Истинные

      Когда я прихожу в себя в следующий раз, в покоях все ещё тихо. Мир уже не так сильно вращается передо мной. А тупая ноющая боль в боку стала чуть слабее. Скорябываю себя с пола. Нужно найти чистую одежду. Потому что эта вся в запекшейся крови и пахнет соответствующе.       Проверив все комнаты, убеждаюсь, что Аякса нет. И, судя по отсутствию шлейфа силы, он все ещё не появлялся здесь.       После душа шарюсь по своему шкафу в поисках одежды, из прилично выглядящего нахожу тёмно-синие спортивные штаны и серую футболку. Пластыря в покоях Бога естественно нет, поэтому рану я прижигаю кончиком хлыста, который стаскиваю со стены в его спальне.       Я бодрствую и активно шевелюсь всего час, но мне уже адски хочется лечь. Силы так и не вернулись ко мне, поэтому я, шаркая по полу ногами, возвращаюсь в комнату. И уже возле двери слышу шорох и тихие, не очень внятные слова:       – Где я вообще?       Оказавшись на пороге комнаты, останавливаюсь, любуясь Линой, которая пришла в себя.       – Это владения Бога Аякса. Ты была сильно ранена, я принесла тебя сюда.       Лина поднимает голову, морщит нос, хмурится, вслушиваясь в мой голос. Ее глаза встречаются с моими, и я даже не успеваю сообразить или что-то произнести, когда на меня налетает маленький ураган.       – Сашка, – восклицает она, буквально запрыгивая на меня и обхватывая ногами.       От неожиданности я подхватываю ее на руки, обнимая. Ее руки оплетают меня, прижимают сильнее к себе. Тепло расползается в груди.       – Я помню, я все помню, – шепчет она, целуя меня в висок.       – Лина, – всхлипываю ей куда-то в плечо. На глаза наворачиваются слезы, пытаюсь сдержать их, но они упрямо стекают по щекам.       Сердце дикой птицей бьётся по ребрам.       Усаживаюсь на кровать, удерживая ее на руках. Обнимаю, боясь отпустить. Прижимаю крепко-крепко. Вдруг это только сон… Вдруг, если я расслаблюсь, она пропадет…       Но она же здесь, пульс бьётся в жилке на шее так быстро и сильно, что я чувствую его губами. Ее запах заполняет мои лёгкие. В висках стучит шальная мысль: «Она меня помнит!»       Мне больше не больно.       Распахиваю глаза, когда понимаю, что значит эта фраза. У меня перестал болеть бок.       – Подожди-ка, – ссаживаю Лину на кровать, задирая футболку.       Кожа абсолютно чистая, не осталось даже царапинки.       – Что такое? – обеспокоенно спрашивает Лина.       – Моя рана, она… зажила. Я не могла регенерировать, но когда ты пришла в себя… всё зажило. Алия сказала, что наши души связаны. Видимо из-за этого.       – Алия была здесь? Ты была ранена? Наши души связаны? – ее взгляд бегает по моему лицу в поисках ответов на миллион вопросов.       – Нам предстоит многое обсудить, – улыбаюсь я.       – Кажется, да, – Лина убирает волосы за ухо и смотрит мне в глаза.       Я снова вижу в ее взгляде любовь.       – Так скучала по тебе, – шепчу я, проводя носом по ее щеке.       – Только сейчас я поняла, чего мне не хватало все это время, – серьезно произносит она.       – И чего же?       – Тебя, – она утыкается носом в мое плечо, оплетая руками.       – Что ты чувствовала?       Она задумывается на мгновение, видимо подбирая слова.       – Меня часто морозило, мне казалось, что я заболеваю. Было ощущение, что мне чего-то не хватает. Будто я не могу утолить голод, жажду. Не могу вдохнуть достаточно глубоко, чтобы насытить организм кислородом. Голова постоянно была какая-то ватная. И что-то все время скребло изнутри по ребрам. Я не понимала, что со мной происходит. Несколько месяцев состояние зомби. Что-то делаю, но все происходит словно и не со мной. Словно наблюдаю за собой со стороны, а на самом деле я где-то далеко. Мне было так страшно. – Лина судорожно вдыхает, – Но когда я встретила тебя в том городе… все будто встало на свои места. Я даже не поняла ничего сначала. Просто мне стало спокойно. Тепло. И тихо… Ничего больше не шумело в ушах. Не царапало меня. Только сердце постоянно колотилось рядом с тобой. Я чувствовала пульс в каждой клеточке своего тела. Я не понимала, почему меня так тянет к тебе. Почему стоит увидеть тебя, как все вокруг обретает смысл. Почему, когда ты касаешься меня, я забываю обо всем. Я хотела избегать тебя, особенно после того, как ты проводила солдат вместо меня. Это было слишком странно. Алия мне сказала, что Воины могут помогать другим это делать.       