За закрытой дверью

— Герми, — Сириус мягко отстранил девушку буквально спустя пару секунд их поцелуя, — ты об этом пожалеешь. Гермиона неопределённо качнула головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая его слова, а потом быстрым движением смахнула маленькую слезинку. Только сейчас она начала понимать, что совершенно потерялась. Блэк был чужаком, о ком она почти ничего не знала. Странный мужчина, которому она почему-то разрешила переночевать в одном доме, а он ведь мог оказаться если не убийцей, то вором. А она, Гермиона Грейнджер, которая всегда думала наперёд, мало того, что проснулась с ним в одной кровати, так ещё сейчас сидела у него на коленях и сама полезла целовать его. Хотя буквально в паре метров от неё стоял Рон — друг детства, который ей нравился. С которым она была в кино — Джинни называла это не иначе, чем свидание — буквально несколько недель назад, после чего сообщила ему, что слишком занята учёбой для чего-то большего. И это она согласилась на эту авантюру, этот идиотский спор, хотя за прошедший год самым безрассудным поступком был поход в караоке в ноябре вместо подготовки к экзаменам. Она совершенно не понимала, каким образом позволила этому Рождеству пройти таким образом. И почему поцеловала Сириуса, особенно когда в комнате был Рон. Она же всегда была эталоном разумности и не растекалась в лужицу перед каждым, с кем ей было комфортно и приятно. Но Блэк, видимо, был прав: раз в год и палка стреляет. Гермиона проморгалась, будто в попытке не только не дать слезам покатиться по щекам, но и избавиться от неощутимого заклятия, которое заставляло её совершать глупости. После этого она поспешно встала с колен Сириуса и покинула кухню, старательно избегая взгляда Рона. Да и всех остальных, что не ускользнуло от Джинни. Уизли вышла вслед за подругой, когда Блэк, словно уловив её намеривания, привлёк внимание её брата к своей персоне. Грейнджер сидела у себя в комнате на кровати, обхватив голову руками. — Боже, Джинни, я так облажалась… Уизли присела рядом, не говоря и слова, в ожидании, когда Гермиона решится рассказать, что натворила. И она сделала это, пересказала весь тот вечер от и до, умолчав лишь о сне. И когда это выплёскивание чувств закончилось, упала на кровать. Девушка ощущала себя опустошённой, будто из неё высосали всю энергию и заставили пробежать марафон. Джинни тоже некоторое время молчала, не зная, что даже сказать в такой ситуации. — Мы поступим следующим образом, — наконец сказала Уизли. — Сейчас мы спровадим этого Блэка и забудем о нём навсегда. Слышишь меня? Закинем его в чёрный список, чтобы ты никогда не пересеклась с ним. Он явно нехорошо влияет на тебя, да ещё о себе ничего не говорит, так что лишь чёрт знает, что у него на уме. Гермиона тяжело выдохнула и согласилась, но с условием, что об этой идиотской ситуации расскажет вечером сама.

***

Блэк быстро покинул их дом. Даже сам придумал причину — болезнь кого-то из родственников — и на прощание лишь понимающе улыбнулся. Ушёл, не обняв на прощание, хотя Гермиона отчётливо понимала, как сильно ей хочется почувствовать его тепло в последний раз. Но рациональная часть её мозга кричала о том, насколько это желание неправильное. Грейнджер не знала, сколько прошло времени после его ухода. Она несколько минут побродила по кухне, пока Флёр и Гарри обсуждали Сириуса, потом ушла обратно в комнату, не выдержав разговоров о нём. Ведь ей предстояло рассказать правду, подобрать нужные слова. Но и у себя в спальне Гермиона пробыла недолго: ей было душно. Джинни, которая всё это время была с подругой, предложила сходить погулять. Погода на улице действительно казалась сказочной. Зелень кустов и елей проглядывалась сквозь пушистый снег, а каменные стены разноцветных домов на фоне белизны выглядели так, словно сошли с иллюстраций. Бибери, укутанный в снежную шаль, был невероятно красив, особенно когда на сугробы падали солнечные лучи, превращая снег в серебряный бисер, разбросанный на мили вокруг. Именно в такую погоду поход в кафе за кофе и булкой с лучшей подругой был прекрасной идеей. — Я думаю, мне лучше прогуляться одной. Гарри будет дуться на тебя за то, что ты ему не рассказала про Сириуса, как только узнала, так что я решу, что говорить вечером, а ты сделаешь удивлённое лицо. — Ну, это не значит, что я не могу пойти с тобой. Вдруг этот Сириус ещё не уехал. — Не переживай, Джинни, — улыбнулась Гермиона, надевая кофту. — Вселенная вряд ли подстроит нашу встречу ещё раз. — Вселенная, может, и не подстроит, — сказала Уизли, когда Грейнджер уже хрустела снегом, удаляясь от дома, — но ты явно будешь искать этой встречи.

***

Гермиона старалась думать о чём угодно, только не о Сириусе. Но получалось у неё это просто ужасно, ведь абсолютно всё вокруг неё напоминало о нём. Следы на снегу походили на его татуировки, чёрный кофе у неё в руках — на его глаза. Птицы всю дорогу щебетали, сидя на деревьях, и каждая из них выглядела, как рисунок Сириуса у неё на руке. Грейнджер так вглядывалась в пернатых, будто никогда их раньше не видела, хотя у неё было стойкое чувство, что она в первый раз видит такое количество птиц. Она шла медленно, избегая главных улиц, ведь там могла проехать дорогая машина, за рулём которой сидел бы Блэк. Он бы не остановился, а лишь кивнул ей — если бы вообще заметил — и заставил бы её сердце сделать кульбит. Она была уверена в этом, хотя абсолютно не понимала, почему в принципе должна так реагировать на Сириуса. Да, он хорош собой, интересен, с ним легко общаться, но она его вообще не знала. Где-то глубоко в душе Грейнджер надеялась наткнуться на новости о неком Блэке — преступнике или аферисте, — ведь тогда бы это значило, что он всего лишь играл с ней. Просто подобрал нужный образ, чтобы она ему доверилась. Гермиона прикрыла глаза, представляя себе своё лицо, когда она наткнётся на эту новость. Ей казалось, она лишь усмехнётся в этот момент: его шарм в один момент исчезнет, как и вся её симпатия. Она представила, как покажет это друзьям, но не успела решить, как на неё посмотрит Рон, когда она в кого-то врезалась, и знакомый запах ударил в нос. Всё же у вселенной были другие планы. — Нет, от холода щёки у тебя не так краснеют, как в твоей комнате. Гермиона открыла глаза и встретилась со взглядом Сириуса. Он по-мальчишески улыбался, опершись рукой о машину. — Не пролила кофе?