К бывшим не возвращаются?

I am your worst nightmare

Don't worry, don't be scared, I'm not going anywhere

      Сильные руки, ещё секунду назад сжимавшие его плечи, сейчас толкают его в грудь. Из-за микса алкоголя и адреналина в крови, боль в лопатках от столкновения со стеной практически не чувствуется. От удара перехватывает дыхание и сжимает лёгкие, заставляя шумно выдохнуть, прикрыв глаза. В следующее мгновение тяжесть чужого тела вдавливает его в эту самую стену, впихивая ногу меж его бёдер, не оставляя путей к побегу. Он ощущает кожей пристальный взгляд и медленно открывает собственные глаза, тут же проваливаясь в эту перемешанную с похотью ярость, что плещется в голубой радужке. Давай же, сделай хоть что-нибудь. Сумасшествие. Дыхание перехватывает снова.       Настойчивые пальцы пересчитывают его рёбра, двигаясь вверх по рубашке, вырывая из его рта неразборчивый скулёж, просящий то ли прекратить, то ли ни за что не останавливаться. Большой палец через ткань задевает сосок, заставляя зашипеть, и следует дальше, к ключицам, надавливая нарочито сильнее, чтобы на завтра были видны следы их грубой ласки. Мурашки по спине. Прикосновение к обнажённой шее обманчиво нежное, будто пытается пощекотать разгорячённую кожу, чтобы в следующую секунду прохладные пальцы сжали горло, затрудняя дыхание. О господи. Он судорожно сглатывает, облизывая кончиком языка губы, и, видимо, это и становится последней каплей в их безумии, потому что такие же пересохшие губы накрывают его рот. Чужой язык проходится по дёснам, цепляя зубы, быстро кружит по его рту. Он чувствует, как его губы сминают и прикусывают, оттягивая. В этих движениях нет и намека на нежность, такими движениями клеймят, ставят точку и заявляют свои права. Вторая рука опускается к его паху и грубо сжимает полувозбуждённый член через джинсы. От нехватки кислорода начинает кружиться голова, а ноги подкашиваются, и если бы его сейчас не прижимали всем телом к стене, он бы уже рухнул на колени. Покажи мне всю свою злость.       Он жадно втягивает ртом воздух, когда рука на горле сменяется влажным ртом и зубами, которые нещадно и совершенно хаотично кусают нежную кожу, цепляют острый кадык. Рваный стон рассекает пространство, когда его голову за волосы оттягивают в сторону, давая больше пространства для болезненных укусов. Он неосознанно дёргается бедрами вперёд, не пытаясь вырваться, а навстречу сильной руке, в надежде получить больше. В предвкушении. Пожалуйста.       — Я тебя буду ебать до искр из глаз, — рычит Арсений, наконец оторвавшись от его шеи, на которой уже и живого места не осталось.       — Это ещё кто кого будет ебать, — отвечает Антон, с вызовом глядя в глаза напротив. Ну же, ты знаешь, что я дразнюсь.       — Сука, — Арсений наконец отводит яростный взгляд, отпускает его тело и падает на кровать, опираясь на локти. — Раздевайся.       Такой властный тон совершенно не сочетается с той вальяжной позой, которую занял обладатель голоса. Арс всё так же шумно и часто дышит, пытаясь выровнять сердцебиение и вновь пересекается взглядом с Антоном. Отлепившись от стены, Антон начинает медленно расстёгивать рубашку, пуговку за пуговкой, обнажая тонкие ключицы и безволосую грудь. Он смотрит на Арсения сверху вниз с долей лукавства и осторожного заигрывания, пытаясь уловить малейшие изменения в голубых глазах. Тебе нравится? А если прихватить пальцами сосок и слегка поиграть с ним, прикусывая губу? Арсений нервно сглатывает и теперь смотрит на его грудь. Расстёгнутая рубашка скользит по плечам, открывая вид на мягкий живот и блядскую дорожку до самого пояса джинсов. Полы рубашки теперь совершенно не скрывают его возбуждения. Ты и без этого знаешь, как действует твой контроль. Антон глубоко в душе рад, что сегодня на нём более свободные джинсы, а не скинни, поэтому штаны падают на пол с глухим звуком сразу же, как только он стягивает их с ягодиц. Он ухмыляется, когда замечает, что тяжёлый взгляд Арсения теперь прикован к его члену, всё ещё скрытому под тонкой тканью боксеров. Антон медленно проводит ладонью по низу живота, ныряя мизинцем под резинку трусов, чуть оттягивая, но не торопится снимать. Стянешь их сам.       