60 seconds

Хёнджин застёгивает боксёрские перчатки на своих руках и наблюдает, как Йеджи завязывает волосы в пучок. Со спокойным видом. Хёнджин, в отличии от неё, плотно сжимает губы и кусает щёки изнутри, волнуясь перед боем. Девушка надевает красные перчатки на руки и выходит на ринг, поднимая плотные резинки-ограждения. Она разминает руки, смотря в глаза брата. — Готов? — Обижаешь. Хёнджин принимает бойцовскую стойку и хрустит шеей, наблюдая за каждым вздохом Хван. Девушка усмехается и тоже принимает стойку. Бой начинает. Хёнджин кидается на неё сразу же, целясь кулаком куда-то в плечо, потому что боится больно задеть. Йеджи блокирует удар и ударяет его в бок. Хёнджин хмурится и повторяет удар, попадая куда-то в рёбра. Девушка шипит, от чего Хван на секунду теряется и его руку выворачивают. Он падает на пол и его спину припечатывают ногой к полу. Он выдыхает и морщится. — Я ведь тебе уже говорила, чтобы ты отключал мозг на ринге со мной. – Звучит голос Йеджи сверху. Нога с лопаток исчезает и Хёнджин встаёт. Йеджи пьёт воду, печатая что-то в своём телефоне. — Я отключаю. – Отрезает он и хмурится. — Нет, потому что ты думаешь о каждом ударе. А точнее, что он принесёт. – Йеджи сурово смотрит на него и надевает боксёрскую перчатку обратно. — Второй раунд? Хёнджин кивает и встаёт напротив неё. Он видит в лице сестры гладкое спокойствие, будто она готова ко всему. Она играется с ним. Изумительно. Просто, блять, прекрасно. Хёнджин больше не собирается быть с ней мягок. Довольно этому. Второй бой. Они стоят и смотрят друг на друга, ожидая, кто первым нападёт. И оба не особо торопятся, ходя вокруг да около. Хёнджин сжимает и разжимает пальцы в перчатках и играет жевалками, смотря прямо в холодное лицо сестры. Как же его достал этот холод. Просто невыносимо было видеть его снова спустя столько лет. Хотелось стереть это с её лица и придать хоть одну нормальную эмоцию. Этим он и займётся прямо сейчас. Хёнджин ударяет прямо в лицо, но попадает в руки сестры, которая защитилась от удара. В нём вскипает злость и он ударяет снова, попадая в рёбра. Йеджи шипит и пинает его в живот, от чего парень тушуется, отходя на пару шагов назад. — Выключай мозг, Хван. – Говорит девушка и хрустит шеей. — Я отключу тебя. Он кидается на неё слишком неожиданно, ударяет в бровь и кидает на пол через прогиб, припечатывая спиной к полу. Он заваливается на её бёдра и прижимает локтём. — Ну что? Теперь я лучше тебя, правда? – Улыбается он и ослабляет хватку, чтобы смириться с победой. Но Йеджи неожиданно хватает его и перекидывает через себя словно перо. Хёнджин вскрикивает от острой боли в рёбрах и спине, а потом его самого придавливают локтём, опираясь о грудную клетку. — Я лучше тебя, потому что никогда не расслабляюсь во время боя. – Выплёвывает она в его лицо. А потом она смотрит около минуты и встаёт, снимая перчатки и кидая их куда-то в сторону. Она берёт в руки телефон с водой и пожимает плечами, после чего хмурится от боли в них. — Мне пора. Тренировка окончена. Она поднимает тяжёлые резинки и выходит с ринга, закидывая небольшое голубое полотенце на плечо. Хёнджин подбегает к ограждениям и опирается на них, провожая сестру взглядом. — Я требую реванш! – Кричит он ей вслед. — Ты его уже истратил. – Отвечает Йеджи и выходит из зала, даже не оборачиваясь. Хван вздыхает и утыкается ладонями в лицо.

