Химия, оказывается, не только в пробирках.

Утро медленное и сонное. Вам почему-то было тяжело уснуть, но это не проблема, займёте себя чем нибудь и энергия придёт. Выходите из комнаты и сразу натыкаетесь на коллегу — Дмитрия, светленький парень, ровесник, занимается набором кадров. — Ой, доброе утро, — слегка испугавшись неожиданного человека в коридоре здороваетесь. — Доброе. Ты не знаешь где Господин Второй? — в руках парнишки папка с бумагами. — В лаборатории, он всегда там, — чувствуя себя просвещенной или особенной в отношении предвестника поясняете и поворачиваетесь в сторону тупика, где и обитает искомый вами мужчина. — Передать ему что-то? — Пройдусь с тобой, — немного нагло, но вы и не сопротивляетесь. Небольшой разговор для устранения неловкой тишины и вот, вы уже знаете чёткие должности друг друга и график работы. Дима предлагает вам сходить попить кофе как будет время, вы вежливо отказываетесь, ссылаясь на почти хроническую усталость. Вот, вы уже у двери. Как ассистент, на правах почти равных с Дотторе после быстрого стука нажимаете на ручку двери, а она не открывается. Забавно, это ещё что за новости. — Так, ладно, пошли, — нервно усмехаетесь, разворачиваясь, чтобы дойти до кабинета. — Пхах, да ну, Господин всегда такой, разве нет? — блондин идёт за вами. — Не замечаю этого, наоборот почти не выходит оттуда, — это правда, ученый на ваш взгляд лучше на столе поспит, чем уйдёт куда-то. Теперь вы около кабинета. Снова хозяйничаете, стукнув костяшкой по двери открываете её — тоже не заперто. Ушёл в подвал? — Мм… Какая жалость, сегодня день не для отчёта, — смеётся Дима и понятное дело выражает сарказм. — Не очень-то и хотелось. — Тц, а мне что делать? Искать его теперь по всему зданию? — недовольно хмуритесь. — Иди спи, чего тебе, так нужен что-ли? Хотя, зная методы наказаний Господина… — вам даже становится смешно с того, что все называют его так почтительно и, судя по всему, побаиваются. — Может, так и сделаю. Вы дальше болтаете, поскольку дел у обоих не много. Прерывает лишь странная дрожь в полу и стенах… Что-то такое вы чувствовали, когда Дотторе с молотильщиком развлекался. Вот только сейчас грохот более чёткий и точечный что-ли? Надо бы сходить в подвал. — Нас бомбят что-ли? — смеётся молодой человек, поднимая голову к потолку и в сторону. — Не думаю, это Иль Дотторе нашёлся, — усталый вздох. — Я пойду. — Хорошо, удачного дня, — машет вам рукой. — Ещё увидимся. Так и разошлись. Вы только в себя пришли, а уже злитесь — почему никто не сказал вам, что сегодня встретимся в другом месте? Какой же всё-таки Дотторе придурок. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой — а шум становится только отчетливее. Перед вами дверь, открываете — страшный грохот заставляет оглохнуть секунд на тридцать, пыль доносится до вас быстро. Открываете зажмуренные глаза — Руинный Охотник только что проломил стену, обломки на земле. Ищите взглядом Предвестника — фух, хоть живой, стоит спиной к вам около разбушевавшегося объекта исследования. Машина настроена агрессивно, сразу после последней атаки в стену в воздухе разворачивается, делает жёсткий и быстрый выпад, выставив подобную колу конечность, Дотторе как-то очень неестественно уклоняется, будто над землёй парит, а не отбегает или около того. Далее правая рука предвестника заносится влево-вверх, в воздухе растягивается теневая материя порчи, образуя длинный штырь светлого цвета. Ладонь перемещается вправо, оружие протыкает «глаз» автоматона также легко, как нож скользит по маслу, слышен мерзкий скрежет. От масштабов действа перехватывает дыхание, культиватор от повреждения ядра почти мгновенно отключается, с громким гулом оказывается на бетонном полу, разнося по нему трещины, осколки, пыль и порыв воздуха. Дух захватывает от вида: созданный Доктором объект растворяется в воздухе, тёмными хлопьями стремясь к потолку. Значит, глаза порчи способны и на такое?.. Вы слышите звонкий смешок, от которого в сердце становится