Антон подходит к кровати и падает на колени между ног Арсения. Тот, понимая без слов намерения любовника, двигается к краю и стягивает штаны вместе с трусами, являя Антону собственную внушительную эрекцию. Всё так же смотрит в глаза Антону, только теперь похоти в этом взгляде гораздо больше, чем бесконтрольной злости. Восхитительно. До поджимающихся пальцев ног.       Антон проводит носом по всей длине, едва касаясь и жадно вдыхая терпкий запах мужчины. Его ведёт от этого запаха возбуждения, страсти и самого Арсения. Он доходит до самой головки и невесомо целует её, из-за чего член дёргается, а тяжёлые яички поджимаются. Улыбаясь, он придерживает ствол рукой и обхватывает губами головку, проходясь по ней языком. Арсений сверху издаёт какой-то нечленораздельный звук. То, что нужно. Антон аккуратно стягивает пальцами крайнюю плоть, обнажая налитую головку целиком, и погружает её в рот, лаская быстрыми движениями языка уздечку, чем вырывает первый полноценный стон из Арсения. Музыка для моих ушей. Антон отлично знает его тело и все чувствительные точки и умеет довести до оргазма за считанные минуты, но сейчас не это цель. Он пока что оставляет головку в покое и принимается вылизывать широкими мазками ствол, а пальцами аккуратно массирует мошонку, перебирая яички. С этой частью тела нельзя иначе, чем нежно.       Шальная идея рождается в его возбужденном сознании. Антон прекращает свои ласки и беззастенчиво наслаждается результатом своей работы — раскрасневшиеся щёки Арсения, тяжело вздымающаяся на каждом вдохе грудь, затуманенный взгляд и блестящий от слюны член. На обложку порно-журнала, пожалуйста. Глядя ему в глаза, Антон вновь погружает член в рот, уже глубже, поднимает руки перед собой и складывает на своих же бёдрах. Смотри, я не сдерживаю тебя. В следующую секунду он чувствует руку на затылке, сжимающую его волосы, которая надавливает, заставляя скользить губами по члену ещё ниже. Головка трётся о нёбо, проскальзывая в горло, а нос Антона упирается в бритый лобок. О боже. Вообще, Антон любит сосать член. Член Арсения, это важно. Путь от практически девственника в плане мужчин и до мастера горлового минета успешно пройден менее, чем за год. Поэтому сейчас он не давится, а спокойно пропускает член ещё глубже, самостоятельно насаживаясь на последние сантиметры. Стонет, пуская вибрацию по органу, зная, как Арсению это нравится, и тот начинает ёрзать и неосознанно толкаться бедрами навстречу. Я так этого ждал.       Антон пробует отстраниться, но твёрдая рука на затылке не даёт такой возможности. В уголках его глаз начинают собираться слезы, а слюны во рту так много, что она начинает стекать мутными каплями прямо на яйца. Ещё секунда, Арсений ослабляет хватку и Антон скользит губами вверх, выпуская член из горла. Отстраняется, пытаясь перевести дыхание, и замечает тонкую ниточку слюны, что тянется от его рта до самой головки. Как же охуительно смотрится. Собственное возбуждение, которое уже давным давно скрутилось в тугой узел внизу живота, не даёт нормально соображать, и Антон вновь насаживается ртом на стоящий колом член с довольным мычанием. Заставлять Арсения несдержанно стонать — особый вид удовольствия. Рука в волосах задаёт темп и глубину, контролируя весь процесс, а Антон ментально растекается лужицей от такого взаимодействия. Быстрыми движениями его рот насаживают на член, глубоко, до самой глотки, в то время, как он старается поплотнее обхватить ствол губами, стремясь подарить больше ощущений, а короткими движениями языка успевает ласкать головку. Это не минет, а самая настоящая ебля в рот. Чистый кайф. Он шумно дышит через нос, перемещая одну руку с бедра на собственный изнывающий без ласки член. Сжимает, обводя большим пальцем головку, чувствуя влагу, выступившую на ткани, и мысль о том, что он сам уже давно течёт от всего этого действа, заставляет протяжно застонать. Выбесить Арса до помутнения рассудка, чтобы потом вот так трахаться. Хочешь большего?       