Дети газет и журналов

      Хотя Людмила вынуждена была отказаться от своих туфель в пользу удобства, она выглядела без них ничуть не менее изящно. Вчерашнее платье сменилось на нежно-розовое, более длинное, но менее нарядное, туфли на ботинки, которые девушка старательно оттирала от грязи всё утро; светлые волосы были убраны в аккуратную кичку и большей частью спрятаны под белым платком. Проницательные серые глаза её на солнце сделались почти голубыми.       Подходя к старому, но ещё прочному деревянному мостику, Людмила этими глазами мгновенно ухватила силуэт Дианы.       Теперь Диана сидела и по ней нельзя было этого сказать, но вообще-то, она была почти такой же высокой, как сама Людмила, и такой же большой любительницей красивой одежды. Правда, больше сходств у них не было: нельзя было сравнить волнистые светлые волосы Людмилы и чёрные, в мелкий завиток, волосы Дианы; нельзя было сравнить любовь одной к искусству театра и любовь другой к игре в математику… И немного в карты. Диане нравилась теория вероятности так же сильно, как её подруге — пьесы Шекспира. Нужно заметить, что на ней в тот день тоже был платок, но чёрный.       — Моя госпожа, — мягко улыбнулась Людмила. Диана обернулась, и удивление в её глазах тут же сменилось весельем.       — Это я, — сказала она, вставая: всё равно на мост Людмила не села бы — и беря подругу под руку. — Давно от тебя ничего не слышно.       — Да, папа решил, что мне стоит погрузиться в работу и…       — А вот это я знаю из его интервью. Не заработалась?       — Заработалась. И в следующем сезоне тоже заработаюсь.       Диана покачала головой. Её, в отличие от Людмилы, никогда ни к чему не принуждали, больше отговаривали. А ей как понравилась математика в первом классе, так и продолжала нравиться, и то, что родители называли карточными фокусами, было ни чем иным, как счётом. Диана знала, как закончится игра, едва раздав карты. Диана знала, какая карта выпадет, не задумываясь. Короли и валеты, тузы и дамы — все дружили с ней, особенно в её колоде. За это мальчишки в школе её когда-то очень не любили.       Однажды, лет в десять или одиннадцать, Диана была уличена дядей в игре на деньги и выпорота так, что больше никогда на деньги играть не решалась, а с теми, кто не знал о её способностях, не решалась вообще. После этого, ради приличия, она начала играть и в шахматы, с большим успехом, но это ей не сильно понравилось, да и победы скоро стали даваться слишком легко. А Людмила… Людмила всегда соглашалась быть подопытным кроликом, если Диана придумывала новую игру. Несмотря на всю свою порядочность и непорочность, она была не прочь побаловаться с картами и, к тому же, очень любила Диану.       К тому времени, как на мосту появились Тоша и Женя, подруги уже вовсю обсуждали подсчёты, до конца понятные только одной из них.       — Жалко, что Наташа сегодня не придёт, — заметила Женя. — И завтра, наверное.       — Я удивлюсь, если она хоть когда-нибудь придёт, — вздохнула Диана. — С первого числа здесь, а из дома выходила… Хорошо если три раза.       — Да с ней педагог приехал, всё по нотам муштрует. Надеюсь, это не на всё лето.       — Да уж…       — Было бы жалко.       Рассевшись прямо на мосту — стояла только Людмила, — друзья принялись обсуждать свои дела и планы на лето. Выяснилось, что Женя решила подрабатывать пастухом и теперь занималась этим три раза в неделю, Тоша в основном лазал по лесам и болотам в поисках образцов для своего руководителя, Диана вылезала из научных трудов только по выходным и праздникам, а Людмиле нужно было учить гору текста к сезону. В свободное от всего этого время условились непременно гулять с утра до вечера.       — Только не до позднего, — мрачновато вставила Женя.       Лишний раз уточнили время.       — А сейчас куда? — спросил Тоша и сам ответил: — А сейчас пойдём на рынок.