autobiography, huh?

Как и было обговорено, Нил с Эндрю спустились в ресторан, находящийся в самом отеле, в положенные семь вечера. Если появление Джостена все ожидали, то Миньярда, конечно же, нет, поэтому удивление на лицах всех присутствующих, кроме Рене, было ожидаемым. Эндрю предпочёл просто игнорировать чрезмерное внимание, на него направленное, Нил же последовал его примеру, усаживаясь на мягкий диван и приветствуя всех, чего Эндрю делать, безусловно, не стал, но сел на оставленное на диване место. — С чего такое проявление доброты? — спросила Элисон, самая смелая или, наоборот, просто бестактная из присутствующих, как понял Нил. Эндрю не стал отвечать на колкость Рейнольдс, даже не посмотрел в её сторону, устремив взгляд пустых глаз на еду, выставленную на шведском столе, и Нил уже знал, что стоит сделать. — Может, мы немного поедим и выпьем? Ну, за знакомство, так сказать? — предложил Джостен, изображая максимум энтузиазма на своём лице, и все оценили его идею по достоинству, переключаясь на более интересующие их вещи, нежели внезапное появление Эндрю на их вечернем собрании. Миньярд одарил его непонимающим взглядом, сводя брови у переносицы, но Нил поднял руку, чтобы он немного подождал и направился со всеми к столу, набирая в руки столько сладостей, сколько сможет. Он брал их именно потому, что на них смотрел Эндрю, чуть ли не пуская слюни. Кто бы подумал, что тот сладкоежка, конечно, Джостен не до конца был в этом уверен, но, когда Миньярд со скрываемым удивлением принял угощения от Нила и начал уплетать их, парень понял, что не ошибался. Когда все уселись по местам: кто-то расположился на диванах, кто-то — на полу возле, ребята стали предлагать, как можно скоротать время за вечером. Элисон предложила знакомую всем игру «Я никогда не». И, если быть честным, до знакомства с Теей и Кевином Нил не знал даже об этом. Когда все согласились, а Эндрю отделался молчаливым кивком и пожатием плечей, мол, делайте, что хотите, игра началась. — Ну, что ж, раз вы все пока тухлые, так уж и быть, начну я, — торжественно произнесла Элисон, будто выступала на каком-то важном мероприятии. — И учтите: я сегодня здесь, чтобы напиться и никак иначе, поэтому: я никогда не целовалась с собственным полом, — сказала Рейнольдс и сделала приличный глоток виски. За ней последовали Рене, Мэт, Дэн и Эндрю, что стало своего рода открытием, и Нил с неверящими глазами уставился на Миньярда. Остальные тоже не остались в стороне, награждая Эндрю должным вниманием, на которое он лишь закатил глаза. — Это было по пьяне или…? — начала было Элисон. — Я думал, суть игры немного не в этом, не находишь? — сдерзил в ответ Миньярд. — Верно, но это просто любопытно, — продолжила за Элисон Дэн. — Нет, это отвратительно, — скорчил гримасу Джек, и Шина его поддержала. — Заткнись, Джек! — не выдержал Мэт. — Никому не интересно твое гомофобное дерьмо. В этом потоке разборок Нил погрузился в собственные мысли, продолжая наблюдать за Миньярдом. Это действительно любопытно, потому что тема ориентации Эндрю ни в одной из статей о нём не поднималась, видимо, не считаясь достаточно интересной для обсуждения или попросту потому, что она никогда не была затронута самим Миньярдом. Потому что, как Нил заметил, все статьи об Эндрю были основаны на высказываниях самого блогера, это объясняется тем, что Миньярд, наверное, один из самых скрытных людей, которых Джостен когда-либо знал (не считая, конечно, себя). Тема детства, прошлого и каких-то банальных вопросов очень редко освещались просто потому, что об этом нет никаких сведений. И, честно говоря, Нил никогда до этого не задумывался, кого именно Миньярд считает привлекательным: его всегда больше интересовало прошлое Эндрю, о котором почти нет никаких сведений, даже о родственниках Миньярда Джостен узнал совсем случайно, не говоря уже о какой-то более подробной информации. Также Нила не интересовала ориентация Эндрю попросту потому, что он сам с собой не может разобраться, чего уж говорить о других людях. Но именно сейчас эта информация не могла не заинтересовать. Миньярд не выглядит как человек, который будет напиваться до беспамятства и целоваться с кем попало, особенно учитывая тот факт о прикосновениях, который он знает о нём. Напрашивается вывод, что это было осознанно. Значит ли это, что Эндрю — гей или би? Нил почувствовал, как палец Миньярда уткнулся Джостену в щёку, отворачивая его от себя. — Прекрати, — сказал Эндрю почти шёпотом. — Я ничего не делаю, — ответил Нил так же тихо. — Я сказал: не смотри на меня так, хватит пялиться, — проговорил Эндрю со злобой, устремляя взгляд на Джостена. Нил отвернулся, не скрывая ухмылку. Когда разборки, которые Джостен не слушал, поглощённый рассматриванием Миньярда, по всей видимости, закончились, Дэн воодушевлённо произнесла: — Я никогда не несла гомофобное дерьмо, — и с гордостью поставила свою рюмку на стол. Глоток сделали лишь Шина и Джек, на что большинство никак не отреагировало, зная, что так и будет. Нил не понимал такой ненависти этих двоих по отношению к ЛГБТК+ сообществу, но его не настолько интересовал этот вопрос, чтобы спрашивать. — Я никогда не изменяла, — в образовавшейся тишине произнесла Рене. Глоток сделала лишь Элисон и, предвещая обрушившиеся на неё недовольные взгляды, сказала: — Все мы не без греха, верно? Ребята молча пожали плечами, соглашаясь с высказыванием Рейнольдс, а Рене неодобрительно посмотрела на подругу, её взгляд был будто не новый, потому что Элисон закатила глаза на такую реакцию Уокер. Нил догадывался, что Рене уже давно в курсе этой истории, а Элисон давно в курсе, как Уокер к этому относится. Но всё же Рейнольдс хотела выпить, и Рене ей в этом помогала. — Нил, давай, твоя очередь, — произнесла Элисон, поднимая бокал в приглашающем жесте. Джостен не хотел напиваться и разглашать какие-то откровенные вещи о себе. Выпуская книгу, он и так подвергся большому количеству вопросов — сейчас он мог позволить себе расслабиться, не напрягая