Склон Зимородка

Знойная погода, державшаяся уже которую неделю, сменилась сыростью и благодатной летней прохладой. На главной рыночной улице ещё никогда не было так тихо. Вдоль редко открытых ларьков, заваленных товарами, то и дело мелькали сотни ярких однотонных зонтиков, которые лишь изредка разбавлялись цветастыми, узорчатыми. Округа, до этого времени пахнущая лишь свежестью и едва уловимым запахом благовоний, насквозь пропиталась уличной едой, и Чжун Ли, имеющий в кармане лишь пару сотен моры, решил, что сейчас самое время для небольшого, но сытного завтрака. Нередко он приходил сюда лишь для того, чтобы отвлечься от назойливых мыслей; чтобы перестать думать о решении, которое далось ему слишком сложно, и о том, какой будет предстоящая зима. В обычный день он предпочёл бы еду ресторана, находившуюся на горе Тигра. — Тебе необязательно подкрадываться ко мне из-за спины, — проговорил Чжун Ли, принимая от продавца порцию нанизанных редисовых шариков. — Если ты, конечно, не собираешься убить меня. Нин Гуан молча поправила капюшон серого плаща. Гнилые фрукты под ногами и гомон, режущий слух, отчего-то казались ей противно-знакомыми; в горле пересохло. — Это лето выдалось одним из самых жарких на моем веку, — сказал он, осматривая шарики со всех сторон. — Удивительно, что после нашествия саранчи поля не выглядят слишком опустевшими. Народ, кажись, ликует, а это значит, что вера в людей с Гидро Глазом бога ещё не полностью утрачена. — Их презирают, — провожая взглядом играющих детей, поведала она. Моракс был согласен с ней. Отчасти. — Люди верят в то, что сила Глаза бога безгранична. Не каждому дано понять, что даже с силой, дарованной богами, любой смертный будет всё ещё слишком слаб. Нин Гуан, видимо, задели эти слова. В какой-то степени. Она злостно смахнула севшую на плащ муху и, быстро вернув лицу беспристрастное выражение, попыталась зацепиться за интересующий её вопрос. — Вы слышали о том, что происходит в Мондштадте? — Слышал, — честно ответил тот, впиваясь зубами в хрустящую корочку. — Я бы предложила использовать Падшую в своих целях. Она станет весьма полезным союзником в грядущем сражении. И, если верить слухам, девчонка совсем не похожа на своего предшественника. — Многозначительно взглянув на Чжун Ли, добавила: — Если Вы понимаете, о чём я. — Я не был знаком с ним лично, лишь пару раз видел издалека, поэтому не берусь сравнивать их. Ты встречалась с ней лицом к лицу? — Нет. Пределы Ли Юэ последние пару десятков лет мне ещё не доводилось покидать. Для этого есть специально обученные люди. Поверьте, она того стоит. Чжун Ли задумался. Предшественник, о котором так кстати вспомнила Нин Гуан, не шёл у него из головы. Он не мог его вспомнить, точно того никогда и не существовало. — Уж если и хочешь заручиться поддержкой новых союзников, начинай с контракта, — сказал он. — Это верно, — кивнула она. — Я не доверяю Падшим. У них свои цели в этом мире, они не заинтересованы в дальнейшей судьбе чужого народа. В ближайшем будущем нужно постараться закрыть брешь между мирами во избежание повторного запуска колеса. — Не от нас зависит, затянется ли эта брешь, — наконец разрешив себе откусить побольше, ответил он. — Всему своё время. Они свернули в неприметный переулок, один из немногих, в котором редко когда можно встретить кого-нибудь, кроме собак, выбирающих из горки мусора кое-какие объедки. Здесь пахло мочой и гнилью. Нин Гуан привычно прикрыла нос рукавом, ей не терпелось поскорее получить иглу и убраться отсюда. Чжун Ли неспешно снял чёрную перчатку, прячущую его бледные жилистые руки. Тысячелетняя сила текла под кожей золотыми нитями, готовыми вот-вот вырваться наружу. Чжун Ли и не помнил, когда последний раз видел шрам, тянущийся от косточки безымянного пальца к большому — его отвратительно-прекрасное воспоминание. Он сжал ладонь, и всего через секунду из клубка света образовалась Гео бабочка. Крылья её цвета грязи, а не липового мёда казались слишком тяжёлыми. Она едва могла тянуть их за собой, то и дело заваливаясь на бок. Беспомощно трепыхаясь, бабочка уткнулась в подушечки пальцев своего создателя и в тот же миг рассыпалась, желая разлететься пеплом по ветру. Чжун Ли в который раз сжал ладонь, превращая невзрачную горстку песка в тонкую иглу, украшенную изящной светлой бусиной. — Следуй прописанным правилам и не забывай о понятии справедливости. Не скатывайся до уровня тех, с кем сама и борешься, — отдавая иглу, проговорил он. Руки Нин Гуан ещё никогда так не дрожали. Она бережно обхватила пальцами протянутую иглу и завернула её в белоснежный платок, пряча в рукав плаща. Кивнув на прощание Чжун Ли, поспешила удалиться. — Не составишь компанию за ужином? Но она лишь остановилась, на мгновенье обернулась и, не проронив ни слова, скрылась за углом дома. Сегодня он будет ужинать в одиночестве.

