ЛуноМИФ во спасение (ЛуноМИФ-4)

— О, небо… Опять они орут всем городом, — простонала я, накрывая голову подушкой. — Отдохнула, называется. Ну какого лешего им неймётся-то? Небо хмыкнуло. — У них пароход прибыл. — И что?! — я даже привстала от возмущения. — У них мало пароходов? Вон, всего пару месяцев назад «Аквилон» в столичный порт пришёл, самая большая в этом мире посудина, да ещё ажно с целой принцессой на борту, нехай и инкогнито, и шуму было… да вообще не было! Что такого в ляганом корыте, причалившем в этом захолуйстве?! — Сразу видно, что газет ты не читала. — И не подумаю! — я надулась. — Они вредно влияют на пищеварение и нервы, доказано формулой Превращенского-Винка. — А зря-а-а… — многозначительно протянула шиза, но ясность вносить не стала. Пришлось с бурчанием вставать и топать к двери моего номера, где имелась трубка внутренней пневмопочты. Бесплатные услуги постояльцам, посидельцам и полежальцам, ага. Гостиница дорогая, ноблесс облизывается и всё такое. В лотке успело набраться с десяток местных газет, которые я взялась было, сварганив чайку, бегло просматривать… пока не поперхнулась чаем на третьей. Свыше хихикнули. — Они тут что, все брыканулись?! — оторопело вопросила я, поспешно отставив стакан и вцепившись в газету. — Какая пушка?! Какой Артиллерийский Клуб? Какая, кобылять, Луна, и какой идиот согласился влезть в их ляганый снаряд? Это же самоубийство! Лихорадочное перелистывание прессы чудес не принесло. Здешние умники, даром что про Жюля Верна слыхом не слыхали, соорудили-таки пресловутую колумбиаду, причём вдвое длиннее той — здешние правительства и учёные лишь покрутили пальцем у виска, зато нашёлся какой-то сумасбродный набоб Адельмонте из Бегумы, у которого завалялись лишние пятьсот миллионов… У меня аж мигрень началась и глаз задёргался. — Неужели они это всерьёз?! — простонала одна умаянная мирской дурью принцесса, потирая виски. — А ты!.. — А я, — согласился глас свыше. — Было бы лучше, если бы один ушибленный на голову «дохтур» построил Железный Город и устроил гражданскую войну? — Э… Нет, — мрачно согласилась я. — Других способов спустить пятьсот лимонов, как я понимаю, не нашлось? — В рамках — нет. Тамошнее правительство ничуть не лучше пресловутого доктора. Эрго… — Да уж, пускай лучше дурью маются, — я скомкала газеты в мячик и прицельно швырнула его в мусорку. Несмотря на пережитое потрясение, попала. — Но ведь и этих жалко, хоть и идиоты. Убьются же нахвост. — Может, и не убьются, — загадочно сказала шиза. — Тут есть свои нюансы. — Хочешь сказать, они смогут дострелить до своей Луны? — я не поверила ушам. — Да для этого вся здешняя физика должна сплестись лыком Мебиуса в лапоть Клейна! — Не обязательно. Но в любом случае отговаривать их нет смысла. — А вдруг? — моя вера в разум разумных иногда ещё вяло дрыгала тапкой. Белой. — Ну, попробуй. Кто знает… — свыше неохотно усомнились. Следующую неделю я потратила на жаркую полемику через здешние газеты, однако это дело пришлось бросить — когда оппоненты искренне верят в чушь про «воздух в долинах яйцевидной луны», да ещё не собираются возвращаться — будто у них будет такая возможность… Ну зла же не хватает! Ей-ей, осталось добавить сырную и блинную теории, и можно смело открывать лунный филиал дурки! — М-да. «Психи!» — подумал ёжик… — я хмуро выкинула в переполненную корзину очередной эпистолярный шедевр мракобесия. — А куда смотрит правительство? Грохнет же так, что окрестности сдует. — А правительство придерживается мнения «Вас предупредили — сами виноваты». Поаплодируют и выдадут последователям этой бредятины премию Дарвина за очистку генофонда от повёрнутых на войне слишком влиятельных горе-пушкарей, благо местность выделили под проект самую безлюдную из возможных. — Умные люди. — Безусловно. Но и тут, возможно, есть… нюанс. — Охохонюшки… и вот почему мне не нравится, как это звучит? — Ну кто-то же хотел приключений? — Кто? Покажи мне эту зловредную личность, я её сама придушу! — проворчала я, покосившись на зеркало, украшавшее резную дверцу шкафа. — И что мне тогда стукнуло в голову? Впрочем, ладно, отдохнуть я успела, так что почему бы и да. Кстати, а почему так тихо? Где скандирующие толпы, торговцы, пророки, репортёры, страховые агенты и прочая нечисть? — Так весь народ свалил из города на