Путь к успеху

На следующий день мы поехали в Оберхоф. Мы с Ником гуляли по городу, а вечером встретились с Лотти, которая тоже приехала. — Лотти, — спросила я, — ты это сделала? Поговорила с ним? — Софи, всё это время мы были в разных странах. Только сейчас я оказалась не так далеко от него. Я постараюсь, но не уверена, что у меня получится. — Шарлотта, а какое у тебя задание на этот этап? — Я решила перевести тему и позже, когда мы останемся наедине, задать ей важный вопрос. — Что тебе надо сдать в редакцию? — Меня отправили пока только на два этапа: сюда и в Рупольдинг. Поэтому мне надо сдать максимально хорошие материалы, чтобы мне доверили Чемпионат мира и последующие этапы. Мне надо сдать два интервью: с призёром спринта и с лидером команды, победившей на эстафете. Я попросила Ника принести нам с Лотти кофе, а сама решила воспользоваться моментом. — Лотти, он биатлонист? Тот, кому посвящён роман. — Да, Сонь, биатлонист. — У него есть шанс на подиум в спринте или на победу в эстафете? — Думаю, да. — Я не знаю, кто он, но я всегда готова тебе помочь. Если вдруг это Саша или Чарли, я могу договориться с ними об интервью. Если это не кто-то из них, я всё равно тебе постараюсь помочь. — Это Раевский. — Шарлотта закрыла голову руками и облокотилась на меня. Она жалела, что эти слова у неё вырвались. — Лотти, — я положила свои руки на её плечи, — он очень хороший парень. Даже Ник говорил мне в Голландии, что вы были бы хорошей парой. Просто будь с ним собой, он любит искренность. Ты ему обязательно понравишься. Всё будет хорошо, не бойся. — Спасибо тебе, Софи. Мне надо было кому-то рассказать, потому что чувства меня переполняют. Ник вернулся с кофе. Я задумалась о том, что часто сравнивала себя с Шарлоттой: наши судьбы, взгляды, убеждения и таланты. Мы с Шарлоттой обе журналистки, спортивные журналистки. Пишем про биатлон, потому что интересуемся им. Она решила стать журналистом, потому что любит писать, я же — потому что я хотела принести справедливость в этот мир. Я в детстве играла на гитаре, но забросила это, когда закончила музыкальную школу в тринадцать лет. Шарлотта пишет, пишет всю жизнь — она живёт писательством. Я люблю брата биатлониста, она же «вышла на передовую». Отчасти наши судьбы похожи, но я счастлива, а она нет, хоть и скрывает это под надёжной маской. На самом деле, я была уверена, что и Лотти однажды обретёт счастье. К счастью Лотти, Саша занял второе место в спринте, уступив несколько секунд Чарли. Наверное, это сложно — проигрывать своему другу, с которым у вас кроме дружбы постоянная конкуренция. Одно дело, если бы они выступали на разном уровне, но они оба лидеры. Я постоянно удивляюсь, как они не рассорились и не съели друг друга. Я не понимала секрет настоящей дружбы. Итак, я договорилась с Сашей, и Шарлотта взяла у него интервью. Я хотела предупредить Сашу, чтобы он был с ней вежлив и особенно дружелюбен, но Саша узнал старую знакомую и тепло её принял. Пока Лотти задавала Саше вопросы, я нашла Чарли. — Привет, Чарли, ты свободен сейчас? — Да, Софи, что ты хочешь? — Я хочу латте. — Я вызывающе посмотрела на Чарли, он улыбнулся краем губ. — На самом деле, мне надо взять у тебя интервью. — Хорошо, пойдём. — Я сначала схожу за оборудованием. — Жду в кафе. Не придёшь через пятнадцать минут — останешься без латте. — Строго предупредил меня Чарли, еле сдерживая смех. Через несколько минут я пришла в кафе с оборудованием. Недалеко от окна Саша и Лотти всё ещё беседовали. Я прошла в середину зала. За центральным столиком сидел Чарли, а напротив него был стакан с кофе. — Молодой человек, у вас свободно? — Я спросила игриво. — Нет, девушка, простите, я жду свою подругу. Я присела за столик, подготовила оборудование и начала беседу с Чарли. Я задала вопросы про его результаты в текущем сезоне, про перспективы на Чемпионат мира и про участие Чарли в борьбе за Хрустальный Глобус. Я упомянула возраст Чарли — ему почти двадцать семь. Кто-то в этом возрасте уже завершает карьеру, уходит в другие сферы. Чарли же сказал, что пока он находится на пике и планирует ещё несколько лет сохранять эту форму. Эйлор сказал, что он «будет выступать, пока лыжи на его ногах едут». Мне стало неловко за мой вопрос, как будто я оскорбила спортсмена. Поэтому после всех вопросов, когда я допила латте, я сказала Эйлору несколько слов. — Чарли, честное слово, я не хотела тебя обидеть. Прости меня, если что-то не так. — Сонь, я не обидчив, но лучше не вставляй этот