Теннис большой это хорошо

блч ккоц же ты красвый я не могуууууу

я твк тебя обожаб

двея

данч

даня

пиздец ты в говно да

нет

данеяка

я вахуи с новым годом блять сначала протрезвей потом поговорим завтра спишемся

нет двай сецчая

пожалцста

я болтше не могу молвать

дань

нц даааааняяяя

с новфс годм

Ёбаная пьянь. Это ж надо было так нажраться под новый год, чтобы допустить вот это. Впервые в жизни ему разрешили выпить вместе с родителями и, очевидно, зря. Мало того, что наорал на отца, за что справедливо получил подзатыльник, так ещё и полусонный в четыре утра сблевал свои чувства прямо Дане в телегу. Это уже какой-то новый уровень дна. Две недели молчания и всё. Пиздец. На утро (хотя, скорее, день) он об этом даже не вспомнил, пока не увидел их чат, открыв мессенджер, чтобы написать Денису. Сразу бросило в холодный пот, ведь Илья даже, блять, не догадывался, что такого он мог написать, будучи бухим в говнину. Как много он раскрыл? Может, там просто поздравление, которое Даня проигнорировал? Либо он не выдержал и признался. Если так, то, в принципе, на этом Илья мог бы и закончить свою маленькую смешную жизнь. Как существовать после такого унижения он не знал. Несколько минут прошло в попытке уговорить себя нажать на диалог. Давай, Илюша, ты сможешь. Если он уже прочитал, то у тебя в любом случае нет возможности отмотать время назад. Момент истины и... Боже, какое позорище. В момент очень захотелось стать испуганным котёнком из той самой гифки, где в него въёбывается самолёт. Естественно, Илья удалил этот набор букв, сгорая от стыда. Он был готов буквально провалиться под землю, лишь бы вычеркнуть этот эпизод из памяти и никогда больше не видеть Даню ни при каких обстоятельствах. Что говорить в таких ситуациях? Как себя вести? А сам Даня что делать будет? Судя по ответам, хуй разберёшь, спокоен он или уже можно заказывать гроб.

блять пожалуйста забудь всё что я тебе писал

этого просто не было, хорошо?

ебать ты придумал наворотил хуйни а потом "забудь"

Дань прошу тебя

я вообще не хочу это обсуждать

а я хочу просто встретимся и всё проясним нам не по пять лет чтобы бегать друг от друга при любом конфликте завтра жду у себя в три

у тебя?