холодно. Он безумен. Находясь с сам собой не стесняется этого, не держит в себе ни-че-го. Вы можете лишь наблюдать, смахивая с одежды налетевшую грязь. Взгляд снова притягивает происходящее — Дотторе наступает на что-то перед собой… Он что, материалом порчи создаёт лестницу под ногами? Удивительно, вот она, настоящая магия и её умелое использование, прямо перед вами. Второй уже стоит на корпусе автоматона, осматривает разбитый центр. Вам, возможно, стоит показать своё присутствие? Да, явно стоит. Медленно подходя громко заявляете о себе. — Привет… А что происходит? — всё ещё смотрите вверх, прямо на учёного, он резко поворачивает на вас голову, всё ещё весёлый, просто слегка не ожидал лишних людей в своей обители. — Доброе утро, любимая, — воу, как-то слишком откровенно и громко. — Аккуратнее, тут слегка бардак, — его «слегка» — это разбитая стена и пол, естественно. — Хм, догадалась, или передали, что я здесь? — Кхем, ага, догадалась, как же. Мне птичка, — кивок на автоматона, — нагрохотала… а перед этим прогулялась по всем местам, где ты мог бы быть, безрезультатно, как можно понять, — посмеявшись проходит вглубь. — Твой новенький? — заводя руки за спину, осматривает машину. — Его нашли недалеко от города, вообще удивительно, что забрёл так близко. Ну, а я хотел его. Жаль что… Подожди, ты долго тут стояла смотрела? — слишком уж легко спрыгивает с четырёх метров высоты на пол, даже руки из карманов не вытащил. — О-ого. как это ты так? — вопрос скорее в пустоту, быстро приходя в себя. — А, да, видела его последнюю атаку и последующую аннигиляцию. Признаться, очень впечатляет, не представляла что глаз порчи такая зрелищная вещь, — наклонила голову с лёгким прищуром, хитро улыбаясь. — Вы же куда более благосклонны чем Селестия, не могла бы и я его хотя бы опробовать? — Нет, — улыбчивый ответ и первый шаг в вашу сторону, хромой. — Ты слабая, не умеешь драться. Не уверен в твоём духе, да и тело, — вскидывает голову, как бы указывая на вас, — не выдержит, управлять не сможешь. Безнадега, не мечтай даже, — всё ещё дружелюбен, останавливается в метре от вас. — Ох, отвергнута Селестией, теперь и любовью всей жизни, никчёмно мое существо, — театрально приложила кисть ко лбу, изображая неземную печаль. — А если серьезно, неужели порча опасна так? Как вы себя после нее ощущаете. Теперь интересно стало — Я? Чудесно себя чувствую, — разворачивается спиной к вам. — Плоть архонтов щадит лишь тех, кто полон жизненной энергии и знает свои границы. Если глаза бога берут энергию из пространства, то глаза порчи — из тела пользователя. Не хочу откачивать тебя от инфаркта, прости, — усмешка, Второй завороженно, как и всегда, смотрит на машину перед собой, довольный проделкой. — Ну и ладно… Не сильно-то и хотелось помирать, но на то, как бы вы меня откачивали, я бы посмотрела, кхем, — прокашлявшись, проложила как ни в чем ни бывало, вновь обращая внимания на робота. — А этот как называется? И что делать будете с ним, ядро вы, вроде, повредили — Хах, не хватило яда? — быстрый взгляд на вас, точнее поворот головы, за которым можно понять его. — Это руинный охотник, одна из нескольких видов парящих моделей. Они более редкие, чем прочие, поэтому разберу на части и посмотрю на содержимое. — Яда у меня всегда в избы… а, вы о том яде, — осекается девушка, цокает и убирает руки в карманы. — Удивительно, сколько лет прошло, а эти штуки всё ещё работают. И их всё так же много в мире, словно меньше и не становится. Снова поворачивается на вас, всё с той же улыбкой. — Да, всё это удивительно, даже пугающе. Странно, что машины, которые как и мы все склонны износиться, работают сотнями лет всё ещё чётко видя свою задачу, заданную ещё создателем, — в вашей голове идёт параллель с самом Дотторе. — Завораживает. Скрестив руки на груди, Василиса наклоняет голову набок. — Если честно, жаль, что люди не такой в прямом смысле механизм. Безусловно, устроение и принцип похожи, но живая плоть специфична. А ведь было бы неплохо