Химия, оказывается, не только в пробирках.

Очередное утро, новый день и новые свершения ждут вас - вот как вы мотивируете себя встать с кровати, хотя, не всегда это выходит хорошо. Все же мы иногда плохо спим или подвержены изменению настроения из-за чего-то, не всегда существенного. А в вашей ситуации все усугубляется, ведь вы уже неделю думаете о том, что соответственно неделю назад произошло. Да, вы снова забыли о том, с кем связались - Иль Дотторе может быть высокомерным, эгоистичным, жестоким и жутким, а вы ничего с этом не сделаете. Потому что он просто не захочет меняться в этом плане. Да и не только это является причиной волнений - месячные так и не наступили ни в прошлом месяце, ни в этом. Надо будет как-нибудь деликатно спросить об этом все того же предвестника, потому что если причина не в приобретенной регенерации и не в стрессе организма вы пойдёте выяснять, что там такое выдумали ваши органы и почему решили лишить вас "радостей" женщины. И это тоже не конец, ведь у каждого в жизни есть огромное количество мелких и крупных проблем, которые иногда мешают заснуть или заставляют чувствовать себя хуже, чем если бы они чудесным образом сами решились. Но это жизнь, она жестока, а значит вам все-таки придётся встать с тёплой, как никогда приятной постели и пойти работать. Или... Не работать. Это, вероятно, зависит от своенравного начальника. Что же, лаборатория в сотый перед вами, к счастью не разгромленная. Но Доктора в основной части вы не наблюдаете, именно поэтому спокойно прогуливаетесь до операционной, где его тоже нет. Помещение открыто, а ваших навыков дедукции хватает, чтобы решить, что он элементарно отошёл. Как будто не было такого никогда, ей богу. Вы, пока что, занимаете себя найденными на столе документами, читаете их и познаете отчётность деятельности Дотторе во всей красе. Но, конечно же, все не может быть так спокойно и легко, как вам того хотелось. Сначала слышны голоса, а далее и отчетливые шаги, копошение. Из разговора где-то поблизости вы первым делом выуживаете своего предвестника, во вторую очередь женский голос. Далее, из операционной, а значит с нижнего этажа на основной, выходят двое предвестников - Иль Дотторе и Коломбина, Второй и Третья. У вас в груди медленно поднимается холодок, пока те хихикают о чем-то своём, вы не нарочно подслушиваете, все так же уткнувшись в документы. — Это немного мешает, при прочих условиях. Надеюсь ты понимаешь, дорогой мой, — внешне молодая и удивительно красивая девушка кивает Доктору, пока вы, после обращения, пялитесь ей в спину. Это украшение с небольшими крылышками, или они растут из затылка?... — Конечно, ты ведь знаешь, что мне можно доверять, Голубушка, — встречный кивок и пара уже у двери. Второй открывает, пропускает собеседницу, которая, видимо, рефлекторно протягивает ему руку. А тот, для вас тварь, мразь и предатель целует её пальцы на прощение, вызывая у Субретки смешок. Наклоняется к ней, совершенно спокойно воспринимающей такое взаимодействие, что-то тихонько говорит на ухо, а Коломбина опять кивает. После словесного прощания с обоих сторон дверь захлопывается, а вы с Дотторе остаётесь наедине. — Доброе утро, Василёк, — он на секунду поворачивается в вашу сторону, непринуждённо идёт между столами, видимо, чтобы что-то взять или сделать. — Утро доброе, зяблик, — показное спокойствие в действиях и голосе – в конце концов, не запрещать же Дотторе говорить с людьми, пусть и такими красивыми... и так близко. — Чего интересного обсуждали с госпожой Коломбиной, — документы медленно откладываются в сторону один за другим, пока девушка с ними постепенно "ознакамливается". — Работу, — ему, кажется, не особо интересно отвечать вам на какие-то вопросы, берет с полок пару колб и ставит перед собой. — Ты нормально спала? Такая метель была, я еле уснул из-за грохота и головной боли, — стоит к вам спиной. Вы невольно начинаете что-то подозревать. — Ммм, ладно, раз так,— боковым зрением наблюдает за предвестником, обдумывая что-то в голове на пару мгновений зависая. — Спала? Плохо спала, метель мела, гремело, в общем да... — метель, по правде, не причиняет