не делай вид будто ты ни разу не был у меня дома И Илья снова был не в состоянии отказать ему, даже несмотря на дикое нежелание вновь смотреть в его по-ублюдски красивые глаза. Потому что боль притупилась, но он всё так же видел его в каждом рыжем прохожем. Старался не думать, забыть, заглушить, но с каждым днём это казалось всё менее возможным. Даня заполнил собой каждую трещину в сердце, а оно не выдержало и лопнуло, вылив всю его душу куда-то в унитаз вместе с мешаниной из водки, шампанского и бутербродов с икрой. Через сутки Илья уже сидел в маршрутке. Ехал как на войну. Становилось дурно от тревоги, заполнившей его грудь и живот. Он кусал щёки, нервно теребил край куртки, глядя в пролетающую мимо серость. Мало того, что придётся объясняться перед самым прекрасным человеком этой планеты, так ещё и в его собственном доме. Ранее он гостил у него лишь раз, кажется, где-то месяц назад. — Ну, добро пожаловать, хули! — Даня открыл огромные ворота с помощью магнитного ключа и они разъехались, открывая вид на небольшой участок. — Нихуя себе... — только и смог выдохнуть Илья. Идя по мощёной тропинке, он разглядывал аккуратные клумбы с необоссанными цветочками, постриженный газон, скамеечку под густым (хоть и "облысевшим" в силу осени) деревом и, конечно, шикарный двухэтажный коттедж в центре. Внутри атмосфера была ещё более зажиточная. Абсолютно всё здесь было не как у Ильи дома. Чистые светлые стены, тёмный деревянный пол с подогревом, какие-то картины в рамочках висят. Это вам не облезлая двухкомнатная в хрущёвке. — Данечка, ты голоден? — раздался приближающийся женский голос со второго этажа. — Блять... — раздражённо шепнул он. — Ах! Ты привёл гостей! — из-за перил показалась миниатюрная женщина лет сорока пяти. — З-здравствуйте... — Представишь своего нового друга? — она, казалось, сияла от радости. — Кхм... Нелли Владленовна, это Илья. — Здравствуй, Илюша, кушать не хочешь? — её доброжелательность начинала напрягать. — Нет, спасибо, — неуверенно промямлил Илюша. — Ну, хорошо, ребята, не буду вам мешать. Это не Данина мать, если он обращается к ней по имени-отчеству. Тогда кто? Домработница? Кухарка? Воспиталка? Кем бы она не работала, она здесь, блять, работала, то есть ей платят деньги и, очевидно, немаленькие. Илья, конечно, слышал, что из себя представляет богатая жизнь, но видеть воочию был явно не готов. Всё, что он делал здесь — охуевал. — Когда ты так палишь, мне как-то неловко, — прервал тишину Даня, когда они поднялись к нему в комнату. — А? Бля, прости. Я просто никогда не был в таких местах... Игровой компьютер, огромная кровать с чёрным балдахином, кожаный диван, неоновая подсветка вдоль плинтуса... — ...никогда не был на студии у вебкамщицы. — Да пошёл ты! Фух, отшутился. На самом деле интерьер действительно какой-то странный, Илья бы ни за что не подумал, что его комната выглядит именно так. Он присел на кровать, стараясь сдержать бешеное сердцебиение. Здесь Даня спит. Живёт. Переписывается с ним часами. Здесь всё пахнет, как он, и это, блять, просто невыносимо. Тянуло на мысли о том, как было бы здорово раствориться, слиться с этой комнатой воедино, чтобы вечно существовать с ним бок о бок. Как же ты попал, Илюша, какая же тебе пизда. — Тебе некомфортно? Ты скажи, если что... — Даня, немного помявшись, сел рядом. — Всё в порядке, — отрезал он, резко развернувшись и чуть не столкнувшись носами. Несколько секунд Илья завороженно смотрел в его глаза, не в силах отодвинуться. Он бы всё отдал за возможность поцеловать его. Просто лежать рядом. На этой самой кровати с шёлковыми простынями. Уткнуться носом в его футболку, прижаться всем телом и ни за что не отпускать. И целоваться так долго, пока он сам к хуям не сгниёт. Почему Даня никак не отворачивался? Илья очень не хотел прерывать этот неловкий момент первым, но иначе это стало бы слишком компрометирующе. Хотя ему стоило быть благодарным за то, что подобная ситуация вообще возможна без ущерба их дружбе. — Молодой человек, конечная! — вывел из транса резкий голос откуда-то сверху. Блять. Заплыв в приятные воспоминания, сталкиваться с суровой страшной реальностью было ещё тяжелее. Ему предстоял, пожалуй, один из самых важных разговоров из всех, что у него когда-либо были. Но, к сожалению, конец у него может быть только один: Илью отвергнут. Что бы он не сказал, его точно отвергнут. Может быть, помягче, может, пожёстче, но результат практически идентичный. Волочившись со скоростью улитки вдоль элитного посёлка, он всё собирался взять и рвануть, что есть мочи, чтобы закончить с этим побыстрее. Просто признаться, отхватить по ебалу и уйти, ничего более не выслушивая. Но по мере того, как Илья приближался, ноги становились ватными. Всё ещё страшно. Ну, вот и он. Дом 34А. Массивные ворота, кирпичный забор и домофон. Несколько минут Илья пытался продумать, что он скажет, но в голове не было ничего путного. Ему просто не хотелось нажимать на кнопку, зная, что пути назад уже не будет. Что его ждёт в этом доме, кроме разочарования? Не зайдёшь — не узнаешь, да, Илюш? Он чувствовал, как его жизнь разделяется на до и после. До: мало-мальски ложная надежда на счастье, хотя бы в роли друзей. После: ничего. Ничего, блять, хорошего. — Кто? — спрашивает женский голос из домофона. — Илья