***

Феликс отрезает кусочек стейка и закидывает его в рот, пролистывая очередное видео в ленте рекомендаций. Полчаса назад закончилась его первая тренировка с Чанбином и он чувствует, как душа покинула его тело. Феликс до этого ни разу не ходил в спортзал и не боксировал, а сегодня свершилось комбо, после которого он чувствует себя убитым. Убитым тренировкой и мышцами Со Чанбина. Стул напротив отодвигается и Феликс поднимает глаза, тут же давясь куском стейка. Он еле как проглатывает мясо и большими глазами смотрит на Хёнджина. Блондин невозмутимо берет столовые приборы в руки и облизывает нижнюю губу. Разбитую губу. — Хёнджин? – Обеспокоенно спрашивает Феликс, ставя тик токи на паузу. — Ты в порядке? Хван поднимает на него вопросительный взгляд, выгибая бровь вверх. Феликс указывает своим крохотным пальцем на его лицо. — У тебя губа разбита. – Говорит он и слегка хмурится. — Да? – Удивляется Хёнджин и включает камеру на своём телефоне, чтобы посмотреть. Он вертит головой перед экраном и снова облизывает нижнюю губу. — Ничего страшного. Он пожимает плечами и откладывает телефон в сторону. Феликс смотрит на него в шоке, а потом замечает ещё одну красную полосу, но уже на брови. — Ты уверен? Тебя как будто избили. – Ли нервно смеётся, оглядывая Хёнджина перед собой. Феликс держит вилку с кусом мяса на весу и чувствует, что весь аппетит пропал. От волнения ему всегда кусок в горло не лезет, а сейчас так и вообще тошно. — Не волнуйся, это последствия тренировки с Йеджи. – Спокойно говорит Хёнджин и ест. Феликс громко сглатывает слюну. — Вы что…подрались…? У меня с Господином Чанбином по-другому было… — Просто у нас с ней персональные тренировки. Хёнджин уводит взгляд, уходит от разговора и всем своим закрытым видом показывает, что не хочет говорить на эту тему. Феликс сглатывает все вопросы и отодвигает блюдо в сторону, беря в руки стакан с чаем. Он задумчиво смотрит в потухший экран телефона и продолжает волноваться. Что происходит между Хван Йеджи и Хван Хёнджином? Или, будет правильней вопрос, что произошло? Обстановку развеевает Сынмин, пришедший с самым заёбаным видом на свете. Он со стуком ставит на стол поднос с едой и плюхается на стул, утыкаясь лбом в ладони. — Это пиздец. – На выдохе говорит он. Хёнджин и Феликс вопросительно смотрят на него. — О, как я вижу, Ли Минхо постарался. – Усмехается Хван и отворачивается, продолжая есть. — Да он просто монстр! – Воскликивает Сынмин. — Я бил грушу около тридцати минут… — Оу, сочувствую. – Говорит Феликс и хлопает его по плечу. — Я уже чувствую, что ненавижу будущие тренировки с ним. Хёнджин рядом усмехается и Сынмин строго смотрит на него. А потом его вид изумляется, и он наклоняется ближе. — А с тобой что? – Спрашивает Ким, смотря на разбитую бровь. — Последствия тренировки с Госпожой Хван. – Отвечает за блондина Феликс, и Сынмин ахает. — Похоже, Ли Минхо цветочек, по сравнению с ней. – Тушуется он и берёт в руки столовые приборы. — Поверь, они одного сорта. — О чём беседуете? За стол подсаживается слега потный, но довольный Джисон. Он смотрит в глаза каждому из парней, задерживаясь на лице Хёнджина. — О тренировках с кураторами. Кстати, как прошла твоя? – Отвечает за всех Феликс, подпирая подбородок рукой. — Пожалуйста, скажи, что ты тоже боксировал полчаса в грушу. – Разочарованно простонал Сынмин, закрывая лицо ладонями. Джисон непонятливо нахмурился. — Ну, вообще нет. Мы сегодня с Чан-хёном стреляли. Трое пар удивлённых глаз уставились на него, вводя в неловкое положение. Джисон сжался, смотря на них как-то виновато и стушёванно. — Стрельба начинается только на третьей тренировке. – Хмурится Хёнджин, пристально смотря на Хана. — У меня рука всё ещё не прошла. Чан-хён сказал, что вместо физической подготовки мы будем стрелять. – Объясняет Джисон и тогда все тянут понимающее «а-аа». Хан расслабляется и улыбается мелко, возвращаясь к еде. Остальные следуют его примеру. — А сейчас как твоя рука? Уже лучше? Джисон набивает еду за щёки и показывает «зайца» пальцами, не поднимая глаз на Феликса, который его спросил. Молчание после его ответа затянулось, но, кажется, это заметили все, кроме самого Джисона. — Джисон? Ты ответишь? – Неуверенно спросил Сынмин, заглядывая ему в глаза. Джисон замер, а потом до него дошло. Он снова использовал жест как ответ. — Ой, простите. – Он неловко улыбнулся и потёр шею, чувствуя, как начинают краснеть кончики ушей от стыда. — Да, с рукой всё хорошо, благодаря Господину Ли. – Он кивнул и снова закинул кусок в рот. — Удивительно. – Усмехнулся Хёнджин. — Странно, почему он так добр с тобой. — Хёнджин, ты ведь дольше нас знаешь о Ли Минхо. Расскажешь? – Поворачивается к нему Феликс с интересующим видом. Хёнджин кидает взгляд на стол кураторов и поджимает губы. Он секунду смотрит на Минхо, а потом на его губах появляется хитрая улыбка. — Вы сами всё узнаете. Да и если бы я вам что-то рассказал, то остался бы без головы. – Он пожимает плечами и отдаёт вниманию еде, показывая, что диалог закончен.