иметь возможность доделывать и переделывать людей. Впрочем, о чём это я, ведь вы и так этим занимаетесь, — взгляд в сторону Иль Дотторе и лёгкая улыбка. — Вот, — указывает на вас пальцем, — об этом я и говорю! Люди полны погрешностей, это скучно и слишком мало для успеха, — вы половину сказанного не поняли, предвестник разводит руки в стороны. — Но если люди будут совершенны, разве не станет скучно? Видишь меня? — легонько наклоняет голову к плечу. — Я живу пятьсот шестьдесят два года, как думаешь, я скучный? Может, бесполезный и зазнавшийся в славе, чувстве собственной важности человек? — самодовольная улыбка, вы почти уверены, что он по-лисьи щурится вам глазами, уже зная ответ. Василиса даже как-то застопорилась от неожиданного вопроса, отшатнувшись чуть назад. — Ам… А, нет, разумеется? — чуть приподняв бровь неуверенно выдала ответ, не совсем понимая к чему был вопрос. — Не скучный совсем… и так далее, — его снова несет. — Вот именно, — заигрывает голосом, наклоняясь вперёд в своём личном театре. — Никто из нас не особенный, может показаться, но если добавить немного своего личного интереса — каждый откроется как феерия удивительных осколков, взятых из мозаики, — «что он несёт?». — Люди бездарные существа, которых к себе приближает Селестия, раздаривая силу, которой они не достойны! Почему они верят ей? — убирает руки за спину, одной взявшись за другую и идёт в сторону. — Потому что слабы в сравнении? Веками были, будут и сейчас обязаны ей неведомыми законами и дарами, держащими мир в равновесии? Глупость, — разворачивается и под собственные слова задумавшись проходит в другую сторону, несколько нервно. — Все мы слабы, глупы. Если подумать, пазл складывается, мы просто не можем обладать истиной, а потому никогда не правы. Наш мир ложный, Василиса, — обращение давит, надо как-то успокаивать увлечение Доктора своими бреднями. — Разве у тебя не может быть другой личности в параллельной вселенной? Ты не думала о цикличности истории? О том, что всё вокруг повторяется раз за разом, просто по разному обшиваясь? Это матрица, — вздыхает, останавливаясь в том, о чем тараторил. — Имеет ли это все значение здесь и сейчас? Даже имея другую версию себя, какова вероятность того, что мы можем ее встретить, и встретив, — подходит к Дотторе ближе со спины. — Где уверенность, что мы будем друг с другом согласны, будем бороться за общую цель? Каждый живёт в своей линии, и только ее мы можем изменить, — кладет руки на плечи оглаживая. — Оттого думать об этом пока не следует, всему свое время, сначала разберешься тут, с основной видимой задачей, а дальше, — девушка приподнимается, касаясь губами виска. — И все остальное встанет у твоих ног — Мир и так у моих ног, — увиливает от ваших прикосновений. — Мы с копиями не увидимся, параллельные вселенные не расположены рядом и не столкнутся, галактики зеркальны и всё это бесконечно, — он медленно становится спокойнее, как вам кажется. — А я и не только про мир… ну… ладно, — чуть вздыхает, убирая руки с мужчины, чуть отходя. — Про что тогда? — ехидная улыбка. — Уж боюсь спрашивать, может, ты снова обидишься на мои слова, — отходит и опирается спиной о культиватора на полу, все ещё держа на вас внимание. — Мир это только видимая часть нашей реальности, звучит даже скорее как Тейват, я же говорила о более обширном понятии, включающем в себя все уровни вселенной, даже те, что на данный момент кажутся не более чем вымыслом, — скрещивает руки, кивая себе. — Более чем уверена, что ваша жизнь позволит вам настолько долгие исследования. Животные никогда не знавшие хищников не видят в них угрозы, возможно и мы не понимаем чего-то настолько очевидно для кого-то другого, чего-то, что прямо сейчас находится у нас перед глазами? — Ммм… Может и так, — поворачивает голову в сторону. — В любом случае, никто не узнает что у меня в голове, пока не скажу. Мои слова воспринимают как бред, поэтому ими разбрасываться не опасно, даже смешно. Ну, может я правда с ума