Арс резко тянет его волосы вверх и член выскальзывает изо рта с влажным чпокающим звуком. Антон смотрит ошалелым взглядом на тело перед собой в ожидании. Целуй, чувствуй свой привкус на мне. И Арсений целует, наклонившись к нему, врываясь своим языком в его рот, жадно раздвигая припухшие губы. Он насилует языком рот Антона, а тот с не меньшим запалом ему отвечает, не сдерживая нетерпеливые стоны. Не прекращая посасывать его язык, Арсений помогает подняться с пола, и усаживает его рядом на кровати, проводит пальцами по груди, цепляя соски. Сильно прикусывает нижнюю губу, заставляя вскрикнуть от боли, а потом сразу же зализывает пораненное местечко. Арсений резко опрокидывает его на спину, прижимая к матрацу, и Антон по наитию обхватывает его ногами, несмотря на то, что он всё ещё в белье. Поза сегодня имеет значение.       — Какая же ты блядь, Антон, — хрипло говорит Арсений, перестав наконец терзать его губы. В его голосе нет недовольства или упрёка, он говорит это с восхищением и тягучим удовольствием. Твоя блядь, наслаждайся.       Пока сильные руки исследуют его тело, оставляя синяки на нежной коже, Антон ёрзает под Арсением и тянется ладонями под его футболку, оглаживая мышцы спины. Цепляется в его плечи, отталкивается локтём от матраца и одним резким движением переворачивает их, пока Арсений не успел понять его намерения. Вот теперь всё на своих местах. Антон, сидя верхом на чужих бёдрах и опираясь руками на грудь, начинает потираться задом о возбуждённый член Арсения, из-за чего тот рвано постанывает. Его руки ложатся на ягодицы Антона, грубо сминая их, прижимая ещё ближе к себе. Антон ликует.       — Да, я снизу, но это я сегодня ебу тебя, — шепчет он в самое ухо, провоцируя, и, видимо, это окончательно срывает тормоза Арсения, потому что в следующую секунду Антон ощущает толчок в сторону, валится на бок, а следом Арсений заламывает его руки за спину. Он сильно тянет, заставляя уткнуться лицом в матрац, дёргает за бедро, ставя его на колени, а задница в таком положении оттопыривается сама по себе. Ого, всё же вот сейчас ты действительно злишься. Антон задерживает дыхание в немом ожидании. Конечно, он сильный, он легко может выбраться из данного положения, но сейчас совершенно не хочется ничего предпринимать, и гораздо интереснее, что же Арс сделает в следующее мгновение. Антона размазывает от такого Арсения пуще прежнего, когда тот второй рукой дёргает его боксеры вниз, до колен.       — Ты это специально, да? — яростно цедит сквозь зубы Арс. — Нарываешься? Любишь погрубее? Я, блять, тебе покажу грубость.       Да, да, да! Хочется орать на всю квартиру, дорвался. И не хочется думать, что именно сделает с ним Арсений. Это немного пугает, но будоражит сознание, заставляя лихорадочно облизывать губы в предвкушении. А сейчас он буквально задницей чувствует возбужденный взгляд Арсения и просто ждёт, что будет дальше.       