***

— Тебе вовсе необязательно было соглашаться идти со мной. – Бурчит Минхо, когда Чан наконец выходит из здания, поправляя своё пальто. — Да брось. Когда нам ещё такая возможность выпадет? Тем более, что моя командировка уже на носу. Он толкает Ли в плечо и выходит вперёд, уверенно напрявляясь в сторону кофейни. Минхо фыркает и равняется с ним шагом. — Надеюсь, что на носу в размере одного дня. — Так сильно хочешь от меня избавиться? – Улыбается Чан, смотря на Ли. Тот морщится и отводит взгляд. — Да. Чан смеётся и открывает дверь кофейни, пропуская Минхо вперёд. Тот на этот жест лишь закатывает глаза, но входит первый. И как всегда делает заказ за двоих, потому что ещё в первый раз запомнил, какое кофе любит Чан. Сам Чан ждёт его около витрины с десертами и задумчиво осматривается. Когда Минхо оплачивает заказ, он подходит к Бану и вскидывает брови. — Сладкого захотелось? — Да просто смотрю, нет ли тут любимого чизкейка Джисона. Минхо удивлённо распахивает глаза, не веря в услышанное. — Что, прости? – Спрашивает он, надеясь услышать другое. — Я всё ещё чувствую себя виноватым и всё думаю, как бы извиниться. – Чан вздыхает. — Мы с ним немного поболтали и я узнал, что ему нравится лимонный чизкейк. Да и в принципе все чизкейки. — Такой же сладкоежка, как и ты. – Подмечает Минхо. — Есть такое. – Чан хрипловато смеётся, опираясь локтём на стойку. Он смотрит в пол и снова вздыхает. Но уже в грустной манере. — Но мы с ним так и не поговорили по поводу того дня. — Ты ни в чём не виноват. — Виноват в том, что не подумал. – Разочарованно спорит с ним Чан и поднимает свои усталые глаза. — Он тоже не подумал. Вы друг друга стоите. – Минхо фыркает и знает, что Чан на эти слова не обидится. Они дружат слишком долго, чтобы не понимать друг друга. Чан улыбается и пихает мужчину в бок. Минхо закатывает глаза и замечает, что их кофе готов. Он протягивает один из стаканов Чану и они идут на выход. — А что насчёт тебя? – Чан выходит на улицу и останавливается, смотря на Минхо. — А что я? – Минхо хмурится и пьёт айс американо через трубочку. — Ты понимаешь его, не так ли? – Бан улыбается и Минхо готов стереть эту улыбку с его лица прямо сейчас. Потому что бесит и цепляет. И, боже, Чан прекрасно знает об этом. Поэтому и пользуется. — Чан, слушай сю… — Господин Ли! Женский и до волнительного знакомый голос звучит где-то рядом. Минхо тяжело вздыхает и оборачивается, видя идущую к нему навстречу невысокую девушку с тёмными длинными волосами. Она улыбается миловидно-тошнотворно, и шагает так легко, словно законы физики подвластны ей. — Не ожидала увидеть вас здесь сегодня. – Она подходит ближе и протягивает руку. Минхо без запинок целует её тыльную сторону и натянуто улыбается. — Здравствуйте, Мисс Шин. Девушка улыбается в ответ и поправляет воротник своей белоснежной блузки, оглядывая Минхо с ног до головы. — Как поживаете? – В её глазах плескается хитрость и это ой как не нравится Минхо, потому что он видит её насквозь. Все её мысли и замыслы он уже давно понял. — Отлично. А как ваши дела? – Переводит стрелку он быстро, желая как можно скорее распрощаться. Чан сощуренно смотрит на них двоих и потягивает кофе из своего стаканчика. — Ох, вы ведь наверно знаете… – Голос Шин тут же погрустнел. Она положила руку на сердце и вздохнула. — Мой отец умер… Это такая трагедия для нашей семьи… — Соболезную вашей утрате, Мисс Шин. – Минхо опускает взгляд в пол, не встречаясь с девушкой глазами. — Похороны уже состоялись? Шин кивает, а затем смотрит прямо на него. — Он умер тем вечером. – Говорит она и её губы дрогают в секундной улыбке. — Сразу после