сошёл, — безразлично заканчивает речь и легонько, несколько раз стукается затылком о поверхность за спиной. — Быть как все скучно и не стоит того, а в сумасшествии обвинить могут любого, кто малость не подходит в рамки общества. Так что рассуждать об этом — бессмысленно. Василиса в пару шагов оказывается рядом и ненавязчиво подставляет ладонь под затылок Доктора. Чтоб не ударялся больно. — Что ты делаешь? — теперь звучит хмуро. — Я припадочный, отойди, — смех, а далее вашу руку убирают из-под головы. — Не идиот, не бойся, не разобью. Припадочный. Ещё какой припадочный. — Забочусь, зяблик, — ворчит Василиса, но всё-таки руки убирает. Скорее чтобы не провоцировать и не раздражать. — Вас кстати искали. Дмитрий. — Зачем искал? Плевать, даже на имя не помню, кто это, — задирает голову и смотрит в потолок, тяжело вздохнув. — Скоро зарплаты выдавать, может, оттуда?.. Зачем столько людей наняли, бесполезные. — Да Бездна знает. Что-то хотел, но не нашёл вас и убежал, — пожимает плечами, тоже обращая взгляд на потолок. Вдруг там что-то интересное? Теперь вы погрузились в молчание. Дотторе опускает голову в нормальное положение, по ощущениям смотрит на вас. Вы делаете тоже самое, смотря ученому на маску, примерно в область глаз. — К черту их всех, правильно? — резко весёлое настроение и бодрый шаг в сторону. — Можешь помочь с инструментами, если хочешь, сейчас разберём этого бедолагу, хотя бы частично. Хочу осмотреть корпус, там по обыкновению, скорее всего и скрыто всё самое интересное. — К чёрту, — охотно кивает, хотя за настроением Доктора и не поспевает. Вот это его швыряет конечно из стороны в сторону. — Хочу. Что нужно делать? — Василиса следует за Дотторе. — Хотя бы морально меня поддержи, — быстро доходит до стола и берет с него ящик, вы как-то не думали о том, насколько Второй физически сильный, но сейчас тащит груду железных инструментов с подозрительно легкостью. — Прости, — а ещё он стал чаще извиняться, тоже странно. — Но ты будешь достаточно бесполезна в подобном. Вообще я предпочёл бы сделать это по другому… — косится на вас. — Но, наверное, не стоит. — Ну, вы хотя бы предложите, — отходит подальше с пути, дабы не мешать передвижению. — Помогу чем смогу, даже если помощь эта — не лезть под руку, ой, — скорым шагом идет за выпавшим из ящика ключом, секунду разглядывает и кладет обратно, в ящик, что уже стоит на месте. — Обронили… — Я бы мог порчей сломать крепления, это будет в разы быстрее. Просто не уверен, что тебе стоит видеть это. Хотя… За нами же нет слежки, — улыбается, явно подумав о чем-то своём и ставит ящик на пол встряхивая руки. — Зачем я брал эту штуку, лишнее стекло, — засовывает руку под халат на пояснице, возится и достаёт оттуда глаз порчи, кладёт его себе в карман. — А что в этом такого? Почему мне не стоит видеть? — с интересом следит за «стекляшкой» в виде глаза порчи. — У них же тоже есть элементы? А какой у вас? — Не стоит видеть, потому что у меня своя тактика боя и приёмы, которые я держу в секрете до сражения. У меня… Он не элементальный, — реверсивно отходит на несколько метров от механизма и видимо думает, как воплотить свою идею. — Существует такое понятие, как «теневая» энергия. Порча с ней создаётся по той же технологии, но заправляется без энергии артерий, отчего у владельца есть больше возможностей, — снова поднимает правую руку, но уже на уровень лица так, будто пистолет держит, вы отшатываетесь от появившегося в воздухе шипа, Дотторе примеряется. — И конечно же больше риска, — резкое движение вниз, ровно в щель шва по центру «груди» автоматона, несколько секунд натужного скрежета и конструкция снова издаёт громкий звук ударов конечностей машины о пол, полукруги не встают внутренностью наверх, потому что оперлись о «руки», находятся под наклоном. Очень и очень впечатляет, Доктор шумно выдыхает. — Эта штука не опасна, если знать меру или использовать что-то простое и не большое. Я ещё не помер только из-за… Ну, своих очевидных особенностей, — теперь