***

Чёрная грубая ткань капюшона мастерски скрывала лицо. Выбираясь в бордель, она предпочитала не светиться, держаться в тени. Воскреснувший из пепла, если так можно говорить о влиянии церкви и рыцарей, ввалившихся внутрь в одну из страстных ночей, он находился на юго-востоке от Спрингвейла в новообразовавшемся поселении под названием Крысиный хвост. Там, если верить слухам, собирались одни отбросы: воры, пьяницы, клятвопреступники и те, кто хотел озолотиться на продаже диковинок из других стран, например, галлюциногенных грибов, на которые до сих пор был огромный спрос. Ей не было до этого дела: приходила сюда ради одного и даже не старалась приковывать взгляд к частям тел хиличурлов, лежащих на импровизированном стеллаже, сделанном из сухих хвойных веток. В дом терпимости она приходила нечасто, выбиралась только когда в этом возникала острая потребность — особенно часто это происходило после тяжёлых сражений или нескольких бессонных ночей, украшенных переживаниями и страхом сомкнуть веки, чтобы в который раз увидеть мелькающие перед глазами образы всех, кто пал от её руки. Будучи ещё ребенком, живя в своей родной стране, гуляя по полям и наблюдая за купающимися слонами, она не думала, что когда-нибудь будет жить так. Низко, грязно… безбожно срубая головы всем, кто встанет на её пути. Люмин стыдилась этого, но жить по-другому, увы, не могла. Она пусть в прошлом и была принцессой для своего народа, не стала столь мудрой и чистой, как та, на кого она пообещала равняться, — её мать. Впервые придя в дом терпимости, она уже была уверена в том, что минут через пять, завидев лишь обнажённые тела женщин, обслуживающих клиентов, и ни одного мужского, тут же вылетит с краской на щеках; забудет запах пота, смешавшийся с дешёвым ароматом роз, и режущий глаз яркий вульгарный интерьер. Но, как оказалось, даже под запросы таких, как она, у них всегда найдётся «товар». Этим товаром стал парень на пару лет старше неё. Люмин не знала его имени и никогда не интересовалась, бывало пользовалась прозвищем «Спайк», которым его нарекли здешние обитательницы, но чаще всего предпочитала обращаться просто на «ты». — Тебя сегодня что-то беспокоит? — однажды поинтересовался тот, когда она, отдышавшись, завернулась в резко пахнущую простынь и уткнулась в твёрдую подушку. Ей не хотелось отвечать, поэтому она только громко выдохнула. Он провёл рукой по её спине, заправил волосы за ухо и, наклонившись ближе, поцеловал в шею. — Так уж и быть, за разговор денег с тебя не возьму. — Всё нормально, правда, — спустя несколько секунд ответила она, повернувшись к нему всем телом. — Просто… знаешь, кажется, я больше не приду. Он ничуть не изменился в лице. Его светлые пшеничные волосы — огромная редкость для здешних краёв — взлохмаченные, а на красивом худощавом лице отчётливо видна усталость. Спайк напоминал ей о доме, он был похож на одного из них, её народа. Смотря на него, она придумывала себе иллюзию; раз за разом вторила себе, что она не одна. Они живы. — Я тебе наскучил? Нет, ладно, не отвечай. Одним клиентом больше, одним меньше. Спайк поднялся с постели и, накинув на плечи халат, подхватил недокуренную сигарету и подошёл к окну. Он, кажется, пусть и скрывал, но всё-таки немного расстроился от ухода любимой клиентки. — Не переживай, я никому не расскажу твой секрет. — Последнее слово он выделил особенно. — Обычно после подобных слов происходит всё абсолютно наоборот. Спайк приподнял бровь и посмотрел на Люмин. — Разве я похож на болтливую старуху? — Нет, — спокойно ответила она. — Я бы сказала, что ты больше похож на представителя знатного рода, нежели на шлюху. Не думал податься куда-нибудь, кроме борделя? Он сначала замялся, не хотел отвечать, думал, что это всё настолько нелепо, что эта приятная сердцу и глазу девушка в тот же миг засмеёт его идиотскую мечту. Ещё