того, как вы ушли. Внутри Минхо всё дёргается. Но он не подаёт виду, смотря на девушку совершенно без эмоций. Она внимательно смотрит на его в ответ, выискивая хоть какие-то эмоции в чужих тёмных глазах, которые потемнели от контакта с кофе. — Мне жаль, что я не был рядом с вами в тот момент. – Говорит он и слегка кивает головой. Шин щурится. — А мне жаль, что я не была рядом с отцом в тот момент. Минхо снова кивает и убирает руку за спину. Он складывает пальцы в крест и ждёт. Чан замечает это и делает шаг вперёд, равняясь с ним. — Не хочу прерывать ваш диалог, но, Минхо, нам нужно идти. – Говорит он и кладёт руку на плечо мужчины. Ли кивает ему и смотрит на Шин. — Ещё раз примите мои соболезнования, Мисс Шин. Я был рад нашей встрече. Они разворачиваются и Минхо не собирается слушать, что скажет девушка. Он просто идёт вперёд, заставляя Чана следовать за ним. Когда проходит пять минут тишины, Бан вопросительно оглядывает друга. — Кто она? И почему вы говорили об её отце? Что с ним случилось? Когда у Чана начинался вал вопросов, Минхо обычно закатывал глаза и разворачивался. Но в этот раз он всё таки решил дать один ответ. Ответ, который всё объяснит. — Её отец Ын Донгук. Чан в шоке распахивает глаза и оглядывается назад, словно мог снова увидеть девушку. Он останавливается на месте и ещё пару минут смотрит в камни на асфальте. — Минхо…это пиздец. Ли кивает. — Ага. – И делает глоток через трубочку. — И, похоже, она что-то подозревает.

***

Вечерняя, внеплановая тренировка огорчает объектов Y так же, как и Чанбина. Он с усталым видом рассказывает им о том, как правильно приседать и поражается, что те не знали этого раньше. Он удивлённо смотрел на них и воскликивал «вы не знали этого раньше?», бурча себе под нос ещё что-то. Сидящие в конце зала Йеджи, Минхо и Чан молчали, что они тоже не знали. Лишний раз злить Бина не хотелось, да и они слишком сильно устали за этот день, чтобы спорить. Каждый с усталым видом делает что-то своё, но все как один наблюдают за тяжело дышащими парнями, которые пытаются подоспеть за Чанбином. Сынмин останавливается и упирается ладонями в колени, пытаясь отдышаться. Рядом стоящий Джисон хихикает и проводит пальцем по его плечу, рисуя полукруг. Ким, кажется, не обращает внимания, пока Джисон улыбается и снова слушает Чанбина. Минхо хмурится и толкает Бан Чана в плечо, продолжая буравить взглядом Хан Джисона. — Ты знал, что Хан общается жестами? Он серьёзно смотрит на Чана, который хлопает глазами и выглядит изумлённо непонятым. — У него есть какие-то свои жесты и знаки. Я заметил, он их часто использует. – Поясняет Минхо и снова смотрит на парня. Чан хмурится и тоже смотрит на Джисона, который в шоке наблюдает за тем, как Чанбин качает бицепсы. — Пока я следил за ним, то замечал что-то такое, но…не думал, что это заметишь ты. – Чан откидывается назад и смотрит на Минхо снизу вверх. — Когда Джисон вообще последний раз общался жестами, кроме как со своим другом? — Да вот, минуту назад. – Говорит Минхо и Чан давится воздухом. — Я уже и забыл, как сильно ты шаришь в теме знаков и переговорах на жестах. – Говорит он и хмыкает, снова утыкаясь в свой телефон. — Почему тебя вообще вдруг заинтересовало это? — Хочу узнать Хана. — Ах да, я и забыл, – Коротко смеётся Чан и Минхо хмурится на него. — Не заставляй меня жалеть о моём выборе. Минхо по-кошачье фыркает и отворачивается, утыкаясь в свой телефон. И всё же, если Джисон использует жесты, то…это, скорее всего, нужно было для чего-то. Чего-то страшного и недоступного. И Минхо вздыхает, потому что начинает осознавать, что действительно понимает Хан Джисона.