Когда в него с силой втискивается палец без смазки, одним движением, на всю длину, он лишь судорожно всхлипывает и почти не дёргается. Интересный выбор. Далее уже пытаюся протиснуться два пальца и это гораздо ощутимее. Без смазки каждое, даже малейшее движение, ощущается слишком сильно, колечко мышц непроизвольно сжимается, но это явно не останавливает Арсения. Боль резко обжигает, но так же быстро стихает, заставляя простонать в подушку, но не отстраниться. Пальцы вошли лишь по первую фалангу, а Антон уже чувствует, как там всё горит и тянет. Арсений настойчиво двигает пальце глубже и Антон рад, что он пытается это делать медленнее, но получаются рваные толчки, всё же какое-либо скольжение отсутствует от слова совсем. Болезненный стон вырывается из Антона, когда пальцы входят в него целиком и начинают двигаться внутри. Чёрт, без смазки это ощущается вообще по-другому, с тянуще-болезненным привкусом. Следующий стон уже спровоцирован не болью, а удовольствием — Арсений с силой давит на простату, из-за чего Антона выгибает и он дёргается, захлебываясь стоном. Из-за резкого движения он вновь чувствует боль, и такой контраст понемногу сводит его с ума. Он пытается не двигаться в непонимании, то ли ему насаживаться на пальцы, умоляя о ласке, то ли замереть, опасаясь обжигающей боли. Слишком тонкая грань.       — Достаточно грубо для тебя? — пальцы Арса покидают его тело и теперь лишь оглаживают такое чувствительное сейчас колечко мышц. Антон лишь сдавленно мычит что-то в подушку. — Может, и трахнуть тебя без смазки, а? Будешь кричать?       Эти слова посылают очередную волну возбуждения по его позвоночнику. Звучит невероятно просто, но на практике… Ладно ещё пальцы, но вот член, который гораздо ощутимее, порвёт его к чёртовой матери. Да, Антон сам сейчас просит о боли и грубости, но при таком раскладе боль уже не будет оттенять удовольстве, играя на контрастах. И сам Арс тоже вряд ли насладится процессом, ощущая неприятное сухое трение.       — Арс, не надо, — тихо говорит Антон, надеясь на благоразумность партнера и опасаясь, что тот на эмоциях действительно может такое вытворить.       Он снова чувствует пальцы, только теперь они уже влажно скользят по разгорячённой коже, быстро распределяя холодную смазку. Из-за контраста температур Антон вскрикивает, но довольно растягивает губы в улыбке. Твой гнев не так силён, как твоя любовь. Следом он чувствует давление от головки члена, и в следующее мгновение Арс входит в него плавным движением. Смазки не пожалел, боль сейчас ощущается где-то далеко, лишь отголосками. Арсений не дает возможности прийти в себя и сходу берёт быстрый темп, сильными толчками входя в податливое тело. Антон чувствует, как его колени разъезжаются сами по себе, а яйца Арса с каждым толчком влажно шлепаются о его тело. Антон пытается двигаться навстречу мощным толчкам, стремясь получить более глубокое проникновение, но у него плохо выходит, потому что Арсений каждым движением буквально вдавливает его в матрац. Сильнее, прошу.       Громкие стоны сдерживать всё сложнее, а когда член проезжается по набухшей простате, Антон кричит. Коротко, отчаянно, для Арса. Слушай, как я обожаю твой член. Каждый толчок приходится точно по простате, и это плавит его мозги. Сейчас бы он прикоснулся к своему ноющему от возбуждения члену и дрочил бы его в такт движениям Арса, но его руки всё ещё за спиной, и тот явно не собирается их отпускать. Антон чувствует нарастающую дрожь в теле, и ему кажется, что он кончает с каждым следующим толчком без дополнительной стимуляции — настолько яркие ощущения. Но секунды тянутся как часы, а может, наоборот, он давно потерял счёт времени, а оргазм лишь маячит на краю сознания, так близко и так далеко одновременно. Я улетаю. Он закрывает глаза и пытается сконцентрироваться на волнах удовольствия, которые накрывают его волнами, превращая все звуки в белый шум. Давай, Арс, ещё немного. В ушах звенит, и кажется, что ещё пару толчков и самый яркий оргазм в жизни сотрясёт его измученное тело, но звон лишь усиливается, мешая сосредоточиться.       Антон нехотя разлепляет глаза и на автомате тянется рукой к истошно орущему будильнику, который резко вырвал его из неги такого яркого эротического сна. Чёрт. Звон прекращается, и он поворачивается, укладываясь на спину и чувствуя, как эрегированный член весьма болезненно упирается в пижамные штаны, требуя его срочного внимания.       