The Killing Joke (Убийственная шутка)

Пак Чимин Любимый сын и верный муж... — Чёрт... — Юнги просыпается в поту, а перед глазами могильная плита с именем альфы, и, хотя тот спит мирно рядом, омега начинает думать о том, чтобы его не брать на собрание. Но Чимин одного в логово волков его не отправит. Ни с Хосоком, ни с кем-то ещё. — Панда? Ты чего? — шевеление не остаётся незамеченным. Разлепляя глаза, Пак просыпается, осматривает напуганный вид Юнги и приподнимается сразу же, глядя на часы. Пять утра. — Выглядишь, будто приведение увидел. — Надеюсь, я не провидец, Чимин, — Юнги немного вздрагивает, обхватывая себя руками, но альфа обнимает его поверх, целует кожу на шее. — Ты просто волнуешься, — успокаивающим шёпотом доносятся его слова. — Вон, как сердце колотится. Омега кивает, накрывая ладонь Чимина на своей груди и сжимая. — Правда, волнуюсь. Жопная чуйка мне подсказывает, что случится какая-то хрень. А меня она редко подводит. — Мы можем перестраховаться. Я позвонил Ходжуну и попросил об одной услуге. Всё равно, если мы не возьмём мафию под контроль, то полиции не будет смысла оставлять её. Они подготовят меры. — А если мы сегодня умрём? — Юнги поворачивается на Чимина через плечо и поджимает губы. — Я не хочу, но такая вероятность есть. — Она всегда есть, просто сегодня шансы повыше, — усмехается альфа нервно. Он прекрасно понимает чувства Мина, и самому не по себе становится от мрачных мыслей. Будь перед Чимином этот выбор буквально год назад, когда мафию он видел только в фильмах и сериалах, о поездке в самое пекло и речи бы не шло. Своя шкурка дороже. У альфы в голове были одни воздушные замки из сахарной ваты, и он не мог до конца понять, в какую же болотину вляпался. "Жениться на главе мафии, чтобы способствовать прочному сотрудничеству правительства и преступности" — только в теории безобидно звучит, а на деле — та ещё залупа. Теперь Чимин видел кровь. Катался в багажнике и пробовал на вкус оружейную смазку. Стрелял в человека. Видел, что простая пуля может сделать с телом, даже если при этом она сначала пробила два слоя стеклопакета. Альфа видел насилие своими глазами и частично ощущал его на себе. Чимину кажется, что теперь он совсем не тот. Не вырос, нет. Понял, как на самом деле устроен этот мир. Первая любовь может желать тебе зла, а случайный преступник заставит влюбиться. Член преступной организации только кажется преданным руководству, а по факту работает на правительство. Лучший друг предаст, если ему это будет выгодно. Пак рад, что скинул свои розовые очки, и они разбились, растоптанные несколькими людьми одновременно. С одной стороны, альфе нравилось жить в придуманной реальности, где всё у всех просто отлично, но попасть на тёмную сторону действительности оказалось проще, чем кажется. Не сейчас, так потом Чимин бы влип в это, будучи совершенно неготовым и одиноким. А так с ним хотя бы большую часть времени оставался Юнги. — Если бы сейчас были наши последние часы, — говорит Мин тихо, смотря на утренние сумерки за окном, — что бы ты хотел сделать? — Боюсь, мои планы не впишутся в пару часиков, — отвечает альфа, поднимаясь так, чтобы оказаться перед Юнги и повалить его на спину. Чимин нависает над омегой, рассматривает его тёмные и спокойные глаза, обводит пальцем тонкие губы, что как по команде приоткрываются. — Но я бы провёл их с тобой. Если не думать о невозможных моментах вроде "оказаться в Париже под Эйфелевой башней" или перенестись в будущее, где мы будем гулять по какому-нибудь пустому пляжу, а рядом будет идти наш малыш, похожий на тебя. Мин думает, что предпочёл бы альфу, похожего на Чимина, потому что тогда точно любить его будет проще. О себе омега так-то не особо раньше заботился. Однако есть несколько "но" в этом обалденном сценарии: — Я боюсь, что не смогу жить с кем-то. Что буду психовать и стану плохим папой, потому что мне не на кого ровняться и брать пример. Что ты... найдёшь поумнее, получше, или я не вынесу груза ответственности и свалю, как Чонсон. — Если выживем, обещай мне постараться не делать так, панда. Я не буду искать умнее или лучше. Я уже выбрал тебя, — Чимин пристально смотрит в глаза Юнги, и тот не может не верить этим словам. — Я до сих пор почему-то не чувствую твоего запаха... — с небольшой грустью произносит Мин, обнимая своего альфу за шею. — Как насчёт... твоего метода? — Сейчас? — Если я сегодня умру, то не вот так, — тон такой серьёзный, что Чимин почти не сомневается, и даже сердце на секунду прихватывает от умиления, от готовности получить метку. — Если не умрём, то придётся же быть со мной всегда, — довольно предупреждает альфа, наклоняясь к шее омеги и получая ощутимый кивок. Юнги откидывает голову назад для удобства, получая первые поцелуи