***

Теплые капли стекают по спине, заставляя расслабиться в мышцах и плыть сознанием. Джисон закрывает глаза, скользя руками по своему телу, моя его от множества эмоций и приключений, которые были сегодня. Он глубоко вздыхает, зачесывая волосы назад. Вода протекает между корней и скользит по щекам и спине. В голове пусто, лишь звон душа стоит в ушах, позволяя провалиться в такую новую, тихую атмосферу. Впервые Джисон моется без чувства страха и тревоги. Впервые позволяет себе сесть на холодную плитку и просто позволять воде стекать везде, где только можно. Он откидывает голову на стеклянную стенку душевой и закрывает глаза. Капли отскакивают от стен и пола, падая на его щёки и веки, которые поддрагивают от таких действий. За окном, кажется, слышен шум дождя. Он звучал совсем непривычно в этой обстановке. В тишине. От этой тишины хотелось закрыться. Непонятно, откуда взялись навязчивые мысли, поднимая уровень тревоги внутри. Тишина была слишком непривычной от того, что Джисон слишком привык прислушиваться к звукам. А здесь звуков не было. Никаких. Он стал спать намного хуже, пытаясь в ночи услышать хоть дуновение ветерка. Эти привычки въелись в него, стали его целым. Джисон хотел убрать их, сдирая кожу с тела грубыми движениями мочалки. Это не помогало. Уровень тревоги поднимался. Джисон опёрся руками в стену и несколько минут смотрел вниз, внимательно вслушиваясь вокруг. Ничего. Совершенно ничего. Джисон был готов молиться на любой треск половицы или завывание ветра, лишь поймать хоть какой-нибудь звук, кроме шума воды. Он стоял так долго, не заметив, что градус воды стал на несколько десятков выше. Спину обжигало и царапало кипятком, но Джисон не обращал на это внимание, зажмуривая глаза и держа в себе слёзы. Было трудно не расплакаться, ведь он осознал, как всё сильно поменялось. Он сбежал от отца, начал новую жизнь и нашёл друзей. Но всё это казалось лишь сном. Сном, из которого он не хотел просыпаться никогда. Джисон делает шаг назад и кричит от боли, когда кипяток стекает по его руке и разъедает рану. Он выключает воду и оборачивается, смотря в запотевшие стенки душевой кабинки. Мигом стало настолько душно, что хотелось упасть в обморок. Всё тело размякло от горячей воды и Джисон через силу открыл дверь, шипя от боли в руке. Он вышел из ванной комнаты, попадая в прохладную тёмную комнату. Белые стены оставались чистыми как лист, ведь он всё забывал украсить их своими плакатами. На полу не было разбросанных вещей, что творилось обычно дома. Всю эту непривычную идеальность нарушала лишь не заправленная кровать и рюкзак в углу комнаты. Джисон на ватных ногах прошёл к шкафу и натянул на себя первую попавшуюся толстовку и штаны. Он шипел, но игнорировал сильную боль от раздирающей раны, желая чувствовать, что он не спит. Что это ему не мерещится. В добавок к шуму дождя появилась боль. Но этого было мало. Джисон сел на пол, оперевшись спиной о кровать. Ноги коснулись холодного пола и по телу пробежали секундные мурашки. В этот момент хотелось сидеть так вечно и ничего не делать. Просто остаться тут и ни о чём не волноваться. Никому не отвечать и не видеть солнца. Но так ведь нельзя. – говорил себе Хан и качал головой. Он тяжело вздохнул и положил голову на согнутые колени. Но ведь правда же хотелось сидеть здесь вечность. Испытывать тревогу и чувствовать тишину на кончиках пальцев. Тишину, за которой всегда следует что-то плохое. Например, из ни от куда раздавшаяся тихая мягкая музыка, переткающая через себя и