голову в придумывании очередной лжи в ответ на провокационные вопросы. Поэтому он предложил самое безобидное на его взгляд: — Я никогда не принимал наркотики. — Ну, так неинтересно, — недовольно произнесла Элисон, запрокидывая в себя содержимое бокала. Выпили все, кроме него и Рене, что было не слишком удивительно, учитывая, каким божьим одуванчиком она казалась, но Нил пообещал себе, что будет более осмотрительным на её счёт, потому что знал, что внешность очень обманчива. — Ладно, вы и вправду скучные, у меня вот появилась мыслишка, хочу проверить, — неожиданно выдал Джек, оскаливаясь на Эндрю, что сразу насторожило Джостена. — Я никогда не интересовался мужским полом в сексуальном плане, — выдал он и сел в ожидающей позе. Рене, Элисон, Шина, Дэн и Мэт сделали глоток. Бойдс был открытым би, что не стало удивительной новостью для всех присутствующих, но когда за рюмкой с виски потянулся Эндрю и сделал глоток, вот это было шокирующим для многих, кроме, казалось, Рене, которая растянула губы в понимающей улыбке. Нил понял, что его мысль всё больше подтверждается. — Это был каминг-аут? — спросила Рейнольдс. — Элисон, — её усмирили Дэн и Рене, проще говоря, намекая заткнуться. — А что? Он один из самых скрытных людей, которых я только знаю, меня нельзя винить. Это ты тоже оставишь без объяснений? — обратилась уже к Эндрю Элисон. Миньярд просто проигнорировал, но Джек не собирался пускать это на самотек. — Да что тут объяснять? Он пидор, как я и думал, теперь ясно, почему ты такой ебанутый, — откидываясь на спинку сиденья, самодовольно проговорил Джек. Нил стиснул зубы и сжал кулаки, оставляя на ладонях полумесяцы от сильного давления. Джостен был зол, и больше всего раздражало, что он реагировал на вещи, которые, казалось бы, не должны его волновать. — Короче, я понял… — не выдержал Нил, вклиниваясь в диалог, — Джек, мы уже убедились в том, что тебя не долюбливали в детстве и твоей матери было чхать на твоё воспитание, раз она не объяснила тебе, что такое ориентация и что она бывает разной, а также что это никак ебать тебя не должно. Жалость, конечно, повод во многом тебя оправдать, но твой лимит на сегодня уж точно исчерпан. Ты умеешь читать по губам? Это не твоё, мать его, дело. Меня немного смущает мысль о том, что ты настолько часто задумываешься об интимной жизни других людей, не находишь это извращением? Твоя сексуальная жизнь настолько не интересная, что тебя привлекает чужая? Шина, наверное, тебе нужно это исправить, может, научишься делать нормальный минет, чтобы твоего парня так не мучала эта щепетильная тема? — обратился Нил к девушке. — Знаешь, Джек, ты используешь слово «пидор» как оскорбление, но единственный, кого здесь можно так назвать, это ты, так что будь так добр — пожалуйста — закрой свой рот и не обременяй нас всех слушать то дерьмо, которое из него льётся! Только высказав всё, Нил осознал, что улыбается той самой хищной улыбкой, унаследованной от отца, однако он даже не собирался скрывать её, оголяя ровные зубы в оскале. — Тебе даже нечего сказать? А жаль, — сказал Нил и откинулся на спинку дивана, повторяя ранее принятую Джеком позу. На минуту тишина была оглушительной, никто даже не смел пошевелиться, с откровенным шоком, застывшим на лице, смотря на Джостена. Все прекрасно знали, чем он славится, но застать его в действии всегда отличается от слухов, которые витают в интернете. Первым из оцепенения вышел Мэтт: — Чувак, это… — Было ахуенно! — продолжила за него Элисон. — Ты ведь это хотел сказать? Бойд неуверенно кивнул, не сумев вымолвить и слова от ранее услышанного. Рене окинула Нила с эмоцией ближе всего похожей на одобрение, а Эндрю… он просто молчал, и его лицо стало непроницаемым, казалось, что оно не выражает ничего, но, если присмотреться, оно попросту выражало слишком много, чтобы это можно было легко счесть, поэтому Нил не стал себя утруждать, позволяя насладиться самодовольством от того, что получилось выудить ещё одну, а точнее множество эмоций из Миньярда. — Ты очень пожалеешь о сказанном, — сказала Шина, когда её парень не смог ничего ответить. — Жду с нетерпением, — подмигнул Джостен девушке. Нил с удовольствием наблюдал, как руки Шины складываются в кулаки, как ярость наполняет её глаза, он с упоением наслаждался такой реакцией, которую спровоцировал в девушке он сам. Однако её пыл быстро остудился, из-за чего Нил немного расстроился, предвкушая шоу. Буквально через секунду он понял причину скрываемого гнева: к ним подошла Элис. — Ребята, советую вам закругляться, а иначе я не подниму вас, чего мне бы не хотелось, давайте уважать друг друга, хорошо? Чтоб через десять минут были в номерах, — сказала девушка и, не дождавшись ответа, закатила глаза, удаляясь. — Давайте по последнему, — предложила Элисон. — Сейчас выпьют все. Я никогда не влюблялась. Глоток сделали действительно почти все, кроме Нила с Эндрю. Дэн с Мэттом посмотрели на это как на вопиющее безобразие. — Не верю, — заявила Уайлдс, скрещивая руки на груди. — Всем похер, — заявил Эндрю, впервые говоря что-то после высказывания Джостена, Миньярд взял в руки оставшиеся сладости и алкоголь и удалился, не попрощавшись ни с кем, кроме Рене (даже с ней он отделался лишь кивком). — Что ж, это было ожидаемо, Рене, как ты вообще с ним общаешься? — обратилась Рейнольдс к девушке. — Элли, ты смотришь очень поверхностно, помнишь твоё первое впечатление от дуриана? Я — превосходно, ты даже не стала смотреть в его сторону, только услышав аромат, но, когда тебе преподнесли его в презентабельном виде и ты попробовала, по-моему, я услышала что-то типа: «Это самое лучшее, что я когда-либо пробовала!» Девушка с минуту ошарашенно смотрела в сторону Уокер. — Не могу поверить, что ты сравнила его с дурианом. Рене пожала плечами. Мэтт обратился к Джостену: — Тебе действительно никто никогда не нравился? — Я никогда об этом даже не думал, в бегах было точно уж не до этого, — пробормотал Нил, приводя в аргумент все то же, что говорил всегда в ответ на подобные вопросы. — Ну а сейчас? Ты ведь не в бегах, — вклинилась Дэн. — Есть кто-то, кто чуть-чуть тебе симпатизирует? Нил сверлил взглядом выход из ресторана, в котором недавно пропал из виду Миньярд. Он знал ответ на этот вопрос, но упорно продолжал ссылаться на другие факторы. Нил боялся открыть для себя простую истину: ему было страшно и волнительно одновременно, потому что до этого такого с ним не происходило. — Возможно, — загадочно ответил Джостен, пожимая плечами и устремляя взгляд на Дэн. — Но, — предугадывая реакцию на его ответ, Нил остановил девушку, — это точно не то, что я хочу обсуждать. Всем спокойной ночи! — это было последнее, что он сказал, прежде чем удалиться.