В принципе, ситуация знакомая и, можно даже сказать, что неудивительная, ввиду отсутствия хоть какой-нибудь половой жизни. Элементы эротики частенько посещают сновидения Антона, заставляя просыпаться со стояком и спросонья заниматься сперва этим вопросом, а потом уже всеми остальными. Но сегодняшний сон бьёт под дых. Антон трёт руками лицо и обречённо стонет, понимая, что дрочить на это нет никакого желания. Безусловно, чисто физиологическое желание есть, да ещё какое, того гляди и штаны порвёт. А вот ментально — это полный пиздец. Картинки в голове всё ещё слишком отчетливые. Ну почему, почему именно сегодня его потаённые сексуальные фантазии воплотились в… в Арсения, чёрт возьми. Именно сегодня, когда менее чем через двенадцать часов они встретятся, и Антон ни коим образом не должен показывать хоть какую-то заинтересованность. Насколько сложно будет смотреть без эмоций в глаза человеку, на которого ты хорошенько подрочил этим утром?       Потянувшись на кровати, Антон наконец встаёт и лениво плетётся в сторону ванной. Не обязательно же именно мастурбировать, холодный душ тоже неплохой способ. Точно, заодно и освежит мысли, занятые сейчас картинками из сна. Кожа сразу же покрывается мурашками, как только он встаёт под прохладные струи. Проходит несколько минут, а эрекция всё не спадает, возможно, потому что вода не особо холодная, но стоять под ледяным дождём нет никакого желания. Блять. За что это всё? Зачем вообще согласился на эту дурацкую встречу? Чтобы маяться три дня, не находя себе места?       Когда Антон получил первое сообщение от Арса, он знатно разнервничался. Опять. Первым импульсивным желанием было внести номер отправителя в черный список или разбить нахуй свой телефон, чтоб наверняка. Но после двух чашек крепкого кофе и двух выкуренных сигарет, он подумал, что ничего критичного не происходит, а ситуация полностью под его контролем. Зачем бежать от волка, который не вышел на охоту? И тогда взыграло природное любопытство Антона, заставив его ответить. Конечно, ему есть что сказать Арсению, и не хватило бы даже сотни сообщений для выражения этого спича, но он решил, что краткость — сестра таланта, и он лучше выскажет всё в лицо. План надёжный, как швейцарские часы.       В итоге, Антон назначил встречу на вечер четверга в небольшом ресторанчике недалеко от центра. Там редко бывает много посетителей, тем более в вечер буднего дня. Но он явно недооценил уровень собственной тревожности, из-за чего не мог спокойно вести уроки. Всё же частному преподавателю по фортепиано критически важно быть собранным, помогать разбирать ученикам произведения и показывать, как играть на практике, вместо прокручивания в собственной голове всех возможных вариаций диалога. Антон весь вторник и среду был невнимательным и дёрганным, упускал очевидные ошибки и в целом был не настроен на работу, хотя всеми силами пытался отвлечься от надоедливых мыслей. В итоге, забив на свои жалкие потуги, он отменил все занятия в четверг, сославшись на плохое самочувствие. Сегодня уж явно не до преподавания.       Перебрав все возможные (скандал, взаимные обвинения, возможно, драка) и невозможные (жаркие объятия, признания в любви, возможно, секс в кабинке туалета) варианты развития событий, он решает, что сегодня он не будет прыгать с места в карьер и сходу выливать на Арсения тонну претензий. Выжидать — тоже стратегия. Надо больше разузнать про самого Арса. Почему приехал? Надолго ли? Что ему нужно от Антона? К чему эти светские беседы? Вряд ли тот захочет делиться этой информацией, если Антон будет орать благим матом. Нужно держать себя в руках. Хотя бы сегодня.       