Единственный луч света в моей жизни – ты

Утро в Токио встречает жителей не ярким солнцем, а сильным ливнем. С самого утра с неба падают капли, скатываясь потом по деревьям и крышам, заборам и машинам, и разбиваясь о землю, образуя огромные лужи. Чувствуется, движение на дорогах будет медленным, а всему виной станет плохая видимость, если дождь не прекратиться. Но, судя по обстановке за окном и всем до единого прогнозам погоды, о ясной погоде можно забыть, на сегодня уж точно.    С Роппонги Хиллз вид завораживает. Из панорамных окон сквозь мокрые разводы можно увидеть серый, на удивление оживленный город. Жители спешат на работу: те, кто не успел на метро, к сожалению, вынуждены ехать по земле, собирая все пробки. Санзу повезло немного больше: ему никуда не надо, а вид из самого посещаемого небоскреба Японии он может лицезреть бесплатно.    Сейчас, лежа на диване в гостиной в квартире Хайтани, можно башню Мори – одну из самых главных высоток района. Вокруг нее уже располагаются несколько жилых небоскребов, в одном из которых и проживают Ран и Риндо. На сороковом этаже пейзажи тоже завораживают, и ничуть не уступают смотровым площадкам в самом главном здании Роппонги Хиллз.    Харучие просыпается в квартире своих коллег в одиннадцать утра, и первое, что он видит – панорамное окно. Еще около часа он пытается прийти в себя и понять, как он здесь вообще оказался. Взгляд при этом то падает на стекающие капли, то на здания за окном. Глаза то смыкаются, то размыкаются, и состояние в целом не очень. Что же вчера было и почему он здесь?    Постепенно он начинает вспоминать, как вытянул младшего Хайтани на улицу. Старшего, конечно, тоже можно было позвать, но Манджиро отправил его на задание. Когда вернется Ран – неизвестно, поэтому остается только надеяться, что скоро. Мозг от только что всплывшей информации начинает жутко болеть, как будто Санзу тут не вчерашний день вспомнить пытается, а уравнение из высшей математики в уме на время решить. Кажется, что если он и дальше продолжит этим заниматься, то голова просто взорвется.    Улица начинает надоедать. Светло там до жути несмотря на то, что солнца нет. Харучие с тихим стоном переворачивается на другой бок и утыкается в спинку дивана, создавая себе темноту. Уж так ему нравится больше. Парень продолжает постепенно напрягать извилины и выстраивать у себя в голове цепочку событий, но не получается абсолютно ничего. В голове – все что угодно, но явно не вчерашний день. Однако мозг Санзу все-таки умеет выдавать что-то полезное, и в голове возникает вопрос: а где Риндо?    Нужно отыскать хотя бы хозяина квартиры и спросить у него, что вчера было. Слегка привстав на локтях, парень тут же опускается обратно с тихим «бля-я-я-я…». Немного пролежав, он предпринимает еще одну попытку покинуть до жути мягкий диван, и на этот раз более-менее успешно. У Харучие даже получается встать на ноги, и, держась за мягкую спинку, сделать несколько шагов. Парень дает себе время привыкнуть, а потом, когда понимает, что опора ему больше не нужна, отходит на всякий случай поближе к стене и осматривает комнату.    Естественно, он никого не находит. На мгновение появляется ощущение, что он вообще находится один в этой чертовой квартире. Не слышно ни звука: телевизор не работает, музыку никто не слушает, даже никакого шума из кухни не доносится. Санзу так и продолжает думать, пока не улавливает запах чего-то сладкого, похожего на выпечку…    Стоп…откуда здесь выпечка?    Первое, что приходит в голову – Риндо заказал доставку еды. Однако эта теория сразу отпадает, как только Харучие смотрит в окно. В такой дождь только отчаянные пойдут на работу. Таких, кстати, половина Токио, но курьеров, по мнению парня, один или два на район.    Неужели это готовит младший Хайтани?.. Да ну, быть не может!    Санзу все-таки решает проверить свои догадки и пытается дойти до кухни. Да уж, стоять у него получалось намного лучше… Первые шаги парень делает неуверенно, неуклюже, на каком-то – вообще чуть ли не валится с ног. Тем не менее, ему удается удержать равновесие и продолжить путь. Справа по коридору он видит дверь, но та заперта – по всей видимости, спальня братьев…или кого-то из них... Вот последнее, что ему сейчас хочется делать, так это разбираться, где чья комната. Главное – посмотреть, откуда исходит этот чертов запах.    Живот предательски урчит, причем чуть ли не на всю квартиру, и Харучие тихо матерится себе под нос. Кое-как, свернув от той двери налево, он проходит по длинному коридору с кучей дверей и наконец-то доходит до кухни.    –Проснулся, алкаш? –Риндо оборачивается, окидывая гостя презрительным взглядом. Прямо в его духе. –Выглядишь не очень.    Санзу сначала не верит своим глазам: перед собой он видит младшего Хайтани в огромной, явно на два, а то и три размера больше, чем он сам, черной футболке и такого же цвета штанах. Те, однако, уже более-менее подходят по размеру. На голове заплетен высокий хвост – по всей видимости, чтоб не мешало при готовке.    –Что готовишь? –Первое, что сейчас волнует Харучие. Голод дает о себе знать, и урчание живота, которому он мысленно дал прозвище «кит», слышно довольно отчетливо. Тем не менее, гость проходит и садится за стол.    –Правильно. –Подмечает Риндо, что-то то ли помешивая, то ли переворачивая на сковороде. Только потом понимает, что на вопрос он так и не ответил. –Панкейки с шоколадом. Скоро как раз все готово будет, тут немного теста осталось.    Младший Хайтани снова отворачивается к плите и следит за тем, чтоб ничего не подгорело. Санзу ловит себя на мысли, что ему очень идет этот домашний образ. Такого Риндо он вообще никогда не видел, поэтому и сложно было представить, как этот костолом, как многие его звали в детстве, вообще может делать то, что делают нормальные люди. Готовить, вот, например.    Еда готова. –Риндо отходит от плиты и ставит тарелку с панкейками на стол. Харучие возвращается в реальность и не понимает, почему так быстро. Вроде вот...недавно ведь пришел... –Бошка не болит?    –Спасибо, женушка! –Второй вопрос гость игнорирует, ну а хозяин квартиры все понимает без слов.    –Хочешь я сделаю так, что у тебя будет болеть не только бошка? –Сквозь зубы проговаривает младший Хайтани. –Блять, ты у меня скоро судьбу Сои повторишь, если выебываться не перестанешь.    –Я тебе на день рождения фартук подарю.    –Нарываешься?!    –Просто констатирую факт. Чего ты так взъелся? –Внутренняя личность Харучие радуется, видя такую реакцию. Это значит, что шутки удались. –Ладно-ладно, угомонись. Мне хватит раскалывающейся бошки. И дай таблетку, если есть.    –Ты свои таблетки вчера выжрал, а потом ныл. Не помнишь?    –Да от бошки, еблыга!    –Один-один.    Смысл этой фразы Санзу понимает только тогда, когда Риндо уходит с кухни, чтоб посмотреть, что вообще есть в аптечке. Возможно, он специально ждал момента, чтобы как-нибудь обидненько пошутить и провернуть что-то вроде маленькой мести, только вот… получилось не очень. Да и Хару не из тех людей, кто будет зацикливаться на каких-то там неудачных подколах. У них это считается нормой – за колкость платят колкостью. Да и он уверен, что Хайтани уже тоже обо всем забыл.    –Лови! –Из мыслей его вырывает голос хозяина квартиры. В этот же миг в него летит пачка таблеток от головной боли. Слава богу, реакция у Санзу хорошая, поэтому поймать их он успевает. –Там написано после еды их пить, так что сейчас ты сжираешь всю тарелку, а только потом глотаешь.    Делать нечего, и парень начинает есть. Сначала смотрит на эти несчастные панкейки внимательно, потом пару раз вздыхает и показушно морщится. Создается ощущение, что перед ним сейчас пожаренные тараканы, а не нормальная еда. Тем не менее, он берет одну штуку в руки, слегка надкусывает и… тает. Хару готов поклясться, что это самые вкусные панкейки, которые он когда-либо в жизни пробовал. Воздушное, нежное тесто буквально завоевало сердце парня, поэтому тарелка, стоящая перед ним, пустеет стремительно быстро.    –И зачем было морщиться? –Спрашивает Риндо, с улыбкой наблюдая, как Санзу уплетает завтрак.    –Я не думал, что ты готовить умеешь… –Отвечает тот, прожевав еду.    –Да я всю жизнь готовил. Просто ты обычно спал, вот и не видел. –Сейчас Хайтани отвечает вполне спокойно, будто и не было той утренней перепалки.    –А зачем готовить, если есть доставка?    –Погоду видел? –Харучие кивает. –Пожалей курьеров: пусть дома сидят. Да и свое вкуснее.    Риндо отходит к чайнику, наливает в кружки кипяток и ставит их на стол, опуская пакетики с заваркой в каждую из них, а потом наливает воду. Отдельно наливает немного холодной воды в стакан, чтоб гость мог запить таблетку.    –Зачем?    –А что, бошка прошла? –Приподнимает одну бровь младший Хайтани. –Могу ебнуть, пусть еще болит.    –Какой гостеприимный.    Риндо просто продолжил сверлить того взглядом, поэтому пришлось проглотить таблетку. Действительно, немного полегчало, но до идеального состояния было еще далеко. Когда мысли немного прояснились, Санзу предпринял попытку продолжить выпытывать информацию о произошедшем.    –Как я у тебя оказался?    –А ты не помнишь?    –Помнил – не спрашивал бы, долбаеб. –Фыркает Хару.    –Лады, не кипятись, ты же не чайник. –Хайтани смеется, а после отпивает уже остывший зеленый чай и ставит кружку на стол. –Ты позвал меня проветриться и затащил в бар.    –Проветриться?..    –Тебе надоело сидеть с нашими, поэтому ты обозвал их душнилами и свалил. Вместе со мной.    –Окей, а до твоей хаты мы как добрались?    –Дождь пошел, а до тебя далеко. –Выдыхает он. –Сейчас ты тоже никуда не пойдешь: тебя смоет к хуям.    –Да, и правда. Капли с бешеной силой начали барабанить по стеклу, а из-за туч стало настолько темно, что пришлось включить свет на кухне. Где-то вдалеке слышались раскаты грома. Молний было не видно, но казалось, что и до них не далеко.    –А ты еще панкейков приготовишь?    –Так уж и быть, будут тебе еще панкейки. –Риндо усмехается, а потом отходит к холодильнику, достает молоко, масло и несколько куриных яиц.    –Тогда я с радостью останусь.