ей дискомфорта практически никогда, даже наоборот, но настроение задать волнующие ее вопросы как-то неожиданно сошло на нет. Василиса сидела угрюмо, пытаясь разложить мысли и порядок действий по полочкам, но выходит пока кривовато, потому говорить она пока будет на отвлеченные темы. — Голова все ещё болит? — С учётом того, как я последнее время занят, да, болит и очень сильно, — тихий смех и звук соприкасающегося друг с другом стекла. — То что я местный химик, не значит, что всем коллегам нужно ходить ко мне и выпрашивать что-то сделать. Разве я не прав? — спрашивает скорее не у вас, а у самого себя. Это сейчас с ней так ненавязчиво делятся подробностями? — Ага, абсолютно, — отложив все документы, Василиса тихо усаживается за стол, оперев подбородок о кисть руки, продолжая наблюдать за действиями предвестника. — Что на этот раз? Яд, наркотик, любовное зелье... удобрение? — усмешка. — И кстати, раз уж зашла тема... А я и не знала, что между коллегами дозволены такие обращения как "Голубушка" и "Дорогой мой". — Ээ... — ваш последний вопрос ставит в лёгкий ступор, но предвестник быстро выходит из этого состояния, хмыкает. — Мы давно знакомы, у других предвестников тоже есть свои прозвища, как и у меня. Думаю, в нормальном коллективе это норма, — Доктор все таки поворачивается к вам, руками опирается о стол сзади себя. — А занят я скорее противоядием, чем ядом. Василиса ещё пару секунд глядит на мужчину с подозрительный прищуром. Закатив глаза, девушка усмехается, помотав головой в стороны. — Чего ж таить... Ты ведь прекрасно понимаешь, к чему я клоню, по глазам вижу, — да-да, маска все ещё на нем. Откидываясь на кресло, Слодотко сцепляет руки в замок, устраивая их на колене. — Так что я буду возмущаться без глупых намеков. — Так ты ревнуешь? Пфх, — по движению головы, вы понимаете, что смотрит он в сторону. — Думал, хочешь спросить, почему она Голубушка. Глупо, Василиса, очень глупо, — Дотторе складывает руки на груди, вы прямо чувствуете, что смотрит он на вас с насмешкой. — Я слишком занят, чтобы возиться с более чем одной девушкой, будто ты этого не видишь. — Ну да, ну да, поговори мне, что тут глупо а что нет. Выглядели вы вдвоем очень даже мило, и общались несвойственно тепло, так что могу себе позволить. Застыдить меня у тебя не выйдет, зяблик, — миленькая улыбочка, не означающая ничего кроме иронии. — Хороша пара для голубки, правда? — Ты дура? — возмущённый смешок. — Мне ещё доказывать тебе что-то нужно? Слышала, что такое этикет и дружеские отношения? Поревнуй меня к Марионетке, я ведь работаю и с ней, а ты не видела, как мы общаемся. Хочешь поссориться? — предвестник немного шатается, чтобы стоять ровно, а не опираясь. Благо между вами стол и все что он может, это подойти к поверхности, стоя напротив вас. Василиса закрывает глаза и не сдерживает вздоха. Тянется к переносице и потирает её кончиками пальцев. — До этого момента как-то не задумывалась о Сандроне, но теперь сомневаюсь, ты ведь в восторге от механизмов, — язвительность так и прет из девушки. — Я не прошу доказывать что-либо, — голос становится более грустным, после чего она поднимает взгляд на мужчину. — И ссориться я не хочу. Просто сравнивая твое общение с Регратором и с мисс Коломбиной... — девушка делает взмах ладонью и на секунду зависает. Потом резко выдыхает и продолжает незаконченную мысль. — Я не наезжаю, но если сравнивать, то складывается такое ощущение, что тебя с мисс Коломбиной связывает нечто большее, чем просто дружба. Я действительно не хочу ссоры, правда. — Какая же ты тупая, — сказано тихо, но вы естественно все слышите. Доктор кладёт ладонь на лицо, трогает маску, посмеивается. — Не ищи себе поводы позлиться. Регратор - мужчина, они - женщины, в этом вся разница, — пальцы снова останавливаются у края маски на виске, вы уже давно знаете, что такое действие означает волнение в случае Иль Дотторе. — Если что-то не устраивает напишите в книгу жалоб, мы обязательно примем меры, — высокомерный смех, после которого от вас отворачиваются, Второй возвращается к химикатам, которыми начинал заниматься. Василиса вновь застывает, услышав