I let him go

— i have to let him go я должен отпустить его Тихо произносит Вилли, прикрывая глаза. Он откидывается на спинку кресла, устало вздыхая, понимает, что в данный момент не в состоянии различить собственные чувства. Они тяжелые и необъятные, давят в груди, мешают дышать, словно бы говоря о том, что места им катастрофически не хватает. И он бы заплакал, правда, если бы только мог: все слёзы оставил там, на подушке, которую так крепко обнимал во время истерик и новых панических атак. Он вновь вспоминает тот самый день, когда всё случилось. Помнится, проснулся счастливее всех на планете, будто до этого утра не жил вовсе или только наполовину. Лучи утреннего солнца мягко касались смуглого лица Симона, заставляя пушистые ресницы вздрогнуть, а волосы переливаться едва уловимыми золотистыми сполохами. Вилли мог бы наблюдать за ним вечно. Симон казался живой репродукцией творения Леонарда да Винчи «Джаконда»: все так хотели понять и разгадать в чем же секрет столь притягательной картины. Так и Вилли пытался разгадать, когда успел беспамятно влюбиться в Эрикссона. В блестящие карие глаза с вкраплениями голубого и желтого янтаря, что солнце сквозь узкую расщелину в деревянной стене любовно целовало своим светом; в непослушные волосы, причудливо вьющиеся и игриво спадающие на улыбчивое лицо; наконец, в ангельский голос, напевающий исцеляющую колыбельную. Вильгельм помнит, как аккуратно проводил рукой по его лицу — запечатлел в памяти образ и в ту же минуту под кожей себе отпечатал. Помнит каждый поцелуй, украдкой забранный в тот момент, когда Малин или кто-то из учителей отвернулся. Он помнит всё. Всё, до мельчайших подробностей: то, как они счастливые лежали в комнате, пока Симон рассказывал очередную историю с друзьями из Бьешты, то, как Вилли сбегал с тренировок Августа, чтобы прокатиться с друзьями Симона после футбольного матча, то, как учил Эрикссона нотам. Он помнил всё. Сохранил в сознании оазисом — тем самым безопасным островком, где всегда сможет спрятаться от проблем реального мира и от того, что у Симона, наверное, любви к нему больше не осталось. — in some way I kind of wish that в каком-то смысле я вроде как желаю, чтобы В голове снова возникают картинки, пусть детских, но трепетных поцелуев, когда получалось на миг прервать время учебы и тайно погрузиться в иной, свой, мир. В горле неприятно щиплет, однако плакать по-прежнему не хочется. «Хотел бы Вилли всё вернуть? — да, безусловно. В его ли это силах — одному Богу известно.» — it never happened этого никогда не случалось it was kind of better not knowing было намного лучше не знать what it can feel like на что это может быть похоже «Он и правда сделал недостаточно?» — этот вопрос набатом раздавался в его голове, перекрывая все остальные мысли. Пожертвовать короной, положить мир к его ногам, пойти против матери и всей монархии. Он сделал недостаточно? Пальцы предательски дрожали, а горло сводило судорогой от обиды. Ситуация, проигранная уже тысячу раз, всё равно вызывала такие же эмоции, как и в первый. — just because you're not together now просто потому, что вы сейчас не вместе — does not mean everything is lost это не значит, что все потеряно Говорит Фелис тихим приятным голосом, обнимая парня за поникшие плечи. Смешно — тот, кого она недавно пыталась очаровать, теперь так нуждается в её помощи. Девушка понимает и принимает, что для него она не больше, чем подруга. Неважно. Некоторые разбирательства можно оставить на потом, другие — оставить времени. Оно умело расставляет всё по своим местам. Сейчас она желает лишь одного: чтобы Вилли был счастлив. — yeah I think it does да, я думаю, что это так — it hurts so much это так больно — I can't handle hoping any longer Я больше не могу надеяться Вильгельм больше ничего не говорит, просто обмякает в руках Фелис, укладывая свинцовую голову на её грудь. Он слишком долго был один. Он слишком сильно любит Симона. С этими мыслями он засыпает и впервые, наверное, за долгое время сможет выспаться. Фелис лишь осторожно гладит его по изредка подрагивающей макушке, печатая что-то в телефоне. «Он без тебя не может» Гласит одинокое сообщение. Ответ не заставляет себя ждать. «Я сейчас приду» Скоро отвечает Симон. Фелис лишь улыбается, перекладывая чужую голову со своих колен на подушку. О нём есть кому позаботиться.