***

Открывая дверь в номер и заходя внутрь, Нил услышал расслабляющий шум воды, исходивший из ванной. Джостен понял, что Эндрю готовился ко сну и принимал душ, и начал сам доставать сменную одежду, которая представляла из себя растянутую футболку и безразмерные треники. Нил уселся на кровати и прикрыл лицо руками, чувствуя себя слишком уставшим и опустошённым, чтобы делать хотя бы что-то, даже если это что-то — просто встать с кровати и принять душ, который скоро освободится, он подумывал лечь так, но грязь, прилипшая на него за весь день, ощущалась приличным грузом, поэтому вариантов не было. Он зарыл руки в волосы, с болью оттягивая их, — Джостен делал так довольно часто, таким образом он отрезвлял себя, приводя чувства в порядок, это помогало обрести рассудок, очищало голову от ненужных мыслей, коих у Нила было предостаточно. И именно сейчас ему добавилась ещё одна головная боль в виде мыслей об Эндрю, собственном влечении и непонимании, что с ним происходит. Парень взялся рукой за медальон и открыл его, напоминая себе, что там до сих пор пусто, до сих пор в его жизни нет ничего важней и значимей экси и друзей. «Может, пришло время что-то менять?» — проскользнула мысль в голове Нила и скрылась так же быстро, как и появилась, заблудившись в и так нескончаемом потоке. Погрузившись в собственные мысли, Нил совсем не заметил, как звук льющейся воды прекратился и Эндрю вышел из ванной комнаты, сейчас облокотившись на дверной косяк и наблюдая за ним. Джостен быстро спрятал медальон под футболку, чувствуя себя немного неловко, будто его уличили за чем-то неприличным и застали этим врасплох. — Душ в твоём распоряжении, — делая вид, что ничего не заметил, проговорил Эндрю, отталкиваясь от дверного косяка и направляясь к своей кровати у окна. — Спасибо, — тихо пробормотал Нил, собираясь уходить, но Миньярд его окликнул. — Я надеюсь, ты же не думаешь, что я буду тебе благодарен за то, что ты высказал Джеку? — даже не поворачиваясь в сторону Джостена, спросил Эндрю, доставая пачку сигарет и тряся её, видимо, удостоверяясь в том, что зажигалка внутри. — И не мечтал, — мягко улыбнулся Нил, удаляясь в ванную и закрывая дверь на замок. Устанавливая температуру воды и проверяя её рукой, Джостен удовлетворительно кивнул самому себе, когда всё было как нужно, и принялся снимать вещи, забираясь в душевую. Струи воды мягко обволакивали тело Нила, обдувая холодным воздухом там, где не доходили, от чего Джостен вздрагивал, поливая тело ещё больше, чтобы почувствовать тепло. Он тщательно вымыл волосы на голове, стараясь отвлечься и не думать ни о чем лишнем, но получалось паршиво. Мысли уходили в непроходимые дебри, пожирая его и нарастая, как снежный ком. Образ Эндрю непроизвольно вырисовывался в голове Нила, и Джостен не знал, как противостоять этому влечению, желая и не желая этого одновременно. Он представлял его пшеничные волосы, казавшиеся такими мягкими и шелковистыми, когда поблёскивали на солнце, переливаясь. Нил представлял, как запускает в них свою руку, мягко перебирая и почесывая загривок. Джостен не мог выкинуть из головы карие глаза Эндрю, на которых лишь изредка мерцали искры эмоций, пропадая так же быстро, как и появляясь. Лицо Миньярда, наполненное обычной скукой, в голове Нила приобретало жизнь: он вспоминал его удивлённое, раздражённое или даже агрессивное лицо, Джостен хотел выудить из Эндрю как можно больше эмоций, чтобы запечатлеть их все, он хотел разрушить эту маску безразличия и увидеть всё то, что находится за ней. Он встряхнул головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей о парне, который для него непостижим. Нил — точно не тот, которого человек когда-то выберет по собственной воле — слишком много триггеров, проблем он приносит, никто в здравом уме не согласится на такого, как он. Так Джостен думал всегда, отстраняясь от всех когда-либо проскальзывавших намёков на что-то большее, чем просто общение и дружба. Он отгораживал себя от этого, не позволяя желать что-то большее, чем у него есть. Так зачем что-то менять сейчас? Нил выключил воду, окончательно заставляя себя перестать заполонять голову дурацкими домыслами, закончил все остальные ванные процедуры и вышёл, тихо прикрывая дверь, боясь, что Эндрю уже лёг спать, но, к счастью, это было не так: Миньярд курил на балконе, укутавшись в плед, который был в их шкафу в номере. Джостен заставил себя отвести взгляд от лица Эндрю, которое загоралось мягким светом, когда он делал очередную затяжку, и решил не мучать свой организм и дальше, укладываясь спать, отворачиваясь к двери, чтобы не поддаться искушению разглядывания спящего лица Миньярда. Он выключил свет и оставил гореть только прикроватные лампы: такого освещения было вполне достаточно, чтобы Эндрю в случае чего не сломал себе ноги, пытаясь пробраться в темноте. Он закрыл глаза и начал считать до ста на всех языках, которые только знал, чтобы отвлечься и быстрее провалиться в сон, Джостен не стал поворачиваться, когда услышал захлопнувшуюся дверь балкона, чтобы пожелать спокойной ночи, решив притвориться спящим. Эндрю не стал его окликивать, а просто выключил лампы на прикроватных тумбочках, погружая их комнату во мрак, который поглотил Нила, и парень знал, что ни к чему хорошему это не приведёт.