синеволосый размеренном шагом подходит к раскрывшему нутро роботу, вы снова слегка в шоке, особенно от таких подробных рассказов. Василиса внимательно наблюдает за каждым действием Доктора, но не потому что «запоминает», а потому что искренне заворожена его хищной грацией и легкостью каждого движения. От скрежета только вздрагивает и чуть морщится, но не более. Иль Дотторе хочешь не хочешь, а начинает напоминать чертовски опасного огромного кота. Но он всё ещё зяблик. — Любопытно. А я бы хотела себе… наверное, электро, — возведя глаза к потолку, задумывается девушка. — Электро, — сам себе повторяет, пока аккуратно встаёт на толстую металлическую грань располовиненных деталей. — Тяжёлый, нематериальный элемент, противоречивый, мне не нравится, — заглядывает внутрь и осматривает то, что там находится. — Тебе бы подошёл крио, на мой взгляд, — залезает в одну из половинок, из-за чего слова вы слышите эхом. — Почему крио? — подходит ближе, тоже с интересом заглядывая внутрь. Сказали не лезть — не лезет. Но интереса исследователя унять нельзя простым запретом. Внутри вы видите огромный слой пыли, земли и даже мха поросшего на проводах, шестерёнках, стенках корпуса, поршнях и множестве трубок странной формы. Всё это выглядит так футуристично, удивительно и странно для обывателя, что вы невольно засматриваетесь. В той половине грудного отдела машины, в которой вы с предвестником стоите застряло ядро хаоса, из которого до сих пор бьют искры, вызванные поломкой. Вы чётко видите механизм рук чудовища, множество створок, петель и других интересных деталек. Теперь вы можете понять любовь Дотторе к культиваторам — они удивительно устроены изнутри. Вы также, даже вспоминая весь негатив, ни капли не жалеете, что не уволились в первые дни. Такой опыт — бесценен. — Крио, потому что даже о лёд можно обжечься, — секундно поворачивается к вам с улыбкой и достаёт из глубокого кармана халата небольшой блокнот, между страниц которого впихнута ручка. Вы постоянно замечаете, что Второй записывает буквально всё что делает. Становится даже интересно, ведь записные книжки всё время разные. Желание что-нибудь потянуть, посмотреть поближе, закопаться в это все так и зудит на кончиках пальцев. Девушке приходится сцепить руки за спиной, чтобы не влезть. Всё-таки эта идея не очень безопасна. Не ядро, так Иль Дотторе, кто-нибудь да выпишет люлей. — Что? Это когда это я обжигала? — недоуменно вскидывает брови. — Своей любовью, — чуть наклоняется, чтобы рассмотреть копну проводов и возвращается к уже начатым записям. — Это чувство сравнивают с огнём, но мне больше по душе холод. Чёткое и устойчивое чувство, может легко растаять. Или при обморожении человек получает сильные травмы, доходя до удаления конечностей. Также, в последней стадии замерзания, мозг человека начинает выдавать активную галлюцинацию, замерзшему становится якобы жарко, он снимает с себя одежду, оканчиваются такие случаи, естественно, летальным исходом. Ничего не напоминает? — снова вертит голову в вашу сторону, заигрывающе улыбаясь и легонько постукивая пишущим концом руки по бумаге. Вот оно как. Василиса присаживается на корточки, начиная разглядывать корпус чудовища. Поддевает пальцем кусочек мха с него и растирает, разглядывая обнажившийся орнамент на металле. — Забавно. Любовь можно с любым элементом сравнить. Мне вот по душе сравнение с гидро. Но именно Крио Архонт считается Архонтом Любви, если мне не изменяет память? — Хах… Раньше считалась, ещё тогда когда никого из нас не было, — снова усиленно пишет. — Мы не будем обсуждать нашего Архонта. Я придерживаюсь её взглядов на политику, уважаю и беспрекословно подчиняюсь, поскольку она многим создала меня как предвестника. Естественно, прочие влажные фантазии об уничтожении небесного порядка беспокоят и меня, но не более, — Дотторе даже стал немного серьёзнее в разговоре. Василиса, после всего случившегося, не чувствует разочарования в собственном архонте. Она все ещё бесконечно любит