Не кормите своих духов Аватаром

Панцзы знал, на что подписывался, когда брал эту землю. В стране Земли торгаши отменные, но с таким даже самый продажный делец юлить не станет — с духами шутки шутить нельзя. Так что знал он прекрасно, что его ждёт, когда позарился на участок подешевле. Оттого и дешевле: кому охота поля брать, когда там оно? Ещё и не одно. Ещё и хищное: проглотит, как утку-индейку, и прощай. Ещё и земля не самая плодородная. Ещё и дом на отшибе да двор с перепадами… Сплошные минусы. Панцзы это всё не смутило. Он трудностей никогда не боялся: да и чего там бояться тому, кто в Землю с Северного полюса самостоятельно добрался? Подумаешь, духи. Если он хоть что-то из матушкиных искусств в совершенстве освоил, так это оно — умение с любой живой тварью договориться. Подход особый только нужен. Для каждой твари свой. Жаль только, на людях оно работало через раз. Панцзы выкупил и двор, и поле, перетащил скромные дорожные пожитки и принялся обживаться с обстоятельностью хомяка, твёрдо намеренный выполнить давнее желание стать обладателем чудесного хозяйства, в котором еда мирно растёт, где положено, а не убегает от тебя по ледяной пустоши или и вовсе сожрать пытается. Подладил домик, поправил ограду, хозяйственно накупил семян и инструментов и вышел оглядеть будущую златоносную плантацию. Рисовое поле встретило его тихим запустением, непередаваемым ароматом гнилого болота и хищно блестящей в лучах закатного солнца медью чешуи гигантского си ту, слишком ехидно выглядевшего для нормальной рыбы. Не хватало только гнусавых воплей лягушек для полной драмы. Позже стало ясно, почему: всех пожрал ненасытный рыбий дух. Панцзы поскрёб в затылке и мудро решил не спешить. Методом проб и ошибок они выработали стратегию. Наглая рыбина, получившая кличку «Король драконов стоячей воды», или же просто «Сомья морда», милостиво делала вид, что отвлекалась на оставленную в противоположной от рабочей стороны поля приманку, а Панцзы разбирался с земледельческими обязанностями так быстро, как только мог, чтобы не кормить кровожадного си ту собственным мясом. Выловить чёртового духа из поля было нереально — пришлось учиться сосуществовать. Панцзы вполне мог собой гордиться — он отлично справлялся! Даже если лексикон пополнился тысяча и одним матерным производным от «рыбы». В общем, они прекрасно друг друга терпели: скучающий и голодный Король драконов и усталый и упёртый Пан-е. Оказалось, рыба может даже быть неплохим собеседником — потому что Панцзы поклясться был готов, что видел в скептичном мутном взгляде абсолютное осуждение, когда ворчал на безопасном расстоянии на сорванную о слишком тяжёлое бревно — будущий стол — спину. Всё дух понимал. И даже отвечать умудрялся так, что вроде и без слов, а сам понял, что дурак. Так и жили — чёртова рыбина в рисовой лагунке и он. В общем-то, этим утром Панцзы никаких новостей не ждал. Сегодня он планировал возиться с капустой: собрать да посолить, да в маринад… Он всё надеялся найти в этих местах где-нибудь кустик чили на посадку — и успел же пристраститься, пока у границы с Огнём шастал! Добрая штука, особенно с капусткой и свининой, да и в настойке заходит просто огненно. Стоило, кстати, и за загон приниматься — как раз для зверья, чтобы к случаю прихватить на рынке парочку справненьких здоровых поросят да пару десятков куриц — последнюю они с треклятой рыбиной как раз сей день доесть собирались… А может, и рыбный пруд вскопать? Не для Сомьей морды, упаси Туи и Ла, для нормальных вкусных рыбёшек. Во имя разнообразия. Надо бы запомнить мысль… В общем, план на день у Панцзы был. И вытаскивание дохлых тонких мальчишек из объятий рисового поля и гостеприимно разинутой пасти си ту в него не