и покусывания и сжимаясь от накатывающего возбуждения. Чимин ощущает, как пальцы Мина проскальзывают между его прядей, прижимая ближе, но это ведь только начало. Нужна не только метка, но и полное единение их тел в процессе. Воздух между альфой и омегой становится горячим. Пак жадно втягивает воздух у пульсирующей венки, хочет навсегда запомнить, чтобы отпечаталось на подкорке и сладкий аромат всегда был рядом. Чимин не может ни с чем его сравнить, но точно знает, что запах Юнги ему нравится. Он отдаёт теплом и уютом, проникает под кожу и начинает течь по венам, заставляя сердце разгоняться. Немного стыдно признаваться, но при виде обнажённого тела омеги во рту обильно начинает образовываться вязкая слюна, и Чимин проводит языком по манящей коже, выводя непонятные узоры по чувствительным точкам, заставляя Юнги тихо скулить в плечо и дышать через раз от накатывающих волн приятных ощущений. В такие моменты Мин кажется маленьким. Он полностью помещается под нависающего над ним альфу, сгибает коленки от возбуждения и пытается свести их вместе, но из-за тела Чимина не получается, и смазка из сжатого колечка мышц начинает сочиться, плавно стекая по ягодицам и увлажняя ткань под ними. Поцелуи переходят всё ниже. Альфа как ищейка спускается к источнику запаха, выпуская по пути немного слюны на бусины напряжённых сосков и лаская их пальцами, а затем обнюхивая низ живота и чуть прикусывая кожу на нём под судорожный вздох. На Юнги надето бельё, но оно не мешает заметить слегка напряжённый член и расползающееся по ткани влажное пятнышко. Чимин смакует удовольствие, а омега под ним наоборот едва заметно дрожит и весь извивается в нетерпении. Его взгляд заволакивает возбуждением от горячих прикосновений. Пак оставляет поцелуй на бедре, ещё один, пока не добирается до чужого, почти сошедшего укуса. Есть мысль, что это временная метка, и она не нуждается в перекрытии, но у них нет времени ждать её полного исчезновения. Чимин облизывает её, прикрывая веки, а потом оставляет свой укус поверх, срывая с губ Юнги громкий стон. — Прости, — шепчет альфа, как послушный пёс осыпая поцелуями следы своих зубов, а потом начиная стягивать с Мина уже влажные трусы, от которых тянется тонкая прозрачная ниточка, разрывающаяся на полпути. Омега не успевает ничего сказать, как его член оказывается в горячем рту, и Чимин его почти полностью вбирает, мокро втягивая слюну и обводя языком чувствительную головку. — А... ах... — губы искусаны почти до крови. Мин мечется головой в разные стороны под ласками, будто пытается найти кислород с новой стороны, но не может и вдыхает глубоко уже в новом месте, сжимая пальцы на постели и чуть приподнимая спину в прогибе. Чимин хватает его за ягодицы, заставляя оставаться на одном месте, продолжает усердно посасывать, иногда глотая чуть кисловатую жидкость и напрягаясь, когда она прокатывается по горлу. Мягкие губы сжимаются вокруг основания члена, и Чимин начинает активно двигать головой вверх-вниз, поглаживая влажную дырочку и начиная аккуратно растягивать её, вводя сначала один палец, а затем два. Кажется, что Юнги и так может принять его, но узел набухнет, и Пак переживает за омегу, поэтому продолжает ласкать его пальцами и ртом, доводя почти до сумасшествия. — Чим... ин... — Мин наощупь цепляется за его пряди, но не может даже оттянуть их, поэтому держится и стонет, не прекращая, наверное, перебудив всех обитателей дома, но и хрен с ним. Как обычно, имя альфы не получается сказать за один раз, вздохи становятся всё более рваными, и Юнги не может сформулировать мысль нормально, утопая в приятных ощущениях. Плевать, что выглядит он сейчас совсем на себя не похожим. Щёки красные, волосы растрепанны и тело начинает покрываться солёным потом от охватывающего его жара. Омега сжимается на автомате вокруг проникающих в него пальцев и не понимая, что только мешает растяжке и оттягивает момент, но в голове ни одной разумной мысли. Чимин, его руки на теле и тугая мягкая полость рта, в которую погружается член омеги, как когда-то ствол его пистолета. Только в этот раз по искреннему желанию самого альфы, и Юнги получает больше удовольствия, не зная, куда себя деть. Если бы любовь была морем, то Юнги — потонувший корабль. Он собирает себя в руки и кое-как хватает Чимина за плечо, чтобы заставить его остановится и поднять к своим губам, тут же впиваясь в них горячим поцелуем, слизывая свою же смазку с пухлых губ и языка и утягивая альфу на себя, чтобы обхватить его таз ногами. — Хочу... — выдыхает Мин, в поцелуй, и гладит спину альфы, до самого копчика, чуть надавливая на него, чтобы тот опустился. — Хочу тебя... И даже о своих чувствах сказать сейчас как-то не неловко, но Юнги не говорит, а делает, обхватывая