Коряков, — зачем-то произносит свою фамилию, будто кроме него сюда ходил ещё какой-то Илья. — Входи, голубчик, — как обычно ласково приглашает Нелли Владленовна. Не участок, а ёбаная сказка. Всё, кроме тропинки, покрыто ровным, никем не тронутым слоем снега. Будто он идёт на приём к Снежной Королеве, блять. Хотя, наверное, так оно и есть. Никогда не знаешь, что скрывается за ледяным спокойствием Дани. — Привет, Илюша, не голоден? — Нет, Нелли Владленовна, спасибо. Даня у себя? — он стягивал с себя ботинки и верхнюю одежду, стараясь не смотреть на женщину. — Да, с самого утра не выходит. Может, у тебя получится его разговорить, прогуляетесь где-нибудь, — надеялась домработница. Илья робко кивнул и потопал по лестнице на второй этаж. Стоя перед дверью, захотелось проверить время. Третье января, полшестого вечера. Охуенное начало года, задаст настроение. Сейчас ему харкнут в душу, потом он завалит экзамены и поступит в уёбищный техникум на какого-нибудь экономиста. А со следующего года, может, всё и начнёт налаживаться. Три коротких стука. — Не выёбывайся, заходи. Глубокий вдох. — Привет, — Илья неловко приоткрыл дверь и шагнул вперёд. — Здоров. Даня оторвался от компьютера и развернулся к нему, не вставая со стула. Оба молчали, не зная с чего начать. — А чё, дома только ты и Нелли? Праздники же. — Мать на работе, как обычно. Молодец, Илья. Ничего тупее спросить не мог? — Садись. — Если так хотел поговорить, то почему именно у тебя, а не как обычно? — не задумываясь, он сел на кровать, практически напротив него. — А то я не знаю, что ты на людях мне нихуя не скажешь. Илья отвёл взгляд, сжав пальцами колени. Неужели он так легко читается? Или это Даня такой охуевше проницательный? Чертила ебаный. — Слушай, чел, я не собираюсь на тебя злиться. Даже несмотря на то, что ты делаешь какую-то ёбань. Я просто хочу разобраться, что конкретно сейчас происходит. — Конкретно сейчас я хочу уйти, — признался Илюша. — Сначала объясни, а потом можешь идти куда хочешь. Повисла тишина. Где-то с минуту он бродил глазами по полу, не решаясь сказать три главных слова. — Ты мне нравишься. Да, блять. Да, я пидор. Вот так вот, нахуй. Доволен? — сказав это, он вскочил и быстрым шагом направился к двери, но рыжая скала моментально телепортировалась и схватила его за запястье. — И всё? — где-то Илья это уже слышал. — Ещё один, блять. А тебе ещё что-то нужно? Ты спросил — я ответил. — Ну, — Даня, опустив его руку, немного растерял былую уверенность и начал подбирать слова, — я так-то, типа, не гомофоб. — Очень приятно знать, но я думаю, что проблема не в этом. Илья чувствовал себя как никогда уязвимым, но именно поэтому так смело и серьёзно смотрел в глаза напротив, пусть и снизу вверх. — А в чём? — Блять, Дань, не задавай тупых вопросов. — Нет, я реально не понимаю. — Помнишь тогда, в начале осени, я мяч с ветки поймал? — Допустим. — Я же, блять, такой охуенный фанат тенниса. Ходил туда ради тебя. Потому что ты мне, сука, красивым показался. И на игру я шёл по той же причине. Я думал о тебе утром, на уроках, дома вечером, перед сном, нахуй. Дань, веришь, нет, я на тебя дрочил, — он тяжело дышал и приближался к его лицу всё ближе и ближе. — Мне хуй положить, на кого ты дрочишь. Терять уже нечего. Они общаются, скорее всего, последний раз в жизни. Илья впился в чужие губы. Несколько секунд в его сознании растянулись на минуту в старании выжать из своей наглости максимум возможного удовольствия. Как же от него пахнет, блять. С ума сводит. — Зачем ты это сделал? — Даня был откровенно растерян и не сразу смог сказать хоть что-то. — Чтобы ты мне въебал с размаху и мы, наконец, закончили с этим раз и навсегда. Давай, я готов, — Илья даже снял очки, чтобы не сломать. — Я не хочу, — его замешательство просто сломало привычную невозмутимость. — Уверен? Это твой последний шанс, — даже хватило сил усмехнуться. — Можешь меня обозвать, я сделаю вид, что жутко обиделся, и уйду. Так будет лучше для нас обоих, поверь. — Нихуя подобного. Илюх, ты же пиздатый парень. Открытый, интересный. Понимающий, в конце концов. И есть только одна, блять, вещь, которая мне в тебе не нравится. Теперь настала очередь Ильи стоять в непонятках. Зачем он ему это говорит? Чтобы что? Неужели Даня не понимает, что никакой дружбы быть не может, когда между вами стена из безответной влюблённости? — Ты слово держать не умеешь. — Это ещё с хуя ли?! — и при чём это здесь вообще? — Назвался другом — так будь им, блять. До конца. А то у меня впечатление, будто ты просто сливаешься, хотя сам же, блять, и предложил. Даня выглядел абсолютно серьёзно. Ни капли стёба, ни капли отвращения. Только злость на то, что Илья "не держит слово". В голове мгновенно опустело. Что говорить теперь? Хотя, даже если бы он хотел, то не смог, из-за колючего кома в горле и дрожащих, как тварь, губ. — Вот теперь, если ты действительно не хочешь со мной общаться, можешь идти. Я тебя больше не держу. Илюша нервно задёргал головой. Даня раскинул руки, видя, в каком состоянии сейчас находится его бедный друг. Голова уткнулась куда-то ему в грудь, а пальцы вцепились в футболку. Тишина. Слышно лишь неровное дыхание и изредка капающие слёзы. Даня понимающе поглаживал его макушку. Не нужно ничего говорить, чтобы быть рядом.