смех. Сцепив зубы, она переплетает свои пальцы в замок и медленно считает до десяти, вдыхая и выдыхая. И не сразу, но первая злость уступает упрямому возмущению. — Ого, тупая? Прям так вот? — брови поползли вверх. — Выглядит так, будто это ты ругаться хочешь, потому что не я сейчас пытаюсь принизить тебя, — отворачивается, подпирая подбородок рукой. — Обязательно напишу обо всем в книге, надеюсь хоть там ответ будет более тактичным, нежели тот что вы дали мне в устной форме, Доктор, — придержав рвущуюся язвительность, мило улыбается Василек. Отвернувшись, девушка хмурит брови, принимаясь к наведению порядка. Говорить с этим... ближайшее время уж точно не хотелось. — Заткнись, — поздравляю, вы разозлили Второго Предвестника. — Ревность говорит только о том, что один партнёр недостаточно доверяет второму, даже не пробуй доказать обратное, мне плевать на то, что ты там лепечешь. А если ты мне не доверяешь, я не могу доверять тебе, верно? — снова поворачивается в вашу сторону, но поскольку вы сидите спиной к собеседнику, не видите этого, только по звуку понимаете. — Прекрасные новости, тебе так не кажется? — Ох, даа? — Василиса встает, упираясь ладонями в стол. Девушка резко разворачивается, после чего возвращается к столу, который ранее был преградой. — Сперва, ревность присуща любому человеку, состоящему в эмоциональной связи с другим. Даже в той, которая не подразумевает близости. Во-вторых, Ревность это реакция, которая возникает, когда человек ощущает угрозу чему-то или кому-то, что считает своим. А так же, это чувство возникает из-за неуверенности в себе при ощущении недостатка внимания, любви, уважения или симпатии со стороны очень близкого человека, в то время как все это реально или мнимо получает кто-то другой. Хлопнув по столу, девушка делает вдох, выравнивается и смотрит на Дотторе с некоторой грустью. И когда ей кажется, что зрительного контакта достаточно, Василиса вновь подает голос. — А ревновать меня к кому-то у тебя даже причины нет, потому что вокруг меня не крутятся пафосные агенты Фатуи, которые крадут у тебя мое внимание, — Слодотко разводит руками, не зная что и добавить. — Я боюсь, что в результате я тебя просто потеряю. И я это признаю. И да, со стороны моя ревность вызвана пустышкой, но с моей точки зрения она более чем оправдана. Дотторе слушает вас молча, с надменной улыбкой, чувствуется, что что-то горит. И это что-то - эмоции предвестника, далеко не позитивные. А что это значит? Что сейчас что-то взорвётся. — А ты не думала о том, что это неразумно? — Доктор медленно обходит стол, атмосфера тяжелеет, вместе со стуком каблуков. — Твоя ревность является таким бредом, — тон выше, особенно на слове "таким". — Что я невольно трястись начинаю. Василёк, не стоит злить меня, — предвестник уже около вас, вы соответственно пятитесь, отходите на пару шагов. — Мне не интересы отношения, ты знаешь об этом, я говорил тебе об этом, открыто и прямо. Если бы не было обстоятельств, которые являлись катализатором, между нами ничего и не произошло бы. Но сейчас, когда мы близки, — он хватает вас за руку, тянет к себе. — Когда я могу рассказать тебе о своих мыслях, тайнах, могу спорить с тобой, искренне не хочу разочаровывать тебя и хочу быть честным... — попытка вырвать руку не удалась, а запястью больно, потому что вас держат нервозно-грубо. — Ты уже ни-ку-да не уйдёшь. И я никуда и никогда не уйду от тебя. Ты поняла меня? — опять он такой, чёрт... По спине бегут мурашки. Когда попытка вырвать руку не удалась, Василиса вслушивается в остатки монолога. Буравя хмурым взглядом схваченное запястье, которое уже отзывалось тупой болью. По спине вверх-вниз шагает армия мурашек и девушка передергивает плечами, прогоняя наваждение. — Человеческие эмоции сами по себе штука иррациональная. И если бы я действовала разумно, меня бы тут, вероятнее всего, уже не было. И ты это знаешь, зяблик, — с напускным спокойствием отвечает Василиса, стараясь игнорировать подрагивающие от нервов и страха пальцы. Подняв взгляд, она смотрит на изображенную четырехконечную звезду на маске мужчины. Свободной рукой девушка тянется к чужому