попадая прямо в грудную клетку. Джисон правда не знает, мерещится ему или нет, но он надевает тапки и выходит из своей комнаты в пустой, малоосвещённый коридор. Мелодия становится громче и сомнений больше нет. Джисон тянется за ней, ведь она успокаивает и будто обнимает его со всех сторон. От неё становится тепло и тревожность сходит на нет. Действительно так, ведь он больше не чувствует давление в висках и внутри. Он чувствует лишь умиротворение и спокойствие, которое не чувствовал давно. Он идёт по коридору куда-то, сам не осознавая куда. Музыка ведёт его. Она всегда это делала. Именно поэтому он доверяет ей больше, чем людям. Она приводит его далеко от жилого корпуса, а именно – во вторую гостиную. Именно сейчас он вспоминает, что в ней расположено чёрное лакированное пианино. Он останавливается у двери и его грудь терзают догадки о создателе этой прекрасной мелодии. Но он не думает о ком-то конкретном. Можно сказать, совсем не думает, ведь его мысли сбивает мелодия, мягко льющаяся из-под пальцев играющего. Джисон осторожно заглядывает в гостиную. Длинные пальцы мягко нажимают на белые клавиши, тёмные глаза бегают по ним взглядом, от чего свисающая чёлка поддрагивает. У Джисона заканчивается дыхание, когда он видит играющего на пианино Ли Минхо. На нём всё тот же классический костюм, только вот пиджак валяется на кресле, а рукава рубашки растёгнуты. Он плавно нажимает на клавиши, мелко покачиваясь взад-вперёд. Джисон наблюдает с замиранием сердца и ловит каждую ноту душой. Если это и правда сон, то он не хочет просыпаться. Минхо медленно моргает и поднимает на него свои тёмные глаза. Прядь чёлки падает ему на переносицу и он слегла вскидывает голову, не прерывая зрительного контакта с Ханом. Джисон смотрит не отрывая глаз, боясь развеять всю ту атмосферу, которую создал мужчина своей игрой. Ли, по видимости, доигрывает последнюю ноту и скользит пальцами по клавишам, в итоге убирая руки на колени. Джисон слегка улыбается и чувствует себя неловко от того, что вторгся в пространство мужчины и, возможно, увидел то, что не должен был. Но признать стоило – играет Ли Минхо на пианино просто прекрасно. Его пальцы, пусть и чуть короткие на вид чем у Хана, будто созданы для этого прекрасного музыкального инструмента. Его сосредоточенная, но в то же время мягкая игра завораживала. Музыка, что он играл, звучала в несколько раз красивее и невероятнее. Джисон правда рад, что смог увидеть это. — Вы красиво играете. – Начинает он спустя пару минут тишины, которая уже успела облепить всю гостиную. — Как называется композиция? — Allemande. – Отвечает мужчина и закрывает крышку. — Почему ты не спишь? — Ох, я… – Теряется Джисон и трёт шею. — Простите. — Ты не обязан извиняться за это. – Спокойно отвечает Ли и встаёт, чтобы захватить пиджак с кресла. — Ложись когда хочешь. Главное, чтобы на тренировках ты не был сонным. Он закидывает пиджак на плечо и подходит к Джисону, смотря на него сверху вниз, ведь Хан был чуточку ниже. — Ладно. – Кивает Джисон. — Вы красиво играете, Господин Ли. Мужчина усмехается и отводит взгляд. — Я правду говорю! – Возражает на жест неверия Джисон. — Ребёнок. – Тихо смеётся Минхо и равняется с ним плечами. — Доброй ночи. Ли почти шепчет и проводит кончиком пальца по его плечу, почти неосязаемо рисуя полукруг. Он мелко ухмыляется и уходит дальше по тёмному коридору. По спине Джисона бегут мурашки и он тяжело сглатывает, думая об этом жесте, сделанным Ли Минхо. Хан последний раз кидает взгляд на пианино и уходит.