Черные уши, белый хвост

А может и впрямь было все так, как рассказывали. Ма Ань тогда проморгался, отсчитал лекарю монетки — дорого, да что ж поделаешь, уж лучше он поголодает, но матушка здоровее будет, сунул пахучий сверток трав за пазуху, да вышел за дверь. А лисы с золотыми глазами и зеленоглазые олени там остались, в лавке. Как и собаки с белыми клыками, да прыткие кролики. Странные вещи в голову в лекарской каморке лезли, Ма Ань ей даже потряс на всякий случай: вдруг кто в ухо заполз? А уж ползали там, ползали: змей был целый клубок, да с чудными узорами — будто кто им на спинах числа "1" да "2" вывел. Может, там и другие были, но Ма Ань не разглядел. Грамоте его дядя Лю учил, но давно, и он уже порядком всё позабыл, да и нечего ему читать да считать было. Но эти числа он хорошо запомнил, вот и удивился: откуда ж такие змеи чудные взялись? Зачем они лекарю, Ма Ань особо не задумывался: мало ли, какие из них припарки делают. Змеиное сердце, говорят, храбрость придает, а из кожи да клыков тоже много чего навертеть можно, коли науку знать. Может, пойти ему в лекари? Навязаться этому старику в ученики: он даром что вредный и злой, вряд ли ему откажет, сам же говорил, что матушку его уважает? Все ж хлеб, так и из змей да трав примочки делать не ослиный навоз убирать. Воняли эти травы, правда, страшно, но что он, не привыкнет? Чай и не такое нюхал. Он замер, замечтавшись, и тут только вспомнил про стражника. Небось ушел уже, не дождавшись. Чего только навязался? Но стражник не ушел, так и стоял себе, подпирая узкий переулок. Ма Ань смутился. Неловко как-то вышло: неужели он тут все это время стоял и ждал? А он его просто так за дверью оставил, да и соврал еще. Стыд сменился страхом: вдруг ему теперь попадёт? Все же не абы какой мужик, а городской стражник, мало ли зачем ему к тому лекарю нужно было? А Ма Ань вперед него проскользнул и всё, тю-тю. От страха Ма Ань даже зажмурился. Знал он, как быстро добрая улыбка сменяется кулаками, да так, что и ускользнуть не успеешь. Ух, пусть хоть палками побьют, только денег не просят: у них с матушкой и так ничего не осталось. Так жмурясь и подошел, да уставился в землю, вжав голову в плечи. Стражник молчал, и становилось все страшнее: Ма Ань даже забыл, как кланяться, так и стоял столбом. Наконец отмер, поспешно вытянул руки перед собой: — Этот недостойный просит прощения, что не смог помочь господину эээ... уважаемому господину попасть к лекарю. Этот недостойный по своей глупости решил, что лекарь может... может..., — Ма Ань попытался придумать достойное оправдание, но мысли путались. Не скажешь же, что лекарь смотрел как-то подозрительно. Вот он он дурак, дурак! Как же быть матушке, если его бросят в тюрьму? Отвратительный, ужасный он, ни на что не годный сын. Даже лекарства принести не смог! От отчаяния Ма Ань плюхнулся на колени и уткнулся лбом в землю: — Пожалуйста, господин, разрешите отнести травы матушке! Она очень тяжело больна! А потом я могу еще раз с вами к лекарю зайти, что угодно! Сверху донесся какой-то странный звук: не то кашель, не то смешок. Потом на макушку Ма Аня опустилась широкая ладонь, — тут он даже дышать перестал, — и в конец разлохматила и так растрепавшийся хвост. — Нда. Вставай-ка, ребенок. К господину этому я еще потом зайду. А может и не зайду. Чем, говоришь, мать твоя болеет? И вот тогда то всё и завертелось. Ма Ань и опомнится не успел, как оказался вместе с со стражником — господином И — на пороге дома Фэнов, богатого дома, не чета их. Там господин И долго о чем-то говорил с госпожой Фэн, милой и хрупкой женщиной со слишком тяжелой для ее тонкой шеи прической, а потом из дверей показался мальчик, и тут Ма Ань чуть не отшатнулся в удивлении. Приемный сын Фэнов и впрямь выглядел точь в точь как он, даже волосы похоже из хвоста торчали. Было любопытно и слегка страшновато: он слыхал прежде о демонах, что могут принимать человеческий облик и заменять собою детей, убивая тех под носом у невнимательных родителей. Двойник выглядел как ожившая жуткая сказка. Интересно, было ли страшно ему? Тишину нарушила госпожа Фэн: — Небожители...Он и впрямь... и впрямь похож. Это, конечно, не может быть совпадение..., — её мягкий голос звучал слегка надломленно, будто встреча с мальчишкой, так похожим на ее приемного сына, тоже её поразила. — Я поговорю с моим господином... Но решать, конечно, только А-Ану. Господин И довольно ухнул и сделал движение рукой, собираясь потрепать Фэн Ана по макушке, но тот резко отдернулся в сторону. Не расстроившись, стражник пожал плечами: — Вот всегда ты так, Сяо Фэн. А вот Сяо Ма пусть и дергается, как ты, да не возражает. Учись! Эти слова отчего-то словно зажгли огонек в глазах двойника — таких же светлых и прозрачных, как у Ма Аня. Он перевел взгляд с пустого пространства, куда безразлично смотрел все то время, пока стоял перед дверью, прямо на Ма Аня, и тот вздрогнул. Смотрел Фэн Ан жутко, словно и правда бес в нем был какой-то. Смотрел и молчал. Ма Ань поежился и первым отвел взгляд. Неужели этот мальчишка не взлюбил его за то, что они так похожи? Да ведь чего ж с того, когда у него вот какой дом, а мать приёмная, кажись, как за родного волнуется, да еще и господин И из городской стражи в приятелях? А у самого Ма Аня только матушка да дом их на отшибе. И крыша там течет. Фэн Ан пялился на него еще с пару ударов сердца и то же отвел взгляд, теперь уже на приёмную мать, печально внимавшую оживленной речи господина И. Кажется тот загорелся идеей найти родню Фэн Ана или хоть выяснить причину такого совпадения, только вот госпожу Фэн это явно не радовало. Еще бы, рабочие руки из дома уводят, а что лишний рот, так не похоже, что они от него сильно обеднели. А может она и впрямь к мальчику привязана, откуда ж Ма Аню знать. Только с чего тогда тот угрюмый такой? Ну и не надо, решил про себя Ма Ань. Пусть этот Сяо Фэн думает себе всё, что захочет да молчит как монах, но зато у Ма Аня есть любимая матушка, которая его ни за что не оставит. Господин И еще долго о чем-то говорил с госпожой Фэн, но Ма Ань все прослушал. А зря, потому что потом они пошли к дяде Лю, и вот тогда Диюй замаячил на горизонте как никогда отчетливо.