***

Кровь. Ярко-красный, алый и бордовый цвета в перемешку мелькали в голове Нила, вызывая блики. Он видел оружие и вылетавшие из них пули, людей, валившихся замертво, и людей, бежавших сломя голову, лишь бы остаться в живых. Он помнил, как холодные голубые глаза, точно такие же, как и у него самого, последний раз посмотрели на него, как в них пропала жизнь и человек, которому они принадлежали, безжизненно повалился на пол, начиная истекать кровью. Джостен стоял там, не смея пошевелиться, не смея отвести взгляд, завороженный. Он испытывал все и одновременно ничего. Его переполняли эмоции, но не могли вылиться во что-то единое, поэтому, смешавшись, казались просто комом, застрявшим в горле, который Нил никак не мог сглотнуть, даже приложив максимум усилий. Парень стоял ошеломлённый только от осознания того, что это случилось. Его отец, монстр во плоти, сейчас лежит мёртвый и истекает кровью у него на глазах. Этот человек больше не может причинить боль ему или его друзьям и товарищам по команде — единственным людям, которых он считает близкими. Но это не так, это никогда не станет правдой, и Нил это знает. Его отец встает, отряхиваясь будто от пыли, и улыбается зловещей улыбкой, оголяя зубы, на его лице размазана кровь, рубашка полностью пропитана ею, но он все равно встает, направляясь прямиком к Джостену, который замер на месте, не смея пошевелиться от потрясения. Натан подходит всё ближе, и сумасшедшая улыбка на его лице растет, демонстрируя клыки. У Веснински откуда ни возьмись появляется топор в руках, и вместе с ним он приближается к ошеломлённому Нилу, который смотрит на происходящее вокруг с пеленой на глазах — он не готов признавать, что, возможно, это слёзы досады, горечи от того, что его жизнь сейчас оборвётся. Ему не стоит переживать на этот счёт, ведь чего он стоит? Он сделал что-то полезное в этом мире, он дорог хотя бы одному человеку? Ответ в голове Нила на эти вопросы — нет. Но как же сложно заглушить голос в голове, кричащий о том, что это несправедливо, что это нечестно — умирать вот так в грязном подвале от рук его отца. Натан подходит к Джостену, усаживаясь на корточки рядом с ним, и выплёвывает ему в лицо: — Ты думал, я когда-то исчезну из твоей жизни? — задал он риторический вопрос и рассмеялся, ухватываясь руками за живот. — Как же ты жалок, Натаниэль. — Пожалуйста, — на грани шёпота проговорил Нил, издавая жалкие всхлипы. Он не хотел умирать, он так чертовски, блять, не хотел этого. Лицо Натана искривилось в подобии ухмылки, и он занёс топор над головой, готовясь к удару. — Пожалуйста! — Нил перешёл на крик, отчаянно надеясь, что сможет достучаться до человека, в котором не осталось ничего, кроме ненависти, ярости и злости, поглотивших его. Конечно, он не смог. Джостен открыл глаза и приподнялся на кровати, усаживаясь на ней и подпирая тело, которое грозило свалиться в любой момент, рукой. Джостен схватился за медальон, чувствуя отдалённую привязанность к реальности, и начал учащенно дышать, всё ещё видя перед собой его лицо и ухмылку, не предвещавшую ничего хорошего, будто так и говорящую: «Тебе конец». — Заткнись! Заткнись, блять! — не выдержал Нил, цепляясь за корни волос, с силой их оттягивая. Он цеплялся за мельчайшие проблески реальности, чтобы остаться, чтобы мрак не затянул его в пучину, но получалось, как всегда, паршиво: голос отца только усиливался в его голове, не давая покоя. Нил почувствовал, как его кровать промялась под чьим-то весом, и с ужасом распахнул глаза, видя перед собой тень человека, которого во мраке он распознал как отца. Джостен с ужасом попятился к спинке кровати, быстро перебирая руками, боясь столкнуться с взглядом холодных голубых омутов еще раз, — он не думал, что сможет это выдержать. Однако тёмная фигура не собиралась следовать за ним, оставаясь неподвижной на своём месте, до Джостена донесся лишь голос: — Нил, останься, ты в безопасности, — говорил совсем не голос отца, этот тон не предвещал за собой необратимых последствий, наоборот, он казался мягким и немного тревожным. — Ты Нил Джостен, сейчас находишься на литературном марафоне в отеле, играешь в экси в роли нападающего, сейчас ты в безопасности, — говоря это, обладатель голоса становился увереннее, и эта уверенность будто переходила и самому Нилу, заставляя, даже вынуждая вернуться в реальность и выйти из грёз. Джостен встряхнул головой, убирая остатки сна и окончательно приходя в себя, очищая разум от кошмара. Он уселся обратно на то место, от которого отполз, придвигаясь ближе к человеку, который — теперь он понимал — являлся Эндрю. Нил не мог поднять голову, чувствуя себя виновато и грязно, он уж точно не хотел, чтобы кошмар настиг его в номере отеля и заставил чувствовать стыд от того, что увидел Миньярд. Джостен обреченно вздохнул, осознавая, какая сейчас картина открылась перед Эндрю и чувствовал себя отвратительно уязвимо, будто он разделся перед ним, сидя голым и показывая все шрамы. Миньярд потянулся к лампе, стоящей на прикроватной тумбочке, зажигая её, и мягкий свет озарил комнату. — Такое часто происходит? — нарушил гнетущую тишину Миньярд. Нил не хотел этого разговора, поэтому лишь кивнул головой, держа в руках медальон Теи и открывая его, чтобы убедиться в действительности