Метро

— Рюджииин! С днем рождения! — Юна бросается с объятиями на сестру, крепко-крепко сжимая ее ребра. Рюджин была очень рада видеть свою младшую сестру. Старшая Шин осознала, что, если бы отменила празднование, то точно бы пожалела. Юна протягивает милую коробку и небольшой гиацинт в маленьком горшочке. Рюджин очень любила гиацинты, поэтому Юна знала, что дарить сестре. Пока старшая Шин рассматривала подарок, в квартиру вошла красивая девушка, держа в руках букет тюльпанов. — Привет, Рюджин! С днем рождения! — она улыбается и протягивает букет цветов. Рюджин поднимает глаза, а ее сердце останавливается. — Рю, это Йеджи. Я тебе о ней рассказывала, надеюсь ты не против, что она пришла? — Шин мотает головой, а внутри все схватывает. Ноги становятся ватными, все вокруг плывет. Она пристально смотрит на девушку. Шин застыла на месте. Те глаза, тот же цвет волос, та же улыбка, все эти черты принесли Рюджин столько счастья и боли. Она не верит в то, что сейчас происходит. Сердце сжимается так больно, что тошнит. Виски пульсируют, а ладошки потеют. Она не принимает ничего, что сейчас происходит. Миллион мыслей, будто застывают на месте. Будто Земля остановилась, так же как и Рюджин. Она неоправданно и с надеждой смотрит в глаза, которые заставили ее сиять, а потом разбиться. Ее губительница мира стояла прямо напротив нее, неизвестная так же искренне улыбалась, как в тот раз в метро. Бессонные ночи оправдались в тысячу раз, чем можно было ожидать. Стихи наконец обрели музу, а Шин потеряла равновесие и попятилась назад. «Я искала тебя» — безмолвно прошептала Шин. Она не могла устоять на ногах, поэтому облокотилась на стену. Жар обдал все тело Рю, которое и так было истерзанно за последние полгода. — Тихо-тихо, — Йеджи бросается к ней. Она обнимает Рюджин, и невесомо поглаживает за плечи. В руке у неизвестной букет тюльпанов, которые начали похрустывать из-за навалившейся на них спины Рюджин.— Тебе плохо? Я принесу воды! — Рю, пойдем умоемся! — перехватывает сестру Юна и ведет ее в ванную. Рюджин все еще не может прийти в себя. Она упирается руками в раковину, и в голову постепенно стучится мысль о происходящем. Она выглядит очень болезненно, поэтому Юна принимается сама умывать сестру. Горячий лоб покрывают холодной водой и Шин становится легче, она испытывает смешанные чувства эйфории и страха. — Рю, все хорошо? Ты горячая, — прикасается младшая ко лбу. — Юна… это она… — еле как процеживает Рюджин. — В смысле? — Это она, — вновь шепчет старшая. — Йеджи? — Юна непонимающе хлопает ресницами, — Йеджи, та самая, которую ты искала полгода? Та самая из метро? — Да. — Почему ты сразу не сказала мне? — Я не знала, что вы с ней знакомы, — сглатывает Рюджин, — я не знала, что она так запредельно близко… — она морщится от холодных рук Юны, которые охватывают ее сзади. Рюджин чувствует, что начинает успокаиваться, и паника покидает ее. Она и представить не могла, что она подруга сестры. Она и представить не могла, что неизвестная так близко. — Ей посвящены твои последние стихи? — младшая вглядывается в чужой взгляд в зеркале, все еще крепко прижимая сестру к себе. Рюджин кивает, и в ванную заходит та самая. — Вот, — Йеджи протягивает стакан воды старшей Шин, — Юна, я могу побыть с ней, иди к друзьям, — все друзья уже собрались и ждут самый разгар вечеринки. Юна и Йеджи пришли самые последние. Младшая отпускает сестру и удаляется из ванной, Рюджин провожает ее взглядом полным безысходности. — Мне Юна много рассказывала о тебе. Ты стихи пишешь? — Рюджин кивает, — Я, когда увидела тебя на работе, ты по-моему заходила к Юне, ты мне сразу понравилась. — Рюджин быстро моргает, все еще пытаясь осознать, что она рядом. — Ты извини, что вот так без предупреждения, Юна уговорила. — Шин думает, что ей сказать: «Я искала тебя последние полгода!» или « Я люблю тебя, Йеджи, пусть мы и не знакомы.» Оказалось, что Хван Йеджи работает в кофейне вместе с младшей сестрой Рюджин. Оказалось, что она та самая милашка, о кторой рассказывала Юна. Она понятия не имела, что ее неизвестная где-то рядом, варит кофе и рисует молоком узоры в стаканчиках. Ее сердце никогда так бешено не билось, как сейчас рядом с ней. — У тебя есть парень? — Шин задает вопрос, ни капли не стесняясь, что обескураживает Хван. — А что? — не понимает Йеджи. — Значит он тебе в тот раз подарил букет роз, — опускает голову Рюджин. — Я ненавижу розы, как и его. — проговаривает Хван, которая пытается вспомнить, когда ей в последний раз дарили розы. Рюджин, будто охватило тепло, она почувствовала, как испаряется ее пустота. — Идем? — на что Шин кивнула, и они вышли к подругам. Все уже ждали именинницу, разливая