лицу и проводит пальцами по линии челюсти, поддевая подбородок. — Мне нет смысла тебя злить или провоцировать. Но и рационально мыслить под влиянием эмоций трудно было бы любому человеку. И сейчас я верю. Василиса кидает взгляд на запястье, намекая что уж лучше его отпустить. — Не трогай меня, — глупо и злобно улыбнувшись предвестник уводит лицо от вашей руки. — А ты старайся. Иначе когда нибудь, — с вашего запястья пальцы переходят на лицо, вас взяли за челюсть. — Я не удержусь и сломаю тебе руки, или сделаю что нибудь с твоим красивым лицом. Ты же не хочешь разочаровываться во мне? — на вас смотрят сверху-вниз, а атмосфера, даже после вашей попытки все улучшить, после слов и действий Дотторе накаляется. Дотторе слишком завелся и это чертовски пугает, но подать вид – подписать себе приговор, почти как с хищником. Хватка за лицо заставляет девушку сморщить нос. Если бы не напоминание самой себе про то, что и она, и Дотторе в своей степени пришибленные, то девушку бы уже конкретно потряхивало от страха. Но пока уровень угроз не переступил за ту черту, за которой она бы начала действовать необдуманно, она чувствует на себе взгляд и отвечает на него более спокойным. Бояться, по крайней мере сейчас, ей нечего. Огонек конфликта уже потух, а дым выгонит ветерок. Ну, или девушка внушала себе эту мысль, лишь бы не показаться в данный момент слабой. — Знаешь, я могу разочароваться и без воплощения твоих угроз в жизнь. Ты считаешь, говорить мне что-то такое – нормально? Насколько быстро это должно восстановить доверие, которое, по твоим словам, у меня отсутствует? — не предпринимая более никаких действий, Василиса ждет реакции. Челюсть тем временем начинает немного ныть, Василиса хмурится, переводит взгляд на руку мужчины и обратно. — Отпусти, мне больно. — Заткнись ты уже, — вас отпустили, но тряхнув. — Хватит читать мне морали, ты начала все это первая, так что стой и терпи, — вы понимаете, что предвестник сложил руки на груди не только из-за удобства позы, но и чтобы не трогать вас лишний раз. Привычной улыбки как небывало, а значит и мерзкой наигранности нет. — Выбесила меня, ещё и пытаешься что-то тут доказать. Что ты хотела от меня своим бредом о ревности? Чтобы я с кем-то общаться перестал? — это не вопросы, это натуральные претензии. — Хватило бы просто сказать, что я не права, без всего этого концерта с высказываниями о моих умственных способностях и угрозами, — Василиса рефлекторно прикладывает руку к лицу, проводя ладонью по местам, за которые ее держали. — Доверие еще приплел, хах, — усмехается, тряхнув рукой, что еще ныла, так и хотелось добавить, какой он подонок, но это явно лишнее. — Мне оказывается проявлять слабости нельзя, прости не знала. Общайся с кем угодно, я и не собиралась тебя просить и тем более запрещать. Всё что от тебя требовалось, это сказать мне что что ты меня любишь. Всё. Этого бы хватило, — глубокий вдох, и до девушки будто что-то доходит, она переводит взгляд на Дотторе и обратно, спрашивая чуть мягче. — Раньше у тебя не было проблем с тем, как быстро запудрить мне мозги. Чем тебя так задела моя ревность? — Да все тебе можно, — вздыхает с раздражением и повторяет ваше движение, но чтобы немного поправить маску и постучать по ней пальцем. — Это, скорее, мне нельзя. Нельзя было позволять мне в тот раз устраивать черти-что, хлопнула бы меня по коленке, чтоб успокоился и сейчас не было бы истерики, — бедром Доктор опирается о стол, все ещё трогает маску у края. — Меня бесит сам факт того, что ты чувствуешь эту ревность, ко всему прочему обвиняешь меня в возможной измене, а не того, с кем она могла бы произойти. Меня на тебя не хватает, куда мне какие-то гребаные любовницы? Мне начинает казаться, что болтовней я делаю только хуже, — опять вздох, но более подавленный. — О наших отношениях никто не знает, а значит ярлык человека, который не подвержен подобному чувству сохранен. Многие понимают, что попытки бессмысленны. Всё, я молчу, — небрежный взмах рукой, после которого Дотторе встаёт параллельно столу. — Стою и позорюсь. Василиса наблюдает за предвестником, обдумывая случившееся. Всё это очень