её, восторгается и… — Согласна, не стоит обсуждать Царицу, — кивает, начиная очищать орнамент внешней стороны одной из пластин. Просто чтобы чем-то занять руки. — Можем вернуться к теме любви. — Можем, но к чему мы пришли? «Любовь зла, полюбишь и козла», — усмехается, а вы слышите у него какой-то странный акцент в словах. — Чёрт, у меня вроде нет сбора образцов… — переключается на другую мысль и задрав ногу чтобы подняться на край округлой поверхности собирается спуститься на землю. — Ох, я не буду шутить, — Василиса не сдерживает улыбку и поднимается на ноги с корточек. — Вам чем-нибудь помочь? А то я тут сижу без дела. Как-то, не особо задумавшись, девушка протягивает руку ученому, предлагая помощь в спуске с машины на землю. Тот встаёт обратно. — Найди мне пробирку с тупфером. Забыл, что ты тут чтобы помочь, хах, — проходит ближе к механизму крепления конечностей и оперевшись рукой о стену рассматривает всё что там находится, второй рукой трогает детали. Некоторое время покопавшись в ящике, девушка находит искомый предмет и возвращается, протягивая его Доку. — А зачем? Что делать будете? — А тебе непонятно, что делают, имея под рукой предмет, благодаря которому собирают материал на анализ? — берет из ваших рук предмет и сразу же открывает. Ватой елозит по стенке и закрывает пробирку. — Узнаю, где он был до своего гроба, — колбочка отправляется в карман. Вы прямо видите через ткань, что там Доктор таскает много всего. — Чего вылезла, дуй сюда. Желательно с кусачками, — смотрит на вас с полуулыбкой, а вы возмущённо глянув на начальника снова копаетесь в ящике с инструментами, выискивая там вопрошаемое. Было легко, там прямо несколько видов. Далее еле забравшись на возвышенность без потери чистоты одежды передаёте ученому инструмент, он молчит, видимо, хочет просто заняться своими делами, для вас невероятно интересными. Наблюдаете, а Дотторе один за одним режет провода, не боясь, в отличии от вас, пыли. Он знает, что ищет. Взору открывается толстая, видимо центральная в скоплении трубка, дугой загнутая от «глаза» культиватора к турбинам почти на «спине», на второй части корпуса такой же провод оборван, они видимо присоединены к ядру. Интерес разрывает. — А что это? Оно даёт энергию чтобы оно было в воздухе? — вы слегка вымотались к вечеру, речь прёт неохотно и криво. — Да, это соединительная сеть, подающая энергию от ядра хаоса к его устройству, которые расположены как шарниры на всех движущихся частях машины, — поворот на вас. — Что нибудь острое. Вы с усталым вздохом снова слезаете. Возвращаетесь с топором, а Второй, нахал, даже ни разу руку вам не подал. Забирает предмет и сразу замахивается — вы аж дёргаетесь от неожиданности — удар по чему-то схожему с пластиком на вид. Второй. Третий. А трубка эта, оказывается, твёрдая и толстая. Доктор же страшновато выглядит, когда топором бьёт что-то, не упуская увлеченную улыбку. Очередной, последний замах и попадание, из отверстия брызгает что-то чёрное, густое. На рефлексе предвестник отворачивается, но это бесполезно, грудь и часть лица испачканы грязью, неоднородной, как вы считаете противной. Её струйка стекает к полу. — Вот за что я люблю свою работу, — смеётся и рукавом вытирает щёку с подбородком, это не помогает, разводы все же остались. Вы стоите в замешательстве и отшагиваете назад. Что ж, увлечённый Доктор — потрясающий Доктор. То, как он загорается, когда занимается чём-то, не может не притягивать взгляд. Василиса нагло любуется, между моментами, когда ее гоняют туда-сюда. От чёрных брызг увернуться не удаётся даже девушке. Она морщится, трёт щеку, чувствуя, что капли попали на неё, но знает, что только размазывает гадость сильнее. И старается не показать своего отвращения. — Это грязь? — с лёгкой иронией уточняет Василиса. Всё-таки слова Дотторе совпали именно с этим. — Это? Частично, — отдышка и резкое движение головой, чтобы встряхнуть волосы, неудобно лежащие на маске. — Эссенция, через которую перекачивается