вопрос, ты же сможешь его вырезать? Вокруг меня итак ходит множество слухов, я не хочу давать ещё один повод. Но запомни мои слова, пока лыжи на моих ногах едут. Как Чарли не старался сохранить лидерство, в конце Саша обошёл его и выиграл эстафету. Поэтому счастливая Шарлотта собиралась брать у него интервью, а я сразу после финиша подошла к Чарли и задала ему один единственный вопрос: «Чего, по вашему мнению, не хватило? Почему Раевский вас опередил?» — Сонь, прости, я сейчас не готов отвечать. Спроси у кого-нибудь другого. Я понимала, что Чарли и без того был расстроен результатом, а тут я его добиваю. Но я хотела завершить свою работу, а это был последний старт этапа. Я подошла к Вайсу, соотечественнику Чарли, и спросила, как он оценивает своё выступление на эстафете. Получив исчерпывающий ответ, я подошла к Саше и попросила узнать, сильно ли злится Чарли. Вечером воскресенья мы с Ником улетели в Россию, потому что у обоих из нас начиналась зимняя сессия. В самолёте я написала краткое письмо с итогами недели и размышлениями о будущем. Поздно ночью мы приехали к моим родителям — мы остановились у них. Нам расстелили диван в гостиной, и мы легли спать. Следующим утром мы на метро поехали в университет. Я так давно не была в метро. Хоть я не любила поезда, подземка мне очень нравилась. Поездка не длится долго, но ты успеваешь прочувствовать атмосферу. Больше всего в метро я люблю наблюдать за людьми. Пятнадцатилетние ребята радуются жизни и едут гулять, люди моего возраста со стаканом кофе едут на учёбу, они весёлые и беззаботные. Люди постарше, возраста Саши и Чарли, едут на работу в строгих и официальных костюмах. Видно, что они окутаны заботами, но счастливы. Я любила пытаться угадывать эмоции людей и понимать, что их вызвало. Когда я поделилась этим увлечением с Ником, он сказал, что во мне пропал хороший психолог. Я улыбнулась и тепло посмотрела на Ника. В понедельник мы успешно закрыли часть предметов. Ник поехал домой, а я заехала в офис телеканала. Мне нужно было связаться с начальником, который хотел подготовить для меня специальное задание. — Даниил Иванович, вы меня хотели видеть? — Да, Софья, добрый день. Как вам Европа? Вы часто дома бываете? — Если честно, очень нравится там, но дома, конечно, спокойнее и привычнее. Мы вернулись сегодня ночью, в Москве оказались впервые с начала сезона. — Устали, наверное? — Мы всё время путешествовали, а отдыхали в дороге. Мне понравился такой ритм жизни, хотя иногда хочется запереться и неделю не выходить из дома. — Отдохните здесь как следует и с новыми силами летите обратно в Германию. — Мы улетаем уже завтра вечером, этап начинается в среду. — Точно-точно, запамятовал. Софья, вы ведь помните, что скоро будет Чемпионат мира? — Серьёзно ко мне обратился начальник. — У меня для тебя будет задание. Во время этого этапа тебе необходимо взять большое интервью у спортсмена. Допустим, у Раевского. Он ведь твой родственник, верно? — Брат мужа. — Да, тем более. Поговори с ним о его готовности к чемпионату. С тобой поедет оператор Николай, вы снимете фильм длиной около сорока минут о подготовке Александра к Чемпионату мира. Я вам расписал подробные требования, разберётесь с Колей. — Спасибо, я всё сделаю. — Если хорошо справишься, на Чемпионат у тебя будет специальное задание. Готова? — Конечно, Даниил Иванович. Спасибо большое! Я зашла в кофейню и вернулась домой. Мы с Ником пошли гулять. Мы долгое время прожили в этом районе, мы тут гуляли в школьные времена, но у меня не было ощущения, что мы дома. Всё было знакомое, но чужое. Как будто город, в котором я была один раз лет десять назад. Мы с Ником гуляли по парку и фотографировали друг друга. Несмотря на то, что была зима, светило солнце и было тепло. Мы ходили теми же маршрутами, что и в семнадцать лет. Мы вспоминали, как преодолевали первую неловкость, как мы только познакомились и начинали хорошо общаться. Во вторник утром мы поехали в университет. Когда я закончила, Нику ещё оставалось много, поэтому я поехала домой одна. В три часа дня позвонили в дверь родительской квартиры. Это был Ник. Сложно передать выражение лица, с которым он зашёл домой. Его и мои родители, Маша и Егор, тётя Юля и дядя Серёжа встречали его вместе со мной. «С Днём рождения, Ник!» — мы громко сказали. Он был удивлён и обрадован. Мы все подарили Нику свои подарки: каждый отнёсся к этому серьёзно и с душой. Я собрала Нику коробку с необходимыми вещами для юриста. Я положила туда