясь над словами Сириуса.       — Не похоже, чтобы мы были конкурентами, — в тоне Сириуса было что-то такое, возможно, вызов.       — Мы бы все равно пошли в Хогсмид, — сказал Ремус, возвращаясь к первоначальному вопросу. — Я знаю несколько хороших мест. Мы можем сделать из этого целый день. Или ночь, я думаю.       Сириус перестал идти, и Ремус тоже перестал идти. Он повернулся к нему лицом и увидел на губах Сириуса небольшую улыбку.              — Правда? Ты не шутишь? — спросил Сириус.       — Конечно, нет. Это будет весело, — сказал Ремус и продолжил идти.       Свернув за угол, они внезапно оказались в просторном помещении, заполненном кучами мантий, рассортированных по домам и комнатам. По меньшей мере дюжина домовых эльфов неустанно трудились, применяя бессловесную магию, управляющую их работой.       — Хозяин Ремус! Здравствуйте! — приветствовал их домовой эльф в фартуке, сделанном из старой занавески.       — Как дела, Липки? — спросил Ремус, наклоняясь к ней.       — Замечательно! Сегодня у нас на кухне было много тыквенных булочек. Не желаете попробовать?       Ремус улыбнулся ей.       — Конечно, — Липки исчезли с щелчком, а Ремус решил присесть у стены. Поздний час и вся эта беготня наконец-то доконали его. Сириус сполз по стене и сел рядом с ним.       Пока домовые эльфы работали, многие из них махали Ремусу. Он не знал всех их имен, но знал большинство из них.       — Это мило, что ты заботишься о них, — сказал Сириус рядом с ним.              Ремус знал, что он хотел сказать комплимент, но это не было похоже на комплимент.        — Они сознательные существа, Сириус.       — Нет, я знаю это. Просто… — Сириус запнулся, пытаясь защититься. — Не многие люди ценят их. Хорошо, что ты ценишь.       Липки снова появилась с тарелкой тыквенных булочек, еще теплых, и протянула их Ремусу.       — Спасибо, — сказал он, принимая их. — Ты знакома с моим другом Сириусом?       — Липки рада познакомиться с вами, хозяин Сириус, — сказал Липки и поклонился.       — Мне очень приятно, — Сириус протянул руку, и когда Липки обхватила его пальцы, он поцеловал ее костяшки, словно она была королевской особой. Липки издала высокопарное хихиканье.       Ремус закатил глаза.       — Не хочешь составить нам компанию?       — О нет, мастер Ремус. Липки нужно работать, но, пожалуйста, наслаждайтесь закуской.       — Тогда в другой раз, — сказал Ремус и помахал рукой, когда Липки вернулась на свой пост. Он повернулся лицом к Сириусу и бросил на него обвиняющий взгляд.       — Что? — невинно спросил Сириус, беря булочку с тарелки.       — Ты такой кокетливый, — ответил Ремус, беря лепешку себе.       — Тебе это нравится, — сказал Сириус, и Ремус почувствовал, как он прав. — Кстати, о том, что я люблю, эти булочки просто охренительные.       — Да, именно так я начал дружить с домовыми эльфами. Джеймс, Питер и я всегда пробирались на кухни и просили дополнительную еду. Иногда мы даже стали привлекать к этому Лили.       Они посидели немного, наблюдая за работой домовиков, когда Ремус заметил длинные белые серебристые мантии, которые чистили.       — Это какие-то секретные мантии Шармбатона? — спросил Ремус и указал на эльфа, который занимался ими.       — Нет, определенно нет. Если честно, они даже не похожи на обычную ткань, - Ремус встал и подошел к станции. — Чьи это мантии? — спросил он домового эльфа.       — О, они для Вейл, которых хозяин Дамблдор пригласил в кампус.       Сириус и Ремус переглянулись.       — Вейлы? — повторил Ремус.       — О да. Хозяин Дамблдор пригласил в замок все виды магических существ. Вейл, вампиров, гоблинов, кентавров…       — А он не сказал, зачем? — спросил Ремус.       — О нет, нам, домовым эльфам, не положено задавать вопросы.       — Что ж, большое спасибо, что поговорили с нами, — сказал Ремус. — Как тебя зовут?       — Ригти, сэр, — ответил домовой эльф. Ремус помахал рукой на прощание и потащил Сириуса за руку обратно к их тайному ходу.       — Пожалуйста, скажи мне, что нам не придется возвращаться через него, — жаловался Сириус.       — Ты такой ребенок, — сказал Ремус с нежностью в голосе. — Но нет. Я знаю другой путь.       Ремус направился по коридору, быстро шагая, пока они не оказались вне пределов слышимости домовых эльфов, а затем резко остановился. Обернувшись, он увидел лицо Сириуса гораздо ближе, чем ожидал. Несколько мгновений они напряженно смотрели друг на друга, и все мысли в голове Ремуса затихли, когда он почувствовал дыхание Сириуса на своей коже.       — Почему мы остановились? — тихо спросил Сириус. Он посмотрел вниз, на губы Ремуса.       Ремус сделал шаг назад, напоминая себе, что у него здесь есть цель.       — Итак, у нас есть первое задание, или некоторое представление о нем — Вейлы, Вампиры, Гоблины и Кентавры.       — Как ты думаешь, нам придется сражаться с ними? Сражаться насмерть?       — Нет, — у Ремуса свело живот. Они все еще были людьми, по крайней мере, для Ремуса. — Я думаю, нам придется в чем-то превзойти их, но в чем, я не знаю.       — Ну, у нас есть следующие шесть недель, чтобы это выяснить. Ригби…       — Ригти, — поправил его Ремус.       — Уже дал нам более чем достаточно информации. Это дает нам преимущество перед Игорем, пока никто не узнает.       — Значит, мы никому не скажем, — просто сказал Ремус.       — Ну, мы можем рассказать нашим лучшим друзьям, без сомнения, — возразил Сириус.       — Ни в коем случае. Ты знаешь, как быстро распространяются сплетни в этой школе? Ты рассказываешь одному человеку, а в следующий момент это уже на обложке «Ежедневного пророка». Нет, мы должны сделать это одни. Только мы вдвоем.       Сириус улыбнулся этой идее.       — Только мы вдвоем? Не очень-то похоже на конкуренцию.       — Заткнись, — ласково сказал Ремус. — Может быть, мне не так уж важно соревнование, — он улыбнулся Сириусу, который легко улыбнулся в ответ.       — Знаешь что, Ремус? Мне тоже.