Холод

      Последние несколько дней прошли как в тумане, но, к счастью, Гермиона смогла остаться в уютной комнате, а не в больничном крыле. Это место, просторное, но мрачное, никогда ей не нравилось и вряд ли когда-нибудь понравится, но, тем не менее, приходить обязательно. Нужно было одеваться теплее, прежде чем выбегать на улицу, но ничего уже не поделать. К счастью, горло почти не болело, насморк прошел, а температура снова стала нормальной, вот только беспокойства ничуть не убавилось. Нужно продолжать принимать лекарства, о чем строго сообщила мадам Помфри, когда вручила новую бутылочку с целебным экстрактом, ужасно горьким на вкус, но приятно пахнущим мятой. Впрочем, Гермионе жаловаться не на что, кроме, пожалуй, того, что снова придется отложить поход в Хогсмид. — Значит, ума тебе не занимать, а одеться потеплее не додумалась? — признаться, Гермиона за время постельного режима даже немного успела соскучиться по общению, но колкий голос Малфоя ничуть не обрадовал, а скорее насторожил. Откуда неожиданное желание изобразить иллюзию заботы? Отвечать совсем не хотелось, но найденная записка по-прежнему вызывала интерес. По крайней мере, пока что. Мало ли, вдруг за этим скрывались какие-то таинственные древние чары? В последние дни времени и сил думать о чем-то толком не находилось, но теперь Гермиона снова ощущала, что готова к маленькому приключению. — А у тебя так много свободного времени, что решил прийти сюда и высказаться? — она крепче сжала стеклянный флакон в руке и подняла глаза, ожидая увидеть прежнего Малфоя, но прогадала. Он оставался таким же, каким был последние несколько месяцев, — совершенно потерянным и отрешенным. Интересно, почему он здесь на самом деле? — Сейчас у меня достаточно свободного времени, Грейнджер, — на удивление, Малфой не стал продолжать спор, не стал оправдываться, а просто ответил на вопрос, настолько полно, насколько мог себе позволить. — Даже для тебя. — А куда делись твои друзья? — они неторопливо шли по пустым коридорам и, пожалуй, даже хорошо, что никого не попалось на пути. Впрочем, Гермионе было уже плевать на чужие разговоры. Разве не она сама решила, что люди меняются? Разве тогда важно, что должны думать другие? — Если задам тот же вопрос, твой ответ будет таким же, — они снова посмотрели друг на друга, но Гермиона отвернулась первой. Сердце, до этого спокойное, вновь затрепетало. Неужели это и есть шанс разузнать что-нибудь, но как это сделать? Как заставить Драко Малфоя говорить серьезно и возможно ли такое вообще? — Я сама не захотела ехать с ними, — она поморщилась, когда поняла, что сболтнула лишнего, вот только от попытки все исправить, казалось, стало только хуже. — У меня просто есть другие дела, да. — Какие такие дела? — снова усмешка, горькая, понимающая. Малфой сейчас оказался единственным, кто мог заставить Гермиону вслух сказать правду, и это по-настоящему пугало. Полностью довериться тому, кого совсем недавно с легкостью называла врагом, она не могла, пусть и бесконечно хотела. Они слишком пристально изучали друг друга все эти месяцы, и наверняка он тоже заметил многое, даже слишком. — В панике прятаться в библиотеке, потому что Вислый и его подружка даже не подумают туда зайти? Или, может, говорить Поттеру о том, как ты занята, а потом убегать? — Ну мои дела всяко важнее, чем без повода пялиться, — буркнула в ответ Гермиона и вздрогнула, когда услышала смех, такой непривычный, беззлобный и даже в какой-то степени теплый. Люди меняются… сейчас как никогда сильно хотелось в это поверить. — Что смешного? — А с чего ты взяла, что я смотрю на тебя? — Малфой остановился, прежде чем свернуть во двор. Гермиона застыла на месте, совсем растерянная. И правда… откуда такие выводы? — Но ведь ты смотрел! — вместо положенного возмущения получился невнятный писк, но, тем не менее, он услышал и остановился. Гермиона вздрогнула, когда снова ощутила на себе этот взгляд — внимательный, изучающий, пронзительный, такой, которым никто другой прежде не смотрел на нее. Неужели это только игра воображения, в которой не было ни капли правды? — Разве не так? — Я хочу отдать тебе одну вещь, — Малфой достал из кармана мантии слегка помятый свиток пергамента и протянул опешившей Гермионе. Они едва коснулись друг друга, но она успела почувствовать тепло кончиков его пальцев и смутиться от собственных мыслей. — Прочти это на досуге, если захочешь.       Она толком не знала, как реагировать, лишь молча наблюдала за тем, как Малфой стремительно развернулся и пошел дальше. Он не звал с собой и не ждал, что Гермиона решит пойти сама, а она так и осталась на месте, совсем растерянная.