происходящего. Они договаривались об этом с Мулдани: он должен был цепляться за него, как за крупинку реальности, чтобы она совсем не выскользнула из его рук, потому что медальон не напоминал о прошлом, никак не был с ним связан, однако также не означал и будущего, он был просто настоящим, ассоциирующимся у Джостена с экси, друзьями и свободой, которую он обрёл. — У меня тоже часто, — как бы невзначай сказал Эндрю обыденным голосом, заставляя Нила поднять голову от подобного заявления, чтобы посмотреть на Миньярда, освещённого мягким светом настольной лампы. Их взгляды встретились, и Нил не мог вынести того понимания, что полнилось на глубине глаз Эндрю. — Прости, что тебе пришлось это видеть, и спасибо, — скомканно пробормотал Джостен, отворачиваясь от смотрящих прямо в душу глаз. Нил больше не мог выдержать этого напора. — Заткнись, — совсем беззлобно проговорил Эндрю, что побудило смешок в Ниле, но Миньярд проигнорировал это, цепляясь зубами за самое больное. — Почему ты носишь этот медальон, если он пустой? — спросил Эндрю, такими же пустыми глазами смотря на бижутерию, которую Нил держал в руках. Джостена поразила такая быстрая смена эмоций: казалось, что то понимание, находящееся на глубине карих глаз, ему приснилось или его выдумало больное воображение Нила. — Я… Тея дала мне его, точнее подарила, она сказала, что я должен положить туда что-то самое ценное, что у меня есть, или вещь, ассоциирующуюся с этим, — ответил Нил на вопрос Эндрю. — И почему он до сих пор пустой? Как же твой драгоценный экси? — с очевидной иронией в голосе произнёс Миньярд. — Я не думаю, что это то, что имела в виду Тея, или то, что я сам хочу там видеть, — задумчиво произнёс Нил. — Шок, Нил Джостен официально заявил, что экси — не самое дорогое, что есть в его жизни. Парень рассмеялся, забыв о кошмаре и последовавшем за ним дискомфорте, сейчас он не думал об этом, позволяя звуку его смеха наполнить комнату. Нил заметил, как Эндрю наблюдал за ним, а затем отвёл взгляд, шумно сглатывая, что заставило его кадык дёрнуться. — На самом деле, — продолжил свою мысль Джостен, отсмеявшись, — я думаю, что экси, друзья, чувство свободы и многие другие вещи играют огромное значение в моей жизни, подумать только, пару лет назад я не мог и мечтать о таком, но… самое важное… Не знаю, я положу туда что-то, когда сам разберусь в этом, — пожал плечами Нил, разворачиваясь к сидящему рядом Эндрю. — А что бы ты положил? Миньярд окинул его безразличным взглядом, и Джостен подумал, что он ничего не ответит, однако Эндрю всё же это сделал: — Ключ. И Нил знал, что больше Миньярд не скажет ни слова, оставляя это на Джостена, который будет строить теории в голове, что это за ключ такой и от чего. — Что тебе обычно снится? — спросил Эндрю, даже не поворачиваясь к Нилу. — Отец, пытки, ФБР, то, что я не выжил, — невольно усмехнулся Джостен, даже не желая показывать эту эмоцию, просто он знал, что это уязвимость, которую не стоит демонстрировать. — Возможно, я был не прав, — в образовавшейся тишине произнёс Эндрю, чем удивил Нила, и он вопросительно поднял бровь. — В том, что некоторые события в книге написаны не тобой. Я действительно не проходил через подобное. Джостен удивлённо уставился на Миньярда, вспоминая, что он был на том интервью и походу вправду слушал то, что Нил говорил. — Но отчасти ты прав, — усмехнулся Джостен, ещё при обзоре удивившись проницательности Эндрю. Миньярд повернул к нему голову, вопросительно смотря на того, ожидая пояснения. — Эти фрагменты очень сильно отредактированы из-за чрезмерной жестокости повествования, как мне тогда это объяснили. Эндрю долго разглядывал Нила, отчего тот почувствовал себя неуютно от такого пристального внимания, на него направленного, начиная ёрзать на месте. — У тебя остался оригинал? — вдруг задал вопрос Миньярд. — Э… да, все черновые варианты хранятся на компьютере и у меня в телефоне. — Пришло время вернуть долг. Дай мне прочитать это. — Сейчас? — удивлённо уставился на него Нил. — Не думаю, что ты сейчас заснёшь, я тоже уже проснулся, так зачем прожигать время попусту? Нил виновато посмотрел на него, чувствуя стыд от того, что разбудил Эндрю и тот теперь не сможет заснуть до утра. Миньярд, по всей видимости, легко считал эту эмоцию с лица Джостена, поэтому произнёс: — Я всегда просыпаюсь от любого шума, в моём чутком сне нет твоей вины, так что не строй из этого драму. Нил облегчённо выдохнул, чуть расслабившись от произнесённых Миньярдом слов: он должен был это услышать. Джостен встал с кровати, направляясь к столу, стоявшему посреди комнаты, где он оставил телефон на зарядке. «Прогресс», — как бы сказала Тея, узнав об этом, учитывая то, что обычно Нила в последнюю очередь заботит, где находится его телефон. Но в этот раз он находился далеко от своих друзей и не хотел, чтобы они беспокоились по пустякам. Джостен открыл папку со всеми черновыми вариантами книги «Покажи мне свои шрамы» и нашёл нужную. Нил протянул телефон Эндрю и заметил, как тот взял его, стараясь не соприкасаться с ним пальцами, обозначая тем самым границы дозволенного. Джостен уселся обратно на своё место и стал наблюдать за Миньярдом, рассматривая его глаза, которые отдавали бликами из-за мягкого освещения, они