А ещё нужно разобраться в собственных чувствах к Арсению и к ситуации в целом. Зол ли он? Да. Обижен ли? О да. Остались ли в нём чувства пятилетней давности? Определённо нет, но… И откуда это блядское «но» в его голове, он искренне недоумевает. Конечно, Арсений всё так же чертовски привлекателен и, безусловно, сексуален, и он бы занялся с ним сексом, если не привязываться к контексту их странных взаимоотношений. Хотя, может быть, это в нём говорит недотрах. Да и никаких взаимоотношений между ними нет, так, мимолётная встреча с человеком из прошлой жизни, у которого сейчас абсолютно неизвестные намерения и мотивы. А играть в догадки — занятие неблагодарное и бесполезное.       Даже Диме Антон пока не говорит и вместо этого в супермаркете кладёт в свою корзину, рядом с вяленой корюшкой, пачку презервативов и лубрикант. И рыбку съесть, и на хуй сесть. Молодец, Антон, всё идет по плану. Придя домой, он подумал ещё раз и решил всё же спрятать провокационные покупки подальше от глаз, запретив себе даже предполагать о таком варианте. Как жаль, что этот запрет не продержался и суток, он разбился в пух и прах о сегодняшний сон.       Холодный душ не помогает, и Антон гипнотизирует взглядом собственный стояк, умоляя вселенную, чтобы кровь прилила к его мозгу, и он перестал воспроизводить в голове образы этой ночи. Блять. И вообще, почему ему снился такой… такой Арсений? Они ни разу не практиковали подобную грубость в постели, Арсений в принципе всегда был с ним предельно аккуратен и нежен, боясь как-то навредить. Да, между ними была страсть, но не до таких болезненных поцелуев-укусов и грубой ебли в рот. Арсений был чутким любовником, всегда в первую очередь беспокоился о комфорте Антона. А сам Антон плавился каждый раз в умелых руках, как мороженка под июльским солнцем. Чёрт, не лучшая идея думать об этом.       Под душем так можно стоять целую вечность, не добиваясь нужного эффекта, поэтому остаётся только смириться и всё же подрочить. Вздохнув от безвыходности, он обхватывает рукой ствол и начинает неспешно ею двигать. Он гонит прочь из головы настойчивые мысли об Арсении, заменяя их образами с безликими телами. Процесс пошёл, но не так быстро, как хотелось бы, всё же дрочить на собственные фантазии труднее, чем на конкретные картинки из порно. Жаль, что телефон остался в спальне, поэтому остается довольствоваться лишь фантазией, хотя в голове сейчас сигналит тревожная кнопка под названием «готовый порно-эпизод с Арсением, просто воспроизведи». Нет, на Арсения точно сейчас дрочить нельзя, так будет только сложнее вечером придерживаться образа отрешённой сучки, поэтому мозг внезапно подкидывает ему картинки с участием Иры, а он цепляется за них, как за спасательный круг.       Ира. Его отчаянная попытка в гетеросексуальность. Их роман закончился так же стремительно, как и начался, и не то чтобы Антон сильно жалел по этому поводу. Их познакомил Позов спустя недели уговоров и просьб отвлечься от «мужика, который разбил ему сердце». Антон честно отбивался от предложений о знакомстве с подругой Поза (я гей, если ты вдруг забыл, Дима), но тот был настолько приставуч и надоедлив, умоляя хотя бы попробовать ступить на путь истинный гетеросексуальный, что Антон, поддавшись, согласился, лишь бы тот перестал капать на мозги. Дима тогда развернул настоящую рекламную кампанию, подсовывая ему инстаграмные фотки «хорошенькой» девицы, которая как раз была свободна в плане отношений. Он даже сам организовал им свидание, потребовав с Антона обещание быть в нужном месте, в нужное время и надеть приличную рубашку. Не возлагая никаких ожиданий на эту встречу, и осознав, что поговорить с Ирой особо не о чем, Антон позволил себе нажраться красным полусладким буквально в первый же час их посиделок в ресторане, малодушно надеясь, что девушка не захочет иметь с ним ничего общего. Как оказалось, Ира тоже не пальцем деланная, поэтому следующее воспоминание Антона о том вечере уже из её постели, где она весьма ненатурально стонала и называла его «масей». Ну какой он, в жопу, «мася»? Два метра небритого похмелья. Но Антон не сопротивлялся, по