входило! Так нет же, решил проверить, чего там очешуевший дух расшумелся — а там трупак. Бледненький, в ядрёно-рыжей накидке — видать, бедолага, недавно окочурился, не иначе как от угрожающего прыжка гигантской рыбы — и явно ведь не вор, какой воришка на дело такую галиматью наденет, да и что у Панцзы красть-то, в поле, полном недозрелого риса? Надо было хоть выловить да похоронить по-человечески. Не дело это — позволять Сомьей морде людей жрать… Панцзы и полез вылавливать. Метнул в духа котелок со свежим супом, проорал непотребное и непереводимое заклятьем, взбодрясь душой, и полез. Мальчишка оказался лёгоньким, худосочным, что дикий лук; Король драконов — голодным, словно три века жрать не изволил. Схарчил суп вместе с котелком в присест и назад сунулся, угрожающе булькая. Да только Панцзы тоже не уткочерепахой был: найдёныша на закорки и рванул, только сапоги на дне и чавкнули, оставаясь. Выполз грязный, что тот порось. Скинул мальчишку на лавку моськой кверху, прислушался — а тот как закашлялся, как задышал, будто только что с глубины вынырнул, открыл глазищи — гигантские, круглю-ю-ющие, как у карликовой пумы, и ресницами пушистыми так — хлоп-хлоп, словно только что проснулся. А потом подскочил — будто не он вовсе там водорослью раскисшей валялся! — и как давай Панцзы в упор рассматривать, как будто человека в первый раз в жизни встретил. Смотрит и смотрит, а глаза невыносимые всё круглее и любопытнее становятся, да губы подрагивают нерешительно — спросить что-то хочет, да опасается. Как есть котёныш. Панцзы аж на смех пробивает. То ли нервный, то ли просто — а до слёз. — Ну привет, духова закуска. Уж не знаю, что ты на моём поле делал и чего к Сомьей морде полез, но что тут, давай знакомиться. Я Панцзы, единственный и неповторимый Пан-е. Живу здесь. — У Се. — представляется в ответ находка, дёргая головой в этикетном приёме — никак высокородный, да ещё и не из местных. Огонёк, что ли? И чего он тут забыл? Дезертировал? Да нет, не похож: огненные кожей белее, а волосом тёмные. Этот… Ну, по белизне пойдёт, в темноту сунь — засветится. А глаза и прядки тёплые, как горячий каштан. Да и тренированным не выглядит. — Я вроде как… Упал? Это немного сложно. Оказывается, молнии даже Аватара припечатать могут хорошенько. — делится доверительно, нелепым жестом потирая шею. Ага. Вот это вот мелкое, недокормленное и наивное — Аватар. А Сомья морда тогда настоящий дракон. А Панцзы — Царь Земли, чего уж. — Ворованный рыбий завтрак ты, а не Аватар. — хмыкает он, видя, как мальчишка — У Се — надувается морским ежом, чувствуя, что ему не верят. — Хотя какая к кротобарсукам разница… Ладно, ладно, не хочешь быть духовой закуской, будешь… Тяньчжэнем. Никто другой бы в проклятое поле не сунулся — ну, кроме меня, но я за хорошую еду и к ширшу в гнездо прогуляюсь… Ладно, Тяньчжэнь, пошли. Раз уж ты здесь — и, между прочим, должен мне новые сапоги и хороший горшочек мяса за спасение, жизнью рисковал, вообще-то! — будешь отрабатывать натурой. Глядишь, сегодня не только с капустой разделаться успеется, но и загончик с курятником наметить… А если духи не шутят — и под пруд яму выбрать. А возмущается Тяньчжэнь презабавно. Пожалуй, Панцзы действительно не хватало, с кем поспорить. За оградой раздаётся возмущённый звон: да тихо ты, рыбья душа, ничего не понимаешь! Обижается он, понимаете ли. А не надо всяких непроверенных тяньчжэней жрать пытаться! Как оставлю — и цыть тебе, чешуйчатая тварюга, а не скачки полудневные, парень хоть помогать будет! …У Се в первый же день умудряется порезать руку, разбить тазик, сдуть всю одежду к перелётным птицам и заговорить Панцзы до звона в ушах. Видимо, для этого люди и заводят семью — чтобы жить не было скучно.