энергия. Как ты видишь, не в первозданном виде, — он звучит слегка… Безумно, может жестоко, интонация грубая, с нотами хрипения. — Дай что нибудь, куда залить это чудо. И вы естественно слушаетесь, нахмурив брови в омерзении. Быстренько берете ещё один сосуд, а вернувшись видите залитое гадостью дно. Вам обязательно туда вставать?.. — Тц, давай сюда, — мужчина выдергивает из ваших рук тару, сразу зачерпывая с пола противную жижу. Ему ещё и ботинки залило… — Красота, — встаёт ровно. Вы только шагнуть в сторону успеваете, как предвестник весело спрыгивает на бетон. Цель, как вы поняли, на сегодня выполнена, от чего настроение Второго поднялось на множество пунктов. И все-таки, вы не перестанете думать о том, что каким бы он не был — странным, жестоким, как сейчас грязным и характерно противным, он очень красив в своей уверенности, увлечённости и интересе. — Пойдём отсюда, план выполнен, мне уже холодно, — вот вроде пятая сотня лет идёт к окончанию, а ведёт себя на шестнадцать. — Что у тебя с лицом? Оно вроде не пахнет даже, — говорит о эссенции. — Чего морщиться. — Просто оно грязное, там куски какие-то, фу, — смотрите на халат и рубашку Дотторе — прилипли к коже неприятным цветом и вкраплениями комков. — Ох, так тебе противно? — ученый медленно подходит к вам, совершенно коварный. — Ты чего удумал? — пятитесь назад. — Хочу обнять тебя, — заискивающе, тихонько. — Не надо, Дотторе! — поднимаете руки на уровень плеч, почти готовая отбиваться. — Зачем тебе это? — Хочу ласки, хочу тебя, — рывком шагает к вам, ловит за запястья, слыша женский вскрик. — Давай, иди ко мне, любовь моя, — издевательски тянет к себе, перехватывает в талии, а вы руками упираетесь в плечи мучителя. — Придурок! — не удерживаете ругательство, отворачиваетесь от кисло пахнущей жижи на одежде и объятий. — Я даже не знаю что это за дрянь, может она токсичная! — Ни в коем случае, — обнимает вас, прижимаясь всем телом почти пошло. — Химик, а боишься жидкостей, стыд и позор, — игнорирует все нападки, надеясь, что ваша рубашка теперь тоже грязная. — Да не боюсь я, — измученно мычите. — Это помои, а не жидкости! — в ответ не обнимаете, напряжены телом и хотите отстраниться как можно скорее. — Будь по твоему, — всё же, наконец таки отступает, смотря на вашу красоту — зеркально его пятнам плешами влага перешла к вам. Шедеврально. — Теперь можно уходить и отдыхать, — наимилейшая улыбка из всех, что вы видели в жизни. Хочется зубы в ней повыбивать. Но переодеться вам не во что, приходится горестно и стыдливо щеголять по коридорам в дерьме. Теперь уже обоим. Дотторе смеётся, хлопая вас по плечу в припадке веселья, успокаивает и обещает самостоятельно отстирать. Вы невыносимо грубо отвечаете, получая оскал на слова и новую едкость. На вас двоих косятся другие работники, вход в подвал находится минут за семь быстрого шага до вашей комнаты, а если идти спокойно — все десять. Парни с девушками, немногочисленные вечером, смотрят со словами «безумцы» в коротком взгляде, даже неловко, что и вы стали такой рядом с Вторым. А ведь вы стали. Правда начали терять рассудок, увлекаясь новой и наполненной событиями жизнью. Теми интересностями, что можете увидеть. Долгими и подробными, затянутыми на часы разговорами обо всём на свете с человеком, с которым можно говорить на любую тему без стыда. Новой… Влюбленностью, в конце концов. Дверь комнатушки по правую руку, пришло время прощания. А ведь не хочется. Желание разговорить, утонуть в вечном голосе и дурных прикосновениях жжёт под рёбрами. Но рабочий день окончен, а значит, как и всегда вы увидитесь завтра, за новыми делами и новой для вас повседневностью, удивительно похожей на бездну, которая заманивает своей нескончаемой витиеватостью в пустоту, в чернь, во мрак необъяснимо притягивающих событий. Доброй ночи и приятных снов, дорогие Зяблик и великолепный Василёк, душ ждёт обоих, как и расправленные, тёплые постели, переводящие стрелки часов на следующий, ещё более захватывающий день.