раз взглянув на мирно лежащую Люмин и затянувшись в последний раз, невзначай бросил: — Я хотел выращивать цветы. Его слова казались странными, но оттого не менее правильными. Люмин несколько раз моргнула, а затем, когда мозг переварил информацию, поднялась на локтях. В нынешнее время таких мужчин совсем не повстречаешь. Большая часть либо готовится к войне, либо пьёт, либо что ещё похуже. А Спайк… — Это прекрасная мечта, Спайк! Почему же ты до сих пор здесь? — Мужики в моей родной деревне очень суровые ребята, — поджав губы, сказал он. — Да и ты вообще видела цены на семена?! Здесь даже пачка редиса стоит как четвёртая часть от твоего благого взноса в мою жизнь. — Перебирайся в город. — Вау, что это? Неужели великая и бесстрашная путешественница предлагает дешёвой шлюхе перебраться в её логово? — театрально удивился он, прижимая руку к груди. — Прости, но ты слишком торопишь события. Люмин нехотя сползла с постели и принялась собирать одежду. Спайк, не скрывая удовольствия, прошёлся взглядом по каждому сантиметру её нагого тела, по каждой родинке на спине и каждой ещё не затянувшейся ране. Она нравилась ему. Её тело нравилось. — В таком случае… — натягивая рубашку, сказала она. — Я в немедленном порядке должна покинуть стены дома терпимости и сразу же броситься заливать горе алкоголем. Неразделённая любовь — это так… больно. Спайк уже давно привык к подобным подколам с её стороны. Однажды проболтавшись, он признался в том, что действительно влюбился в Падшую с первого взгляда; признался, что каждую ночь, купаясь в деревянной ванне, он думал о том, чем та может заниматься целыми днями, есть ли у неё кто-то помимо него, есть ли тот, кому она искренне улыбается… Он ревновал её. Поначалу. Когда осознал, что это была вовсе не любовь, а нездоровая мания, он нашёл в себе силы начать отстраняться от Люмин. Она ведь не ответила взаимностью. — Я предпочитаю, чтобы ты кусалась не словесно, — многозначительно ухмыльнулся он. — Будь паинькой и не заставляй меня краснеть, Падшая. — Обязательно. Через пару суток, когда лошадь, взятая в аренду, вернулась в стойло, Люмин узнала, что бордель подожгли фанатики. Всё, что ей хотелось сделать на тот момент, — вновь накинуть седло на кобылу и галопом умчаться на поиски Спайка. Но разве это было разумно? Он был для неё никем. Сидя за столом в библиотеке и слушая разговор Лизы и Джинн о грядущей бойне, она что есть силы старалась не отвлекаться на бредовые мысли о том, что она упустила возможность подслушать хоть что-нибудь у фонтана. Взгляд её изредка метался к окну. Все новости прошли мимо ушей, и оставалась надежда лишь на то, что сейчас, после совещания, Джинн даст ей новое поручение. — Нужно готовиться к худшему, — сказала Джинн, сворачивая очередную карту. — На севере около двух тысяч хиличурлов, и это только в окрестностях нашей страны. — Это устаревшая информация. Я бы на твоём месте не спешила, а попробовала дождаться приезда Варки и разведчиков. — У нас нет времени. Хиличурлы не пойдут в обход, их маршрут лежит прямо через Мондштадт и близлежащие села. Они будут убивать, будут насиловать… — Не будут, — чуть сжав её плечо, сказала Лиза. Джинн сжала пальцами переносицу и устало покачала головой. Она не спала уже второй день, всецело посвящая себя изучению старых записей и исторических книг. Нужно было как можно быстрее разобраться с этим вопросом и отправить её отдыхать, ведь с каждой секундой она становилась более раздражительной; казалось, будто она вот-вот свалится с ног. — Нет, нужно заранее эвакуировать людей. — В городе нет места всем. Мы, конечно, можем затащить людей за стены, но где гарантия того, что горожане не станут жаловаться на шум и вонь? Соорудим крепости, отправим рыцарей, в конце концов. Они справятся. Магистр промолчала. Все трое знали, что эти доморощенные свиньи даже со