засияли, отливая золотом. Искра света, проходящая сквозь зрачки, отталкивалась, устремляясь обратно, создавая ощущение, что глаза Эндрю сами излучали свет. — Пялишься, — сказал Миньярд, не отрываясь от чтения. — А чем мне заняться? — Откуда мне знать, сам придумай. Нил раздосадованно вздохнул, вставая с кровати и направляясь на балкон, чтобы подышать свежим воздухом и понаблюдать за восходящим солнцем, потому что сейчас было четыре часа утра и скоро должен быть рассвет. Он взял с собой плед и, укутавшись в него, развалился на кресле. Его голова была чиста от дурных мыслей, не дающих ему заснуть, он не думал об отце и тех ужасах, что ему пришлось пережить. Он плотнее укутался в плед, натягивая его на плечи, и наслаждался прохладным воздухом наступавшего утра и просыпавшимся городом, который озарялся лучами встававшего солнца. Парень не знал, сколько времени прошло с того момента, как он вышел на балкон, но Джостен опомнился, где находится, когда услышал захлопывающуюся дверь. Нил повернул голову и увидел Миньярда с его телефоном в руках. Возможно, это было беспечно и безответственно — оставлять такую вещь в руках незнакомца, но не то чтобы в мобильном Джостена было что-то важное. А также именно этот незнакомец помог ему прийти в себя после очередного кошмара, хотя мог спокойно остаться в стороне, так что Нил мог позволить себе немного послабить бдительность — он не чувствовал опасности, исходящей от Эндрю, лишь спокойствие и своего рода комфорт, что очень ценно для человека, который во всем видит подвох. Миньярд придвинул второй стул к столу и расположился в нём, потирая руками плечи от холода раннего утра. Эндрю протянул телефон Джостену и полностью залез на стул, придвигая ноги к себе, обнимая их руками. Нил принял телефон и стянул с себя плед, передавая тот Миньярду, потому что сам Джостен уже давно согрелся. Эндрю не стал перечить и просто взял одеяло, обволакиваясь им и облегчённо вздыхая от тепла, которое почувствовал. Нил усмехнулся этому зрелищу, на что Миньярд воззрился на него, взглядом говоря заткнуться. Джостен провёл по губам, будто закрывает замок, и выкинул воображаемый ключик. — Я прочитал, — произнёс Эндрю. — Очевидно. — Это… — начал Миньярд и запнулся, по всей видимости, не зная, как продолжить. — Это было очень хорошо написано, будто ты изливал в написание всю душу. Очень хорошо чувствуется вся боль. — Так и есть, я чувствовал некое облегчение, когда писал это, знаешь, как будто с моих плеч спадает очень тяжёлый груз, который я нёс всю жизнь. — Почему ты позволил им это отредактировать? — Меня не то чтобы спрашивали, — усмехнулся Нил, пожимая плечами. — Сказали: либо так, либо никак. Написать книгу было в целом не моей идеей, но от процесса я получил больше, чем ожидал. Это было своего рода исцелением, так что мы согласились, потому что стало жалко потраченного времени. В тот день меня очень удивило, что Тея совсем не расстроилась по этому поводу, она все время повторяла, что это не так уж и важно, главное уже сделано. Иногда в её действиях нет никакой логики. Нил лишь усмехнулся и пожал плечами, а Эндрю ещё долго смотрел, прежде чем ответить: — Ей было всё равно, потому что главное ты действительно сделал: написал книгу, и в процессе тебе становилось легче. Как ты и сам сказал: сбросил тяжёлый груз, который нёс всю жизнь. Она преследовала именно эту цель, поэтому ей было посрать, в каком виде выпустят эту книгу, она хотела, чтобы стало легче тебе. Нил повернулся к Эндрю, заглядывая в глаза того, чтобы найти там хоть каплю лжи, потому что не верил в услышанное. Но Джостен не обнаружил ни одного намёка на неправду, Миньярд сказал это честно, действительно так думая. Но, если он верит в это, не значит, что так на самом деле. — Это бред, — сказал Нил, растягивая губы в неестественной улыбке, которую натягивал на лицо, чтобы не выдавать эмоции. Сейчас Джостен упорно отрицал тот факт, что сказанное Миньярдом может оказаться реальностью, потому что если это так, то Нил получал такое количество заботы, которую абсолютно не заслуживал. Всеми фибрами своего тела он не хотел верить в услышанное. — Этого не может быть, потому что каждый раз они говорили, что это будет всего лишь отличным пиар-ходом. — Ты сам в это веришь? — Я… — О твоих чувствах могут не узнать, если о них не скажешь. Но если ты заботишься о своём друге, иногда достаточно заметить тонкий намек, который тебе дают. Нил с неверием в глазах смотрел на человека, который только что будто открыл Америку для Джостена. Парень никогда прежде не задумывался насчёт этих мелочей, видя лишь поверхностное. Да, Тея и Кевин понимали его и учитывали его границы, не раз доказывая, что они хорошие друзья и что они действительно заботятся о нём. Они не так часто говорили, что Нил дорог им, но столько раз демонстрировали ему, а Нил, думая, что не заслуживает подобного отношения, закрывал глаза на такие очевидные вещи, а открывал их, когда ему почти кричали, что он дорог им и ничего не изменит это. — Я просто не заслуживаю их, — тихо, почти шёпотом проговорил Джостен, надеясь, что Эндрю не услышит его, и он действительно начал так думать, когда ответ не поступил сразу, однако спустя некоторое время Миньярд выдал: — Каждый имеет право на