возбуждённый орган Чимина и направляя в себя. Дразняще мажет головкой по скользкому от смазки проходу, ласкает до рычания, а потом позволяет толкнуться внутрь, выстанывая протяжно и низко. Пак сжимает зубы, сдерживаясь, чтобы немного подождать. Стенки сжимают его плотно, пульсируя вокруг разгорячённой плоти и обволакивая её, а Юнги сам немного двигается, подмахивая ягодицами, насколько это возможно. Желание его поглощает с головой, а чувство такое странное, но приятное. Как последний отчаянный глоток воздуха перед погружением в воду, но никто из них не может надышаться. Хочется обниматься до хруста костей, входить ещё глубже, ощущать друг друга каждой клеточкой своего тела и шептать искусанными губами имя любимого, а потом стонать, срывая голос. — Мы можем не ставить... — Чимин немного приходит в себя, ведёт носом по щеке омеги и оставляет поцелуй в уголке глаза прямо рядом со шрамом. Юнги может быть согласится его убрать, но альфа абсолютно не гонится за идеальной красотой, потому что уже любит Мина таким. — Мы будем, — отвечает твёрдо Юнги, и Чимин сначала не понимает, что значит это самое "мы". Пока не оказывается снизу. Мин обхватывает шею альфы и прикусывает кожу на ней, слыша сдавленный хриплый стон и чувствуя крепкие руки на своей спине. Юнги двигается на члене резко, садится до самого упора, трётся набухшими бусинами сосков о чиминовы и привстаёт, выпячивая пятую точку так, что головка упирается ровно в чувствительную точку, и тело пробирает от мурашек. — Можешь оставить хоть сотню... — альфа помогает насаживаться, ускоряясь и замечая, что ноги Юнги дрожат, помогает омеге упасть на подушки и вновь оказаться снизу, но Мин не оборачивается, стискивая хватку на постельном белье и приподнимая ягодицы. Для Чимина это слишком. Он воет мысленно, еле удерживаясь от того, чтобы не вылизать блестящие от смазки ягодицы и не начать трахать омегу языком, чтобы тот кончил только от этого, но это как-нибудь в другой раз. Ради этого стоит постараться выжить. Альфа обхватывает упругие половинки, раздвигая их в стороны и начинает вбиваться, попадая по комочку нервов, отчего Мина откровенно подбрасывает, но он просит ещё. — Я... сейчас... — омега кончает, даже не притронувшись к себе, и его живот весь заляпывается в белёсой жидкости, а Чимин не останавливается, хотя становится уже, от оргазма Юнги трясёт. — Эта поза... Колечко мышц рефлекторно сокращается, усиливая стимуляцию, и Пак тоже доходит до разрядки, заставляя омегу тихо пискнуть от резкого ощущения спермы внутри. Она теплой струёй ударяет в стенки и начинает стекать, а узел альфы набухает, надавливая на простату. И Юнги, несмотря на только что полученный оргазм, давится слюной и слишком отзывчиво начинает реагировать на пульсацию по простате. Пальцы на автомате начинают впиваться в ближайшую поверхность, и Мин откровенно скулит, а его каждый выдох отзывается стоном. — Чимин... Чим.. ин... ммм... я... ах... Коленки предательски разъезжаются, и омега обессилено падает, кое-как пойманный альфой, который аккуратно наклоняется и прихватывает кожу на загривке зубами. И это пиздец. Юнги дрожит короткими разрядами, и сперма снова вытекает из его головки, но ощущение подступающего оргазма не отпускает. — Чимин... пожалуйста... Оно давит... на... Альфа не может выйти, поэтому, когда до него доходит, он мысленно извиняется перед Мином и крепко хватает его за таз, чтобы протолкнуть узел чуть глубже. — Блять... — Больно? — от простаты хотя бы ушло давление, и ощущение набухающего внутри узла новое, но не неприятное, поэтому Юнги отрицательно мотает головой. Он весь потный, измазанный в сперме, но, наверное, счастливый. Метка на шее пульсирует в унисон с сердцем, и Чимин обнимает омегу за талию, чтобы было удобнее лежать. Умиротворение. Печально только, что до губ тянуться трудно. — Хорошо... Всё хорошо... Я раньше и не понимал прикола... Боже. Жаль потраченного времени, когда я открещивался от такого, — бормочет Мин, и хватка на его теле крепчает. — Ты только мой, панда. — Ну так пришёл бы и трахнул меня раньше. Где ты был? — шутливо обвиняет Юнги, прикрывая глаза и нежась в любимых руках. — Знаешь, а ведь узел... может сходить часа два, — тянет Чимин, бросая взгляд на часы. Почти половина седьмого. Встреча назначена на восемь. А ведь им бы по-хорошему ещё вымыться, ну или ехать на собрание серьёзных дядек, абсолютно пропахшими друг другом и сексом. И это если не вспоминать, что сперма Пака может вытекать из омеги ещё полдня в перспективе, или её надо хорошенько вымыть, что тоже небыстро. М-да. Юнги выворачивает шею в сторону, тоже проверяет время и вздыхает, почти истерически усмехаясь: — Мафиози сильно обидятся, если мы немного опоздаем? Психи. Теперь их тут точно двое...