слаймами справиться не могут в одиночку. Архонты, что уже говорить о монстрах похуже… Люмин решила вмешаться в разговор. — Рыцарям не справиться с монстрами. Они годятся лишь для того, чтобы следить за порядком внутри города. Нам нужно больше воинов с Глазом бога. Хотя бы полсотни. Первую волну мы успеем отбросить. — Она ожидала услышать от них ответ, но, когда его не последовало, дополнила: — Или мы можем постепенно проводить зачистку. — Полсотни вряд ли наберется, милашка, — вздохнула Лиза. — Но ты мыслишь в правильном направлении. Мы обсуждали это, когда ты, кхм, отсутствовала. Поймав глазами лёгкую улыбку Лизы, Люмин стыдливо опустила глаза в пол. Липкое неприятное чувство коснулось её поясницы и поползло вверх к лопаткам, говоря, мол, смотрите на эту распутницу. Она сжала ладони, а затем с готовностью посмотрела на Джинн. — Я готова вступить в бой хоть сейчас. Просто дайте… — В одиночку ты не отправишься сражаться, путешественница. Единственное, в чём мы сейчас нуждаемся как никогда, — свежая информация от разведчиков, большинство которых либо с Варкой, либо разбросаны по всему Тейвату. — Когда отправляемся? — тлеющие угли внутри юного тела начали разгораться настоящим пламенем, и Люмин уже не терпелось отправиться в путь. — Хочешь попробовать себя в роли охотничьей собаки? Ты понимаешь, что от тебя требуется? — спросила Лиза, осторожно усаживая подругу за стол. — У меня есть примерный опыт. Я не раз выжидала врага, сидела по несколько часов в самых, на мой взгляд, труднодоступных местах. Таким слабым противникам мой след практически невозможно поймать. — Я в ответе за тебя, Люмин, — смотря прямо ей в глаза, чётко произнесла Джинн. — Если с тобой что-нибудь случится… — Не случится, — перебила её она. — Я готова сражаться на вашей стороне, готова положить голову за ваш народ. Взамен же… — Люмин вдруг замялась, стесняясь в который раз говорить о своей просьбе. — Вы знаете. Лиза кивнула. Спустя несколько минут молчания Джинн наконец выдала: — Завтра на рассвете. Чем быстрее у меня на руках будет отчёт об их передвижении, тем быстрее я смогу создать план дальнейших действий. Лиза, до этого беспокойно смотрящая на Джинн, незаметно погладила её по спине. Она хотела, чтобы путешественница поскорее ушла, забрав с собой все переживания её близкой подруги. Джинн устала. Она и вправду заслуживала отдых. Выбравшись на улицу и учтиво кивнув на прощание стражам, Люмин поплелась к дому. В голове уже вовсю созревал план дальнейших действий; плескались мысли о будущем напарнике. Незаметно для самой себя она спустилась вниз по ступенькам и свернула на рыночную улицу. Взгляд оценочно пробежался по покупателям и продавцам ювелирки, втюхивающим подделки каждому заинтересованному клиенту. Продавец этот худощав, белая редкая борода похожа на проволоку, одежда яркая, пёстрая, а болтливый рот полон гнилых зубов. Раньше его здесь не было. Видно, не из этих краёв. Сделав вид, будто разглядывает ткани, Люмин примостилась недалеко от них. Прислушалась. — …это кор ляпис, госпожа. Камень самого Гео Архонта, — шустро перебирая пальцами украшения, сказал торговец. — Говорят, что это его слёзы. Я бы на вашем месте не скупился и обратил внимание на вот эти… нет, на ожерелье. Это последняя партия. Вы же слышали, что надвигается буря? С виду молодая покупательница растерянно кивнула. — Купите же, порадуйте себя. — Н-нет, у меня нет столько денег. — Отрицательно замахала руками в воздухе. — Я сделаю скидку. — Нет, спасибо, правда. — Вежливо попрощавшись, покупательница пошла дальше. Остановилась возле деревянных игрушек. — Дрянь, — пробубнил он себе под нос. — Вовек мужа не найдёшь в тряпье таком расхаживать. Они здесь, наверное, все бедные. И на кой хер я только поехал сюда? Сидел бы себе в деревне. Боялся, что будет как в той, что убьют, зарежут, как скот. Идиот