понимание, что бы он ни сделал в прошлом. Эндрю зажёг сигарету, поднося её к губам и делая затяжку. Он стряхнул пепел и передал её Нилу, который всё ещё приходил в себя от услышанного. Джостен вдохнул едкий дым и выпустил, впуская в себя аромат, напоминавшей о матери. — Пустая трата никотина, — с деланным недовольством выдал Миньярд. — Это напоминает о матери, — произнёс Нил задумчиво. Он испытывал довольно двойственные чувства: с одной стороны, этот запах напоминал о горящем теле Мэри, боли, которая пришла после этого, с другой — это вызывало удовольствие, и Джостен не мог объяснить это словами. Парень повернул свою голову к Эндрю и спросил: — Сыграем в правду? — Нил видел, как в Миньярде зарождается интерес. — Я задаю вопрос, ты отвечаешь честно, потом твоя очередь, — в большей степени Джостен предложил это, чтобы свести разговор на неприятную для него тему на нет. Эндрю ничего не ответил, но наклонил голову к плечу, всем видом демонстрируя, что внимательно слушает. — Если ты так хорошо разбираешься в литературе, почему не пишешь сам? — Кто сказал, что нет? — Миньярд вопросительно поднял бровь, застав этим Нила врасплох. — Пишу по совету психолога. Джостен не удержался от закатывания глаз и небольшой усмешки, однако он знал, что Эндрю эта реакция понятна не будет. — Я сказал что-то смешное? — делая затяжку, спросил Миньярд. — Вовсе нет, просто я не люблю психологов, — видя непонимающий взгляд Эндрю, Нил пояснил. — Ненавижу, когда роются в моей голове. — Тебе бы это было полезно, может, помогли выкинуть всю дурь, которая находится в твоей башке, — как бы невзначай выдал Миньярд, Джостен лишь усмехнулся отчасти мысленно с ним соглашаясь. — Так, значит, ты никому не показываешь это? — уточнил Нил. Эндрю покачал головой, как бы говоря «нет». — Это лишь мои заботы, там я описываю кошмары, Бетси говорит, это должно помогать, — стряхивая пепел, пробормотал Эндрю. — Действительно ли это так? — спросил Нил, полностью поворачивая своё тело к Миньярду, наблюдая за тем, как он выкидывает окурок за балкон и снимает с себя плед. — Не всегда, — сказал напоследок Эндрю, прежде чем окончательно скинуть с себя покрывало и удалиться с балкона, оставляя Джостена наедине с собой.

***

Последующие три дня были забиты по-максимуму, Элис не давала ребятам и минуты отдыха. Расписание было накладным, почти каждый день участники марафона выезжали на различные интервью и встречи с фанатами, возвращаясь же в свои номера, ребята могли лишь доползти до кровати и погрузиться в сон, иногда и вовсе забывая про душ. Такой график был довольно выматывающим. Нил чувствовал, будто на выездных играх он уставал меньше, чем на мероприятиях, которые проводились литературным марафоном. Джостена очень выматывало целый день общаться на камеру, отвечать на вопросы фанатов и делать из себя человека, которым он вовсе не являлся. В перерывах он все так же заглядывался на Эндрю, в голове ещё был свеж их разговор на балконе. Он казался Нилу прерванным, но придумать новой темы он не мог, поэтому оставался безучастным зрителем в стороне. Джостена не могла не поражать такая хладнокровность Миньярда ко всему, что его окружало: он как раз-таки не лепил на обломках старого человека нового, ему было откровенно плевать, что о нём подумают. Нил завидовал такой свободе и открытости в действиях. Джостен всегда старался держать свой язык за зубами, чтобы не сболтнуть лишнего, потому что именно от этих высказываний потом он страдает больше всего, ведь они приносят множество нежеланных проблем не только самому Нилу, но и Тее, которой приходится это расхлёбывать. Таким образом, Джостен не являлся интересным для интервьюеров или фанатов, если он не распускал свой острый язык, что он и старался делать на выездных мероприятиях, однако в этот раз всех также интересовал «конфликт», возникший между Нилом и Эндрю, поэтому они всё же были на лидирующих местах. Большинство вопросов доставалось именно им, к огромному сожалению Джостена. Однако люди были продуманными, заходя издалека: — Меня зовут Ноа, и я представляю издательство «Fanbook», Эндрю, ответьте, пожалуйста, на пару вопросов, подготовленными нашей организацией, — встал из кучи людей, образовавшейся под сценой, на которой находились все участники марафона, мужчина. — Если Вы не будете употреблять это слово, то я подумаю, отвечать на них или нет, — невозмутимо ответил Миньярд, скучающе взирая на оппонента. — Какое слово? — не понял мужчина, видя, что Эндрю не собирается отвечать, он предположил. — Пожалуйста? Миньярд наклонил голову, смотря на человека, задавшего ему вопрос, с вызовом в глазах. Ноа стушевался, поняв, что попал в точку. Нил мысленно пометил, что должен узнать у Миньярда, почему он так не любит это слово. Как Джостен выяснил, у Эндрю проблемы со многими словами в английском языке, и Джостену было интересно узнать, что вызвало такую реакцию на, казалось бы, простые, даже вежливые слова. — Понял, хорошо. Итак, о Вашей персоне ходит множество слухов, но невозможно понять, достоверна ли эта информация, так как Вы не освещаете множество подробностей о себе, банально даже детство, можете ли объяснить, почему такая скрытность? Нил перевел взгляд с Ноа на Эндрю, который закусил губу, видимо, обдумывая