ручку и стильный блокнот, галстук и рубашку, наручные часы и одеколон, а также новейшие издания кодексов. — Софи, спасибо тебе за подарок! — Сказал растроганный Ник. — Ник, я просто хотела сделать тебе приятно. — Соф, это не просто. Ты вложила в подарок душу и подготовила что-то специально для меня, понимаешь? Ты знаешь, что я люблю юриспруденцию и подготовила подарок, связанный с этой сферой. Не просто так, а потому что я её люблю. Это трогает, милая. В девять вечера гости уехали, а мы с Ником стали собираться в аэропорт. Я попрощалась с отцом, обняла на прощание маму, мы вызвали такси и уехали. Наш рейс был в час ночи, а мы к половине двенадцатого прошли все контроли и были готовы. Мы с Ником подошли к нашему выходу и ждали посадки. — Софи, у меня хорошая новость. — Я подняла на Ника взгляд и подготовилась слушать. — Мой преподаватель Леон Константинович предложил мне написать научную статью в журнал. Он сказал, что ему понравился мой ответ на вопрос о виктимологии, поэтому он рекомендовал мне заняться научной деятельностью. К тому же, это будет оплачиваться. — Это здорово, Ник! А тебе самому это интересно? — Конечно, Софи! Мне ещё в школе нравилась эта тема. Сонь, это такой шанс! — Я очень за тебя рада, правда. Я горжусь тобой, Ник. При этих словах у меня сильно закружилась голова, потемнело в глазах. Это почти сразу же прошло, но я как будто прокатилась на американских горках: мне было нехорошо. Ник спросил, что случилось, я сказала, что устала, потому что так и думала. Мы зашли в самолёт. Во время взлёта у меня ещё сильнее закружилась голова, поднялось давление. — Софи, это неправильно, так не должно быть. — Ник, я просто устала, утром пройдёт, я уверена. — Давай, мы завтра пропустим старты. Я скажу Саше, он поймёт. — Нет, Ник! Мы с Колей завтра обсуждаем фильм. — Соф, тебе лучше отдохнуть. Перенесите вашу встречу на четверг. Соф, здоровье важнее! — Может, оно и важнее, но такой шанс выпадает раз в жизни. Когда ты ещё снимешь фильм про Сашку? — Хорошо, поступай, как знаешь, я больше ничего тебе не скажу. — Ник с гордым видом отвернулся и принялся читать статью о поправках в законодательство. — Извини меня, Ник. Просто, понимаешь, для меня это очень важно. — Сонь, ты не у меня прощение проси, а у себя — ты не моё здоровье губишь. Но если ты уверена, что всё будет хорошо, если ты пойдёшь на встречу завтра, я только поддержу тебя и помогу всем, чем смогу. Ты уже взрослая и можешь сама принимать ответственные решения. — Ник сказал это и посмотрел на меня с доброй отеческой улыбкой. В среду утром я поспала подольше и пропустила женский спринт. Голова была очень тяжёлая и сильно болела, но я всё равно пошла на встречу с Колей. Ему было около тридцати лет, и из них десять он проработал на этом телеканале. Коля был приятным человеком, знавшим своё дело. Мы обсудили с Николаем детали нашей дальнейшей работы. Когда я выходила из кафе, ноги перестали меня слушаться, и я упала, а очнулась уже в медпункте. Рядом стоял взволнованный Ник, а по телевизору передо мной показывали мужской спринт. Точнее, церемонию награждения. Я не могла сфокусировать взгляд, поэтому спросила о результатах спринта. — Какой он? — прозвучал мой взволнованный голос, но как будто издалека. — Первый, Софи. — Мягко ответил Ник. Я думала, он будет злиться за то, что я его не послушала, а сделала по-своему, но Ник был слишком обеспокоенный моим здоровьем для этого. — Typische Rajevski! — С улыбкой произнёс врач. Как я позже узнала, он работал в Академии и был прекрасно знаком с Сашей. Мне выписали лекарство и отпустили, причём разрешили присутствовать на стартах. Радостный Ник обнимал меня и утешался, что всё обошлось. Мы договорились с Сашей о съёмках и встретились с ним в шесть часов в указанном месте. — Софи, ты в своём уме? Какая работа? Иди отдыхай! — Взволнованно и с напускной сердитостью прорычал Раевский. — Саш, мне врач разрешил. — Соф, я тебе не верю. Ты такой трудоголик, что сама себе любую справку выпишешь. — Со мной всё в порядке. Врач сказал, что так надо, оно пройдёт. Не отвлекайся, тебе надо спешить, ты же говорил. Мы с Колей рассказали Саше нашу идею и согласовали с ним дату и время съёмки. В пятницу и субботу мы снимали, а в воскресенье доделывали фильм. Братьям Раевским очень понравилось, и мы были уверены, что Даниил Иванович также останется доволен. Вечером воскресенья мы опять улетели в Москву, сдали оставшиеся экзамены, и в ночь со среды на четверг мы полетели в Словению.