старый. — Торговец с силой бросил ожерелье в один из ящиков, стоящих под стеллажами, и вновь затараторил выученный наизусть текст для заманивания клиентов. Здесь его безделушки никому не нужны. Так и не пощупав ткань, как любила это делать, Люмин свернула на свою улочку. Солнце ещё не успело сесть, а посему она решила, что перед тем, как отправиться в путь, стоит наконец решить все недопонимания с Паймон. С последнего похода в таверну они практически не разговаривали с друг другом, и фея предпочитала лишний раз не появляться перед глазами путешественницы. На то были свои причины. За то недолгое время, что они исследовали Мондштадт, Паймон выучила Люмин от и до и, чтобы не доставлять ей дискомфорта, дожидалась момента, когда та успокоится и сама соизволит поговорить с ней. Чаще всего Люмин решалась на это после очередной ночи в лесу, когда роящиеся мысли наконец собирались в единое облако и гул в голове понемногу стихал. Домой она добралась быстрее, чем обычно. Просторная комната встретила её молчанием и тихим треском поленьев в камине. С кровати, стоявшей у окна, свисало пуховое одеяло, рядом лежала дорожная сумка и несколько томов «Путеводителя по Тейвату». Где-то за окном кричали дети. Люмин заправила постель. Убрала со стола все бумажки и наконец выбросила засохшую в стакане розу, подаренную ей одной девчушкой. Затем взяла тряпку, выдраила весь дом, поставила греться чайник и выудила из кармана куртки пару рыбацких бутербродов, завернутых в кусочек пожелтевшей ткани. Частенько они напоминали вкус закусок одного из портов Иксиса. Там всегда было вдоволь морепродуктов, это единственное, чем могли зарабатывать в период войны верно ждущие жёны воинов короля. Разложив скромный ужин на столе и размяв пальцы, Люмин выпустила из лёгких весь тяжёлый воздух. Паймон, будто почувствовав настрой путешественницы, появилась сама. Они встретились взглядами, и лишь спустя несколько секунд безмолвных переглядок фея уселась на стул напротив. — Я бы хотела начать с извинений. Мне безумно стыдно за своё поведение, Паймон. Хоть мне сейчас и непросто, но я всё равно не должна была оставлять тебя здесь. Ты ведь не только мой компаньон и наставник, но и единственная подруга. — Хорошо, что ты понимаешь, — сказала она, хватая один из бутербродов. — Знаешь, Паймон почти не обижается. Губ Люмин коснулась едва заметная улыбка. Градус напряжения в воздухе постепенно спадал. — Было непросто настроиться на этот разговор, — услышав свист чайника, начала Люмин. — Но перед отъездом мне бы не хотелось, чтобы между нами остались какие-то ссоры и недопонимания. — Что за отъезд? — спросила фея, наблюдая за тем, как путешественница заваривает чай. — Ну, кхм, меня взяли в разведотряд, — нервно усмехнулась она. — Завтра отправляюсь на север. Паймон, казалось, было тяжело переварить всё сказанное Люмин. Она даже перестала жевать и теперь недоверчиво уставилась на путешественницу. — Ты? Разведотряд? Серьёзно? — На Тейват надвигается буря. Кто-то же должен всё это предотвратить. — Это не твоя забота, Люмин. — А чья? — Передвинула чашки. — Если ты помнишь, то делаю я это всё не за красивые глазки Кэйи или ещё кого-то. — Да? А я думала, всё как раз наоборот. — Если серьёзно, Паймон, я жду от них не меньшей помощи. Джинн и Лиза обещали. Фея поджала губы и замотала головой. — Этот мир не похож на твой. Для них, Люмин, ты чужак, даже не иностранец. А к чужакам здесь иное отношение, и правила игры в разы жёстче. Поэтому, прошу, в какой бы ситуации ты ни была, какие чувства ни испытывала, всегда полагайся на себя. На эту себя, — коснувшись пальцем виска, сказала Паймон. — Эта ты знаешь лучше, чем та, что сидит чуть ниже, меж рёбер. Отчего-то слова Паймон заставили её усомниться в собственных силах и предстоящий поход больше не казался ей столь простой задачей. «Север, насколько ты суров?»