большей степени ему было насрать. Ира сама себе придумала, что у них теперь отношения, а он и не возражал, в основном из-за скуки и похуизма. Конечно, Ира была шикарной девушкой — длинные светлые волосы, пухлые губы, нежный голосок, тонкая талия и уверенная троечка повыше, и даже будучи голубее незабудки, нельзя не признать её красоту и привлекательность. Непонятно только, зачем ей нужен был Антон, но она явно пыталась прыгнуть выше головы, дабы завоевать его внимание. Готовила ужины, звала на прогулки, дарила какие-то мелочи, но как бы то ни было она просто, блять, не возбуждала Антона. Безусловно, спустя минут пять весьма активного минета Ира добивалась более-менее уверенной эрекции, а спустя ещё минут пятнадцать, всё же выжимала из него оргазм, но это было чисто на механическом уровне. На эмоциональном же был абсолютный штиль, и Антон всеми силами боролся со скукой. В конце концов, ему надоело постоянно отбиваться от явных намёков на регулярный полноценный секс, к которому Антон был не готов, и он решил ей признаться в своей радужной сущности и поскорее закончить этот цирк. На удивление, она даже не ругалась и не психовала, поэтому, можно сказать, что разошлись они на хорошей ноте. Как бы то ни было, но вот уже прошло несколько лет с того момента, а Ира всё так же осталась его последним сексуальным партнером и, соответственно, последним человеком, которого он видел без одежды.       Надо потрахаться. Как же он отчаялся, если сейчас дрочит на фантазии о весьма пресном сексе с Ирой. Он представляет сейчас на месте свой руки пухлые губки Иры, умело скользящие по его члену, и ускоряет движения. Антон думает о том, как бы она нежно ласкала головку, щекоча кончиком языка щёлку, а потом брала бы на всю длину и упорно сосала. Ммм, кажется оно. Он ещё больше ускоряет движения кулаком, чувствуя подступающую разрядку. И в эту секунду мозг в очередной раз зло шутит над ним — образ Иры размывается сознанием, и теперь в его фантазии Арсений увлечённо заглатывает его член по самые гланды, глядя своими голубыми глазами прямо в душу. Хватает буквально пары мгновений, чтобы излиться в собственную руку, дрожа в оргазме с мыслями об Арсе. Блять.       Хьюстон, у нас проблемы.       Антон всё же вылазит из душа, наспех обтеревшись полотенцем, и философски заключает, что потаённые фантазии из головы не выкинуть, и сперму в член обратно не засунуть, поэтому не время заниматься самобичеванием. Не отменять же встречу из-за этого. Технически, он подрочил не на Арсения, но вот до пика довёл его всё же он. Считается ли это?       До самого вечера Антон думает, что же ему сегодня надеть, хотя обычно ему вообще пофиг. Чистое и не рваное — отлично, подходит. Но сегодня хочется быть интереснее, более интригующим… повыёбываться, одним словом. Сказать одним лишь внешним видом «смотри, кого ты просрал». Он долго перебирает все возможные комбинации, сразу отметая вариант костюма, как слишком деловой, и спортивки, как слишком уебанский. В итоге, Антон останавливает свой выбор на черной водолазке с высоким горлом (обтягивающе, но не вызывающе), полуспортивных брюках (свободные и без лампасов) и коричневом однотонном пиджаке (просто нравится, как выглядит). Серебряная цепь с крупными звеньями ложится на шею поверх водолазки, а пальцы обрастают разнообразными кольцами. Антон даже пытается как-то уложить свою кудрявую челку, но выходит откровенно плохо, поэтому он забивает на это бесполезное занятие. В конце концов, чё он мандражирует, как первокурсница? Он не до конца понимает в себе это странное желание «произвести первое впечатление». Арсений без трусов тебя видел во всех позах, какое первое впечатление? Антон закатывает глаза из-за самого себя же, но всё же приглаживает челку, чтобы ничего не торчало.       Садясь в такси, Антон надеется, что в меню этого ресторанчика найдется неплохое красное полусладкое.