Пушечный Холм, сегодня наших героев провожают в последний, быть может, путь. Судя по насквозь фальшивой скорби в голосе, шиза пустила крокодилову слезу. — Что, уже?! — я подскочила, как ужаленная, отыскивая глазами календарь с обведённой красным кружком датой. — Твою кобыль поперёк и наперекосяк! Надо ж было так завертеться с этими олухами! Надо… надо… да где она?! А, вот! Схватив с кресла куртку, я прогрохотала по лестнице, скатившись в пустынный вестибюль отеля. На улицах было хоть перекати-полем покати… собссно, оно там и каталось, вместе с какими-то бумажками и мелким мусором, производя гнетущее впечатление. Прям постап какой-то с городом-призраком. — Блин, блин, блин… — отгоняя непрошеные ассоциации, я во весь дух догналась до центральной улицы, откуда открывался прекрасный вид на Пушечный Холм, прикрыла глаза, успокаиваясь и нащупывая загодя оставленный маячок… есть, всё чисто. Шаг сквозь тень, и вот я уже в неприметном закоулке между внешней оградой и какими-то ящиками, ныне пустыми. Что, учитывая отпугивающую зевак надпись «Пироксилин» на них, было весьма кстати. Выглянув из-за укрытия, я ожидаемо узрела только толпу, стоящую плотной стеной перед ограждением самого холма. — Идиоты… — простонало моё высочество, с некоторой примесью левитации шустро взбираясь на штабель. Ящики скрипнули, затрещали, но устояли. Да здравствует спортивность… и магия. Теперь поверх голов непочтенного собрания был отчётливо виден снаряд, который примерно за три километра отсюда на плоско срезанной вершине холма с помощью здоровенной лебёдки опускали в ствол-колодец гигантского орудия. — Ну вот, опоздала. — Я устало села на ящик. — И что теперь? Устраивать диверсию и не дать им включить запал? Не поможет. Не драться же… — Значит, остаётся наслаждаться зрелищем. — Аве, Луна, моритури ту салютант? — буркнула я, поёжившись и застёгивая куртку. Было довольно прохладно, и теперь, когда спал мандраж, я это ощутила. — Никогда не понимала любителей таких представлений. — Ну, хлеб они уже во всей округе слопали, значит, настало время зрелищ, — шиза была невозмутима. Что давало определённую надежду. Меж тем с дощатой трибуны, размахивая крючком-протезом, невнятно за гулом толпы распинался низенький толстый человечек, но быстро сообразил, что оно никому не упало, безнадёжно махнул крюком и сошёл со своего амвона, утирая батистовым платочком гуттаперчевую лысину. — Мать моя кобыла… — я колобком скатилась с ящиков, ныряя в тень, ибо к человечку на помост двое дюжих рабочих приволокли короб с характерной ручкой сверху и торчащими проводами. — Они таки клёпнутые! — А ты сомневалась? — ехидно удивились свыше. Я открыла было рот… И тут грохнуло. Земля встала дыбом и наперекосяк, ввысь взметнулся исполинский столб огня, толпу снесло и покатило, треск и грохот рушащихся ящиков и ограды потонули в чудовищном ревё, летящий мусор, зонтики, болонки, шляпы, ещё какой-то хлам… небо стремительно заволокло тучами. Над этими самыми тучами я скоренько и воспарила, сменив облик, и… натурально оторопела. Помутневшая небесная твердь была растянута и прорвана, и в образованной глубокой воронке, окружённый паутиной разрывов, сквозь которые хлестала вода, торчал в глазу распялившей рот в беззвучном крике местной Луны снаряд. Нихвоста ж себе закидоны у здешней астрономии… а я ещё удивлялась, почему их луна так странно ощущается. Но лететь и выяснять было сперва лениво, а потом стало не до того. Меж тем снаряд под напором расправляющихся хлябей небесных тяжеловесно качнулся, выполз обратно и вместе со сплющенной луной рухнул вниз. Хляби зарябили и упруго распахнулись во всю ширь. Могучим потоком воды снаряд закрутило в облаке брызг и отшвырнуло в сторону, хлопнуло, раскрылся пёстрый парашют, и перекошеный снаряд с довеском, плавно вращаясь, быстро скрылся в тёмном облачном море. Что ж, по крайней мере, до луны они внезапно долетели. — Дай угадаю… — я тяжко вздохнула, пытаясь стянуть магией края разрыва. — Штопать этот вселенский изврат придётся мне? Чем, скажи на милость, не фламбергом же? Мой инструментарий остался дома. — Ну, есть ещё один вариант… — в Гласе Свыше звучало явное предвкушение очередной заморочки. — О, нет, — пробормотала я в некоем озарении. — О, да. Приключение начинается! — шиза злодейски хихикнула. Ну вот, приплыли.