Чертова полуправда. В глазах темнеет, а злость на Алию снова разворачивается в моей душе, расползаясь по телу. Дергаю плечами, чтобы сбросить напряжение, ползущее по позвоночнику вверх.       Не знаю, что отражается на моем лице, но Лина коротко целует меня в бровь, будто успокаивая.       – Все хорошо, – цежу я сквозь сжатые зубы, – продолжай.       – Мне было странно после ее слов. Она Богиня правды, а значит не может лгать. Но я чувствовала, что что-то не так.       – Богиня правды не может лгать напрямую, но не всему, что она говорит, можно верить.       – И что это значит?       Прикрываю глаза. Мой Бог учил меня честности. Бог лжи учил меня не лгать. И он же научил меня, что Правда бывает разной.       – Полуправда – не ложь, – криво улыбаюсь я. – Она не может солгать. Но может преподнести информацию так, как выгодно ей. Говоря лишь то, что является правдой, а об остальном умалчивая. Ее слова будут лишь полуправдой, от этого они не становятся ложью.       – Но ведь они перестают быть правдой, – возражает Лина.       Пожимаю плечами:       – Не совсем. Веды Воины действительно могут помогать провожать души. Забирать плохие эмоции. Иногда даже вытягивать ранения и болезни. Просто есть одно «но», о котором как раз и умолчала Алия.       Лина вопросительно поднимает бровь, так и не дождавшись от меня продолжения.       – Воин может так помогать только тому, кого любит. Это может быть Истинная любовь, Истинная дружба либо Кровная связь. Чужим людям и существам так не помочь.       – Понятно, – кивает Лина, удобнее устраиваясь на кровати.       Откидывается спиной на стену, прикрывая глаза. Я подползаю к ней, усаживаясь рядом и по привычке подтягивая колени к груди.       – В любом случае, тогда мне не стало проще от ее слов. Как раз наоборот. Ты забрала вместе с душами какое-то смятение из моей души. То, что расцарапывало мои внутренности. Это пугало ещё больше. В твоих глазах было слепое обожание, непонятное мне. Ты словно боготворила меня.       – Будто ты не знаешь, что так оно и есть, – беззлобно буркаю я, легко пихая ее локтем.       – Знаю, – Лина улыбается, – но тогда это казалось странным. Ведь что у нас было? Несколько совместных мероприятий и пару разговоров по душам. Поэтому то, что случилось у грузовика… Мне тогда просто снесло крышу, – она усмехается, – я ведь была уверена, что до тебя у меня не было женщин.       – Так оно и было, – ехидно ухмыляюсь я.       – Так и было, – в тон мне отвечает Лина, легко кусая за плечо. – Но тогда… это не показалось мне чем-то новым или неестественным. Наоборот. Все было гармонично. Правильно. Я словно была на своем месте. Знала каждый сантиметр твоего тела. Интуитивно знала, что сделать, чтобы ты отозвалась мне. Ты была… ты была собой. За тебя говорило твое тело. Твои глаза, что были полны любви, страсти, огня, в котором мы горели вместе. Это все только усложнило, потому что я чувствовала к тебе какое-то дикое влечение, нежность. Мне казалось, что я влюбляюсь в тебя. – Лина облизывает губы, долго молчит, а потом, в миг мрачнея, продолжает, – А потом я нашла фото своих рисунков.       Я болезненно жмурюсь, возвращаясь в памяти в тот чертов день.       – Я правда надеялась, что ты ответишь мне. Хотя все, чего ты не сказала, я прочла по твоим глазам. Всю твою любовь, которую у тебя совершенно не удалось скрыть. А ещё свою любовь к тебе, которую ты отчаянно пыталась укрыть внутри себя. Почему ты ничего не рассказала мне?       – Алия просила, чтобы я оставила тебя. Иначе бы она забрала твои воспоминания вновь. И мои тоже.       – Но она и так это сделала.       – Увы, – киваю, – Я не смогла сберечь тебя от нее. Но сохранила свою память. Иначе Аякс бы пошел на нее войной.       – Кстати, – говорит она, я приоткрываю глаза, переводя на нее взгляд, – Ты сказала, что это владения Аякса. Кто твой Бог?       Говорю тихо и не отрываю от нее взгляд, пытаясь по глазам прочесть ответ на вопрос, который не задам:       – Аякс – Бог лжи. Но он не просто мой Бог, Лина. Аякс – мой отец.       – Ого, – пораженно тянет она. – А твоя мать..?       – Алексия была человеком. Она умерла при родах. Ее предупреждали, что она не переживет этого, но… – качаю головой.       – Мне жаль, – нежно произносит Лина, погладив ладонью по моей руке.       В ее глазах искреннее сочувствие. И нет отторжения, которое я так боялась увидеть.       – Ты поэтому выбрала такое имя? Алексия – Александра?       – Да. Пожалуй, это все, что осталось от нее.       – Твоему отцу наверняка было тяжело воспитывать тебя в одиночку.       – Ты даже не представляешь, насколько, – грустно хмыкаю. – Характер у меня и сейчас не сахар, а уж что было в детстве… Я доставила ему очень много хлопот.       – Почему?       – Я так злилась на него. Так ненавидела… Наверное так же сильно, как и любила. Потому что он не уберег ее. Только сейчас я понимаю, насколько ему самому было непросто. Мама была его Истинной любовью. И он потерял ее. И каждый день, каждый чёртов день он видел рядом с собой живое напоминание о ней. Напоминание о том, что этот живой комок, который никак не хочет подчиниться, выполнить хоть одну его просьбу, убил его любовь. Она умерла из-за меня! – Сглатываю комок, застрявший в горле и не дающий вдохнуть, и продолжаю, – А он ничего не смог с этим сделать. Я ненавидела его за то, что он не спас ее. И знаешь, только потеряв тебя, поняла, что он ничего не мог с этим сделать, потому что это было ее решение оставить плод. Оставить меня. Позволить мне жить. Он уважал ее решение. Он позволил ей умереть, чтобы я жила. И ни разу он не попрекнул меня этим. Не представляю, каких сил ему это стоило.       – Ты его дочь, Саш. Дочь от женщины, которую он безумно любил. Думаю, он сошел бы с ума, если бы с тобой что-то случилось. И сомневаюсь, что он винит тебя в смерти матери.       – Не знаю, – нервно дергаю плечом. – В последние десятилетия наша война зашла слишком далеко. Никто не желал сдаваться. Мы настолько погрязли в этом глупом безмолвном противостоянии, что перестали понимать, кто мы без этого. Я перестала осознавать, что не хочу его побеждать. Что мне это не нужно. Мне нужен он. Только я всегда боялась заявить ему об этом. Будто в своем желании победить, он может сделать мне больно. А моя бесконечная любовь к нему, так упорно скрываемая под маской ненависти, была моей самой большой слабостью. По крайней мере, до встречи с тобой. Я не понимала, что не хочу одерживать верх, потому что мне нравится, что он сильнее. Потому что тогда я могла быть уверена, что рядом с ним буду в безопасности. Я так хотела быть его лучшим Воином, чтобы он мог мной гордиться, что до чёртиков боялась признаться даже себе, что все ещё хочу оставаться той маленькой девочкой, которая сидит у его ног, смотрит во тьму и слушает его рассказы о далёких звёздах. Эта слабость во мне ещё больше злила. И я выливала эту злость на него.       Замолкаю, переваривая все то, что только что озвучила. Это странно и страшно осознавать даже мне самой.       – В любом случае, все так, как есть. Прошлого нам не изменить.       – Но мы можем создать будущее, – улыбается Лина уголком рта.       – Можем, – коротко целую ее в лоб. – Пойдем домой? Я бы познакомила тебя с отцом, но его сейчас нет, и когда вернется, не знаю уж, кому известно.       – А где он? – интересуется она, сползая с кровати.       – Ууу, – хмыкаю, протягивая ей руку, – я тебе ещё очень многое не рассказала. Но все дома.       – И как мы туда попадем?       Обнимаю ее за талию и шепчу на ухо:       – Закрой глаза и доверься мне.