странно и страшно, в последнее время поведение Дотторе пугает и заставляет, как ни прискорбно, сомневаться в собственной безопасности. Она привыкла верить мужчине, и такие его заявления, которые, как Василиса надеется, направлены только на запугивание, но не предупреждения, сеют в ней сомнения. Они появляются неосознанно, не по воле девушки и тем более не по желанию. Василиса то и делает, что убеждает себя в том, что ничего критичного не происходит, но черви, пожирающие то самое злосчастное доверие, кажется уже завелись. — Не позоришься. Абсолютно. Тебе тоже всё можно. А непонимания наподобие таких нельзя пускать на тормоза... и замалчивать тоже, — девушка вздыхает, после пожимает плечами, усмехнувшись. — По крайней мере, я теперь знаю, как это тебя оскорбляет – еще одна часть твоей личности, от этой информации буду отталкиваться дальше, — краем глаза глядит на Дотторе, что стоит к ней боком. — Однако мне не понятно, почему я должна была быть зла на других? — вопрос, который волновал ее с самого момента озвучивания этого высказывания, звучит это как-то нелогично, особенно для такого человека, как Дотторе. Хотя... — Потому что когда я чувствую ревность в твою сторону, я вижу конкурента в другом человеке и тебя в этом не виню, неприязнь направлена к тому, кто посягает на "моё", — усмешка и снова жестикуляция, Доктор подмахивает ладонью к словам. — Я не считаю тебя своей собственностью, просто морально, как и ты, чувствую, что для тебя на данный момент жизни особенный, как и ты для меня. Я говорил, что у меня проблемы с доверием, — наконец-то предвестник хоть немного успокоился и, как вы видите, активно и подробно идёт на диалог. — А это ведёт к определённым сложностям. Мы с тобой говорили об этом, жаль, не в живую, если ты помнишь. А вы правда помните, что когда вам было плохо и вы были на больничном, в пару вечеров вы разговорили Дотторе и немного обсудили его проблему, но это не зашло дальше поверхностных рассуждений. — Ох, да, точно, — замолкает ненадолго, отводит взгляд, разглядывая свои руки. — Просто, у нас... На эту ситуацию взгляд разный, видимо. Без сомнения, я не буду ревновать, если кто-то будет проявлять внимание к тебе. Точнее, я может и буду раздражена, но уж точно не на тебя... До момента пока я не увижу взаимности с твоей стороны, — наклоняет голову, всё так же перебирая пальцы. — Потому что мне важен только ты и твои действия, до тех пор пока они не представляют угрозу или раздражитель для тебя, само собой. Я тебе верю и принимаю все за чистую монету. Следовательно, твоим словам и действиям тоже, из этого все и выходит, твое милое обращение с другими, как стало понятно, было принято мной за заигрывание, а ты не тот человек, что будет распыляться, итог - вот такой вывод, — короткое молчание, но достаточно долгое чтоб собраться с мыслями, и Василиса чуть отворачивается неосознанно, тихо добавляя. — Прости, я действительно перегнула. — Всё нормально, забудь. Ты ведь редко бываешь со мной в присутствии других людей, особенно женского пола, вот и могла подумать не о том. Тем более, я тоже вспылил, извини меня, нервничаю последние дни... — Иль Дотторе поворачивается к вам, разводит руки, приглашая обнять его, как бы в знак завершения ссоры. — Идём? Увидев, оглядываясь через плечо, предвестника в таком положении, Василиса разворачивается полностью, усталой походкой направляясь в его сторону. Хотелось сейчас просто в объятия, чтоб прижали сильно и не отпускали. Преодолев короткое расстояние, Василиса просто утыкается лбом в грудь Дотторе, глубоко и медленно вдыхая, а затем выдыхая, успокаиваясь. — Что бы я не говорила о пользе бесед, это выматывает. Чертовски. Сильно, — девушка говорит тихо, зная, что ее и так услышат. Руки не обвивают корпус, просто бессильно цепляются за докторский халат. — И тебя утомляю, хах. Молодец, Василиса, хорошая работа, лучший помощник, — так весело, как только было возможно в таком состоянии, пробубнила она себе под нос. — Всё нормально, — раз вы не обнимаете, обнимают вас. Гладят по спине, Дотторе естественно чувствует, что вы устали от эмоций. — Это хотя бы полезно. Если хочешь, можешь