клубничное соджу — любимый алкоголь Рюджин. Нельзя сказать, что Шин был рада празднику, да и вообще ей хотелось провести этот день вновь с самой собой. Возможно, если бы Юна не напомнила о ее дне, то она даже бы не вспомнила о своем дне рождения. Рюджин веселила обстановка, но она не могла чувствовать себя комфортно, когда рядом сидит та, которую она искала последние полгода. Ей так хотелось прижаться к Йеджи, читать все свои стихи и бесконечно целовать… только целовать. Она хочет, чтобы Йеджи проникла в ее мир, чтобы она не стала губительницей, а лишь благословением, что вытянет ее из серости бренных будней. Рюджин кажется, что именно Хван не хватало в ее жизни. Будто Рюджин — обломок, а Йеджи конструкция, которая даст устойчивость. — Рюджин, ты че такая кислая? — слегка толкает в плече Юна. Младшая смотрит на сестру, но Рюджин так и не отвечает. — Рюджииин! — протягивает Юна. — А? Я… я ничего… — Младшая шин подозрительно хихикнула и взглянула на Йеджи, та в свою очередь переписывалась с кем-то в телефоне. Рюджин в этот же миг тоже перевела взгляд на Хван. Она наблюдала за тем, как Йеджи улыбается, глядя в экран смартфона. Увидев это, хрупкое сердечко Шин вновь сжалось. Ревность или боль невзаимности? — Может стоит поговорить с Йеджи? — прошептала младшая Шин, — я не могу смотреть на то, как ты мучаешься… — Юна, пожалуйста, не нужно… — в ответ прошептала Шин, переведя взгляд сперва на неизвестную, а потом на сестру. Юна права, она тоже устала от этих слов и стихов, которые хранятся в блокноте и в памяти у обеих. — Вам стоит поговорить, я же знаю, что ты прямо сейчас хочешь разложить ее на столе! — произнесла с ухмылкой младшая Шин. На что Рюджин резко прикрыла ее рот рукой: — Ты когда-нибудь перестанешь нести ахинею? — У-у, — похлопала глазками младшая, — Вам нужно поговорить! — младшая резко вскакивает со своего места и топает к Хван. Шин замечает то, что происходит. В ушах звенит пульс, перебивая музыку, которая играет. На улице уже стемнело, и Рюджин хочет вновь зарыться в свое одеяло. Рюджин боится взаимности? Вероятно, ведь ей так нравится страдать от неразделенной любви, которая бьет прямо под дох. Она никогда не знала, что такое взаимно любить, но Рюджин знала, как написать о безумной любви тысячи строк, пусть и лестных. Она боялась загубить себя этими чувствами, она боялась боли расставания, она боялась увидеть перед собой пустые глаза. Она боялась, что губитель войдет в ее мир и разрушит его, оставляя лишь холодный прах. Ей хотелось тайно любоваться Йеджи и разбивать руки от невзаимности, сама она этого даже не знала. — Рюджин! Все хорошо? — к Рюджин подходит неизвестная и вырывает ее из сквера своих мыслей. Шин многозначительно кивает. — Расскажешь мне о своих стихах? — Хван улыбается, а внутри Рюджин что-то рушится, заставляя руки покрываться мурашками. Дыхание сбивается, а ладошки предательски потеют. «Юна, что ты ей сказала, блин! Твою мать, но как же она восхитительна!» — думает Шин и покорно ведет Йеджи в свою комнату. Внутри смешиваются чувства страха и восхищение. Слабость в ногах и изумительный силуэт в глазах, заставляют улыбаться и задуматься о слабости перед Хван Йеджи. Будто Йеджи — это утопия, которая затягивает все больше. Наверное она только сейчас поняла, что Хван — предел ее мечтаний, с которой хочется прожить все четыре сезона года и целовать с утра своими, вечно трескающимися, губами. И ей вовсе не хочется просто переспать с ней, Шин хочется дарить неизвестной всю себя. Она думала, что остыла к незнакомке, но судьба (Юна) решила иначе. Будто только сейчас наедине Рюджин почувствовала себя с ней комфортно, будто Йеджи — ее дом, пространство, которое прибавляет сил и открывает подачу кислорода. Шин не верила в любовь с первого взгляда, пока девчонка с кошачьими глазами не вошла в ее жизнь. Это покажется безумием, но все так и есть. Рюджин полностью влюбленна в Йеджи, даже со второй встречи. И она готова поклясться в этом, ведь ее влюбленность выдержала столько времени, но не погибла, теряясь в толпе неспящих лиц. — Рюджин, у тебя столько много книг! Ты все их прочла? — проводя рукой по корешкам книг, стоявших в стеллаже, спросила с улыбкой Йеджи, бесконечно вглядываясь в Рюджин. — Вообще не совсем, но большинство из них… — скромно выразила Шин, вдыхая парфюм Хван, которая то и дело, поправляла свои длинные каштановые волосы. — Какая из них твоя любимая? — Йеджи подходит ближе к знакомой, у которой схватывает дыхание. — 451 градус по фаренгейту… — Рэй Брэдбери? — уголки губ дергаются, и Шин непроизвольно улыбается, встречаясь взглядом с предметом воздыхания. Рюджин кивает. «Мы похожи!» — пробегает строкой у Шин.