вопрос. Джостен даже боялся представить, какие мыслительные процессы в этой голове сейчас происходят, насколько тщательно Миньярд анализирует сказанное. Это не могло не поражать. — Я не считаю это скрытностью. Мое дело — вести блог и рассказывать о книгах людям, как Вы могли заметить, это не подразумевает говорить информацию о себе. А то, что людей это начинает интересовать, — их проблемы, я не даю этому никакой подпитки. Люди сами выискивают в моих словах какую-то информацию, которая, на их взгляд, интересная, делая из этого сенсацию. — Но ведь Вашим фанатам просто становится интересно, откуда Вы, как выросли и другие факты. Такова участь блогеров, невозможно не делиться своей жизнью с подписчиками. — Опять же, я так не считаю. Люди подписываются на мой блог, потому что им интересны книги, а не моя скучная жизнь. Моя личная жизнь — лишь мое дело, и я не обязан ей делиться, если не хочу. — Я Вас понял. Что ж, тогда следующий вопрос. Почему вы такой рьяный защитник правды и всегда откровенны? — Сказать человеку в глаза всю правду порою больше, чем долг, — это удовольствие, — ответил Эндрю, и Нил смутно мог вспомнить, что слышал эту фразу где-то ранее. — Так вот, что ты делаешь, когда обсираешь книги? Доставляешь себе удовольствие? — вклинивать в диалог Элисон, вызывая этим высказыванием смешки людей из толпы. — Эндрю, мы думали, ты не такой эгоистичный, — ухмыльнулась Рейнольдс. — То, чем я кажусь вам, существует только в вашем уме. Меня это не касается, — безразлично отметил Миньярд, не выдавая собственных эмоций насчёт сказанного. — А мне нравится, что Эндрю не строит из себя кого-то другого, это здорово, чувак! И вообще жить нужно только в удовольствие, а иначе зачем все это, а? — сказал Мэтт, поднимая шум толпы, он лучезарно улыбнулся в сторону Миньярда, на что тот даже бровью не повел, Дэн мягко провела по плечу Бойда, понимающе и одобряюще кивая. — Нил, а что Вы думаете о такой откровенности Эндрю? Бывает ли это чересчур? — задал вопрос Ноа, и все приковали свои взгляды к Нилу, отчего Джостен невольно сглотнул, пытаясь обдумать вопрос. — Ошибка, которую допускало девяносто девять процентов человечества, заключалась, в том, что люди стыдились быть собой и лгали, выдавая себя за других, — это то, что он слышал так часто от Теи, которая беспрестанно твердила ему о том, что он может быть собой, и сейчас Нил знал, что это правда. — Я на протяжении почти всей своей жизни был именно таким человеком, и знаете что? Единственное, что я понял, — это уж точно не выход. Конечно, в бегах у меня не было другого варианта, но сейчас, когда я свободен и волен делать то, что я хочу, я выбираю быть собой. Поэтому мне нравится эта черта в Эндрю. Говоря это, Нил смотрел в одну точку и одновременно в никуда, высказав это, он поднял голову, проходясь взглядом по толпе, которая разразилась аплодисментами, затем он обернулся к Эндрю, который в свою очередь пристально осматривал его. Нил выдержал этот взгляд, не отводя глаз. Джостен мог сказать, что Миньярд равнодушен в тот момент точно не был. Нил определенно мог сказать, что это вызывало в нем некую гордость: мало кто может вытянуть хоть толику эмоций из Эндрю, а Нил делает это который раз уже подряд. — Эндрю, я слышал, Вас поселили вместе с Нилом, что Вы можете сказать о Вашем соседе? — задал вопрос Ноа после образовавшейся тишины. Нил понимал, к чему тот ведёт: всех интересует тема их «конфликта». — Лучше, чем я ожидал, — ответил Эндрю, первым отводя взгляд от Джостена. — Вы же не врете, да? — с сомнением протянул Ноа. — Я не вру или говорю с сарказмом. Так что можете сами решить, что вам больше нравится. Что было удивительно: Нил не услышал в словах Эндрю ни капли усмешки или лжи. Даже любимого сарказма Миньярда не было. Джостен был поражён такой откровенностью Эндрю, которую многие, скорей всего, воспримут как шутку, видя то, что они хотят видеть, а не то, что есть на самом деле. Дальше интервью прошло довольно скучно, внимание перешло по большей части на других ребят, которых спрашивали о новинках и их планах на будущее, что для Нила уж точно не было интересно. По окончании утомительного ответа на вопросы участников марафона оповестили о том, что придется остаться ещё ненадолго: они должны будут расписываться для фанатов. Было установлено четыре стола для всех ребят, и их усадили парами, которыми распределили ещё в отеле. Однообразные занятия всегда утомляли Нила, поэтому быстро потерял к этому всему интерес, хоть было и приятно, что такое количество людей оценили его творчество. Однако один момент привлек Джостена. Какой-то огромный тип с татуировками на бицепсах подошел к Эндрю за автографом, мужчина был не старше тридцати, улыбка на его лице растянулась при виде Миньярда. Она не казалась Нилу здоровой, это напоминало оскал его отца — маньяческая ухмылка, которая не сходила с лица Натана при расчленении человека. Нил покачал головой, опомнившись, и перевёл взгляд на Эндрю, который застыл в одном положении, не смея пошевелиться. Сейчас Джостен отчетливо мог считать ужас, плескавшийся на глубине глаз Эндрю, страх, который поглотил его. Тем временем мужчина подошел ближе, протягивая Миньярду лист. — Для Дрейка, — произнёс мужчина, оголяя зубы, зловещески ухмыляясь.