пойти к себе бездельничать, но тогда мне придётся отдать тебе кое-что завтра, а не сегодня, — звучит, будто вас во что-то пытаются завлечь. — Я бы не ушла даже без твоих уловок, зяблик, — не спеша прерывать объятия, с лёгким весельем отвечает брюнетка. — Это не уловка, сладость моя, — вас целуют в лоб, после чего предвестник вынужденно отпускает вас, отходит. — Отвернись. Вы с лёгкой улыбкой отворачиваетесь, несколько секунд посмотрев на Доктора с вопросом. Слышите копошение около минуты, далее вас обнимают со спины. — Смотри, — вы опускаете взгляд, перед вами рука Дотторе, в которой... Крио глаз порчи. Купол отблескивает голубым, на нем эмблема Фатуи. Металлический каст сделан под модель глаза бога, выданного Архонтом в Снежной, в верхней части небольшой зазор, в который вставлен карабин, чтобы крепить к одежде. У вас аж дыхание сначала перехватывает от эйфории. — Э-это мой? — неверяще уточняет, аккуратно касаясь выпуклой части линзы. Прохладный. — Правда мой? — оборачивается, с восторгом глядя на предвестника. — Да, твой. Я ведь обещал, — вас берут за челюсть, целуют в губы. — Как раз к прошедшему дню рождения. Премия ведь не подарок, это просто деньги, — лёгкий смех, после которого вас отвлекает движение - Дотторе перевернул предмет и повернул ваше лицо к нему, теперь вы видите ещё и гравировку со своим полным именем и подписью ниже "Василёк". И все-таки, он может быть романтичным и умеет восхищать. — Позже, в зависимости от занятости, помогу разобраться с этим. — Обещал, но мы же договорились о том, что это будет сильно позже, — протягивает руки к глазу порче, аккуратно укладывая ее в свои ладони, проводя пальцем по надписи – так тепло внутри и глаза блестят наверняка. — Спасибо, — оборачивается, заключая возлюбленного в объятия, все ещё не до конца веря в реальность. — Спасибо-спасибо-спасибо огромное! Люблю тебя! — Я тоже люблю тебя, — вас обнимают в ответ, видно, что и сам предвестник как минимум рад вашей реакции. — Ты все ещё слаба физически, но какой смысл ждать, если ты итак регенерируешь, может и немного иррационально? Спорим, если я укушу тебя, всё заживёт уже завтра к вечеру? — усмешка и поглаживание по спине. — Кусаться хочешь? — щурится, лукаво улыбаясь и тыкается носом в маску, настроение прекрасное, даже игривое. Долгое пребывание рядом с Иль Дотторе не проходит бесследно, теперь и ее настроение скачет не хуже слаймов. — Хочу, — предвестник мгновенно перенимает вашу игривую манеру разговора. — Я все ещё слегка на эмоциях, поэтому, учитывая глупые угрозы, да, я хочу что нибудь сделать с тобой. Как думаешь, — он клювом маски, стараясь не доставлять дискомфорт, трётся о вашу щёку. — Где лучше? — О-хо-хо, — немного нервно, но все ещё весело, хоть вопрос и стоит о ее собственной целостности. — Раз уж так... Вверяю тебе как доктору решить, где мне будет не так страшно-больно, — зарывшись рукой в волосы слегка почесывает кожу головы, почти как кота. Большого вредного кусачего котищу. — Хорошо. Далее вас снова берут за лицо. Иль Дотторе приподнимает вам голову так, чтобы он мог видеть всю вашу шею. После немного наклоняется, короткой дорожкой целует эту часть тела, стараясь маской не царапать вас. Вы не ожидаете укуса, когда он происходит, поэтому шипите воздухом сквозь зубы и дергаетесь. А дальше становится очень больно: мужчина сжимает челюсти на вашей коже, если говорить прямо, грызёт вашу шею. С его-то зубами прокусить защитный слой организма получается легко - вы ёжитесь, сжимаете его халат на спине в пальцах, издаёте тихий, писклявый и болезненный звук, пока тот, как вы можете чувствовать телом, держит вас одной рукой за челюсть, другой за талию и все-таки открывает рот, вытягивая острые зубы из кровоточащих ран. Ему явно приносит удовольствие прямо сейчас слизывать капельки вашей крови, чувствовать её вкус, то, как вас потряхивает несколько секунд из-за щиплющей боли. Но все это заканчивается, теперь на вас смотрит, хоть вы и не видите глаз, партнёр, изучая любые реакции. Улыбка слегка кровавая, оттого жуткая, но... Это разве не было пошло? — Теперь у меня не будет причин ревновать, прекрасно.