the end

волосы, покрашенные в синий, воняют дешёвой краской вперемешку с вишнёвыми сигаретами. в рука недопитый манутин дью. в наушниках играет один из старых альбомов skillet, под ногами старенький, обклеенный разными стикерами, скейт. за спиной старая гитара, у которой некоторые струны порваны, а некоторых просто нет и, орущая на всю улицу, мать. а впереди новая жизнь или её отсутствие. разбитая губа щиплет, а глаза щиплют застывшие слёзы. Рю уже сама не знает, где она и как долго она ехала, но знает точно – оторвалась. тяжело вздохнув, она спрыгивает со своего скейта и садится прямо на мокрый, грязный асфальт, пачкая свои поношенные джинсы. мать прогнала её из дома, потому что "нужно быть хоть немного благодарной семье за всё, что она делает для тебя и найти уже нормальную работу по профессии, а не заниматься хуепинанием". Рюджин надоело всё, она устала. эта не та жизнь, которую она хотела бы прожить до самого конца. она не хочет не планирует провести свою жизнь так, как хочет её семья. тоже мне – семья. – да я лучше уж сдохну, – шепчет девушка, доставая из кармана толстовки свой старенький айфон с разбитым экраном. «не против, если я приеду к тебе?». она знает, что – нет, не против, ей только рады. вот только это, к сожалению, невозможно. «я давно уже тебя зову», – достаточно быстро приходит ответ с противным пиканьем. Рюджин лишь хмыкает и убирает телефон обратно в карман, делая музыку ещё громче. Шин некуда идти, никто и нигде её не ждёт, на самом деле. у неё друзей даже нет. да какие друзья, когда даже знакомых-то особо нет, кроме подруги по переписке. Йеджи хорошая. добрая и понимающая, вот только она не из Чикаго, где живёт сама Рю, а из далёкого Хиллвуда*, куда Рю не может попасть. дождь начинает капать слишком неожиданно, заставая Шин врасплох. девушка поднимает голову на ночное небо, откуда всё быстрее капает холодный дождь. надо бы спрятаться куда-нибудь. вот уже второй час, Шин сидит на крыше одной из многоэтажек, спрятавшись под маленьким козырьком и играет – пытается играть на гитаре какие-то мелодии, сама особо не разбирая. маунтин дью уже давно допит, а баночка лежит рядом с девушкой, шурша под звуки капель. «Рю, у тебя что-то случилось?». Йеджи, как всегда, словно чувствует её настроение. кажется, Хван уже слишком хорошо её знает. «всё хорошо, Джи», – это всё, на что её хватает. какая же всё таки я жалкая. даже идти больше некуда, домой не хочется, да и не ждут меня там более. мысли идут против самой девушки, теранизируя голову бедной Рю. она встаёт на дрожащие ноги, зажигая последнюю сигарету и жадно курит, бережно охроняя её от капель дождя. хочется умереть. родители ещё с детства навязывают ей свои желания. сказали быть послушной девочкой – ок, только Рю без драк не Рю. сказали учиться хорошо – ок, только её острый язык бесил всех преподов. сказали окончить школу и поступить на врача-хирурга – ок, но Рю никогда этого сама не желала. сказали после окончания учёбы пойти работать – отлично, только вот Шин сдалась и не желала более тратить своё время на то, что ей не принадлежит. синие волосы, татуировки, пирсинг и ориентацию – родители не приняли. лупили они в ту ночь долго, до синяков, до слёз, ломая остатки души юной девушки и лишая последнее желание жить. одна лишь Йеджи держала её на плаву. её не было рядом, но даже так умудрялась заботиться о младшей. она звала к себе, обещала помочь со всем. но Рю не желала причинять той неудобства и быть абузой – не хотела, чтобы и она начала питать ненависть к Шин. Рю вздыхает и звонит Хван. та, на удивление, не отвечает. обычно Джи быстро отвечает, словно бы ждёт, когда позвонит Рюджин. но только не сегодня. ладно – думается Рюджин и быстро печатает длинное сообщение старшей, признаваясь в бесконечно сильных чувствах к ней. дождь никак не прекращается, как и слёзы и боль, что терзают душу, который год. Рю уже решила, что не хочет терпеть это всё. она подходит к краю крыши и слышит пиканье своего телефона. открывает сообщение: «ты ведь знаешь, Рю, я не могу ответить на твои чувства и ты знаешь, почему ты не можешь ко мне приехать, да? меня нет, Рю, никогда не было. меня не существует, отпусти меня..». это служит последней каплей. Шин, словно ангел, взлетает над крышей, оставляя за собой розовый глиттер. у Шин Рюджин диагностировали шизофрению ещё в детстве, когда она начала общаться с Хван Йеджи, которой никогда не существовало. родители пытались помочь своей дочери. пытались вывести дурь физической силой, что лишь усугубляло ситуацию. R.I.P: Шин Рюджин 17.04.01 – 17.04.2021.